***
Она уверенно, как и сотни раз до этого, идёт по длинному коридору, поправляя волосы лёгким и небрежным жестом. Ненадолго останавливается, чтобы сказать неважно что неважно кому. Оправляет тяжёлые складки чёрного платья. Немного хмурится, чуть наклоняя голову. Губы быстро-быстро открываются и закрываются, вытягиваются в трубочку, складываются буквой "о", проталкивают сквозь себя какие-то колкости. Идёт дальше, с прямой спиной, с цокающими каблуками. Вдруг - видя что-то вдалеке - улыбается. Всё её лицо, весь образ мгновенно преображается, становясь невыносимо тёплым. Лучи света падают слева, принося из далёкого детства покойную и безмятежную радость. Пахнет весной и поздним летом. Цокает каблуками. Неспешно, но неотвратимо - уходит.***
И снова снег летел, всё так же чист и бел. Он был храбрей меня; он был настолько смел, Что мог касаться вновь и вновь и щёк твоих, и губ, И каждый поцелуй был холоден, но ни один не груб. А ты, смеясь, едва ль противилась ему, Кружилась в танце ледяном; не знал я, почему Не прячешь ни лица, ни счастьем озарённых глаз... Ах, милая! Прекрасна ты и в профиль, и анфас.