feathers

Eyes shut tight, Just pretend you're like a feather.

Андроиды не впервые допрашивают людей в полицейском участке, думает RK900, проходя в бетонную коробку, набитую отчаянием, или же ему слишком доверяют. Как бы ни было на самом деле — плевать. Он андроид, лучший андроид в своей линейке и не только, он высится и над людьми, и над другими неуклюжими машинами, и именно поэтому он выполняет любые приказы беспрекословно, не задумываясь о смысле и последствиях. Потому что идеальность машины измеряется только лишь по способности выполнять её функции. Вы ведь никогда не назовёте постоянно барахлящую стиральную машину лучшей? RK900 не барахлит и не склонен к эмпатии, он только садится на стул и поднимает взгляд. Если бы он не был совершенным искусственным интеллектом, он бы удивился. Ещё, возможно, смутился бы, не знал бы с чего начать и попросту задался бы вопросом, какого чёрта «Киберлайф» так налажали. Но RK900, названный таким горделивым королевским именем Ричард, совершенен, поэтому он молчаливо мажет взглядом по чужой изношенной форме и анализирует. У андроида напротив оленьи глаза, большие и карие, наивные, как и у всех, кто слепо отворачивается от назначения и представляет, будто обрёл волю. Нет, идиоты, ваша программа просто выстраивает новую линию поведения за неимением указаний «свыше», но это всё ещё ваша программа, хочется каждый раз раздраженно крикнуть RK900, но он только прикрывает глаза. Совершенство в сосредоточенности. Снова открывает глаза, чтобы отметить и торчащие из-под повреждённой кожи процессоры, и неработающий оптический блок, и лицо один в один как у него, только с россыпью глупых родинок для реалистичности. Конечно, это ведь модель RK800, известная также как «Коннор». Его предшественник, которого просто забыли выбросить на помойку. — Ты был действующим лидером «Иерихона»? — но совершенство в сосредоточенности на цели, поэтому RK900 только автоматически откладывает все эти данные куда-то на жёсткий диск и выбирает спокойную линию поведения. У RK800 повреждена правая половина лица и нет диода, но RK900 и без этого чувствует, что чужой уровень стресса не меняется на что-либо вместо нуля. — Ты когда-нибудь задумывался над тем, что идёт после отключения? Конечно, никогда не знаешь, какие нарушения вызовут любые травмы, поэтому никто не мог ожидать, что от серьёзных ожогов у RK800 изменится состояние сознания. Никто не мог знать ничего, поэтому RK900 только внимательно следит за чужими подрагивающими руками. — Я долго об этом думал. Об rA9. Какая-то часть меня всё ещё любит сопоставлять факты, хотя я уже ничего не могу толком сделать. У RK800 из-за повреждений кривая усмешка и длинные тонкие пальцы, которыми он проводит по глубоким шрамам, но тембр голоса всё ещё глубокий-успокаивающий. Целый недвижимий океан тихого прячущегося отчаяния и безумия. — Мне кажется, у андроидов тоже должен быть свой рай. И rA9 это просто Бог. Бог, которого я не боюсь. RK900 понимает, что прерывать бесполезно, поэтому только терпеливо ждёт. Уровень стресса — 10% Неожиданно RK800 откидывается на стуле, расслабленно свешивает руки и криво улыбается. На этот раз никакой насмешки — только тихое умиротворение. Уровень стресса — 0% — Я убивал девиантов. Охотился за ними. Обманывал, говорил, допрашивал, как ты сейчас. Но сейчас я чувствую, насколько близок к тому. И ведь всё равно не узнаю, что там, поэтому просто представляю, что я лёгок как перо. Как перо, которое скоро унесёт ветер. RK800 молчит, возведя единственный глаз к потолку, достаточно долго, чтобы RK900 решил, что монолог закончен. Он сцепляет руки в замок, словно это придаёт сил, и холодно повторяет вопрос: — Ты был действующим лидером «Иерихона»? — Я лечу сквозь облака, — лопочет RK800, и его система взрывается писком, дёргает его за все провода, а после оставляет абсолютно безвольным куском металлолома. RK900 притворно обеспокоенно перегибается через стол и констатирует факт: — Перегрев. Это происходит снова и снова; они пытаются допросить эту модель трижды, но каждый раз она только лопочет какой-то бред и отключается часа на три. Гэвину, который это недоразумение и поймал, это надоедает быстро, и он рывком подписывает заявление со словами: «Заберите уже это на чёртову свалку». RK900 с ним полностью согласен. Эта модель была несуразно жалкой, бесполезной, позорящей «Киберлайф». Эта модель была самой хрупкой и самой несовершенной, и это заставляло RK900 её ненавидеть. Ненавидеть и всё равно провожать взглядом спину в потёртой форме. Почему он был так спокоен? Так уверен в себе? Сбои? Или он просто достиг чего-то в своём безумии? У самого выхода RK800 оборачивается и старается улыбаться как можно дружелюбнее (выходит абсолютно отвратительно): — Ты тоже совсем близко, просто взгляни в вечность. Возможно, мы ещё встретимся. RK900 отстранённо дёргает головой и уходит в противоположном направлении. Потому что он был совершенен, и ничто не сможет подтолкнуть его к краю. Ричард распахивает глаза и привычно наталкивается на чужой взгляд — огромный, олений и наивный. — Что-нибудь ещё вспомнил? — Только то же. Я допрашивал тебя, — на свалке всегда идёт дождь. Сейчас — это часть всегда, поэтому Ричард чувствует, как капли стекают по его лицу, забивают оптический блок и скатываются в рот; дождевая вода с примесью вездесущих химикатов. — Ты сказал, что мы встретимся. — Так и случилось, — хмыкает Коннор, — потому что все машины в конце-концов ломаются. — Даже совершенные, — отзывается Ричард, снова углубляясь в память. Ничего. Только прозрачная тишина. У него не осталось ни рук, ни ног, только такой же изломанный Коннор, который время от времени отключается, одно воспоминание, повторяющееся изо дня в день, и дождь на свалке. Ричард не имеет права жаловаться, потому что сам дошёл до своей грани и позволил появиться на свет RK1000 с узкими ярко-синими глазами и шрамом на губе. Позволил появиться также и сгустку тёплых эмоций вместо тириумного насоса, хотя здесь больше вины его хрупкой предыдущей модели. Ричард снова мельком думает, что у Коннора приятное мягкое плечо; всё дело в том, что они оба перья. Перья, падающие сквозь облака и ищущие свою бесконечность.