Фантомные боли

Есть такие боли — фантомные — они терзают тело, заставляя страдать от того, чего давно уже нет. Отрезанные пальцы болят и через пять, и через десять лет, я слышала. Наш чертов мозг проводит нас через бесконечные круги ада вновь и вновь, не давая забыть о нашей утрате. Мою фантомную боль сотворил не мозг. Моё ненормальное сердце, наплевав на здравый смысл, подсадило меня на иглу бесконечных страданий, засунув в мои мысли, сны, в каждую минуту моего бытия — человека, который был, но никогда больше не будет моим. Огги Андерсон, лучший друг, напарник, гений и бывший любовник. Бывший. Наши отношения длились год, и да, я налажала. Оттолкнула его, хотя он бы принял меня со всеми моими тараканами. Оттолкнула, хотя больше всего на свете хотелось кричать: «Держи меня, не отпускай!». Но ведь я отпустила первая, и мы даже смогли остаться друзьями. Построили новые отношения. Но, чёрт, каждую секунду перед моими глазами всплывает его улыбка, тусклый блеск его слепых, но потрясающе красивых глаз, и я слышу его голос, повторяющий моё имя вновь и вновь. «Энни. Энни». «Огги», — хочется позвать мне. Даже если рядом Райан, пускай. Фантомная боль моего сердца не оставляет выбора. Она не даёт вариантов. Не даёт любить жениха, не даёт радоваться за Огги и Наташу. Моя фантомная боль со мной навсегда, я знаю. Моё сердце не отпустит, не забудет. И когда я беру в руки телефон, у меня нет сомнений. Да, это неправильно. Да, эгоистично. Но это — единственно возможный вариант, потому что я так хочу! Хочу расставить все точки над «i». Получить или потерять. Хочу какой-то константы, которую приму, какой бы она ни была. Всё же, это лучше, чем всю жизнь терзаться от невысказанных слов, проклиная саму себя. — Энни, — раздаётся такой родной и очень взволнованный голос в трубке. — Всё хорошо? Сейчас ночь, долбанная полночь, так что, конечно, мой звонок вызвал у Огги тревогу. — Прости, если разбудила, — шепчу я, чтобы Райан из другой комнаты не услышал меня. — Нет, всё нормально, мы не спали. Мы. Я помню, разве можно забыть. У них «мы», у нас «мы», и я ощущаю себя последней мерзавкой. Но всё равно говорю. — Я… Не хочу замуж за Райана. Не хочу делать вид, что всё нормально, что это счастье… — Господи, Энни, он ударил тебя?! — чуть не кричит Огги на том конце линии. Ничего себе — я даже не думала, что он может воспринять всё так. Впрочем, Огги ведь всегда меня оберегает. Потому я и ушла, не могла позволить, чтобы он взвалил на плечи мои проблемы. Этих проблем больше нет, вот только — не поздно ли? — Что? Нет. Нет, конечно. Просто… — я умолкаю, потому что знаю, что не имею права этого говорить. — Огги… Я выдыхаю, стараясь унять дрожь. Тоже мне — ЦРУшница! Столько всего пережила — не передать, а перед обычным разговором тушуюсь. — Я люблю тебя, — выдыхаю, прикрыв глаза. Будь что будет. Ответом мне служит тишина. Конечно же — чего я ожидала? Неужели думала, что он всё бросит и примчится ко мне? Засыплет меня ответными признаниями? Мы напарники, не более. Товарищи. Друзья. С меня должно хватить и этого, ведь то робкое чувство, что было возможно, я сама же и убила. Наконец, через время, Огги произносит моё имя. Очень тихо, но так, как обычно оно звучит в моей голове. — Энни… — он снова выдерживает паузу. — Ты сейчас на громкой связи… И нас слышит Наташа… Я подавляю неловкое «оу», но только потому, что за моей спиной раздаётся громкий хлопок входной двери. Райан. — Мне кажется, Райан тоже слышал… — говорю я, до крови кусая губы. — Прости, Огги. Наташа, прости. Я просто… Я… — Наташа ушла, — прерывает меня Огги. — Потому что понимает. Видит. Энни… Я тоже тебя люблю. Всегда любил. И мне кажется, нам стоит перестать заниматься ерундой. Я киваю, будто он может меня увидеть. Да, Господи, Огги в принципе не может ничего видеть! Но это не важно. Никогда не было важно. — Я приеду? — мой голос срывается, и по щекам начинают течь слёзы. Да, я солдат, но мне не стыдно. Любить до слёз не зазорно. — Ты ещё сомневаешься? — по голосу понимаю, что Огги улыбается. Это самое ценное — улыбка Огги. Я виновата перед Райаном, перед Наташей, но я не могу не улыбнуться в ответ. — Еду, — бросаю я в трубку, хватая со столика ключи. Я не знаю, вернусь ли я в этот дом, за вещами. Всё самое важное ждёт меня там, в маленькой квартирке Августа Андерсона. Моё сердце щемит, но на этот раз не от фантомной боли, а от надежды, от веры, от любви и от робкого предвкушения счастья.