Суицид, депрессия и поцелуй

Обычный день в Санкт-Петербурге. Все люди на улице, как обычно куда-то спешат. Было на удивление солнечно и тепло. Но Дмитрию было не до этого. Он находится в своей маленькой квартире и ведет себя довольно странно для своей натуры. Критик лежит на кровати и не выходит из своей квартиры уж которые сутки, да и ему особо не куда было идти. Не было ни причины, ни мотивации. А его психическое состояние оставляло желать лучшего. От того, что он не спал несколько суток у него под глазами образовались синяки и мешки, ещё его глаза стали красными из-за того, что он плакал. Плакал? Да он плакал сутки на пролет, и параллельно этому не спал. Ты спросишь: «Что послужило причиной этому?» Я отвечу: «Несколько дней назад Ларин как обычно сидел в своей квартире и вдруг ему в голову начали лезть странные для него мысли:"А почему я сейчас сижу здесь один? Хотя я всегда, точнее всю жизнь один. Я же привык к такому образу жизни. Так почему именно сейчас я хочу любви и понимания? Хоть от кого-нибудь.» В его голове представился образ его на тот момент врага — Хованского. — ДА ХОТЬ ОТ ТЕБЯ! — прокричал Ларин, и ударил кулаком в стену. После этого действия его рука начала жутко болеть, ведь удар был довольно сильный. Лицо новатора немного скривилось, и он лег на кровать. — Хоть от тебя. — начал тихо шептать Ларин. Его гнев резко сменила грусть, печаль и боль. Лежа на кровати он вспомнил фрагмент из версуса: — Будь ты бабой на одну ночь, ты был бы моим, Юрий! «Зачем я вспомнил то, что было год назад? Неужели я настолько…» После этого монолога новатор начал долго рассуждать на эту тему, тем самым он замкнулся в себе и своих мыслях на несколько дней, а точнее до сих пор. Когда комик пытался уснуть к нему в голову снова лезли эти мысли, а он не мог с ними заснуть и поэтому он старался не спать. Прошел один день. Третий день Ларин не спал и находился в депрессии. Внезапно ему кто-то позвонил. Вначале он не хотел отвечать, но когда звонок раздался четвертый раз подряд критик все же решил ответить. Он встал с кровати и подошел к тумбочки, на которой лежал звонящий телефон. Когда новатор подошел к ней, то увидел, что ему звонит  незнакомый номер. Диме было все равно на это и он провел пальцем по экрану, тем самым ответив на звонок. — Алло, это Ларин? — Спросил чей-то знакомый голос в трубке. — Да. — быстро ответил он грустным голосом, и это было слышно. — Это я, С… — он не успел даже представиться, как Ларин прерывает его: — Заткнись! Я не в духе, чтобы просто так говорить с первым встречным.–сначала он крикнул, а потом чуть ли не плача тихо и грустно проговорил фразу. — Подожди…– сказал человек на противоположном конце провода, но Ларин не стал его слушать и положил трубку. — И, что ему надо было? Неужели по моему тону голоса не было слышно, что я не хочу ни с кем говорить? — думал он и с этими мыслями снова лег на кровать, но не долго ему удалось полежать. Критик услышал, как зазвенел звонок на двери. Он уверил себя, что если не будет обращать внимания, то тот кто стоит за дверью уйдет, но его убеждения были вновь не верны, и тот кто стоял за дверью вовсе не собирался уходить. Услышав ещё раз звонок в дверь, эту короткую, но много раз повторную мелодию. Диме это начинает действовать на нервы, он медленно встает с кровати и идёт к двери. Он мог бы посмотреть в глазок, но он не стал этого делать. Ему было все равно кто стоял за этой дверью. В надежде, что тот человек, который звонил уже ушел, Ларин открыл дверь. И кто бы вы думали стоял за дверью? Да, это был Соболев. Открыв дверь Ларин увидел его, стоящего в подъезде, тот в начале улыбнулся, но после того, как он заметил как выглядит хозяин квартиры, его улыбка мгновенно пропала с лица и сразу превратилась в сочувствие ну или по крайней мере в непонимание. Лицо Ларина все также было грустное, глаза все так же были красные от печали, и на них все еще были синяки от недосыпа, кожа была еще бледнее чем обычно, губы давно уже забыли, что такое улыбка. — Дим? — пранкер уставил на него вопросительный взгляд, но Ларин ничего не ответил и просто молча стоял в дверном проёме, безразлично глядя на Николая. Соболев посмотрел на него и его на секунду кинуло в дрожь, он раньше никогда не видел Диму в таком состоянии. — Что с тобой случилось? — вновь спросил Соболев. Ларин уже хотел закрыть дверь и уйти в свою комнату, но пранкер нагло зашел в его квартиру. Дима хотел взять и выгнать его в подъезд, но Коля напал на него с объятьями, что в свою очередь не ожидал критик. Его объятия были такими нежными и теплыми. В начале новатор просто стоял на месте и не понимал, что происходит, но потом он понял, что его сейчас обнимает Соболев. От этого действия Ларин будто бы пришел в себя, будто стал более живым. Он медленно и аккуратно поднес свои руки к Коле, таким образом тоже обняв его. Руки критика были настолько тонкие, что на них было сразу видно кости и вены, еще они были холодные, настолько холодные, что Соболеву в начале показалось, что это лед. Ларин положил свою голову Коле на плечо. Он конечно же сначала немного растерялся, но потом понял, что ему нужно сделать. Николай убрал одну руку из своих объятий Димы и медленно, осторожно стал гладить комика по голове. Когда он проводил своей ладонью по волосам Димы, чувствовал немного грубые волосы, но в некоторых местах они были мягкие. Но всё-таки это не могло долго продолжаться и Николай перестал обнимать и гладить критика по голове. Когда он это сделал Ларин, будто снова почувствовал, как все же сер этот мир. И тоже перестал обнимать и после убрал голову с его плеча. — Так ты можешь объяснить, что с тобой? — новатор опять промолчал и пошел в гостиную, оставив внезапного гостя в коридоре. — Извини за вторжение. — сказал пранкер, входя в гостиную. Когда он вошел он увидел следующие: стол лежал на полу перевернутым, какие-то книги были расположены на полу, а некоторые из них вовсе были порваны, если посмотреть чуть внимательнее, то можно увидеть, как на стенах были выцарапаны фразы: «Заметьте меня», «Обрати на меня внимание», «Я не один?». Дима лежал на диване держав в руках нож. Коля не на шутку испугался, подумав, что сейчас его «друг» будет угрожать ему. — Не бойся… — сказал критик, повернув голову в сторону Соболева. От этого Коле стало еще страшнее, только уже не за себя, а за Диму. — Ты же… — не успел сказать пранкер, как его прервал Ларин. — Не собираюсь ли я резать себе вены? — Когда Коля услышал это из уст Димы, его немного передернуло от страха, хотя он сам хотел спросить тоже самое, но он не ожидал, что его перебьют и скажут эту ужасную вещь. — Д…да — сказал Коля, глядя на своего собеседника. — А, что мне мешает это сделать? -Спросил Ларин. «Что… как он может так спокойно говорить о таком? Видимо ему уже совсем плохо, раз он хочет покончить с собой…» POV Соболев. Я подошел к нему поближе и увидел в его глазах безысходность и равнодушие — ему все равно будет он жить или нет. — Ты разве не видишь, как прекрасен мир который окружает тебя? — А, что в нем такого прекрасного? Все ходят с уникальными лицами, а в душе… — Не договорив свою фразу, Ларин начал приближать нож к руке. Не выдержав этого я рванул к нему и попытался отобрать у него нож, но он конечно же сопротивлялся. — Даже не думай об этом! — Верни мне мой нож. — Нет. Я не дам тебе умереть. — Я по горло сыт подлыми людьми. — Ларин вновь пытается схватить ручку ножа, но я успеваю сделать это раньше, и воспользовавшись моментом, кидаю нож на пол. Критик хочет встать, чтобы поднять его, но я хватаю его за плечи и валю на диван. — Что ты творишь? Просто дай ты мне спокойно умереть. — Нет! Ты с ума сошел? Что на тебя вообще нашло? Раньше же ты был простым блогером, который вообще даже не задумывался о суициде. А, что теперь с тобой стало? — Раньше… Я НЕ ЗНАЛ, ЧТО МОЕ ОДИНОЧЕСТВО будет мне не на пользу… Я думал, что мне будет комфортно одному… — Но не умирать же из-за этого? Ты можешь в любой момент найти себе друзей, и даже больше. — Я… Но у меня был конфликт со всеми, с кем только можно… А с другими я просто не хочу общаться… Да и вообще, что такой жизнерадостный человек как ты делает здесь? Мы же не друзья и даже не приятели… И как ты вообще узнал где я живу? Хотя это глупо спрашивать… — Да, я тебе не приятель и не друг, но как думаешь, почему? — Ларин отвел взгляд в сторону. — Потому что ты даже и не пытался вжиться ко мне или кому-то другому в доверие. В место этого ты лишь идешь с нами на конфликт. — Заткнись уже. Я не хочу дальше это слушать. — Ты просто не можешь нормально общаться с людьми, ты не можешь слушать то, что говорят с другой точки зрения. Вот почему тебе легче… — ЗАТКНИСЬ, УБИРАЙСЯ ИЗ МОЕГО ДОМА, Я НЕ ЖЕЛАЮ ТЕБЯ ЗДЕСЬ ВИДЕТЬ. — Да тебя нельзя сейчас оставлять одного, ты же просто-напросто убьешь себя. — Уйди. — прерывисто, шепотом сказал Ларин прекрывая лицо руками и всхлипывая. — Мим… Ты, что там плачешь? — Вставая с дивана спросил я. Ларин ничего не ответил и просто лег на диван. — Если я чем-то тебя обидел… — Ничем, можешь просто уйти и не возвращаться в мою жизнь? -П… — Никогда… — убрав руки от лица сказал Ларин. Он реально плакал, слезы текли по его лицу, Соболев говорил всю правду про него и это его сильно задело. — Если это тебя успокоит… — Соболев подошел к Дмитрию. Ларин поднял голову, в его глазах читалось, что он не хочет, чтобы Коля уходил. Пранкер подошел к нему и взял его за плечи, мгновение и он коснулся своими губами сухих губ Ларина. Сам же Ларин тайно хотел этого где-то в подвалах своей души. Критик схватил пранкера за талию, и сделал поцелуй более романтическим. Он сам не хотел делать этого именно сейчас, но что-то его будто бы заставляло и он не сопротивлялся этому. Этот поцелуй длился очень долго, но всё же Ларин отпустил Соболева, сделав это только из-за нехватки кислорода. — Ну что, уже нет желания покончить с собой? Тишина резко прерывается, и голос критика становится не таким депрессивным — Нет, теперь его нет.