Перо прошлого

28.06.18 г. — Нам обязательно надо это делать? — Шторм, не сводя глаз с зелёного ястреба в кресле, который сидел спиной к ним, задал тяжёлый вопрос. Ласточка же стояла молча; для неё слова её босса были ударом, и её словесный запас просто иссяк. Они были вместе столько времени, пусть и не года, но всё же… Вавилонские воры никогда не распускаются, ведь они — банда, но сейчас другая ситуация, другая история и другое время. — У нас нет других вариантов. — Проворчал Джет, вставая с кресла, в котором он провёл столько времени, руководя этими двумя. Сколько раз он смотрел на картину отца над своей головой, обещая мысленно: — « Я не подведу тебя, я не дам нашей истории и знания потеряться в песках времени»… Но песок всё же оказался сильней. — Нам придётся расстаться. — Но что мы будем делать??? — Воскликнул альбатрос. — Боссы, мы же… — Не задавай мне этот вопрос, Шторм. — Джет сложил руки за спиной, и направил взгляд на вид за стеклом. Нельзя было понять, куда он смотрит — толи на облака, что быстро мелькали перед ним, или же на своё отражение, стыдясь своих же слов. — Потому что ответа я не знаю, но нам больше нет смысла быть вместе. — Мы столько лет вместе, Джет, — Уэйв, девушка, которая была мозгом этой группы, у которой всегда был ответ на любой вопрос, и всегда было решение для любой проблемы, едва сдерживала слёзы. — Ты же нас сплотил, помнишь? — Да, я помню как забрал вас у Птичьей Армады, — кивнул ястреб. — Я сказал, что возьму с собой только тех, кто готов за мной идти. Вы пошли со мной, — Джет отвернулся от окна и подошёл к своей доске, что стояла на подставке рядом с его столом. Гладкая, чистая, сверкающая, она была чего частью, но теперь эту часть из него вырвали. — Но то, ради чего мы жили, ради чего жили наши предки — умерло. — Джет провёл по доске ладонью, будто бы прощаясь. — Доски вне закона, гонки — запрещены, чем нам жить? Чем жить мне? На этот вопрос была ответом гробовая тишина. — Вот и я тоже так думаю. Вам больше незачем идти за лидером, который утерял абсолютно всё. Вы должны жить дальше, попытать удачу в другом месте. Уже… ничего не вернуть. — Джет… — Уэйв хотела подойти, но ястреб резко обернувшись, подошёл так быстро, встав прямо перед ней, так что, кончики их клювов почти касались друг друга. — Я как командир, как лидер, как ваш босс, — Джет косо глянул на испуганного Шторма. — Я отдаю последний приказ — Вавилонские Воры официально распущены, и не смейте мне противиться, я не люблю, когда меня не слушают. Они ничего не сказали. Молча, оба бывших Вавилонских Вора направились к двери, а Джет снова отвернулся к окну: — Заберите половину. — Сказал им вслед Джет. — Вы её заслужили. Удачи вам. Джет не ждал ответа, он знал, что они чувствуют, знает, потому что чувствует тоже самое. Положив руку на грудь, Джет чувствовал каждый толчок своего сердца, но… в душе теперь была огромная дыра. Смысл жизни утерян, всё в один миг рухнуло, и теперь его мир уже никогда не будет таким, в котором он привык жить. Джет поднял свои голубые глаза к картине; отец смотрел на него, своим единственным открытым глазом, ибо второй был спрятан под повязкой: — Извини, пап, но мир изменился и тут… древности места нет. Ты учил меня, что мир может измениться по твоему лишь желанию, учил добиваться своего, говорил, что стоит только захотеть, но… — Джет посмотрел на свой пустующий кабинет. — Мир стал другим и мне придётся подстраиваться. Прости, пап. *** Джет поправил мешок за спиной; увесистый, брякающий, тяжёлый, но маленький ястреб летел дальше. Нужно дойти до города, ведь дирижабль больше ему не принадлежит. Последнее, что его связывало с прошлым — теперь в руках людей, которые его разберут и пустят на что-то более полезное, на доску Джет им не отдал. Там, в мешке, помимо ценных реликвий и дублонов, Джет нёс картину отца, благо доска ему все ещё служит добрую службу — паря по воздуху, она несла его по тропкам через деревни, к городу, в котором ему сказали можно попытать удачу — Оскад. Правда, подъезжая к городу, Джет всё же встал с доски — мало ли, его схватят, потребуют штраф, а ему этого не надо. — Прости, дорогая, — начал ястреб, спрыгивая с доски подъезда к городу. — Но больше мне тебя использовать нельзя. Теперь возникала другая мысль — как ему добраться до центра пешком с таким мешком и доской подмышкой? — Потерялся, малец? — Джет отпрыгнул от телеги. Лошадь — гнедая и огромная кобылка фыркнула, когда извозчик потянул вожжи. — Я не малец, — нахмурился ястреб. — Просто до города думаю, как доехать. — А судя по виду, ты очень даже малец, — Извозчиком оказался приятный на вид пожилой кот, который всю их дорогу до города курил трубу. — Джет, а какими судьбами тебя в Оскад занесло? — А вы вообще не боитесь курить рядом с сухой травой? — Джет разглядывал странные сухие стебельки. — Это не просто сухая трава — это называется «сено», им кормят лошадей. — Да какая разница, оно же сухое… — Я курю двадцать лет, так что не волнуйся, я знаю, что рядом с сеном и соломой лучше не курить. — Сеном и…? — Да ты серьёзно? Лошадей вживую никогда не видел что ли? — Дед указал на свою кобылку. — Или детям по душе что-то покруче? Джет понимал, чем он — он говорил о доске, но ему было плевать. — Просто довезите меня до центра, а там я… — Лошадей так много в этом районе, а лечить некому… — В смысле? Есть же ветеринары, нет? — Пф, конечно есть, но чтобы с лошадью… к этой скотинке же подход нужен, да и ты знаешь, сколько их пород? А сколько демонических? И все страдают, что те мелочные, кто умеют — только дерут деньги, а от лечения толку ноль. — Так, а зачем вы их подпускаете к животным? — А выбор то какой? Или сдохнет или… останешься в лучшем с пустым кошелём, а скотина всё равно потом подыхает. — Старик говорил с надрывом. Казалось, что он едва сдерживается, чтобы не использовать не те слова, которые стоит слышать Джету. Ястреб промолчал в ответ; у зелёной птицы были свои мысли, а захламлять голову чем-то, в чем он всё равно ничего не понимает, он не хотел, поэтому он просто сменил тему: — В городе есть ломбарды? Или обмен? Просто — у меня добра то много… — Сокровища везёшь? — Улыбнулся старик. — Обокрал кого? — Ничего я не обокрал, — надулся ястреб. — Я честно это всё нашёл, рисковал ради этого, а что-то даже выигрывал, просто мне нужно перевести это всё в денежный эквивалент. — В дилэры? — поинтересовался старик. — Тогда тебе надо в центр, там сейчас ярмарка всяких древностей, богачей там куча кружится, сможешь продавцам продать свои побрякушки, а доску тоже продашь? — Нет. — Джет ответил резко и грубо, уж что-что, а доску он не продаст. — Всё остальное да. — Хорошо, я просто еду мимо ярмарки, высажу тебя там, но доску лучше спрячь как-то, а не то патрули… — Патрули? — Да, стражи порядка местные, суровые ребята, тоже, кстати в основном верхом. Лошади красивые, а полукровные, с демоническими трудней справится, но от таких почти не уйти. — А что, всегда есть работа? — Джет ухмыльнулся. — О, сейчас не много, не рискует никто особо. — Я бы на доске… — Любите вы свои машинки, а животных…. — Парадоксально звучит, да? — Усмехнулся ястреб. — И не говори, малец. В следующие полчаса их разговор шёл более живее и веселее. Джет рассказывал извозчику о своей прошлой жизни, о своих приключениях с группой, которой больше нет. Он рассказывал о том, как ушёл из Птичьей Армады, как побеждал в гонках, а потом на всём поставили красный крест. — Вот мы и приехали. — Пожилой мужчина потянул поводья, останавливая телегу прямо у входа на ярмарку: шум, гам, толпы горожан и покупателей, это если описывать всё вкратце. Джет уже бывал на таких ярмарках, и ему впал в некое подобие ностальгии. — Вот, держи, прикрой доску. За её ношение, конечно, не заберут в тюрьму, но лишнее взгляды тебе не к чему. — Дед кинул Джету тряпку и тот быстро замотал доску в неё. — Спасибо вам. Я…. — Ничего не говори, — Мужчина спрыгнул со своего места. — Просто делай то, зачем пришёл, мне ты ничего не должен, и мой тебе совет, малец — пробуй себя в том, что близко по духу. Я уверен, что ты найдёшь то, ради чего теперь стоит жить. — Спасибо. — Ястреб попрощался и пошёл вдоль рядов. Всего за час его мешок поредел на половину, а уже за три — полностью опустел, зато руки были полны денег. В тот же момент Джет быстро нашёл недалеко от ярмарки «Центр перевода» и перевёл всё в электронный вариант — теперь его не малые суммы превратились в пластиковую карту, и лишь не много осталось на руках, что он сразу спрятал в тряпку к доске. День близился к вечеру, а у Джета до сих пор не было плана на будущее, но одна мысль была точно — он тут останется. Город ему нравился — не огромный, и не сильно шумный, и за всё время на его доску посмотрели разве те самые патрульные в бледно-зелёной форме и со строгими низкими голосами. — Надо бы подумать о том, где переночевать. — Подумал Джет вслух, прожёвывая клубничный коржик. Небольшой перекус Джет решил устроить себе сидя на бортике фонтана, который был в центре просто гигантского городского парка. Джет видел, когда входил, что тут есть небольшой конный клуб: на небольшой манежике маленькие детки ездили на пони, а где-то вдалеке ржали лошади по крупней. — Тут прям город конной индустрии. — Подумал тогда Джет, и кто бы мог подумать, что именно одно такое животное навсегда изменит его жизнь. Джет уже собирался уходить — ему нужно было найти ночлег и думать, какую работу искать здесь, и есть ли вообще для такого как он — работа, как он услышал громкое, просто неимоверно громкое ржание. Джет обернулся на звук и увидел бегущую лошадь: белая, как снег, с голубыми глазами и длинной волнистой гривой и хвостом, в её шее… Джет увидел торчащий кусок забора. Лошадь неслась со стороны клуба, и на её шее, на гладкой и белой шерсти Джет видел этот кусок дерева размером с его кулак, и эти кровавые реки, что стекали от раны по шерсти, спуская до самых ног. — Держи её! — Крикнул кто-то с той же стороны, но Джет не видел кто, ведь его испуганные глаза были направлены на несущуюся на него лошадь. — Ап! — Ястреб, поддаваясь воле рефлексов, вскочил, став больше в росте. Лошадь испуганно затормозила, но ноги её подвели — споткнувшись об них же, кобылка рухнула на бок, и Джет тут же, сорвав с доски тряпку, одел ей на голову, закрывая глаза. Он не знал, что он делает, но почему-то ему казалось, что это правильно. — Тише девочка. — Джет погладил лошади возле ушей. Тело животного содрогалось от судорог, а дыхание было таким частым, что казалось, что она вообще не делает вдоха. — Молодец, держи её. — Сказал кто-то, кого Джет не видел, но кто потом станет его учителем. — Сейчас я сделаю ей инъекцию и она успокоится. — Джет поднял глаза: серый, цвета дождевых облаков ёж, с короткой стрижкой и так не вписывающимися в мрачный образ золотыми, будто бы золото, глазами и в белом халате, который уже был немного запачкан кровью и пылью, быстрым движением достал шприц из своего кармана и вогнал иглу прямо в круп, введя всё до последней капли. Когда тот встал, Джет смог увидеть на его плече знак, ставший его символом — синий крест с двумя белыми глазами в почти его центре. — Всё, можешь снимать тряпку. — Да. — Джет снял ткань и прямо на его глаза только что запыхавшаяся лошадь стала успокаиваться: дыхание стало реже, тело больше не содрогалось и глаза перестали бешено крутиться по сторонам. Она уснула. — Ты очень помог, — ёж протянул Джету руку. — Моё имя Айдэн. — Джет. — ястреб пожал руку ежу, но не сводил глаз со странного знака на его плече. — Что это за знак? — Этот? — Ёж улыбнулся, потянув плечо халата. — Это знак ветдемонолога. — Кого? Ёж рассмеялся, но быстро успокоился. — Врача, который занимается лечением лошадей обычных и демонических пород. . — Ответил Айдэн, отпуская плечо. — Что ж, поможешь мне с лошадью? — Я не умею с ними обращаться. — твёрдо сказал Джет. — Я не наездник или… ветдемонолог. — Джет косо посмотрел на лошадь; животное продолжало лежать, смотря пустым взглядом куда-то вперёд себя. — Я тоже стал ветеринаром не сразу, — ёж продолжал улыбаться. Улыбка была очень похожа на ту, которую Джет видел у отца на лице, когда тот говорил вдохновляющие речи, поучая молодого птенца. — Но потом, я просто их увидел, — ёж погладил лошади по животу. — И влюбился. Да, Джет тоже такое чувствовал. Каждый раз, когда он вставал на доску, понимал, что это была его любовь, его смысл жизни, его призвание, а теперь его сердце разбито. — В любом случае, я один не справлюсь. Хозяева заняты тем, что успокаивают других лошадей, а ты неплохо её остановил. От тебя ничего сверхъестественного не требуется, просто прижмёшь, где я покажу, а я буду медленно вынимать кусок дерева. Если он там останется, через открытую рану попадёт инфекция и она загноится, потом заражение крови и она просто умрёт, согласись, она этого не заслужила? Джет ещё взглянул на спящую лошадь, а потом тяжко вздохнул — «И во что он сейчас ввязывается?» — Ладно, показывай, ветврач. — Без всякого желания сказал Джет, снова беря тряпку. — Пережать где? — Тут. — Айдэн показал чуть правее от раны. — Смотри, она может чуток дёрнуться, но не волнуйся, она не встанет. — Эй, я, может, и выгляжу как ребёнок, но ум у меня не детский и всё понимаю с первого раза. — Огрызнулся Джет, прижимая свёрнутую тряпку. — Это для того, чтобы кровь…. — Да, ведь обрубок наверняка повредил сосуды, чтобы пошло обильное кровотечение. Надеюсь, артерии не задеты. Держи, я вытаскиваю. Джет никогда не видел столько крови — алой, как вино, с чётким железным запахом, стекающей из раны, как только этот ёж вынул кусок того дерева. Лошадь и правда слегка дернулась, но сразу же обмякла. К счастью для Айдэна — артерии не были задеты, но крови всё равно было достаточно, но зелёный ястреб прекрасно справился со своей задачей. После того, как кровотечение было остановлено, Айдэн снова вколол лошади что-то в круп — на этот раз доза была куда меньше той, что была в первый раз. — Что ты колешь? Она поэтому спит? — Это наркоз, — объяснил серый ёж. — И этого делать я не люблю, потому что лошади очень чувствительные к наркозу в отличие от других животных. У них маленький болевой порог, они — нежные животные, и я уже ввёл слишком много, в третий раз я уколоть не смогу — она может просто не проснуться, так что давай быстро доделаем наше с тобой общее дело. — Не наше, — снова огрызнулся ястреб. — Я помогаю, потому что лошадь жалко. — Ну конечно, Джет. — - Усмехнулся Айдэн, промыв рану и доставая из другого кармана иглу и кетгут. — Мой тебе совет на будущее, Джет, — начала ветдемонолог, продевая кетгут в иглу. — Всегда имей аптечку при себе. Сумку с нужными препаратами, чтобы в случае чего ты мог… — Я не ветеринар, Айдэн. — Я говорю тебе и как врач, — хохотнул ёж. — Хоть я и не врач, или… в общем, просто прими это к сведению. Джет сделал вид, что ничего не слышал: — Что ты будешь делать? Зашивать? — Да, рану надо зашить. Сейчас я сошью мышцы, потом кожу. — А мышцы ничего, что будут связанные? — То, чем я сошью — рассасывается. — Подмигнул Айдэн, садясь поудобнее на землю и так, чтобы свет падал ему на рану. — А теперь тихонько начинаем, это очень тонкая работа, а времени мало. — Не волнуйся девочка, всё будет хорошо. — Джет погладил лошадь по морде. Этот этап был пройден. Завязав последний узел, Айдэн вытер пот со лба, вдевая новый отрезок кетгута — этот был толще и светлее. — Хочешь попробовать? — Я??? — Джет вытаращил свои чистые голубые глаза на ежа. — - С ума сошли? Я же никогда этого не делал. — Я покажу как, кошу сшить проще, главное сделать так, чтобы она была сшита ровно, но ты сможешь, я верю. Ну? — Да какое там я смогу. Я ведь не швея, Айдэн, и тем более не ветврач. — Попробуй говорю, потом ворчи. — Как ты смеешь так говорить со мной?! — Возмутился ястреб. — Потому что я вижу, что тебе интересно. — Я…! — Смотри, — Айдэн приподнял кожу с одной стороны и с другой, подвёл их друг к другу, а потом продел иглу через них, протянул кетгут, и быстро сняв иглу, стал завязывать узел. — Сначала делаешь три шва: один отступив от одного края раны, второй с другого конца раны, а третий посередине, потом делаешь швы в центре между серединой одной стороны и другой. Это просто, главное следи, чтобы ты сшивал ровно и ничего не бойся. — Я ничего боюсь, но, — Джет посмотрел на свои руки. — У меня руки грязные. — Давай, я дам тебе свои перчатки, они чистые, — ёж достал из кармана халата чистую пару перчаток и протянул их ястребу. — Давай, быстрей одевай, полью тебе руки спиртом и приступай. — И Джет приступил. Видел бы его отец — поднял бы его на смех. Чем он вообще занимается? Зачем он это делает? Он был рождён для скорости, для борьбы, для побед и славы, а теперь он зашивает раны лошади, под руководством ежа, которого видит в первый раз. Да, он что-то совсем расклеился, но… это правда оказалось захватывающе. — Молодец. — Еж похлопал ястреба по плечу, когда тот сделал последний узел. — Теперь можно промыть ещё раз, — Айдэн полил швы чем-то их большой полупрозрачной бутылочке, смывая остатки крови и грязи. — Вот, теперь точно всё чисто. — А что это? — Хлоргексидин биглюконат. Маленький процент, для обработки операционного поля и таких вот уже зашитых ран. — Пахнет жестко. — Это ты ещё нашатырный спирт не нюхал. — Усмехнулся Айдэн, вставая с земли. — Так, давай оденем на неё недоуздок, потому что она сейчас начнёт просыпаться, а так она убежит или упадёт не дай бог. Будет у нас пьяненькая лошадь ненадолго. — - Эйден обошёл лошадь, взял земли красный недоуздок и аккуратно одев, пристегнул к нему чомбур. Замочек чомбура щёлкнул и Айдэн выдохнув, сел на бортик фонтана. — Держи чомбур. — Что? — Верёвочку, что я пристегнул к колечку. — объяснил ёж, снимая перчатки. — И вставай, не сиди. — Я не люблю, когда мне указывают. — Я тебе даю совет — она вскочит и наступит или рухнет на тебя, знаешь, сколько лошадь весит? Как пять таких как ты, и что думаешь будет, если такое на тебя упадёт? Джет ворча себе под нос, встал и стал ждать, пока лошадь начнёт просыпаться. Айдэн же успел вымыть руки в фонтане, немного промыть лицо и смыть кровь: — У тебя хорошо получается. Для ребёнка и для того, кто никогда не был связан с медициной, Джет. — Во первых: — Я не ребёнок. Во вторых: — Я сам этого не ожидал, потому что всё это — не моё. — Но ты не выглядишь старше пятнадцати, сколько тебе? — Слушай, Айдэн, возраст в моём клане… в моей… в общем общине в таком возрасте спокойно уже руководили группами, чем я и занимался. Моему уму многие, как ты называешь «дети», позавидуют. Пока они в этом возрасте катают машинки и играю в куклы, я уже был в ответе за членов своей группы и руководил ими. — Молодец, а что стало с группой? — Не важно. Айдэн заметил доску, которая так и лежала возле фонтана: — А, так ты Райдер? Джет не ответил. — Вам трудно теперь, я понимаю. — Да ничего не понимаешь, Айдэн. Ты живёшь другой жизнью, а от моего наследия, — Джет взглянул на свои руки — татуировки в виде языков пламени были единственным напоминанием о том, кто она. — Ничего не осталось. Нас было трое — единственные представители, которые пытались продолжать то, что делали наши предки, а потом я… мне пришлось их отпустить. — Смело ты рассказываешь мне о том, как ты жил. Я ведь чужой. — А что с того изменится? Да, я не смогу больше ездить, на доску я ни за то не отдам. Мне её… — Джет запнулся, снова вспомнив про отца. — Она дорога мне. Как память. — Тогда тебе стоит её хорошо спрятать. Тебе есть где жить? — А что? — Ну, ты же сказал, что ты распустил группу. Ты в этом городе получается не давно, вряд ли тебе есть, куда податься. — Да. Я продал всю свою часть награбленного за эти годы. — Воровали значит? — «Чёрт, Джет, ты идиот!» — Да всё нормально, успокойся. Я ничего никому не скажу. Я предлагаю тебе побыть пока у меня, если хочешь. Определишься когда куда идти — что скажешь? — Эм, а зачем мне помогать? — Не знаю даже, — Айден спрыгнул с бортика, и в тот же момент лошадь начала предпринимать попытки встать. — Мне кажется, ты особенный. *** — Так вот как, — Айдэн поставил свою чашку с кофе на блюдечко. — Значит, Вавилонские Воры? — Да. Удивительно, что ты о них не слышал. — Думаю, что слышал, но вряд ли интересовался. Я знаю, что существовала одна древняя цивилизация с таким названием, но я не мог представить, что её потомки до сих пор ходят по земле. Не скромничай, Джет, ешь. Джет огляделся; он и Айдэн удобно устроились на балконе его скромной квартирки в центре. Отсюда Джет даже видел горы, видимо, это из-за того, что город стоял выше уровня моря. — Не особо хочется. — Ты ничего мне не должен, считай это за то, что ты помог мне сегодня. — Я ничего не сделал. — Так, ещё одно слово, и я разозлюсь. Ешь. — Спасибо… — Джет взял несколько овсяных печений с тарелки и стал медленно их жевать, запивая всё это остывающим кофе. — Так… какие у тебя планы на будущее? Вообще никаких? — Я просто только прибыл в город. Я думал поискать работу. — Но ведь у тебя нет образования? — Намекаешь, что я тупой? — Джет нахмурился. — Отнюдь. Ты далеко не глупый, для своих четырнадцати, ты — Джет Ястреб, вполне взрослый в некотором плане, но я говорю о принципах жизни, а не о личной неприязни. Ни на какую работу тебя не возьмут без образования и опыта работы. — Скукота. — Джет зевнул. — Вот поэтому я старался избегать этого «реального» мира. С этими дурацкими законами и правилами. Надеюсь, остальным больше повезло. — Ты о своей группе? — Да, о Шторме и о Уйэв. Они вроде как противоположны друг другу, и не знаю, убили они друг друга или нет. Айдэн улыбнулся: — Не волнуйся о них, мысль о тебе будет их вести. — Вряд ли, у нас не принято испытывать чего-то великого к собратьям. Надеюсь, что хотя бы как лидера они меня запомнили. — Джет, а ты не хочешь поступить в ветеринарную академию? — Что? Куда? Зачем? — В академию. Я в ней работаю, преподаю пару предметов и веду практические занятия. Ты способный, ты сегодня это мне показал, и тебе всё равно нужно образование и… — Стоп. — Джет сделал резкий жест рукой. — Во первых: я тебе помог только потому, что бросить я её не мог, а во вторых: мне не интересна ветеринария. — Но ты способный! Ты бы мог стать таким же, как и я! Разве тебе не понравилось сегодня? Ты с первого раза смог зашить рану — многие студенты учатся месяц или два чтобы сделать идеальный шов, а тебе хватило пары минут. — Это ничего не значит, Айдэн. Я хочу найти свой путь сам. Не обижайся, но… я не думаю, что мне это интересно. — Да нет, это ты извини. — За что? — Да я просто не мог тебе этого не предложить. Способных я вижу редко, а тех у кого получается — ещё реже. Просто ты хотя бы подумай а? Лошадь же тебе понравилась. — Я вышел из возраста, когда просят родителей о пони. — Взбрыкнул Джет, стараясь не сталкиваться взглядом с серым ежом. — И вообще я никогда не жил мечтами и не верю в совпадение или судьбу. — Смелые слова. — Улыбнулся ёж. — Но всё же, хотя бы подумай? Я не стану конечно тебя заставлять, но хотя бы возьми визитку? — Айдэн полез в карман своих чёрных штанов и достал оттуда прямоугольную бумажку, на которой красивыми буквами было написано имя и номер ежа. — Просто звякни если что, а захочешь — выкинешь. Джет молча взял визитку и допил свой кофе: — Не знаешь, продаются за городом какие-нибудь дома? Я бы хотел присмотреть себе какой-нибудь домик за городом, не хочу жить в городе. — А на что ты будешь его содержать? — Не хочу умничать, но у меня на карте — состояние, которому, наверняка позавидует любой из ваших чиновников в городе. На первое время хватит. — Был один дом, — Айдэн двусмысленно ухмыльнулся. — Там вроде ранчо было, но хозяин разорился и продаёт его. Там осталась конюшня, несколько рабочих манежей и двухэтажный дом довольно крупный и кстати продаёт он недорого. — Конюшня? — Ну да, на 13 голов на сколько я знаю, но покупать никто не хочет — коневоды держат лошадей в своих маленьких скромных конюшенках, а остальные — на конеферме тут не далеко, это место никому не нужно, и я боюсь что его не купят и его заберёт город и превратит в какой-нибудь очередной развлекательный центр. — Интересно… А вы не знаете номерочка? — Так там же конюшня, тебе ведь вроде не интересно это было? — Я могу её снести если надо, или на крайняк приватизировать для чего-то другого, или в аренду сдам, меня дом интересует. — Как знаешь, а номер я дам утром, позвонишь от меня. — Благодарю. — Пока не за что. *** — То есть здесь у вас ещё и выход в поля и лесополосу? — Джет облокотился на белый забор, смотря, как восходит утреннее солнце над ранчо. — Да, туда мы обычно ездили вместе с учениками, но когда разорились — ездить стало некому и не на ком. Тут большая левада, где лошади могут попастись, а уже из неё можно выехать в поля. Виды тут безумно красивые. — Владельцем разорённого ранчо оказался пожилой ехидна, который жил на этом ранчо последние двадцать лет. — Но вы вроде говорили, вас дом больше интересует? — Да виды тоже имеют значение, — Джет задумчиво потёр подбородок. — А почему у вас обычный забор был? — Джет провёл рукой по белым доскам. — Если здесь рядом лес, то, следовательно, есть и волки и медведи, лисы? — У нас были собаки сторожевые, лошади всегда гуляли только с собаками. — Понятно. — Так, вы хотите его взять? — Возможно, только надо подумать, что делать со всеми этими лошадиными примочками, потому что я не планирую ими заниматься. — Для этого не обязательно заниматься ими, — улыбнулся ехидна. — Вы бы могли нанять опытного работника, руководителя, который заправлял бы тут всем, сдавал бы в аренду плац, денники и манежи. Лошади — прибыльное дело, а тут — все условия для прибыли от них. Конечно, ваше дело, но мне кажется идеальный вариант для того, чтобы этими деньгами покрывать ваши услуги за землю и дом, главное найти правильного человека. — Спасибо за совет, но я сам как-нибудь разберусь. Думаю, я возьму ваше ранчо. — Прекрасно! Я… рад, что отдаю его не городу. — И оба направились в дом. *** Первая ночь выдалась дождливой. Джет уже в сотый раз перечитывал договор о покупке ранчо и прокручивал в голове вопрос: — «Правильно ли я поступил?», но ответ, разумеется, лежал перед ним и уже был подписан. — Ох и зачем я только послушал этого ежа… надо было думать своей головой и вложиться в дом проще. — Джет вздохнул и снова глянул на доску, что одиноко стояла у стены. — Да знаю я, что надо было помочь старику, но чёрт, как же мне быть с этой конюшней и левадами, и что там ещё… Вдруг что-то ударилось о входную дверь. Сначала, Джет подумал, что это просто ветром что-то поднесла к его двери, но когда удары повторились снова, Джет всё же решил проверить: — Кто там? — Выкрикнул ястреб громко, но ответа не последовало. — Кто шастает по ночам по чужой территории? — Снова тишина, а потом какое-то шуршание и тогда Джет, стиснув зубы, распахнул дверь. Капли дождя сразу же ударили ему в лицо и он зажмурился, а когда он таки прикрылся от них и опустил глаза, то замер от удивления. На его пороге, запутавшись в огромном полотне, которое промокло насквозь, был жеребёнок. Белый, будто снег, а когда из тряпки показалась мордочка, Джет увидел эти кроваво-красные глаза без зрачков. — О боже, ты что тут делаешь? — возмутился Джет. — Тебя кто-то бросил тут? Под дождём? Жеребёнок лишь жалобно заржал. Это он ударялся о дверь, когда попытался встать, но запутался и рухнул на мокрое крыльцо. — Ну, как же… — Джет укрыл жеребёнка, и напрягая всё тело, внёс его в дом, закрыв дверь. — Тяжелый какой ты. Жеребёнок продолжал лежать на полу, лишь часто дыша и смотря на Джета. — Бедняга, тебя просто выбросили. Наверное, люди не знали, что коновода тут больше нет, но увидели конюшню и решили, что тут тебе будет лучше, а ведь ни черта в вас не понимаю. Жеребёнок поднял голову и потянулся мордочкой к Джету, вытягивая губу. — Ты наверное кушать хочешь? Интересно, сколько тебе? Молочко ты пьёшь или уже нет… чёрт, этот ёж! — Возмутился Джет. — Придётся ему звонить, ты подождёшь меня? — Джет дал жеребёнку дотянулся до его руки; малыш несколько раз лизнул его ладонь и потёрся о неё. — Придумаем, как быть с тобой. Джет быстрым шагом направился на кухню, оставив нового гостя исследовать его прихожую. Пока ястреб звонил Айдэну, пытаясь сначала извиниться за поздний звонок, а потом прося совета или же того, чтобы тот приехал, малыш самостоятельно встал, отряхнулся, и понюхав пол, задрав свой, пока что маленький хвостик, направился на звук голос ястреба. — Навскидку, сколько ему лет? — Механический голос в трубке задавал Джету вопросы, а тот пытался сфокусироваться, смотря, как маленький гость с интересом нюхает предметы на кухне, храпя. — Ну, мне вообще кажется, что это необычная лошадь. — Логично, ведь ты сказал, что у него красные глаза, верно? — Да не в этом дело Айдэн, — Джет, прижав трубку плечом, наклонился к жеребёнку, который только закончил покусывать висящее полотенце для рук, который свисало с ручки на печке. — Она крупный, это наверное…. — Тяжеловоз? У него есть маленькие щёточки на ногах? Бородка? — Он мохнатый такой, — Джет погладил жеребёнка, который с удовольствием принял ласку и заржал своим высоким голоском прямо в трубку телефона. — О боже, как громко. — Слышу, по голосу не скажешь, что он сильно расстроен. — Ну, она… мне не кажется расстроенной. — Она? — Да, мне почему-то кажется, что это кобылка. Айдэн, что мне делать? Что жеребята едят? — Ты же сказал, что лошади тебя не интересуют, зачем тогда забрал с крыльца? — Потому что она живая и маленькая, и люблю я их или нет, ёж, я не мог её там бросить, или его, трудно понять. — Джет выпрямился и пошёл кругами по кухне. — Что мне делать? — Нужно понять, какой у жеребёнка возраст. Если больше 4-х месяцев, то уже вполне то, что едят и обычные лошади. Овёс, жмых, сено, подкормки в зависимости от породы и вида работ, но ей пока рано про работу думать, я думаю. — Чёрт, ночью я это не достану. — Джет не замечал, как точно по его следу, идёт жеребёнок, стараясь не поскользнуться на кафеле. — Я приеду под утром, ночью я до тебя не доеду, в такой-то ливень, у тебя есть в холодильнике молоко? Пастеризованное, конечно, не то, но ей до утра достаточно будет. — Ох да, было, — Джет быстро открыл холодильник и с облегчением выдохнул, обнаружив несколько бутылок молока. — Ой, а тут её и в обычной бутылке есть… точно, бывший хозяин оставил же мне кумыс! — Прекрасно, разогрей ей и покорми. — Эм. а… как? — Перелей из любой бутылки поменьше молоко в тару, а в ту налей и разогрей кумыс, но надо найти соску, так она пить не сможет. — Чёрт, а этого точно нет… а перчатка подойдет? — М-м-м…. –Айдэн недолго помычал в трубку. — Попробуй, но только не сильно тонкую, чтобы она её не прокусила. Утром как только свет — я приеду. — Придётся с ней спать тут… — Вздохнул Джет. — Не могу понять, кто бросил такого малыша тут. — У меня есть одна теория, но я расскажу тебе её утром. Доброй ночи Джет, следи за ней. — Ага, спасибо. — Джет положил телефон на стол и посмотрел на жеребёнка. Тот стоял напротив него и пристально наблюдал за ястребом. — Ну вот кто тебя тут бросил м? Без мамы ведь скучаешь наверное? Жеребёнок задрал хвостик, снова заржал, попытался быстро подойти, но ноги разъехались на скользком кафеле и он плюхнулся на пол. — Чудо ты, — Джет улыбнулся. — Убирать мне потом за тобой да? Вы же не собачки, на улицу не проситесь. — Джет помог жеребёнку встать. — Так, я сейчас буду тебе делать покушать, надеюсь, не накосячу, ибо с лошадью я сталкиваюсь впервые, но ты сильно меня не ругай, хорошо? Жеребёнок потёрся своей головой о Джета, оставив на его оливковых штанах белые волосинки. — Я тебя понял, но всё же, не хулигань тут, хорошо? — Джет улыбнулся шире, почесав длинную и большую мордочку жеребёнка. — Я сейчас сделаю тебе покушать… *** Джет был благодарен все тем богам, которым молились его предки, что он успел накормить малыша молоком. Сидя в темноте на полу в кухне, Джет обнимал жеребёнка, который жадно сосал импровизированную соску из резиновой перчатки и обычной маленькой дырочки в центре неё. — Хорошо, что я успел разогреть да? Правда, придётся после этой бутылочки, нам с тобой потерпеть до утра, ибо, — Джет потряс пустой бутылкой рядом с собой, в которой недавно был кумыс. Она была пустой. — У нас кончилось молоко для тебя. — Жеребёнок лишь повёл своими ушами, но продолжил пить. — Хотя, на крайний случай у нас есть немного обычного молоко, но оно холодное, а тебе такое нельзя. Жеребёнок оторвался от бутылки, полностью её осушив. Капельки белого молоко стекали с его губ, несколько упала на белый кафель. Где-то за окном сверкнула молния. — Вот же надо было свету выключиться так не вовремя, да? Жеребёнок не испугался; вскочив, он задрал свой маленький хвостик, навострил маленькие уши и уставился на окно, ожидая нового раската молнии. — А ты смелый, да? — продолжал улыбаться Джет. — Вот бы мне такую смелость временами. Иди сюда, попробуем поспать, на вверх всё равно тебе нельзя, лошади ведь не могут спускаться по лестнице? А одного я тебя тут не брошу. — Джет потянул к себе тряпку, в которой нашёл жеребёнка. — Давай, иди сюда. Жеребёнок, как только сверкнула молния, зажал маленькие ушки, топнул передними ножками и укусил воздух, а потом, с гордым видом, вернулся к Джету и лёг рядом с ним, позволив себя укрыть. — Ты смотри, какой у нас тут защитник, — Джет почесал жеребёнка за ухом. — Умница, защищаешь меня, только зачем не знаю, ты совсем меня не знаешь. — Джет гладил малыша, пока тот зевал и укладывал свою голову Джету на ноги. — А вдруг я плохой? Вдруг тебе боль причиню? Жеребёнок лишь сильнее прижался к Джету, снова оботря головой его штаны. — Ты слишком мне доверяешь, ты знаешь кем я был? Вряд ли, ты наверное тогда ещё не родился, но, отчасти, можно сказать, я знаю, как надо обращаться с детьми. — Джет вздохнул. — У меня таких два ребёнка было, которые только и делали что капризничали, иногда ругались между собой из-за ерунды, но я их любил, потому что кроме них у меня и не было то никого, — Джет вздохнул. Где-то загремел гром. — И теперь я и вовсе один, не знаю, чем заняться, половину своих сокровищ потратил на дом… — Джет взглянул на жеребёнка; маленькое и белое существо сладко спала, прижимаясь к Джету всем телом. — Ну да, конечно, зачем ребёнку слушать о проблемах родителей. — Джет укрыл жеребёнка, и ещё долгое время не мог уснуть. Неужели обычное совпадение? Просто случайность, что жизнь сама тыкает его лицом в этих животных, в этого ветдемонолога и этот дом…. Дождь перестал стучать по стеклу; небо стало медленно проясняться. На чёрном фоне, засияла яркая звезда. Одинокая, но гордая, она смотрела в окно, на маленького жеребёнка и зелёного ястреба, который, улыбаясь, спал рядом с ней. *** — Что ж, — Айдэн огладил жеребёнка, который смело выдерживал любые манипуляции с собой, разве что ему не очень понравилось, когда он делал ему не самые приятные уколы в шею, но держался малыш как настоящий боец. — Это милая, четырёхмесячная кобылка, — С этими словами, Айдэн сложил использованные шприцы в свою сумку с тем же странным знаком, что и на плече его халата. — Здоровая, крепкая и смелая, — ёж протянул жеребёнку лакомство, который он с удовольствием съел. — Просто прекрасная кобылка. — И кто мог мне её подбросить? — Ты знаешь, я думаю, я знаю кто это, но их уже никак не привлечёшь. — Почему? — Их уже нет в городе. — Кто это? — Цирк. Приезжал сюда на месяц, среди животных там была демоническая кобылка. Белая, как снег, с чистыми белыми зрачками и очень добрым характером, но была у неё одна проблема — жеребёнок, его я не видел. — Это они так сказали? — Джет нахмурился. — Или как? — Ну, почти. Кобылка на гастролях, так сказать, залетела, они ничего не сделали, в итоге — малышка родилась и оставлять её они не хотели, но вроде, они собирались её забить, но думаю, — Айдэн улыбнулся. — Это кто-то, кто хотел ей жизни, и они её привезли к самому близкому месту, где виднелась конюшня. — Мой дом. — Озвучил Джет. — Именно. Что будешь делать? — Не знаю, я… не могу её просто выбросить. — Так оставь себе. — У меня нет работы, Айдэн. Нету ничего, что приносит доход, моих сбережений может хватит на содержание дома, но… — Так поступай в академию, учись заочно, а параллельно занимайся жеребёнком и сдавай на постой денники и плац. — Но я ничерта в лошадях не мыслю! — Так научись! Боже, ты что, сразу стал райдером? Тебя ведь учили ездить на доске? Тут так же. — Это другое. Лошади — живые. — Ну так это даже лучше, согласись? Джет, посмотри на неё, даже она говорит тебя: « Джет, сделай шаг, не бойся». — Айдэн указал на жеребёнка, который внимательно слушал их разговор, не сводя с них глаз. — Я не знаю, это всё так резко, я так не привык! — Джет сел на ящик и схватился за голову. — Я ведь буду в ответе за маленькое существо, за кучу чужих лошадей, а обучение? А если не получится? — Не правда, — Айдэн подмигнул. — Ты мог вести за собой кого-то, можешь быть ответственным, можешь отвечать за чью-то жизнь. — А ты откуда знаешь? Ты не знаешь, как я обращался с Вавилонскими Ворами. — Прошлого — не изменить, а будущее ждёт твоего выбора. Либо ты рискнёшь и у тебя точно получиться — в этом я уверен, либо ты продолжишь себя жалеть и гнобить, но таков ли легендарный «Мастер Ветра»? Джет опустил глаза к своим рукам; чуть выше кистей, шло его «пламя». Татуировка, которая даётся по достижению десяти лет каждому Вавилонскому Вору, дабы указать ему на то, что он готов идти по пути предков. Джет получил её за своё упорство, за то, что прошёл подготовку лучше всех, отец хвалил его в тот день, говоря, что его ждёт великое будущее… какое же оно? — Хорошо, ёж, — Джет встал с ящика и скрестил руки на груди. — Я поступлю в твою академию и попробую твои советы, НО, — Джет подошёл вплотную к ежу. — Если ты ошибся, если из-за тебя буду страдать животные, я тебе этого не прощу, и ты будешь грести последствия. — Как грозно, но знаешь, — Айдэн протянул руку. — Я согласен. *** И зачем он стоит здесь? Наверное, ему нравится вид заката. Солнце, словно пламя свечи, затухает медленно, уходя за горизонт, окрашивая огненным оттенком всё, чего касаются его угасающие лучи. Джет просто стоит и смотрит на него, облокотившись на забор манежа; на песке, по которому каждый ходят десятки копыт, застыли характерные следы копыт, а воздухе витал запах свежескошенной травы и зерна. Пять лет прошло с тех пор, а он всё ещё не верит в то, что он это сделал. Айдэн был прав — обучение пошло ему на пользу. Джет заканчивает академию с отличием, его конюшня полна частных лошадей, а его кобылка… его Звезда, имя которой он дал в честь поверья о падающих звёздах у вавилонян, стала его верным другом на эти годы. Джет уже практиковался, начиная со второго года обучения, и уже имел клиентов, поэтому деньги, как с клиентов, так и с коневладельцев, что ставили своих лошадей к нему, которые доверяли ему своих лошадей, но всё же чего-то не хватало, в душе была всё так же дыра, которую Джет не знал, чем заполнить, но кажется, он нашёл то, что эту дыру закрывает. — И долго ты там будешь стоять? — Детский голос отозвался за спиной. Джет улыбнулся. — Шелф, ты почему ещё не за уроками? — Потому что ты обещал мне, что поможешь мне. — А, ну да, извини. — У него появился человек, которым он дорожит, но не знает, что этот человек уйдет от него спустя небольшой промежуток времени, но хорошо, что он этого не знал. Его приёмная дочь — Шелф, была последним его шагом во взрослую жизнь и его настоящим переломным моментом. Маленькая девочка, которая лежала в камышах, из которых выскользнула змея, тогда Джет решился окончательно — от него прошлого осталось не многое, но пусть всё то, чему его учили, послужит ему службу. Последнюю службу, и оно послужило. — Только не сиди снова, сверля меня взглядом, дочь. — Джет поднялся по ступенькам своего дома, где в дверях, с не особо довольным видом, его ждала чёрная ежиха с синими полосами на иглах и красивыми фиолетовыми глазами. — Иначе какой толк от моей помощи, если я решаю всё за тебя, а ты сидишь и смотришь на меня? — Да ладно тебе, пап… Джету так нравилось, когда она это говорить, жаль, что она это делала слишком редко. Маленькая девочка и серый ёж изменили его жизнь навсегда, начав новый виток событий, но это уже совсем другая история.