Не оставляя следов на бумаге

      Листы смятой бумаги летят в разные стороны. Чондэ занят. Чондэ работает и пытается найти нужные слова, строчки и описания. Минсок тихо болтает ножками, сидя на кровати, и наблюдает, как работает его, наверное (точно), самый любимый писатель. Он тихо хмурится и иногда ругается шепотом, подальше отодвигая от себя свой утренний кофе.       — Не сутулься, Чондэ! — ругается как-то, совсем ласково хен.       Неудивительно, что Ким его даже не услышал. В своём собственном мирке он продолжает то печатать, то перечитывать уже написанное. Все же Минсок тихо смеётся на молчание младшего.       Юноша подходит ближе и ворует глоток того самого надоедливого для Чондэ кофе. Старший почему-то предполагал, что парень снова не обратит внимание на него, а лишь дальше продолжит свое холодное молчание. Поэтому Минсок продолжает свое ранее 'ну обрати уже на меня внимание! ' и быстренько целует в искривленные задумчивостью губки. Один поцелуй, второй в скулу и виски, все пока Чондэ не засмеётся и, покраснев сам не притянет того поближе для глубокого поцелуя или их маленькой игры в наслаждение. Медленно, совсем не спеша, сминать губы друг друга в ленивых поцелуях — любимое занятие обоих.       — Мне, наверное, уже пора, я могу опоздать, — сквозь поцелуи успевает проговорить Минсок, которого уже поднявшийся со стула Чондэ зажал в объятиях и не отпускает.       — Первый начал, — ещё ближе прижимается парень, с усмешкой ехидничая.       Минсок состроив обиженную мордочку, умоляет о свободе, пока наконец не получает её. Он быстро одевается, пока Чондэ начинает наблюдать за этим.       Проводив того на работу, он садится писать дальше, ну или пытаться. С начала дня у него всё идёт неправильно. Что-то не устраивает, чего-то не хватает, да и какая-то тревожность с самого утра, то чувство пустоты. Парень, может, как всегда скинуть эту апатию и грусть на нехватку вдохновения. Тогда следующие действия ясны как день. Обычно ему надо расслабиться, поиграть в компьютерные игры, принять ванну, ну или просто сесть и пялиться в стену с одинокой трещиной возле кровати, но почему-то эта персиковая стена только и говорит о том, что стоило бы все выкинуть и уничтожить, начать писать все заново. Писатели — довольно экспрессивный народец, поэтому Чондэ это и делает.       Собрав все листы, он зажигает огонь в камине и кладет туда все напечатанные, уже бесполезные бумажки. Он наблюдает, как бумага умирает в огне, изгибаясь и чернея в его власти. Ему нисколько не жаль, всегда можно начать с начала.       За сжиганием ненужной макулатуры, день пролетел быстро, считай незаметно. Парень кидает взгляд на наручные часы и на лице расцветает улыбка. Скоро придет Минсок, вторая приятная часть дня, после проведения утра с ним же. Все же он задерживается. Уже на час. Уже вот на час с одной минутой и сорока восьмью секундами. Наверное, для юноши не было времени дольше, чем это, он бродит нарезая круг за кругом по комнате, и иногда поглядывает с надеждой в окно. После уже второго часа опоздания, он набирает номер любимого и слышит глухие гудки, которые отзываются на том конце провода эхом. Он не мог выключить его, ведь так? Чондэ не паникер, но ему правда тревожно, Минсок обычно точно распределяет время и имеет четкое расписание. Он редко опаздывает, может только по серьезным причинам.       До полуночи он продолжает нарезать те же круги по квартире, прислушиваясь к каждому звуку за этой чёртовой дверью, куда ушел его парень…       Шторы занавешены плотно, они не единому лучику не дают проход в комнату. Работа заброшена, а ноутбук все ещё пылится на столе. Чондэ хочет кричать, срывая голос и волосы с головы или тихо плакать под одеялом изо дня в день на протяжении полугода. Минсок пропал без вести, пропал без следа.       — Как ты мог так внезапно оставить меня? — словно мантру шепчет парень.       Вещи Минсока исчезли тоже, канули в воду, словно ушли туда же, за хозяином. Они были тут раньше, аккуратно разложены в шкафу, расческа на зеркале в ванной, как и стаканчик с зубной щеткой. Все исчезло.       — Они врут. Они все врут, — продолжает шептать парень, когда вспоминает слова соседей, утверждающие что он жил один. Слова психолога, который говорит, что парень болен чем-то. Слова операторов связи, которые говорят, что номера телефона хена никогда не существовало.       Минсок состоял из утреннего света и солнца из окна. Он состоял из мелких пылинок, витающих в воздухе в лёгком и неспешном вальсе. Он состоял прописанный предложениями и описаниями, самыми теплыми и нежными, теми лучшими строчками, которые растворились в пламени. Он был придуман Чондэ, он был написан, но он существовал.