***
Travis Scott — Drugs You Should Try It
— Гуки~, — протянул Мин, откидываясь на простыни и содрогаясь всем телом. Никто, верно, не смог бы объяснить каким-либо образом тандем этих двоих, как и сами Юнги с Чонгуком. Здесь не было особой выгоды: они ничего не получали, но ничего и не теряли. Каждодневные СМС Юнги Чонгуку создавали для первого роль кого-то сверхзаботливого, порой даже дотошного — совсем не того человека, каким он выглядел, выходя за пределы роскошной спальни. Юнги проявлял эти чувства к Чонгуку, называя его самыми ласковыми именами, но лишь только тогда, когда кровать пустовала больше двенадцати часов. Старший кривовато улыбался, всякий раз получая ответные СМС, будь то офис или деловая встреча, не обделенные томностью и двойным смыслом, и он охотно продолжал диалог. Их чат состоял из безумно эстетичных фотографий собственных тел, грязных вызывающих слов, адресов, номеров телефонов и отметок времени типа “сегодня в 12:40” или “вечером в 23:00”. Их общение не было обделено и смыслом: каждый раз они старательно пытались узнавать что-то новое, “расширять” свои и так далеко не “узкие” горизонты. Чонгук же смотрел на это все как и на мир вокруг: Юнги был близок ему, несомненно, но был нужен не более темной беззвездной ночи в объективе фотоаппарата и не более холостых в дуле пистолета на деле. Младший был прекрасным любовником по большей части благодаря своей способности совершенно точно чувствовать человека — что-то вроде эмпатии, но еще и на физическом уровне. Буквально при первой встрече, разговаривая, Чонгук моментально получал полную информацию об эмоциональном состоянии человека, а при первом же тактильном контакте выяснял самые сокровенные тайны тела. Профессиональная деформация или врожденное чувство — судите сами, но факт ведь все равно имеет место быть. Поэтому Юнги нужен был именно Чонгук — идеальный человек, позволяющий всем твоим проблемам в голове и возможным переживаниям скрыться с горизонта, если и не исчезнуть вовсе. Человек, что заставит разум моментально переключиться только на него: на его тело, на его манеру говорить, его плавные движения. Человек, что заставит разум отключиться, оставляя голову пустой и чрезвычайно легкой, а это, в свою очередь, очень помогает ясно думать. Ясно думать помогает и отсутствие каких-либо эмоций — ситуация, которая была с младших лет знакома Чону. Точный математический и логический склад ума принадлежит Юнги в силу его должности — он был обязан развить в себе все те качества, что имеет сейчас. Точный и искренне хладнокровный характер Чонгука — истинный талант. Чонгук опустился к губам своего хена, нежно целуя — то поведение, которого требовало тело Юнги сегодня. Убрав пальцами мокрую челку с его глаз, младший провел другой рукой по щеке и улыбнулся. — Ты о чем-то хотел меня попросить, хен, — отстранился и тихим баритоном прохрипел Гук, зарываясь другому в волосы. Юнги, чуть отдышавшись, прикрыл глаза и немного нахмурился, приподнимаясь на локтях. — У тебя новое дело, малыш, — блаженно промурчал тот. Чонгук отреагировал… никак. От слова никак. Просто очередное дело. Очередная ненужная жизнь. Просто человек, которого не станет. Просто работа, к которой Куки относится как к обычной работе. Ложась рядышком, Гук прикусил мочку уха Мина и прошептал: — Жду все данные и дату на свою почту, — он провел рукой по животу, указательным пальцем царапая бледную мягкую кожу. — Мм... — только и успел сказать Юн, как младший, в миг поднявшись, схватил того за бедра, резко насаживая и впитывая всем телом глухой стон. — Ещё один заход, хен?***
Выключив и без того приглушенный свет спальни, Чонгук бросил взгляд на спящего Юнги, что разлегся на всей кровати и тихонько сопел, иногда подергивая рукой или шурша шелковым одеялом. Он слабо улыбнулся. Не взаправду, нет. Просто это его функция, привычка, и даже сейчас он играет свою уже привычную роль заботливого мальчика, который делает приятно постоянному и пока что единственному заказчику. Пока что… Пока что, потому что Юнги — дикий собственник и своего замечательного малыша он отпускать не собирается — слишком много пользы. Взглянув последний раз на лежащее в простынях тело, Чонгук аккуратно открыл дверь и слился с темнотой коридора. Звон железного засова и ключей, тихий писк электронного замка и включенная сигнализация. Черная бейсболка выходит из многоэтажного стеклянного здания и направляется к метро.***
Чонгук ввалился в дверь своей квартиры, кидая рюкзак на пол. Он снял черную джинсовку, кроссовки и бейсболку, смотря при этом в зеркало и поправляя челку. Чуть потряся головой, чтобы челка хорошо легла, и облизнувшись, Чонгук направился к креслу возле компьютера и нажал кнопку “пуск”. Он повертелся, ожидая полной загрузки, и ввел пароль после звукового сигнала, а после приторного компьютерного “Добро пожаловать” открыл браузер, кликнув на иконку почты. Разумеется, все данные были уже высланы. «От: Informant. Тема: Работа. Прикрепленные файлы: park_jimin.jpg 25 июня 2018 г., 8:02 Имя: Пак Чимин. Возраст: 22 (двадцать два) года. Место рождения: Кымджонгу, Пусан, Южная Корея. Место работы и должность: Хореограф в центральной пусанской школе искусств; директор ЦПШИ. Доп. деятельность: продюсер. Хобби: неизвестно. Образ жизни: неизвестно. Постоянные места посещения: неизвестно. Дополнения к операции/пожелания: отсутствуют. Дата: не указана. На Ваше усмотрение, но не затягивайте. С уважением, Информатор.» Чон прочитал письмо и хмыкнул. Ему было интересно, чем Пак Чимин не угодил Юнги, но он решил сделать ставку на то, что тот также является продюсером. Однако количество информации довольно удивляло, так как обычно все было расписано и разложено по полочкам, оставалось лишь подождать заказ у одного из его любимых кафе поздно вечером — на этом работа Чонгука и заканчивалась. Но обстоятельства, что складывались сегодня, заставляли Гука хитро улыбаться и находиться в таком щекотящем ручки предвкушении. Чонгук открыл фотографию, прикрепленную к письму, и на весь экран высветилось изображение довольно симпатичного (это отметил про себя Чонгук) парня с довольно светлыми окрашенными волосами. Он был одет только в бордовый пиджак с темно-синими полосами и такого же типа брюки. На шее у него была черная завязанная на один узел лента (галстуком это назвать попросту нельзя), а руки вальяжно располагались в карманах. Общая картина создавала ощущения чем-то схожие с чувством полной незащищенности и порхающего в воздухе желания. Чонгук завис на падающем сверху взгляде, а опустив чуть ниже глаза, остановился на пухлых губах, слегка приблизив изображение. Облизнувшись, Гук немного дернулся, решив про себя, что вместо того, чтобы смотреть на будущий труп, ему лучше пойти и поесть.***
Billie Eilish — Hostage
Юнги сидел в кресле и играл с зажигалкой, включая и выключая ее. В другой руке он держал телефон, в котором была открыта почта. Экран высвечивал отправленное сегодня утром сообщение информатору о Пак Чимине. Пальцы Мина потянулись к файлу с фотографией и из-за банального рефлекса нажали на иконку. Юнги бы выкинул телефон через всю комнату куда-нибудь к противоположной стене или в открытое окно многоэтажки. Выкинул бы, если бы мог двигаться. Если бы будто взгляд фотографии не приковал его золотыми цепями к месту. Из ступора его вывела вибрация телефона и всплывшее уведомление о сообщении от Чонгука. “Хен, слушай, а к чему вообще этот заказ? Он вроде не так известен и не должен мешать тебе. С чего бы его убивать?” “Пусть вспомнит обо мне.” Осенний порывистый ветер пронизывал тело сквозь плотный материал темно-синего пальто. Небо серой пеленой окутывали кучевые облака, кое-где по парку вальяжно бродили голуби, маленькими стайками перелетали воробьи. Руки почти окостенели и, поднеся их ко рту, Юнги пару раз выдохнул, хотя все это было бесполезно — нехарактерный осени мороз бил словно февральским холодом. Зайдя в маленький ларек, он заказал двойной эспрессо, чтобы наконец согреться. Чимин опаздывал достаточно надолго, хотя и предупредил, что задержится сегодня в школе из-за скорой премьеры новой постановки. Забравшись на барного типа стул, Юнги сделал пару глотков, ощущая, как руки немного покалывает от теплоты стаканчика, а от горла расходится горячая волна куда-то в центр живота. Достав телефон, он бросил взгляд на время. “Прошел уже ровно час, Пак Чимин” Сделав еще пару глотков, Юнги поправил свой шарф и, посмотрев в окно, заметил знакомый силуэт. Буквально подскочив на стуле и спрыгнув, он раскрыл стеклянную дверь и в следующее мгновение снова был окутан пробирающим до мурашек холодом. Чувствовал ли он его — другой вопрос, ибо что можно чувствовать, кроме бесконечной любви и тепла к этому лучику солнца? Его радости, его мальчику. Его Чимину. — Хен! — воскликнул младший, замечая мчащегося Юнги. Шарф его забавно развивался на ветру, иногда попадая по лицу, — Прости… работа, дети, дела… Я сильно опоздал, — он виновато улыбнулся и с надеждой посмотрел в глаза старшего. Тот же, выкидывая по дороге пустой стаканчик, в миг приблизился к Чимину и обвил руками его талию, прижимаясь с каждой секундой все ближе, ощущая под еще не успевшими замерзнуть пальцами грубоватые ворсинки пальто. Тихонько хихикнув, Чимин провел по спине Юнги рукой, поднимая ее к волосам и устраивая на голове небольшой беспорядок. — Чимин-и… — прошептал Мин, выдыхая горячий от выпитого кофе воздух прямо в шею, — Я так долго ждал тебя… Я так соскучился. — Я тоже скучал по тебе, Юнги-хен, — он чуть отстранил старшего от себя и посмотрел ему в глаза. Проведя указательным пальцем по линии челюсти, а большим коснувшись подбородка, Чимин приблизился к губам Юнги и почти невесомо накрыл их своими. И в этот самый миг стало еще теплее. Внутри разливалось что-то горячее кофе, что-то, чему Юнги не хотел давать каких либо объяснений или проверять с опаской факты, информацию, досье. Единственное, в чем был не защищен Мин Юнги, его слабость, его боль и отчаяние, его надежда и розы в легких, его любовь — Пак Чимин. Не было ничего, что бы он простил кому-то другому нежели Чимину. Не было ничего, что бы он тщательно не проверял, не выискивал, не анализировал, кроме Чимина. И не было никого такого, кого бы он любил. Кроме Пак Чимина. — Хен, куда сходим сегодня? “Хоть в преисподнюю”***
Overwatch после обеда занял время до глубокого вечера и, посмотрев на иконку часов компьютера, Чонгук хмыкнул и направился в сторону шкафа с вещами. Постояв немного, он снова хмыкнул и начал перебирать вешалки, отодвигая в сторону то, что не подходило. Вскоре лук был подобран: черные узкие джинсы, полупрозрачная футболка, пиджак, туфли и… Чего-то не хватает. Чонгук поплелся к маленькому комоду и открыл его. Широкий тканевый ремень, обычный кожаный с массивной бляхой, ещё один такой же, но с бляхой поменьше, длинная атласная лента… Нет, нет, все не то. Хочется чего-то оригинальнее. Вынув дно одного из отделений комода, Гук положил его на кровать. Заглянув снова, он довольно улыбнулся — взгляд сразу же упал на ремень для бондажа. Довольно широкий, он повязывался на талии, а спереди распадался на три маленьких ремешка. Красуясь перед зеркалом, Чонгук последней изюминкой добавил подведенные черным карандашом глаза. Немного зачесав челку, он последний раз посмотрел на себя в зеркало, ухмыльнулся и вышел из дома, направившись в тот самый клуб за углом.***
bl∆nk - staglass
Через десяток минут, что Чонгук провел в клубе, уже немного подвыпив, народу значительно прибавилось, что не скажешь о вместительности скромных размеров помещения. Музыка играла достаточно громко, а люди больше обычного увлечены алкоголем, танцами и друг другом. Софиты даже каким-то приятным, не едким светом обволакивали зал и окружающих, двигаясь не слишком плавно, но и не ударяя и рябя в глазах. Пахло приятно, какими-то фруктами и свежестью, кондиционер пока что справлялся со своей работой, спасая присутствующих от духоты и даже чуть отдавая прохладой. Чонгук приходил в клуб, чтобы наблюдать, практиковаться, не забрасывать свои способности и удачно развивать их. Вон девушка, что пришла сюда не первый раз, но не сказать, что захаживает часто, Чонгук видит ее изредка, около трех-четырех раз в месяц. Она любит выпить, ее эмоциональный фон — Чонгук прищурился — в норме, значит, просто пришла развлечься, а не запивать супер-грустные расставания, забываясь в чужих грязных объятиях. Ах, да, это точно, чулки и застёжки, что отчётливо выпирают на облегающем платье вульгарно говорят сами за себя. У этой девушки довольно симпатичная фигура. Вот о нее уже трутся бедра какого-то парня. Оп, здесь стоп — Чонгук удивлённо приподнял брови — ей было совсем не интересно, никакой смены эмоций, даже намека, но парень же не урод, очень даже ничего… Чонгук следит за взглядом, что направлен куда-то в сторону, и смеется. Глаза девушки были прикованы к чужой аккуратненькой заднице, счастливая обладательница которой стояла, облокотившись на барную стойку, допивая стакан ликера. Постояв еще пару секунд, Чонгук заказал себе виски, после чего посмотрел в сторону входной двери. Сжав в руках стакан, он, словно тень, начал проскальзывать сквозь толпу. Ранее выпитый алкоголь ударил по вискам и прошёлся горячей волной по телу. Он молнией добрался до входа, встречая вошедшего темноволосого парня яркой улыбкой и протягивая стакан с виски, из которого почти и не выпил. Тот лишь ухмыльнулся и выпил все содержимое залпом. Чонгук присматривался, щурясь, пытаясь распознать эмоциональный фон, состояние вошедшего, но что-то заполоняло пеленой его глаза — он не мог понять ровным счетом ничего. Закусив губу, Чонгук подошел к парню чуть ближе и снова улыбнулся, поздоровавшись: — Здравствуй, — с надеждой, но наигранным завуалированным дружелюбием произнес он. — Спасибо за выпивку, — чуть вскинул бровь второй, приподнимая стакан словно в тосте. В то время как Чонгук не мог понять ничего, даже того, правдива ли улыбка, какой был одарен. — Пак Чимин, так? — будем действовать другими способами. Чон решил не медлить, языком натянув щеку изнутри и выстрелив синим огоньком из глаз. — Какой просвещенный малыш, — взгляд Чимина блуждает по телу второго, а рука откидывает челку. Заметив интересный аксессуар на талии, глаза его подхватили искру, загоревшись так же ярко, как замелькавшие под музыку софиты. Гук грубовато схватил парня за руку и потащил к барной стойке, заказывая стакан для пива на 0.5 затем, чтобы залить его текилой. Попросил трубочки и протянул одну из них Паку. Смотря пристально друг другу в глаза, они активно высасывали содержимое стакана, кое-когда касаясь руками чужих тел, соревнуясь на скорость и выдержку. Не сдался никто, как и не проиграл — они негласно согласились на эту ничью. Оба были достаточно “закалены”, хоть в конце и откинулись назад, судорожно переводя дыхание, а иногда хрипло покашливая. Через пару минут, что были наполнены смехом и выкриками строчек из песен, заказ повторился. И еще раз. А через десяток минут парни бежали наперегонки по второму этажу клуба, занимая последнюю свободную комнату. — Выглядишь активом, малыш, но не сегодня, — Чимин прижал к стене Чонгука, грубо оттягивая за волосы и проводя ладонью по скулам. Укусив щеку, слегка сжав зубы, он принялся вертеть языком, всасывать кожу, — Ты горький, — ухмыльнулся. — Йа, Пак Чимин, а не многое ли вы на себя берёте? — Чонгук рванулся, вжимая парня к стене, у которой только что был сам. — Убежденный доминант? Как скучно, — Пак рассмеялся и, заведя носок за ногу младшего, опрокинул того на пол, нависая сверху. Он взял в руку запястья Гука, срывая ремень своих джинс. Сжав между ног брыкающееся тело, Чимин зафиксировал руки ремнем. Чонгук не паниковал, но был более чем удивлен. Сердце терпело марафон то ли от количества алкоголя, то ли от неизвестности и непоняток, что вызывал этот темноволосый парень. Каштановый, кстати, шел ему больше, чем блонд, в который он был покрашен на фотографии. «Убежденный доминант… Что за глупое словосочетание…» Пока Чонгук все не оставлял попытки прочесть Чимина, тот уже успел удобно устроиться на бедрах младшего и медленно начал расстегивать пуговицы рубашки, улыбаясь и с неким умилением наблюдая за телом внизу. Уперевшись затылком в холодный ламинат, Гук оторвал бедра от пола, толкнувшись вверх. Глаза Пака в миг слились с полумраком комнаты, что отдавала алым засчет стен, и, не выдержав, он просто напросто сорвал с себя в миг надоевшую ткань, прислушиваясь к стуку разлетевшихся пуговиц. — Самовольничать ты будешь со слащавыми пидорами, что ниже этажом, тебе ясно? — с силой схватив за подбородок, Чимин впился в терпкие пересохшие губы, поймав нижнюю губу зубами и оттягивая. Гук выпал из той реальности, где находился все это время, и посмотрел на Чимина с таким обожанием, какое всегда ему было чуждо, доступ которой не давало содержимое ледяного сердца. Время остановилось, и разряд тока прокатился по телу. — Да... — с долгим придыханием ответил Чонгук, — Я... я понял. Пак довольно улыбнулся и расстегнул пуговицу джинс. Привстав с тела Чонгука и оперевшись на колени, он взял того за ремешки пояса и потянул на себя, помогая встать на четвереньки. Чонгуку резало запястья и мышцы ниже плеч, но он упорно терпел. Чимин тихо звякнул ширинкой и, спустив джинсы до колен вместе с бельем и освобождая теплый, стоящий колом орган, вопросительно-ожидающе посмотрел на макушку Чонгука. — Я жду, — для удобства самого младшего, Чимин приблизился к его лицу ближе, взяв в руки напряженный член и аккуратно проведя по губам Чонгука. Второй же приоткрыл рот и облизнул губы, параллельно проводя языком и по органу. Почувствовав, пусть и на секунду, как юркий острый язычок касается головки, Чимин до боли стиснул челюсть и медленно втянул носом воздух. Чонгук, ухмыльнувшись, обхватил головку губами, смачно причмокнув и чуть надавливая языком на самый кончик. Он опустился чуть ниже на орган, вбирая в себя медленно, по полсантиметра, раскачиваясь, словно маленькая лодочка, подгоняемая легким ветерком. Чимин прикрывал глаза от наслаждения и, схватив Чонгука за волосы, зарылся в них с силой, не вынуждая на действия, но призывая к ним. Покоившаяся рука предупреждала и о последствиях, при любом движении младшего назад, сильнее скручивая темную шевелюру. Вдохнув поглубже носом, Чонгук зажмурился и толкнулся всем телом на член Чимина, чуть ли не теряя напрочь равновесие. Успев среагировать, старший поддержал Гука за плечи, хотя и сам еле-еле стоял. Казалось, горячая волна словно из раскаленного источника придавит к полу обоих. Приняв более удобную позу, Чонгук специально сглотнул, небом и языком сжимая член внутри, а глоткой задевая головку. Из последних сил промычав и пустив вибрации, он отстранился и как можно тише начал переводить прерывистое дыхание. Чимин же, дрогнув всем телом и не успев толком понять того, что только что произошло, тупо пялился в стену, ощущая, как пульсация эстафетами проносится от одной точки тела до другой. Снова вздрогнув, он опустился к рукам Чонгука, снимая ремень, хватая того на руки и кидая на постель. Чимин был самолюбив и достаточно эгоистичен. Слова его всегда были лестны, но мастерски ласкали уши лучше 3D ASMR’а. Чимин мог незаметно дотронуться до тебя, обнимая у всех на виду — чрезвычайно нежно и трепетно. Это был “Чимин на выход в люди/приличное общество”, костюмчик такой, недорогая масочка на прогулку. Но Чимин в постели… Господин Пак Чимин в постели — мечта озабоченного фанатика БДСМ и садомазохистов, коим, в принципе, и являлся темноволосый. Господин Пак кусал грубо, кусал медленно и сильно натягивал тугую кожу, кусал порой до крови, обводя потом языком, но отнюдь не чтобы извиниться — ему ни к чему церемонии — лишь для того, чтобы насладиться. Насладиться тем, что сам натворил, результатом его негласных и упорных “стараний”, насладиться доминированием — его единственным поручением прямо из пучин раскаленного алого ада. Нависнув сверху, Чимин, приподняв, снял с Чонгука его полупрозрачную рубашку, но оставил широкий пояс на теле. Не отрывая взгляда от младшего, он до безумия медленно провел пальцем вниз по торсу, повернув ладонь тыльной стороной, пропуская маленькие ремешки, кое-когда оттягивая их или наоборот — придавливая к коже. Чимин добрался до пуговицы узких джинс, но не торопился расстегнуть ее. Водя пальцами по животу, ткани возле пуговицы и ширинки, спускаясь чуть ниже и охватывая ладонью область между ног, сжимая тугую материю — Чимин дразнил. Раздразнивал, насмехался, издевался. Он прекрасно видел, что творится с Чонгуком. Даже не так. Он прекрасно чувствовал, что творится с Чонгуком, но, черт, какое же терпкое наслаждение приносило ему то, как младший сминает руками простынь, пытается забыться, закрывая глаза и жмурясь, постанывает, стискивает зубы, выгибается — так прекрасно, так сладко — наблюдать за тем, как высоко ценят твои старания. Чимин заставит молить, заставит сделать так, как хочет непосредственно он, и ему не нужны слова. — Чимин… Пожалуйста… — не выдержав, Чонгук хрипло простонал и попытался открыть глаза, посмотреть в чужие, умоляя. Пак Чимину недостаточно. Он хочет больше. Он хочет еще. Он хочет усерднее. Он хочет трепетнее. Он хочет грязно. Именно поэтому он наклоняется макушкой к паховой области младшего и трется носом о небольшую территорию рядом с ширинкой. Приоткрыв рот и плотно прислонившись к материи, он выдохнул, заставляя Чонгука почувствовать раскаленный воздух через слои одежды. Он зашипел и стиснул зубы, но, расслабившись, продолжил: — П-пак Чимин… Г-гос.. господ… — старший ухмыльнулся и легко прикусил место, где недавно находился кончик его носа. Чонгук сорвался чуть ли не на хриплый полувскрик-полустон, — Господин Пак Чимин!!! Темноволосый победно улыбнулся, хотя и знал, что младший проиграл, как только собственной персоной вошел в двери клуба. Ныне же Чонгук дал негласный обет полной принадлежности. Ну, как негласный, одна фраза решила абсолютно все для него. Чонгук преданно и выжидающе смотрел на Чимина, пока тот, отвечая на этот взгляд, расстегивал пуговицу, а затем и ширинку джинс. Мучения в виде насмехательств над чужим телом официально можно было назвать пройденными, поэтому предмет одежды полетел в другую сторону от кровати, как и белье за ним. Чимин заострил свой взгляд на молодом действительно прекрасном теле, рассматривая его закоулки, отмечая для себя пару родинок и уже недавно замеченную аккуратную дорожку. Кинув взгляд на шею, он, как ни странно, впервые отметил для себя чужие засосы — не его. Рыкнув, он с силой припал к чужим меткам, оставляя вместо них свои. — Мое, — простое слово, местоимение, а сколько похоти, ярости, собственничества, разврата и энергии, правда? Не зная, куда деть руки, сознание на автомате направило их к уже узаконенному месту — ягодицам Чонгука. Поднеся ладонь к половинкам, Чимин большим и безымянным пальцем чуть раздвинул их и чуть надавил, массируя, но не входя. Поднеся средний палец ко рту, Чимин смочил его слюной, то же самое действие проделал и Чонгук. Войдя достаточно резко, Чимин начал двигаться круговыми, заботясь лишь о том, как получше бы растянуть довольно тугое колечко. Младший же пытался поскорее словить волну наслаждения, чуть кривясь и хмурясь от непонятных ощущений внутри. Не переставая двигать пальцем внутри, Чимин на коленях передвинулся по кровати, от чего та немного пружинила, к тумбочке рядом и достал оттуда лубрикант — частенько здесь бывает. Открыв крышечку, он смочил всю руку и на время вынул из Чонгука палец, увлажнив и его тоже. Но не все так просто. Чтобы младший не расслаблялся, по комнате звоном в ушах отдавались шлепки, отчего тот вскрикнул, сжимая многострадальные простыни — не столько от боли, сколько от неожиданности. Как следует смочив пальцы, Чимин постепенно начал вводить вместе с средним и безымянный, другой рукой расставляя ноги партнера шире, нежно проводя по их внутренней стороне. Чонгук старался сохранить свое сознание и не погружаться, не поддаваться этой эйфории, этому поглощающему чувству, что обволакивало, возможно, даже давало намеки на защиту. Задвигав пальцами чуть более активно, Чимин резко входил, сгибая пальцы и прощупывая горячую плоть внутри. Поднявшись к закрытым глазам, он, высунув язык, лизнул чужие губы, как бы ударяя по ним (язык его упирался сначала в верхний ряд зубов, напрягаясь и надавливая, а затем проходился по губам) играя. Чонгук открыл глаза и поймал язык Чимина, прикусывая. Чимин же ответил на этот ход весьма ожидаемо: он опустил руку к налившемуся кровью органу, на котором даже чуть проступали венки, проводя и смазывая его остатками лубриканта. Приставив ко входу, Чимин аккуратно толкнулся и довольно легко вошел. — Ответишь мне на один вопросик, котенок, м? — выдохнул Чимин прямо на ухо младшему. — Д-да… — встрепенувшись от неожиданности промямлил Чонгук и охнул, срываясь на крик, ощущая резкий толчок до упора. — Ты совсем не тугой, хотя по поведению чистый доминант. Ты ведь играешь с собой? Что у тебя дома, малыш? Какие вещички скрываются там, под кроватью, м? — Чимин грязно проговорил это в ухо Чону и с силой укусил за мочку, после чего вышел почти полностью, снова толкаясь вперед. — Я… Агх… — Чонгук замычал и схватился руками за плечи Пака, впиваясь короткими ноготками, — Д-да… П-просто… Никто не может владеть мной, — он одолел буквально на секунду это поглотившее его чувство вселенского наслаждения, чтобы просто сказать то, чего не говорил никому, — Никто не мог овладеть мной. Никто, кроме Вас. Следующие минут двадцать были наполнены сладкими стонами, что были разложены словно по голосам. Словно дуэт распевал хоралы, словно утреннюю воскресную молитву читали вместе, но, разумеется, все было не так чисто и, ха, девственно. Порой блаженные вздохи перебивали смачные шлепки, страстные выкрики. Порой звуки поцелуев становились слишком громкими и мокрыми. Порой соприкосновения тел были будто в самом грязном дешевом порно, а порой казалось, что слияние этих двоих было предрешено самой судьбой. Разрядка пришла ожидаемо и красиво. Правда красиво. Излившись себе на живот, Чонгук выгнулся на кровати, сладко промурчав имя своего нового хена, чуть задевая каплями семяни четко обрисованные кубики пресса Чимина. Старший же излился внутрь своего мальчика. Выйдя из Чонгука, он переводил дыхание, наблюдая за медленно вытекающей струйкой семени из аккуратно растянутой дырочки. Нежно сливаясь в поцелуе, пара улеглась всем телом на кровать и укрылась одеялом. Чонгук повернулся на бок, трепетно-трепетно обнимая Чимина…***
your friend — peach
Утро накрывает малиновой пеленой шпили многоэтажек. Слабый туман пробирается сквозь ветви деревьев, подступая призраком к парадным, а роса на маленьких лужайках ещё не тронута ранними прогулками собак и их хозяев. Утро заставляет птиц щебетать, перелетая то туда, то сюда, словно разбавляя крыльями темно-синий цвет ночи желтовато-алым оттенком зари. Утро радует своим ясным рассветом, лучи которого не пропускают плотные шторы алой комнаты. Но уже с первым лучом Чимин не спал. Проверив пропущенные вызовы и почту, он встал с постели. Простыни были скомканы и разбросались чуть ли не узлами по всей кровати. На алой шелковой застиранной материи кое-где виднелись пятна белых оттенков. Пак окинул их взглядом, самодовольно улыбнувшись, достал из кармана валяющегося пиджака пачку сигарет и закурил. Он сел на небольшое кресло рядом с зашторенным окном и подпер подбородок рукой, уложив локоть на колено. Чимин уставился на тело, что лежало в простынях. Искусанные нежные губы, рельефная накаченная спина с тонкими алыми линиями, черные поблескивающие волосы, торчащие в разные стороны, аккуратные ступни, плавная волна поясницы с кое-где темно-синими пятнами, переходящая в холмик ягодиц болезненно-красного цвета и четкими отпечатками маленькой ладони. Чонгук пах сладким персиком с нотками вишневого лубриканта и, если прислушаться к аромату, то можно уловить нотки металла и пороха — он пах сладкой смертью. И Чимин не слышал этого запаха. Но было в этом запахе что-то едва уловимое: смешанный с дофамином эндорфин, серотонин, и окситоцин. Он витал в воздухе прямо на уровне грудной клетки Чонгука. И Чимин плевал на этот запах.xxxtentacion — numb
Весна бабочкой припорхала в город. Со своими яркими, но все еще еле-еле теплыми лучами, со стайками птиц и ручейками от растаявшего снега, с легкой черной джинсовкой, купленной в только открывшемся магазине и отвратительным состоянием. Юнги ждал Чимина в том самом осеннем кафе. Было по ощущениям не менее холодно, и Юнги решил просто не выходить из здания. Уже какую неделю Чимин либо откладывал встречи, либо опаздывал на огромное количество времени. Уже какую неделю Чимин все реже ночевал дома, а если и приходил, то под утро, все меньше разговаривал с Юнги, все чаще выходил из комнаты, когда ему звонили. Сейчас же Юнги второй час ждал Пака. 'Какого черта?’, — спросите вы, а Юнги и сам не знает. Он бы давно ушел, он бы давно забил большой и упругий, он бы давно поменял замки на двери, выкинул бы его вещи, со скандалом, а может, и молча, но выставил бы его за дверь. Со всеми воспоминаниями, со всеми теплыми чувствами, надеждами, планами — он бы сделал все это, вот только… Он ведь любил Чимина. Он так его любил… Силуэт блондина показался в двери кафе. Мин дрогнул и нацепил приветливую улыбку на лицо, с воодушевлением и чуть пружиня на носках направляясь к парню. Тот же не заметил Юнги, разворачиваясь влево и бредя в соседний зал заведения. Улыбка с лица мгновенно пропала, глаза стали чисто черными, а руки до белесых костяшек сжались, царапая ладони. Он проследил за маршрутом Чимина, что остановился у одного из столиков. ‹Он просто не заметил… Просто не заметил меня, и все.› Повторяя сюжет всех малобюджетных мелодрам, Юнги замер под аркой в соседний зал. Чимин отошел чуть в сторону и открыл картину на парнишку, что сидел прямо за столиком. С карими глубокими глазами, чуть кучерявый, светло-русый, со странным стилем одежды. Парень смотрел на Чимина и одаривал его не менее странной квадратной улыбкой. Сняв свое пальто, Пак наклонился к нему и… Поцеловал. Очень нежно. Очень странно. Как-то по-другому. Не так он целовал Юнги, не так. Не так трепетно, не так нежно, не так заботливо, не так оберегающе. Не так, не так, не так, не так!!! Юнги подавился воздухом, ноги его подкосились, и он, опершись о стену, сполз за поворотом. Сердце его билось так часто, что, казалось, вот-вот, и оно разожжет дыру насквозь грудной клетки от силы трения. Подорвавшись, он забежал в зал и, часто и хрипло дыша, подавляя ком в горле, окликнул Чимина. Тот слишком спокойно поднялся из-за стола, повернулся и так же спокойно указал Юнги на дверь. Было и не стало. Было и пропало. А Чимин ведь никогда ничего не обещал, никогда не говорил 'навсегда’, он был честен, но… Юнги больше никогда, никогда не влюбится, никогда. Он взял телефон Чонгука и снял блокировку, приложив к датчику палец младшего. Забил свой телефон, подписав контакт слишком банально — «папочка». Он надел свою рубашку, а точнее то, что от нее осталось, черные джинсы, накинул сверху пиджак и последний раз посмотрел на Чонгука. Высунув пару тысяч из кармана, он кинул их на тумбочку, потушил сигарету о косяк двери и вышел. Чонгук не спал.***
bts — magic shop
— Хен, мы можем сегодня встретиться? — обрывает телефон Чонгук. Он поднялся на кровати после того, как старший ушел, выждав где-то с час, успев заплатить за номер (причем, своими деньгами — деньги Чимина он оставил в другом отделе кошелька, надеясь вскоре вернуть). — Парень! Успокойся, можно я поработаю? — серьезный раздраженный голос на том конце недовольно бурчит в трубку. Чонгук названивал Паку несмотря на угрозы, несмотря на раздраженный голос и возможность не увидеть его вовсе. Но Чонгук знал, Чонгук так искренне надеялся, что его жестокий милый хен отдаст все свое внимание маленькому, такому нежному котеночку. — Но ты так и не ответил... — обиженный детский голос не собирается отступать. Он будет настаивать, будет добиваться, обязательно будет добиваться своего! Ведь что-то такое трепетное в душе разгорается с каждой секундой все сильней. — Я сказал угомонись! — ух, как грубо. Чонгук встрепенулся. — Хорошо, хен... — на том конце потирают виски. Чимин уже не знает, что, черт возьми, сделать с ним, что же делать ему с пяти-двадцатилетним Чон Чонгуком. — Да, мы встретимся. Я пришлю тебе адрес, — довольная улыбка и чмок в самый микрофон телефона.***
Веселый и раззадоренный Чонгук невыносимо медленно для него самого поднимался в просторном стеклянном лифте. С его лица не сходит туповатая лыба (именно лыба — не улыбка), он нервно покусывает губу и пялится на табло, которое извещает о количестве этажей, что он проехал. ‹Ну же...› Он приподнимается и опускается на носках, раскачиваясь и все чаще цепляя заусенцы ногтем указательного пальца. Как только двери лифта открылись, Чонгук выбежал, вприпрыжку ища нужный номер двери. — Одиннадцать девять, одиннадцать одиннадцать… Й-йеп… одиннадцать тринадцать. Он постучал и, не дождавшись ответа, медленно вошел внутрь. В номере было темно, и Чонгук стал осматриваться, вглядываться, аккуратно закрывая дверь. Чья-то холодная рука схватила его за запястье и прижала к не более теплой стене. Темный силуэт приблизился и наклонил голову вбок, тихо хрипло произнося: — Добро пожаловать? — он резко выдохнул, словно усмехнувшись, а дыхание Чонгука перехватило так, словно вот-вот, и лёгкие засохнут, сожмутся, завянут. — Х-хен… — младший замялся и спрятал взгляд под челкой, не решаясь поднять голову, посмотреть в глаза размером с вселенную. — Да..? К слову… Я так и не узнал твоего имени, малыш, — так томно и так наполнено. Наполнено воспоминаниями прошлой ночи, наполнено терпкостью. — Чон… Чонгук, — он откинул голову к стене, ударяясь и пытаясь не сдаться сразу. Но как и тогда, как и тогда в клубе Чонгук проиграл. Чонгук проиграл, когда, вместо того, чтобы вытащить пистолет из-под матраца на утро и просто закончить дело, он… он притворился спящим, он дал Чимину уйти, он нарушил правила, он запорол задание. — Хорошо, малыш Чон Чонгук, теперь я знаю, чье имя выкрикивать, если вдруг соскучусь, а тебя не будет рядом, — Чимин провел тыльной стороной ладони по щеке Гука и, отстранившись, потрепал за щечку, — А я скучал. И не надо больше слов. Поцелуй. Свет не включался.***
— Хен, сегодня я останусь у тебя! — радостно выпаливает младший, приподнимаясь на локтях просторной кровати. — С чего бы? — возмущенно поднял брови Чимин, повернув голову в сторону Чонгука и убирая руку с его локонов. — Тебе мало что ли? — Айщ, да причем тут это, хён?! Просто, вон… там… дождь полил, — смущенно пробормотал Чонгук, вскакивая с кровати и судорожно задвигая шторы. — Да что ты говоришь? Вот это да-а... — растянул Пак, улавливая последние лучи заката за окном. Он покачал головой и махнул рукой, — Ладно, черт с тобой.***
— Хен, а сегодня можно? — Чонгук сидит под дверью ванной, где сам же и запер Чимина. Мат, возмущенные возгласы и стуки в дверь. — О, спасибо, хен. Ага, тоже тебя люблю. Дверь резко открывается, сбивая Гука куда-то в сторону и разъяренный темный силуэт с полотенцем на бедрах и одноразовой бритвой в руках летит на младшего. — ЧЕРТОВ ЧОН ЧОНГУК, МАТЬ ТВОЮ!!! — УААААААА, ПОМОГИТЕ-Е, — пищит и орёт на всю квартиру Гук, падая на пол и заливаясь оглушительным смехом.***
— Хену нужно помочь с работой? — голос невинного котенка «ВКЛ». — Ты уже помог один раз. Мой ответ ты знаешь. — Разве минет отвлекает от работы?..***
Чонгук уже три недели не ночует дома, не пишет Юнги и не отвечает ни на чьи звонки. Не проверяет почту и не играет в Overwatch. Уже три недели Чонгук ночует у Чимина и готовит завтраки, не такие аппетитные, какие получаются у хена, но главное ведь старание? Его тело в царапинах, ссадинах, багровых пятнах, но милое личико не тронуто. Уже неделю он не выходит из квартиры. — Хе-е-ен!!! — кричит младший, подбегая к входной двери, — Я приготовил тебе макароны по-флотски!! Смотри, смотри! — Ты научился готовить за три недели? — усмехнулся Чимин, снимая черные туфли и бросая зонтик на пол рядом со шкафом. — Ну… попробуй, — смущенно пробормотал тот, хватая Пака за руку и затаскивая на кухню. Он усадил его за стол и поставил большую тарелку макарон. — Ты сам хоть пробовал? — с сомнением в голосе спросил старший. — Ну хватит меня обижать, хён!!! — Ладно, ладно, — засмеялся Чимин и подцепил макароны вилкой, — Почему не палочки? — Потому что в Италии не едят палочками, — закатил глаза Чонгук и, сжав зубы, придвинул тарелку ближе к хену. — Мы не в Италии, — продолжил Чимин. — Не спорь, я создал супер-атмосферу, между прочим, — Чонгуку неймется, он стоит, опираясь то на одну, то на другую ногу, и смотрит на челюсть Чимина, что двигается медленно и размеренно. — Ну… это лучше, чем твой первый завтрак в моем доме. Определенно, — Гук улыбнулся. Как только старший закончил с едой, Чонгук, что стоял и только наблюдал за процессом, как преданная собачка, подхватил тарелки и закинул в посудомоечную машину. Потом он подошёл и обнял Чимина сзади, пока тот пытался раздеться. — Чимин-щи… — глаза адресанта вспыхнули, — Ты же похвалишь меня? — Мм.. хорошо. Что ты хочешь? — Пак повернулся к Чонгуку лицом. — Садись и закрой глаза, — ухмыльнулся. — Хорошо, ладно, — улыбнулся и сел на стул, что стоял в центре комнаты. — Не подглядывай только!!the weeknd - call out my namе
Чонгуку написал Юнги. Он волновался все это время и спросил, как долго он будет возиться с заданием. А ещё Юнги сказал, почему заказал Чимина. Юнги заказал Чимина, потому что Чимин его бывший. Потому что Юнги не терпит унижений. Все банально донельзя.«Хорошо, Малыш, жду дома»