Так нужно Киту

Вот, в чём дело: Широ видит всё. Он видит глазами Чёрного Льва, как своими собственными. Каждый бой, каждый вылет. Он чувствует каждый удар орудий Империи, принятый на себя Чёрным, чувствует каждое столкновение. Это странно. Тела у него нет, но Широ чувствует своей сутью. То, что происходит внутри Льва — Широ чувствует и это тоже. Он видит, как нервничает Кит в свой первый полёт в Чёрном. Видит целеустремлённость, с которой Кит бросается на поиски и спасение его… Ах, да. Не его. Это существо — не он. И это тоже странно. Когда Широ замечает его со стороны, ему кажется — он сошёл с ума. Но чтобы сойти с ума, нужно иметь физическую оболочку этого ума, разве не так? Учитывая, что Широ и без того мёртв, сойти с ума он не может, но… Но всякий раз, когда в поле его зрения появляется это существо, он близок к сумасшествию. Они похожи до мелочей. Но всё же это — не он. Неужели Широ со стороны выглядит именно так? Он так двигается? Он так глупо улыбается, когда сконфужен? Он так смотрит на Кита? Широ словно наблюдает за своим отражением в кривом зеркале, и он совершенно не понимает, почему никто другой этого не видит. Почему Кит не замечает подвоха? Может быть, потому что Кит нуждается в Широ. Настолько нуждается, что не видит разницы. Широ обиделся бы, но что теперь ему обижаться? Он мёртв. И он видит, как Киту тяжело. Будь у него тело, наверняка в груди потеплело бы от того, что Кит так долго, усердно его искал — так долго надеялся. И разве можно на такое обижаться, даже самую малость? Душам, застрявшим в астральном измерении, ревность не положена. Это для Кита — так решает Широ, когда они с Чёрным чувствуют чужое присутствие. Они находят это существо, они позволяют Киту забрать его, спасти, потому что… Кит будет счастлив, разве нет? Широ очень хорошо распознаёт интонации Чёрного. Когда они находят это существо, Чёрный рычит ему, что Широ — дурак. И ещё про то, что ему не везёт с паладинами. Вот это уже обидно. Киту нужен Широ. В момент, когда он находит это существо, сердце Кита замирает от счастья — это транслирует Чёрный, это чувствует Широ. И Широ хочет зарычать, подобно льву. Но вместо того — отступает. Потому что он нужен Киту. Это существо нужно Киту, чтобы быть счастливее. А Широ может только наблюдать за этим с покорностью. Когда это существо впервые садится за управление Чёрного, Широ кажется — Лев придавил его лапой к полу и ему нечем дышать. Это странно, ему ведь незачем теперь дышать. Нам нужен паладин, — рычит Чёрный, — команде нужен. Широ не хочет. Впервые он не думает о команде. Если это существо будет управлять Чёрным, он не сможет увидеть Кита. Пропасть, которая их разделяет, тонкая, прозрачная стена между двумя реальностями — её не преодолеть. Может быть, Киту будет лучше с Клинками. Может быть, команде нужен чёрный паладин. Может быть, Широ окончательно сходит с ума, запертый внутри астрального измерения, вынужденный смотреть, как незнакомец с его лицом сражается в его Льве. Вынужденный отпустить Кита. Вынужденный смотреть, как Кит и это существо касаются друг друга. Нет, это — уже последняя капля. Вот ведь в чём дело: Широ всё видит. И когда Кит, обнимаясь с этим существом, вваливается в кабину пилота Чёрного Льва, Широ не может не смотреть. Я не хочу, — говорит Широ Чёрному. Пытается сбежать, куда угодно — по бескрайней астральной пустоши, но есть проблема: он всё равно видит, всё равно чувствует происходящее. Он даже слышит их голоса. — Мы не будем здесь, — это Кит, но его голос совершенно не уверенный, и дрожит, когда это существо опускается на колени, помогая ему расстегнуть сьют. Широ отворачивается, и всё равно видит их так близко, так чётко перед собой. — Брось, разве мы не делали этого раньше? — Голос этого существа так похож на голос Широ. Идеальная копия. Отвратительно неправильная. Это не он. Не может же он так звучать со стороны? Не может? — Тебе ведь понравилось. Да, Киту понравилось. Да, делали. Будь такая возможность, Широ бы покраснел, наверное. Но ему остаётся только вспоминать. Всего один раз, спонтанно, отчаянно ища нежности друг у друга. Кит сидел на его коленях, усталый после испытания Клинков, и Широ целовал его нос и веки, затем — губами сместился на шею, коснулся ладонью колена, а Кит — направил ладонь выше, по бедру. От этого воспоминания Чёрный издаёт недовольный, вибрирующий рык. Тогда Красный пожаловался ему на поведение своего паладина (Прямо в кресле пилота!), и, кажется, оба льва никогда не простят Широ и Киту те мгновения слабости. — Широ! — Кит падает спиной в кресло, смеётся, дёргая ногой — это существо стягивает с него штанину сьюта. Широ жмурится (если так можно сказать — ведь глаз у него тоже нет) и хочет взмолиться: не называй его так. Кит его всё равно не услышит. Лев совсем рядом, склоняет морду, тихо рычит. Он тоже вынужден смотреть и чувствовать, что происходит внутри него. Широ бы порадоваться, что с кем-то можно разделить эту «честь», но… Это существо снимает доспехи паладина. Так медленно, плавно. Красуется? Широ усмехается. Перед Китом красоваться нет смысла, тот его всяким видел, насквозь, в самых потаённых углах. Сколько ни красуйся, Кит будет смотреть в глубину, Кит будет… Кит ласкает себя. Широ снова задыхается, не задыхаясь. Как так быть может? Он вспоминает все те моменты, когда Кит не дожидался, пока он разденется, касался себя — неужели Широ и сам так поступал? Красовался? Да нет же. Порой так торопился, что на ходу костюм сбрасывал. Бывало, наверное, когда и не спешил, но не для того, чтоб привлечь чужое любование. Просто Кит — он отвлекает. Рядом с ним и забыть можно, что делаешь вообще, зависнув взглядом. Нагрудник паладина небрежно падает на пол, костюм отправляется туда же. — Я думаю, нам нужно больше контактировать с Клинками. — Широ хочет заткнуть уши, чтобы не слушать пародию на собственный голос. Почему из всех мест в Замке Львов это существо привело Кита именно сюда? Неужели знает? Хотя откуда. Широ никак не может подать даже самый завалящий знак, что он заперт внутри астрального разума Льва. — Совместные миссии, например, пойдут на пользу. — Скучал? Кто бы у Широ спросил, скучал ли он. Он сейчас — сгусток тоски и отчаяния. Это он должен держать Кита за волосы, оттягивать голову назад, под челюстью целовать и в шею. Это он должен щекотно гладить его по рёбрам, заставляя Кита смеяться. Это на его плечах Кит должен устроить тощие ноги, скрещивая их для удобства. В его чёлку запустить пальцы, подталкивая ниже, и на него смотреть, закусывая губу… Кит делает всё это не с Широ. Самое мучительное — счастливое лицо Кита. Широ видел его столько раз, что и не сосчитать. Он знает это выражение до мельчайшей мимической морщинки. У Кита — никакого стыда, ни тени сомнений. Это прекраснее любых звёздных систем, что Широ когда-либо доводилось наблюдать. И Широ всегда хорошо знал, как заставить Кита быть таким. Где поцеловать, чтобы он закусил губу, и, изнывая, нахмурил брови. Где погладить, чтобы Кит застонал его имя. Укусить, чтобы ахнул, провести языком — чтобы задержал дыхание, напрягаясь до побелевших суставов. Настоящая пытка теперь смотреть, как это существо применяет все те приёмы, что Широ оттачивал не одну ночь. Он делает хорошо Киту. Его Киту. Хватит, рычит Лев. Он не знает, что это — не ты. Они оба не знают. Широ закричать хочется. Конечно, он понимает. У него не получается винить Кита, нет, только не его. Слишком искреннее счастье у него в глазах, слишком наполнены долгожданной надеждой прикосновения. Разве можно злиться на то, что Киту хорошо? Это точно вариант не для Широ. Но кое-что снова, в тысячный раз, не даёт ему покоя: неужели у Кита ни тени сомнений внутри, ничего не скребёт в груди, неужели Кит верит этому существу так же, как и остальные. Неужели они настолько похожи, что ему умудрилось даже Кита обмануть? — Давай, тебе нужно всего лишь попросить, детка. — Заткнись, ради всего святого! Широ раньше позволял себе поддразнить Кита, потому что знал: он будет беситься, обещать кары небесные, но глаза у него будут тёплые, смешливые, и совсем чуточку — смущённые. Неправильно, что это существо использует его привычные шутки для двоих. Неужели они настолько одинаковые? Неужели он думает, как Широ? Терпение. Концентрация. Дерьмо собачье. Мышцы на чужой (его собственной?) спине бугрятся, перекатываясь, когда это существо нависает над Китом, подхватывает его под бёдрами, резко тянет на себя. Широ скрипит зубами… Нет, он хочет скрипнуть, и он бы скрипнул — будь у него такая возможность. Кит любит, когда глубоко, почти под кожу, когда ощущения смазывают границу между ними. Худые ноги немного комично взлетают вверх, лодыжки скрещиваются на уровне поясницы. Царапины от ногтей вторят следам шрамов на лопатках. Киту так нравится: чтобы на грани, чтобы поцелуи влажные, до нехватки дыхания, и на шее — ни единого места живого (всё равно никто не увидит из-за ворота костюма). Здесь, в астральном сознании Льва, время порой тянется бесконечно. Перед глазами Широ — дрянной фильм в замедленной съёмке. Капля испарины стекает по виску Кита, он медленно округляет рот, морщится, зажмуривая глаза. Ладонь светится на фоне покрытой рубцами влажной кожи чужой спины. Волосы чёрным ореолом окружают голову, алая, припухшая нижняя губа бликует от искусственного света в кабине — ну просто Белоснежка, господи. Широ и смешно, и тоскливо; он бы сказал об этом Киту, тот бы оскалился, но принял дурацкий, шутливый комплимент. Иногда Широ нелегко было говорить правду: о том, какой Кит красивый, как он любит каждую деталь его внешности, как сильно любит, особенно в те моменты, когда его глаза закатываются от подступившего удовольствия, мутнеют от истомы, а из горла рвётся хриплый, громкий, финальный стон — когда Кит отпускает себя. Широ отворачивается, и всё равно видит, как это существо двигается рвано, по инерции, подступая к краю. Так странно, со стороны наблюдать, как ты кончаешь — но не страннее всего остального, что пришлось ему перенести. Кит пустыми глазами смотрит перед собой, выдыхая с усилием. Широ хочет прижаться ухом к его груди, чтобы слышать сердцебиение; это его любимая часть после. Широ не может. Ну конечно. Это существо обнимает Кита вместо Широ. Кибернетические пальцы осторожно касаются щеки, скользят по линии улыбки. Кит — касается в ответ. Волосы липнут к его лицу, он тяжело дышит, румянец лихорадочно запятнал щёки. Широ бы всё отдал, чтобы его касаться сейчас. Одно маленькое прикосновение. Широ достаточно будет и этого, только бы один раз… Это невыносимо. Он словно через тонкое стекло смотрит на Кита, который целует это существо: так трепетно, медленно, с улыбкой, что раньше предназначалась только Широ. Между ними не преграда толком, так — один раз ударь, разлетится. Но так не получится, Широ уже пробовал. Кит… Кит! Кит поднимает голову. Растерянный взгляд скользит впереди него. Капля сомнений мелькает в его глазах всего на миг. Этого достаточно, чтобы Широ замер. Он тебя не слышит, рычит Лев. Надежда гаснет ещё быстрее, чем появилась. Кит смотрит на это существо — молча. Есть вещи, о которых не нужно говорить. Широ знает слишком хорошо; Широ видит это в глазах Кита — видел, раньше, сотни раз. Видит и сейчас. И от этого до безумия больно. Широ соткан из этой боли, единственного материального чувства на несколько бесконечных мгновений. Кит смотрит на это существо тем самым взглядом, касается губ подушечками пальцев. На вопросительное тихое «Кит?» так же тихо отзывается «Широ», долго, протяжно, шелестит языком, как умеет только он. Он такой счастливый. Его глаза сияют. Такие редкие моменты, когда Кит позволяет себе быть счастливым, и раньше Широ считал большой удачей, что это — из-за него. Ему идёт счастье. Теплая вспышка в глазах делает Кита ещё красивее. Может быть, это видел только Широ. Раньше это видел только Широ. Теперь — и это существо тоже. Лучше бы вокруг была пустота. Широ не может смотреть. То, что всегда случается после секса — слишком интимный, слишком принадлежащий им двоим момент. Теперь он принадлежит Киту и этому существу. Широ — больше нет. Теперь удел Широ: воспоминания, тоска, сожаления. Черный лев подталкивает его носом в спину, напоминая, что Широ не один. Они оба здесь, в этой нереальности. Только вот Кит… Кита здесь нет. От недосказанного, недоделанного горчит внутри. Сколько Широ не шептал наедине, сколько не делал — всего этого так и не хватило. Может быть, теперь это существо сможет сделать то, что Широ не успел. Когда кабина Чёрного погружается в темноту, Широ становится легче. Он напоминает себе: Команде нужен чёрный паладин. Киту нужен Широ. А ему нужно отступить, пока не поздно, потому что так будет лучше для Кита и для всех.