Проигранные споры

Маркус был крутым. Это знал каждый, кто хоть немного был с ним знаком. У Маркуса была гетерохромия, несколько замечаний в личном деле и просто восхитительный голос. Ну, так казалось Саймону. Маркус боролся за права всех – выходил на митинги в поддержку феминизма, отстаивал права животных, ходил на ЛГБТ-прайды, высоко подняв радужный флаг. А замечания в личном деле по той причине, что мудакам вроде Гэвина, которые хотели нагадить везде, где могли, Маркус прокалывал шины. Маркус помогал бабушкам переходить через дорогу и, по слухам, которые Саймон активно собирал, был волонтером в детском доме, где учил детей самообороне и основам алгебры. В общем и целом, Маркус был и д е а л е н. Только он мог выглядеть так, словно в любой момент был готов надрать кому-нибудь зад, и при этом быть настолько замечательным в душе. У Саймона ноги подкашивались каждый раз, когда Маркус, вдруг увидя его, пожимал ему руку. Саймон же был полной его противоположностью. Нет, он разделял все его убеждения, но на все эти митинги и парады выходил только тогда, когда Трейси (их звали одинаково, и влюблены были друг в друга по уши) тащили его с собой за компанию. Мало кто у них на курсе знал Саймона по имени, для большинства он был просто «вон тем тихим блондином». Самое пугающее во всем этом было то, что Саймона знал Маркус. Он иногда кивал ему в коридорах, пожимал руки и даже, поверить только, они периодически болтали о всяких пустяках. Саймон каждый раз истерически вытирал вспотевшие ладони о брюки, надеясь, что Маркус этого не заметил. Трейси, что одна, что вторая, часто говорили ему, что Саймон жалок. С этой своей любовью и робостью. Но разве мог он, просто Саймон, подойти к… Маркусу? Ни за что. Саймон любил детей и собак, обожал готовить всякую выпечку и вообще выглядел как приличный пай-мальчик. Если не считать того, что семья теперь игнорировала Саймона как факт… Впрочем, не нужно. В любом случае, он знал, что выглядит жалко, пытаясь как-то следить за Маркусом. Остановить себя не получалось, хотя не сказать, что Саймон так уж сильно пытался. *** - Привет, Маркус! Саймон считает, что Норт милая и что Маркус должен ответить на ее ухаживания, рано или поздно. Парень ревнует, конечно же ревнует, но счастье Маркуса ему важнее. А Норт это та девушка, которая нарисует для Маркуса плакат для любого митинга и первая выйдет на улицу, обмотавшись бисексуальным флагом (она нисколько не скрывала это, за что Саймон, по правде сказать, очень ее уважает). Маркусу нужна именно такая – сильная, красивая, независимая. Они были бы идеальной парой. «Он ее совсем не замечает», - думал Саймон, краем глаза глядя на их разговор. Норт облокачивается на стол Маркуса и улыбается, рассказывая что-то, Маркус отвечает ей такой же теплой улыбкой. Они не смотрят в сторону Саймона, а если бы и смотрели, у него на парте лежит книга, в которую он может уткнуться. Норт только кажется безобидной, потому что, на самом деле, именно она тот самый человек, который при большом желании сломает кому-нибудь нос. И, возможно, именно по ее предложению шины Гэвина однажды оказались проткнуты. Саймон уверен, что если эти двое начнут встречаться, Маркус изменится, но не знает, в хорошую или плохую сторону. Это все равно будет Маркус, и Саймон все равно будет любить его. Это аксиома, факт, который не надо доказывать. Это просто есть – и все, хватит, смирись с этим и наблюдай. А еще аксиома – что Норт однажды добьется своего, и у нее с Маркусом будет самая шикарная свадьба из всех возможных. Саймон, если ему повезет, сможет увидеть несколько фотографий оттуда. Какой же он жалкий, а. - Привет, - две Трейси (все называют их Брюнетка и Синяя, чтобы хоть немного различать) приходят одновременно, держась за руки и синхронно улыбаясь. Так же синхронно они садятся на свои места, не расцепляя рук. Саймон им завидует. У них все хорошо. У Саймона так хорошо не будет. Его мама тоже любила только папу. Прямо с университета и, наверное, до сих пор. Несмотря ни на что. Несмотря даже на то, что он избивал своего старшего сына, если он убирался недостаточно тщательно. Несмотря даже на то, что Саймону, самому старшему, доставалось за всех сразу, за все чужие ошибки, и синяки на нем зажили только тогда, когда он наконец вырвался. Он ненавидел себя за свой побег. Отец никогда не поднимал руку на младших сестер, но кто знает, что он делает теперь. В университет Саймон почти сбегал, поздно ночью, когда мама скупо поздравила его с поступлением в университет Детройта. Больше Саймон свою семью не видел. И скучал только по сестрам. Впрочем, Саймон не хотел думать об этом. Маме на ее чувства хотя бы ответили. - Эй, ты с нами? – Синяя легонько толкает его в плечо. Саймон отводит взгляд и кивает, хотя обе Трейси понимают, что он сейчас был где угодно, но не с ними. Брюнетка печально улыбается и обнимает его за плечи, и парень искренне ей сейчас благодарен. *** Маркус думает, что Саймон похож на солнце. Маркус заметил его еще в первые несколько недель учебы. Саймон тогда стоял в коридоре, прижимая к себе тетрадки, и его взгляд метался туда-сюда. Маркус еще тогда заметил, что глаза у Саймона отчего-то печальные, и эта печаль сквозила в каждом его движении. Маркус не то чтобы следил за ним, но… Ладно, хорошо, он взгляда не мог отвести от Саймона, разглядывал его редкую улыбку и то, как он заправляет челку за ухо. Он всегда отворачивался, когда парень начинал оглядываться, и сердце глухо колотилось в груди Маркуса. Саймон был тихоней, тогда как Маркус был едва ли не самым активным активистом. Хотя, по правде, Саймон тоже иногда появлялся на всех этих мероприятиях вместе с Двумя Трейси, с которыми дружил. И каждый раз Маркусу что-то мешало. Что-то всегда отделяло его от того, чтобы подойти к нему и предложить сходить куда-нибудь. Иногда Саймон сам исчезал из поля зрения. Иногда Норт подходила к Маркусу очень не вовремя, втягивая в разговор, а Саймон в это время куда-то уходил. Но чаще всего смелости не хватало самому Маркусу. Маркусу, который славился своим твердым характером и решимостью, страшно было позвать самого тихого парня их университета на свидание. Кто бы мог подумать. У Маркуса много друзей, но о своей больной одержимости он никому не рассказывает. Зато у Маркуса есть Карл. Карл – замечательный человек. Наверное, лучший из всех. Именно он забрал Маркуса из детского дома, увидев в вечно хмуром мальчике что-то большее. Карла предупреждали, что с Маркусом будет сложно, что его родители были не самыми лучшими людьми, и что сам Маркус может кусаться. И Карл терпел и крики, и попытки побега, и истерики. Карл успокаивал рыдающего Маркуса, осторожно гладя его по голове, и Карл готовил самый лучший в мире горячий шоколад. Маркус любил Карла и мог пожаловаться только ему, зная, что Карл никогда его не осудит. - У тебя есть кто-то, кто тебе нравится? – спросил Карл как-то за ужином. На самом деле, конкретно тогда Маркус был не слишком голоден, он недавно вернулся с прогулки и перекусил там, но ужины старался не пропускать. - Я… ну… - Маркус весь как-то засмущался. – Да. Есть… кое-кто. - Это Норт? – на губах мужчины была такая хитрая улыбка, что Маркус невольно расслабился. Не мог человек с такой улыбкой не принять его. - Нет, не Норт, - Маркус покачал головой. – Не она. Это… это парень. - О, даже так, - Карл снова улыбнулся. – Расскажи мне, Маркус. Кто он? - Карл, он… чудесный, - парень не смог сдержать улыбки. – Он не самый громкий парень у нас на курсе, много читает, а еще я знаю, что он любит детей и готовить что-то сладкое. Он дружит с Двумя Трейси, я тебе про них как-то рассказывал, и ходит вместе с ними на митинги и парады, а еще… Маркуса прерывает смех Карла. Парень заливается таким ярким румянцем, насколько это вообще возможно. - Да ты влюблен, - снова засмеялся Карл, но насмешки в этих словах не было. – Пригласи его на свидание. - Нет! - Почему нет? - Он… я не уверен, что он согласится, - отвечает Маркус совсем тихо, но Карл его слышит и не настаивает. Только улыбается. Несколько следующих недель он то и дело расспрашивает Маркуса о Саймоне, и парень, конечно, рассказывает. И про то, как иногда они пожимают вместе руки, и про то, как Саймон принес Двум Трейси приготовленные им самим маффины, и их запах витал по всей аудитории. Еще у Саймона всегда печальные глаза. Почему-то. - Маркус, у меня для тебя предложение, - это снова ужин, и совсем недавно они разговаривали о вечеринке, куда Карла пригласили. – Давай сыграем в шахматы на желание? - Зачем? – Маркус, до этого поедающий пасту, посмотрел на спокойного Карла. - Если я выиграю, то ты пригласишь этого юношу на свидание, - эту улыбку можно принять за обычную, но Маркус прекрасно знает, что это улыбка ехидства и коварства. – А если я проиграю, то я, так и быть, перестану давить. Но знай, что если ты хотя бы попытаешься, то никто не погибнет. Это лучше, чем просто испытывать судьбу и жалеть. Карлу всегда было сложно отказать, а Маркус в последнее время чаще выигрывал, чем проигрывал, и потому согласился. Маркус проиграл едва ли не всухую. *** - Саймон! Блондин, до этого идущий в сторону аудитории, обернулся. Ноги у него тут же предательски подкосились, но он надеялся, что выглядел нормально. Где-то на краю сознания мелькнула мысль, что Саймон очень рад, что надел сегодня рубашку, а не майку. - Привет, Маркус, - Саймон улыбнулся. Маркус смотрел на него в упор, словно собираясь с мыслями. – Все хорошо? - Да, просто… - он махнул рукой. – Не хочешь, ну, знаешь, выпить кофе после учебы? Я слышал, у тебя случился какой-то конфликт с Гэвином, ты мог бы рассказать, что у вас там случилось, а я уже поговорю с ним и… Это не могло быть правдой. Просто не могло. Саймон даже не знал, что ему сказать, просто разглядывая мечту всей своей жизни. Маркус продолжал что-то говорить, а Саймон не понимал ни слова. Он должен согласиться, пока Маркус не передумал, а он точно передумает, если Саймон продолжит выглядеть, как идиот, а он именно так и выглядит, Господи, ну почему он не может открыть рот… - Т-ты в порядке? – Маркус отчего-то выглядел смущенно. Саймон постарался не думать об этом. – Ты завис уже минуты на три. Я… сказал что-то не то? - Нет, все в порядке! – наверное, получилось слишком резко. – Я… да, я с радостью схожу с тобой выпить кофе, Маркус, - и Саймон попытался улыбнуться самой беспечной своей улыбкой, хотя внутри у него как будто что-то взорвалось. Маркус, на которого Саймон смотрел и не мог отвести взгляда уже черт-знает-сколько времени, приглашал его выпить кофе после учебы и улыбался так нежно, что сердце у самого Саймона начинало биться с новой силой. *** Саймон пил латте с сиропом «Имбирный пряник», ел пончик с розовой глазурью и рассказывал Маркусу о булочной, которую хотел бы когда-нибудь открыть. Маркус никогда еще не был влюблен в него сильнее. Они обсудили своих преподов, приближающиеся тесты, к которым надо бы готовиться, а еще поговорили о недавно вышедшем фильме, который показался Саймону «не то чтобы слишком плохим, но точно не шедевр кинематографа». Глаза у Саймона (голубые-голубые) все еще были печальными, и от желания стереть эту печаль щемило где-то в районе груди. - Слушай, Маркус… - Саймон улыбнулся, но как-то печально, и отставил полупустую кружку от кофе в сторону. – Если это был какой-то спор или типа того… наверное, ты можешь считать условия выполненным. Можешь идти. Что? - Что? – спросил Маркус вслух. Саймон закусил губу. – То есть, да, я действительно проиграл спор, но… Карлу. Моему приемному отцу. - Что? - Да. Я так долго выносил ему мозг, рассказывая про тебя, а еще отказывался позвать тебя на свидание, потому что боялся, что ты мне откажешь, - Маркус замолкает, чувствуя, как краснеет, и не решает поднять взгляда. – Ты мне просто нравишься, Саймон. Вот и все. - М-Маркус… - Саймон осторожно коснулся его руки своей. Маркус поднял взгляд. Щеки у Саймона были явно покрасневшими. – Ты… ты мне тоже нравишься. Если говорить честно. Но я не думал, что я могу… ну, привлечь тебя. А как же Норт? Она так смотрит на тебя… - На самом деле она увивается за Кэрой, которая ходит за Лютером, который мечтает о Джоше, - заявил Маркус, на что Саймон вдруг прыснул. А рук они так и не отделили, и Маркус, набравшись смелости, переплел их пальцы. Саймон только сжал ладонь сильнее, улыбнувшись так широко и ярко, что если бы Маркус не любил его – влюбился бы сейчас. *** У них не было отношений. Точно нет. Они просто очень часто обедали вместе, и Маркус иногда брал Саймона за руку. Саймон ее не выдергивал, не зная, как долго это продлится. Это казалось сном или розыгрышем, но, кажется, таковым не являлось. После учебы они шли выпить кофе, а потом провожали друг друга по домам. Сначала Маркус Саймона до общежития, потом Саймон Маркуса до особняка. И потом, лежа в кровати, Саймон засыпал, думая о том, с какой улыбкой Маркус смотрел на него, и как долго не отпускал его рук, словно в Саймоне была какая-то ценность. Впервые за очень долгое время Саймон чувствовал себя счастливым. Это случилось через месяц после их «свиданий». Они задержались в кафе и теперь шли в сторону дома Маркуса – пришла очередь Саймона провожать его до дома. Маркус рассказывал Саймону о студии, которую хотел бы открыть, и блондин действительно был заинтересован. А еще руки у Маркуса были до боли теплые и почти какие-то родные. Хоть бы он никогда не выпускал его из своих рук. Саймон не переживет. - Ну, вот и пришли, - Маркус улыбнулся, разглядывая Саймона, а тот не выдержал. Он сделал один шаг вперед, привстал на носочки и коснулся губами чужой щеки. Собственные щеки окрасились ярким румянцем, и Саймон дернулся, пытаясь сбежать, но Маркус был быстрее. От Маркуса пахло недавно выпитым кофе и булочками, которыми Саймон его кормил. И губы у него были мягкие. Колени у Саймона подкосились, и если бы он не обнял Маркуса за шею, а сам Маркус не обнимал бы его за талию, он бы точно грохнулся. А так он целовался с самым красивым парнем на факультете, чувствуя себя невообразимо счастливым. *** В тот день Саймон остался у Маркуса. Карла дома не было, он уехал на какую-то конференцию и, видимо, остался там допоздна. Саймон лежал на кровати Маркуса, в его старой растянутой майке и шортах, и их ноги были переплетены. Они о чем-то разговаривали, и Маркус не мог отказать себе в удовольствии поцеловать Саймона еще, и еще, и еще. Особенно сейчас, когда наконец-то можно. Саймон был мягким и податливым, нежным, и от его волос пахло ванилью. Засосы на его шее расцветали, как цветы, а Саймон смеялся и говорил, что все точно поймут, что между ними что-то было. «А мне плевать, что они там будут говорить, - отвечал Маркус куда-то в живот Саймона, поднимая на него взгляд. – Пусть видят, что ты мой». Саймон почти урчал. Следующим утром, когда Маркус спустился на кухню, собираясь принести завтрак наверх, его встретил Карл. Ухмыляющийся хитрый Карл, от которого нельзя было ничего укрыть. - Он спустится позже, - сказал Маркус, ставя на поднос стакан сока. – Спасибо, Карл. Карлу не нужно было уточнять, за что именно Маркус его благодарил. *** Саймон сидел в ресторане, где они с Маркусом иногда бывали, и разглядывал скатерть. У них был небольшой повод – несколько картин Маркуса, которые он нарисовал в своей студии, выкупил музей современного искусства. А булочная, которую Саймон все же открыл, приносила свои доходы. Сначала они жили вместе с Карлом. Саймон даже сам не заметил, как съехал с общаги и обосновался в комнате Маркуса. Просто в какой-то момент большая часть его одежды оказалась в шкафу Маркуса, в стаканчике появилась еще одна зубная щетка, а в холодильнике появлялись различные сладости, которые Саймон готовил. Потом они съехали, хотя Карл и предлагал остаться. Маркус вежливо отказался, но в гости они ходили исправно минимум один раз в неделю, а если получалось, то и чаще. В данный момент они жили в небольшой квартирке, где была только спальня, гостиная и кухня. Но Саймону нравилось. Каждое утро он готовил им завтрак, а еще упаковывал Маркусу что-нибудь с собой. Маркус улетал в свою студию, где либо выполнял заказы, либо творил в свое удовольствие. Он записывал песни, рисовал пейзажи, портреты или абстракцию… Занимался тем, что ему нравилось. Саймон большую часть дня проводил в булочной. Сначала он был там и кондитером, и продавцом, и уборщиком, но не так давно сумел нанять себе двух кассиров, так что теперь занимался только выпеканием сладостей и выставлением их на витрину. Булочная понемногу приобретала постоянных покупателей и известность. А вечером, когда Саймон приходил домой, его встречал Маркус, который либо приготовил ужин сам, либо заказал его в каком-нибудь кафе с доставкой. И лежа с ним на диване, уткнувшись носом в родное плечо, Саймон чувствовал себя таким счастливым, что сложно даже представить. У их сокурсников тоже все было отлично. Две Трейси не так давно сыграли свадьбу, позвав туда и Саймона, и Маркуса, Джош наконец-то обратил внимание на Лютера, Кэра, пострадав по этому поводу какое-то время, обратила внимание на Норт, а Норт была и не против. Больше это было похоже на какую-то Санта-Барбару, но да и ладно. - Привет, - Маркус, как и всегда подошедший со спины, поцеловал Саймона в скулу и сел напротив. Саймон пока ничего не заказывал, ожидая парня (а может, его уже можно было назвать мужчиной). – Прости, задержался. - Все в порядке, - Саймон улыбнулся. Маркус взял меню, быстро проглядывая салаты и горячее. - Хочешь вина? - А есть повод? - Я хочу кое-что обсудить, - подошел официант, Маркус быстро назвал ему заказ (Саймону даже не требовалось говорить, Маркус сам все знал). – И вино в первую очередь, хорошо? Официант кивнул и исчез, а Маркус, продолжая улыбаться, снова посмотрел на Саймона. Открытое вино и несколько бокалов принесли через пару минут, за которые Маркус успел рассказать о новом крупном заказе, но так и не сказал, что конкретно он хочет обсудить. Саймон не торопил, ему и без всех обсуждений было хорошо. - Саймон, - произнес вдруг Маркус, когда тот, уже немного пьяный, спокойно доедал салат. – Я давно хотел у тебя кое-что спросить, но решился только сейчас. Маркус сглотнул, а потом вдруг встал из-за стола и плавно опустился на одно колено, достав из кармана бархатную коробочку. Сердце Саймона предательски рухнуло вниз. - Ты самый светлый и прекрасный человек, которого я когда-либо встречал. Ты показал мне, что такое любовь, и каждый день я влюбляюсь в тебя снова. Ты вдохновляешь меня и делаешь меня лучше. И… ты хотел бы стать моим мужем? *** Маркус готовил речь, бронировал столик и весь день перед особенным ужином держал коробочку в руках. Ему было страшно. Да, конечно, они с Саймоном уже довольно долго вместе, живут под одной крышей, а замужество это так, скорее еще один знак. Плюсом идет тот факт, что они смогут, быть может, усыновить какого-нибудь ребенка, Саймон ведь мечтал о детях… Но Маркусу все равно было страшно, так что на этот ужин он шел так, словно от этого зависела его жизнь. Маркус любил Саймона. Правда любил. Он был влюблен в то, как Саймон морщился, когда солнце светило утром ему в глаза. Влюблен в сонные поцелуи вечером, когда Саймон почти засыпал, но все равно ластился к Маркусу. Ему нравилось ужинать вместе, а еще нравилось приезжать в гости к Карлу. И теперь он стоял перед Саймоном на одном колене, держа эту коробочку. Внутри кольцо тихо блестело от света ламп. Маркусу казалось, что звук словно резко выключили. А Саймон молчал, вцепившись пальцами в скатерть. - Е-Если ты не хочешь, то я… - начал оправдываться Маркус, ощущая такой стыд, что хотелось отойти к ближайшему туалету и утопиться. У Маркуса было такое чувство, что он только что все уничтожил. - Маркус, - Саймон весь встрепенулся и подскочил на ноги, а потом сел перед Маркусом. Щеки у Саймона были красные. «Прямо как на нашем первом свидании», - подумал парень где-то на краю сознания. – Ты правда думаешь, что я могу отказать тебе? И мягко прижался к его губам, улыбаясь. На ощупь забрал кольцо и надел на свой палец, не разрывая поцелуя, и прижался ближе. Где-то на заднем плане аплодировали. А Маркусу казалось, что его сердце бьется в такт с сердцем Саймона.