Пидоры в спорте, спорт во мне

      Иваизуми уже несколько часов сидел над докладом, выискивая в интернете и в разбросанных по столу учебниках необходимую информацию. Он прервался единожды — на перекус. И теперь ломило все тело от долгого нахождения в одном положении. Иваизуми решил, пока не доделает эту хрень, которая потом будет сниться ему в кошмарах — с места не сдвинется.       Ойкавы не было дома, что позволяло спокойно заняться учебой. Он, скорее всего, задержался в университете или опять отрабатывал подачи вне тренировок. Сейчас о нем хотелось думать меньше всего. Покоя не давал наполовину сделанный доклад, который нужно было сдавать уже на следующий день.       Иваизуми вскользь отметил, что Ойкава вернулся. Громко хлопнула входная дверь их съемной квартиры. После чего снова стало тихо. Сидя спиной к двери, Иваизуми не увидел — услышал, как Ойкава через некоторое время вошел в комнату. Он топтался на пороге, не подходил, видимо, не желая мешать. Иваизуми не стал отвлекаться, зная, что если было бы что-то срочное — Ойкава бы окликнул его. Через пару минут шатен все же не выдержал.       — Ива-чан…       — Мм?       Иваизуми нахмурился сильнее, перепечатывая с книги в ноутбук особо сложный абзац с заковыристой терминологией. На Ойкаву отвлекаться не было возможным.       — Я тут на днях нечаянно рассказал Ханамаки о твоем фетише… — Иваизуми скрипнул зубами, более никак не реагируя. Судя по тому, как Ойкава тянул слова и какую сделал паузу, это еще не конец. Он намеренно интриговал, что сейчас дико злило. — И он мне кое-что подарил.       Понимая, что Ойкава теперь не отцепится, если все же решил отвлечь от важного занятия, Иваизуми коротко бросил:       — Что подарил?       — Посмотри, — Ойкава ответил просто, без эмоционального окраса, что одновременно бесило и вызывало интерес.       Иваизуми захлопнул книгу, более ненужную, и грубо начал говорить:       — Ойкава, мне не до херни. Нужно доделать гребаный доклад! — Иваизуми все же обернулся, чтоб одним взглядом пресечь возможные протесты шатена.       Глянув на Ойкаву, Иваизуми резко выдохнул, взглядом пройдясь от немного растрепанных каштановых волос до кончиков пальцев на ногах. На ногах Иваизуми и залип. Обтянутые тонкими черными чулками ноги Ойкавы смотрелись чертовски круто. Нейлон подчеркивал каждую мышцу, каждый изгиб идеально стройных, сильных ног Ойкавы. У Иваизуми потянуло в паху, стоило вспомнить, как сильно Ойкава сжимал коленями его бедра. Неторопливо вставая, Иваизуми хмурился сильнее обычного, думая о том, как с удовольствием бы прихватил кружевную резинку чулка зубами и потянул его вниз.       Ойкава, видимо, напуганный его видом, попятился. Иваизуми поднял взгляд выше. Помимо чулок на парне была лишь белая рубашка, расстегнутая на пару верхних пуговиц, и очки, немного съехавшие на кончик носа. Ойкава выглядел растерянным. Он точно ожидал не такой реакции.       — Какого черта, Ойкава? — Сделав пару шагов назад, Ойкава отвел взгляд, поджав губы. Иваизуми и сам не понял, к чему это сказал, его так накрыло от вида Ойкавы, что мыслить связно почти не получалось.       Все так же свирепо смотря, Иваизуми стремительно сократил расстояние между ними и прижал Ойкаву к стене в прихожей. Тот удивленно глянул, но на поцелуй ответил сразу же.       Иваизуми целовал жадно, голодно, при этом хаотично гладил бедра Ойкавы, обтянутые черным нейлоном. Он скользил руками по охренительно потрясающим ногам шатена, заставив одну закинуть себе на бедро, чтоб иметь возможность погладить под коленом и пройтись по икре до стопы. Иваизуми крыло. Он грубо целовал обнимающего его за шею Ойкаву и настойчиво вжимал его в стену, притираясь крепким стояком к паху. Казалось, что у него встал только от одного взгляда на мнущегося в дверях шатена. И хоть они вместе были третий год, но фетиш на ноги Ойкавы, да на него самого, стал лишь сильнее. Ойкаву хотелось до боли в яйцах. Он тихо стонал в поцелуй, комкал на лопатках Иваизуми домашнюю футболку, ногой сильнее сжимал бедро Иваизуми и подрагивал, когда пальцы задевали чувствительные места.       Очки мешали целоваться. Иваизуми прервал поцелуй, и, хрипло выдохнув, потянулся губами к «мосту» оправы, осторожно прихватывая его зубами и стягивая очки с удивленного лица Ойкавы. Не желая отнимать от него рук, Иваизуми бесцеремонно скинул очки на тумбу и жарким поцелуем коснулся основания шеи. Он обеими руками забрался под полы рубашки и сжал упругие ягодицы, обтянутые боксерками. Ойкава томно простонал, откидывая голову назад и цепляясь пальцами за широкие плечи. Иваизуми подхватил шатена под задницу, и тот обеими ногами обхватил его бедра, полностью доверяя рукам Иваизуми. Кусая, целуя, вылизывая шею Ойкавы, Иваизуми попятился обратно в комнату, падая спиной на диван вместе с зацелованным, заведенным и растрепанным парнем.       Доклад был позабыт. Какая могла быть учеба, когда у тебя на бедрах сидит возбужденный Ойкава, сексуальный в этих блядских чулках и полурасстегнутой, помятой рубашке. Ойкава сам потянул его футболку вверх, обнажая торс, по которому провел ладонями, любовно оглаживая напряженный пресс и грудные мышцы. Иваизуми чуть приподнял корпус, избавляясь от ненужной ткани. Руки он сразу же вернул на ноги Ойкавы, гладя, сминая, щекоча нежную кожу бедер. Иваизуми наблюдал за плавно покачивающим задницей Ойкавой, который терся промежностью о член, почти неслышно стонал и медленно оглаживал плечи Иваизуми, его грудь и руки, явно получая от этого удовольствие. Потянувшись к Ойкаве одной рукой, Иваизуми сжал на его затылке волосы и склонил парня к себе, заставив лечь на грудь. Снова целуя потрясающе нежные, мягкие губы, Иваизуми запустил вторую руку снизу под белье Ойкавы и коснулся пальцами сфинктера. Ойкава вновь повел бедрами, выстанывая в поцелуй, и чувственно провел пальцами от плеча до локтя Иваизуми, прощупывая крепкие мышцы. Классно. Иваизуми обожал не только трогать Ойкаву, но и его ласки, всегда попадавшие точно в цель.       Покусывая и посасывая губы Ойкавы, Иваизуми надавил на тугое колечко мышц двумя пальцами, сразу же толкаясь вовнутрь, входя по первые фаланги. Внутри было мокро, Ойкава готовился. Иваизуми усмехнулся, прерывая поцелуй.       — Я подумал, что тебе нужно немного отдохнуть и сбросить напряжение, Хаджимэ, — Ойкава шептал ему на ухо, покусывая кромку и втягивал в рот мочку.       Иваизуми простонал тихо, утробно и толкнулся пальцами глубже, заставив застонать и Ойкаву. Шатен влажно выцеловывал его шею и двигал бедрами, отираясь, а Иваизуми трахал его пальцами, второй рукой не переставая гладить по ноге, изучая мышцы через тонкий капрон.       — Ива-чан…       — Ага.       Вынув пальцы, Иваизуми шлепнул ладонью по ягодице, Ойкава сразу же взял упор на колени, приподнимая зад. Иваизуми спустил с себя штаны с бельем и пару раз провел по крепкому, пульсирующему стояку. Сжимая член у основания, второй рукой он потянул ткань чужого белья в сторону, открывая дырку. Ойкава простонал. Натянутая ткань впилась ему в яйца и сдавила член. Иваизуми усмехнулся, не собираясь снимать с парня трусы, хоть сдвинутое в сторону белье будет тереться о член при каждом движении. Хотелось так и не иначе.       — Опускай задницу, Ойкава, — севшим от желания голосом проговорив, Иваизуми куснул дышащего ему в шею парня за скулу.       Ойкава послушался, медленно опуская бедра, позволяя Иваизуми ткнуться головкой в сфинктер.       — Ива-чан, может…       — Нет.       Иваизуми знал, как Ойкава не любит эту позу из-за того, что слишком смущался, и сегодня решил трахнуть его именно так. За то, что заставил забить на доклад. Удерживая ткань белья, Иваизуми ввел в горячие, влажные стенки головку, и обе руки переместил на крепкие бедра, направляя Ойкаву. Он входил медленно, наслаждаясь теснотой внутренних мышц, и чувствовал, как по члену скользят трусы. Ощущения были новыми, необычными.       Надавив Ойкаве на бедра, Иваизуми вскинул свои и под громкий стон шатена вошел по яйца.       — А теперь двигайся, Ойкава.       Ойкава слегка повел задом, устраиваясь удобнее, и выпрямился. Он коленями сжимал бока Иваизуми, и, опираясь ладонями на живот, сделал первое плавное движение, протяжно выдохнув.       Иваизуми не смотрел — он любовался Ойкавой. Раскрасневшимся, с растрепанными волосами и влажно поблескивающими глазами. Он медленно двигался, красиво выгибаясь в пояснице. В распахнутом вороте рубашки четко выделялись ключицы, а на шее наливались красным новые засосы. Иваизуми даже не помнил, когда успел их поставить. Плавные, текучие движения лишь распаляли сильнее, но не давали желаемого. Ойкава чувственно постанывал и впивался пальцами в живот Иваизуми, ощутимо подрагивая, когда член входил под нужным углом и задевал простату.       Иваизуми не мог отвести от парня взгляда, и беспрерывно гладил его по ногам и ягодицам, с трудом сдерживаясь, чтоб не трахнуть Ойкаву грубо, как они привыкли оба, как любили.       — Ива-чан… — Ойкава жалобно протянул и сильнее покраснел, явно смущаясь попросить о большем. Но Иваизуми уже и сам так распалился, что просить его было не нужно.       Когда Ойкава приподнял бедра, чуть ли полностью не снявшись с члена, Иваизуми с силой сжал его задницу, и сам толкнулся в жаркое нутро. От сильного толчка Ойкава вскрикнул и склонился над Иваизуми, опираясь на ладони по обе стороны от плеч. Удерживая Ойкаву в таком положении, Иваизуми вскидывал бедра, трахая грубо, мощно, быстро, заставляя беспрерывно стонать. Шлепаясь бедрами об аппетитный зад, Иваизуми из раза в раз входил по основание, хрипло и тяжело дыша в губы склонившегося над ним Ойкавы. Тот покусывал свою нижнюю губу, жмурился и хмурил брови. По легкой дрожи, сотрясающей тело шатена вместе с настойчивыми толчками, по тому, как сильнее сжались внутренние мышцы, Иваизуми понял, что Ойкава близок к оргазму. Его и самого уже потряхивало от напряжения, и он еще резче начал вбиваться в желанное тело, сильнее стиснув пальцами ягодицы.       Ойкава кончил в трусы даже не прикоснувшись к себе. Он громко, протяжно простонал, содрогаясь всем телом, и так сильно сжался, что следом накрыло и Иваизуми.       Они долго отходили после мощного оргазма. Ойкава придавил его к дивану всем весом, прерывисто дышал в шею и подрагивающими пальцами сжимал плечи. Успокаиваясь и восстанавливая дыхание, Иваизуми гладил Ойкаву по спине, к которой прилипла влажная от испарины рубашка.       Ойкава завозился, снялся с члена и попытался встать. Иваизуми крепче прижал его к себе, хриплым голосом спрашивая:       — Куда ты?       — В душ, Ива-чан. Ты опять кончил вовнутрь, — Ойкава возмущенно проговорил и снова попытался подняться.       — Лежать — бояться, Ойкава. Я еще не уделил должного внимания чулкам, — Иваизуми криво усмехнулся, ведя ладонью по ноге.       — Ива-чан!