Наследие Творца

— Курама, чувствуешь что-нибудь? — и угораздило же меня попасть в окружение. Это явно не простые нукенины, раз смогли провести целого джинчуурики девятихвостого. — Гадство, Курама! — Не кипишуй, Наруто, я здесь. Они как-то блокируют мою чакру, потому следить за округой становится все сложнее, — раздался голос Курамы, немного вибрирующий, оттого и непохожий на обычный человеческий. Да и не был он человеком, когда это демоны становились людьми? Но это не отменяет того, что он стал мне другом, тем, за кого я готов жизнь отдать. И мне греет душу то, что он в этом со мной солидарен.       Неожиданно земля пошла дрожью, верхушки деревьев закачало, будто Темари своим веером прошлась и гул, который невозможно забыть: сопровождаемая им, именно статуя Шинджу во плоти перемещалась к нам из другого измерения.       Пара прыжков по веткам дерева, на котором я до этого времени сидел в ожидании, и вот я наверху. Увиденное меня нехило так шокировало — вокруг, примерно в километре в каждую сторону от меня, поднимались огромные змееподобные столбы, от которых просто шибало чакрой Десятихвостого. Как?! — Нья-ха-ха, Наруто, думал, я просто так позволю тебе жить спокойно? — откуда-то сзади, раздался шипящий голос, в котором я узнал Змеиного Саннина. — Что, удивлен? Думал, я прогнусь под эту старую корову Цунаде?! — Ты?! Так это твоих рук дело?! — в голове не укладывалось, что этот змеиный ублюдок снова всех обвел вокруг пальца. — Чего ты добиваешься?! — Знаешь, я решил дать тебе второй шанс. Дать пожить в другом мире, там, где Обито еще не устроил мировую резню, не было уничтожения Конохи Богом Боли и твои родители живы. Интересный вариант, не находишь? — по-змеиному улыбнувшись, Орочимару щелкнул пальцами и будто из воздуха появилось два стула, на один из которых уселся он сам, на второй же указал мне. — По-глазам вижу, что ты вспомнил о Вечном Цукиеми за авторством приснопамятного Мадары, но это не оно. — Тогда что?! — его предложение было более чем интересным, ведь теперь в нашем мире более чем тихо, и войн в ближайшее время не предвидится, все зализывают раны, закрывая дыры в бюджете после столь кровопролитной Четвертой мировой войны шиноби. — Не смей лгать, Курама сразу почует это. — Я и не собирался. В своих экспериментах я смог открыть одну из червоточин, размером с монетку, которая вела в мир, сильно похожий на наш, но нашим не являющийся — Нагайна видела твоих родителей, видела Четвертого Хокаге Минато Намикадзе и его жену, Кушину Намикадзе, Кровавую Хабанеро. Тебе достаточно этого, чтобы попытать счастья? — сложив ладони в замок, он ждал моего ответа. Видимо, ему нужно было, чтобы я добровольно согласился на эту аферу. — А в чем твой интерес? Ты никогда не был добрым дедушкой, который на Танабату угощает детей рисовыми лепешками. — Как в чем? Это же эксперимент! Шансы на успех весьма и весьма малы, потому тебе придется именно что рискнуть своей сутью, — и рассмеялся, будто с десяток змей одновременно зашипели на разные голоса. — Итак, каков твой ответ?! — Нет, я не стану рисковать. Старый хрен, а зачем тебе чакра Десятихвостого? — любопытство, как всем известно, не порок. — Эх, а я думал, ты хоть немного, но повзрослеешь… Ну, хрен с тобой, выбора у тебя все равно нет. А касательно чакры Джууби… Я не змею собирался в тот мир запускать, а целого тебя, дурень. Откуда у меня столько чакры? Вот и приходится выкручиваться, — шикнув, он согнал с коленей одну из пригревшихся змеек. — На нет и суда нет, парень. Не серчай.       Мир вокруг мгновенно потемнел, теряя очертания, и будто сквозь вату я услышал голос Орочимару: — Умри. Нагайна, умничка…

***

      Солнечные лучи нежно мазнули по лицу, прерывая странный сон, в котором Орочимару предлагал мне переселиться в параллельный мир на его условиях, мотивирую тем, что ему интересен результат этого эксперимента. Ну не бред ли? Открыв глаза, сразу уперся взглядом в незнакомый потолок. Эмм, что? Какого хрена я сплю не дома? Неужели я так сильно напился вчера, что не помню вообще ничего, да и сны всякие странные снятся?!       Оглядевшись, увидел самую обычную комнату, которая могла принадлежать как ребенку, так и взрослому, не страдающему излишней аскетичностью. Стены обклеены светло-синими обоями, в углу стоят шкаф и стол, на котором стопкой сложены учебники — такие же у меня были во времена обучения в академии. Возле окна висит ростовое зеркало, явно старое, да и ручной работы, потому как теперь никто такие вычурные ободки у зеркал не делает. Заинтересовавшись, встал с кровати, с удивлением разглядывая свою детскую пижаму и тонкие руки и ноги (Какого хрена? Как я влез в эту пижаму? И что с руками-ногами-то?), подошел к зеркалу и ошарашенно уставился на отражение.       Я… снова ребенок?! Так это был не сон?!       Выпав из реальности на несколько минут, машинально приглаживая свои вечно всколоченные волосы, я разглядывал себя. Себя, каким я был пять лет назад, во время обучения в академии шиноби. Зависнув, я даже не услышал женского голоса, такого знакомого и родного, что звал меня откуда-то снизу просыпаться и спускаться на завтрак.       Тем неожиданнее для меня оказались распахнувшаяся от пинка дверь и крик той, кого в Конохе знали как Кровавую Хабанери, моей матери:  — Наруто, ты совсем оглох?! Какого хрена ты в зеркало пялишься?! — в гневе она и впрямь была ужасна, волосы, словно змеи развевались, придавая ей воистину устрашающий вид. — А ну марш умываться, и чтобы через две минуты за столом был! Хироши уже позавтракал и убежал на учебу, а ты все спишь и спишь!       На этой ноте она вышла, успокаиваясь и придавая себе вид миловидной женщины, озабоченной повседневными делами, напоследок зло зыркнув в мою сторону.  — Охренеть… — мне просто больше нечего было сказать на вот это вот все. Эксперимент удался, и я абсолютно уверен, что теперь я тот самый Наруто, у которого родители и не думали умирать. — Орочимару, пусть ты и козел, каких еще поискать надо, но если пересечемся — с меня ящик пива и фотки голой Цунаде, слово шиноби даю.  — Кхем-кхем, Наруто, а ты ничего не забыл? — в голове раздался подозрительно-ласковый голос моего вечного спутника, который, оказывается, даже в другом мире не оставил меня.  — Курама, доброе утро! Так ты тоже смог переместиться?! — радости не было конца, но от крика я удержался, помня, что живу уже не один.  — Дурень, у тебя осталась минута! Ты что, не помнишь о характере своей мамы?! Бегом! — изошелся криком друг, беспокоясь за меня. И точно, пора бы поспешить.       Скидываю с себя пижаму, переодеваюсь в сложенный тут же привычный мне рыжий спортивный костюм с камонами Узумаки на спине и плечах, бегом спускаюсь по лестнице вниз и попадаю в недлинный коридорчик с двумя дверями справа. Наугад открывая одну из них, обнаружил вожделенный умывальник и быстренько умывшись, опять же бегом направляюсь на кухню, ведомый чудесными запахами домашней еды.       Усевшись и приступив к приему пищи, предался вновь размышлениям. Кто такой Хироши? Может быть, мой брат? Или… Не знаю, думаю, разберусь с этим позже. Похоже, сейчас я учусь в академии, и потому неплохо было бы посетить занятия, не опаздывая — свои дурные привычки делать все всем назло я забросил еще в прошлой жизни. Быстренько слопав тарелку карри и махом выдув стакан чаю, попрощался с мамой (Она даже слова не проронила в ответ. Что-то здесь неладно…) и побежал по такой знакомой дороге на учебу.       Оказывается, то место, где находилась моя комнатка раньше, все то здание — его и в помине не было. На его месте стоял наш дом, двухэтажный особняк, выглядящий пусть и не очень богато (зная отца, уверен, что это он воспротивился всяким барельефам и лепнине), но солидно.       Что ж, впереди меня ждет новая жизнь, в которой я постараюсь не совершать тех ошибок, которыми пестрит мое прошлое. Я постараюсь не допустить падения Саске во тьму ненависти и спасти на этот раз всех.