о пытках, серенадах и чистой ненависти

Шизуо, в общем-то, не имеет ничего против популярных рок-песен, гитар, и Three Days Grace в частности. Зато, Шизуо имеет очень много чего против Орихары Изаи. Особенно против Орихары Изаи с гитарой. Особенно, против Орихары Изаи орущего в два сорок семь ночи I Hate Everything About You под его окнами. Хейваджиме почему-то кажется, что это какой-то новый вид психологической пытки, изобретенной для того, чтобы сжить его со свету. В первый раз, когда он слышит завывания посреди ночи, он спросонья думает, что это требует внимания Докусонмару, которого Касука оставил на выходные, ввиду отъезда на очередные съемки. Однако, животное обнаруживается мирно посапывающим в куче смятой одежды Шизуо, и парень ещё две минуты не моргая смотрит на него, пытаясь понять, что тут вообще происходит. Когда он просыпается окончательно, до него доходит, что Докусонмару точно не может завывать известный хит канадских альтернативщиков, да ещё и сопровождая эту вакханалию отвратительным лязганьем по струнам несчастной гитары. — Ну и кто это у нас там такой бессмертный? — задал риторический вопрос в пустоту Шизуо, направляясь к открытому из-за ужасной жары окну, по пути схватив первое, что попалось под руку. Запустить чем-нибудь в несчастного героя-любовника, опять заливающегося о страстной любви, граничащей с ненавистью, было единственным, чего он сейчас хотел. Вот только отодвинув легкие занавески, и выглянув в окно на улицу, слабо освещаемую фонарями, блондин слегка растерялся, увидев знакомую и такую раздражающую его физиономию. Рука, сжимающая вазу, которой он собирался запустить в горе-певца, непроизвольно сжалась ещё сильнее, и хрупкий фарфор треснул, а осколки вонзились ему в руку, однако, Шизуо даже не обратил на это внимания. Не до этого сейчас. — Блоха?! Услышав злобный рык грозы Икебукуро, брюнет мгновенно оторвался от терзания струн, и поднял голову, сразу же расплываясь в радостно-ехидной ухмылке. — Оя-оя, Шизу-чан, доброй ночи! Чего не спишь? Знаешь, засиживаться до такого позднего времени вредит здоровью, Шизу-чан, — невинно улыбнувшись, Орихара поставил рандомный аккорд и медленно, с садистским удовольствием, провел медиатором по струнам, снова издавая противный лязгающий звук. Шизуо стиснул зубы, рефлекторно начиная шарить рукой по подоконнику, в поиске чем запустить в довольно скалящегося информатора. Увы, единственное что оказалось поблизости, была переноска Докусонмару, в которой Касука, собственно, доставил своего питомца к брату. Недолго думая, Хейваджима схватил её, мысленно отмечая, что завтра надо будет обязательно извиниться перед братом. И перед Докусонмару. И купить новую. Прищурив один глаз и прикидывая, с какой силой эта штука прилетит Изае в лоб, если он запустит её со своего четвертого этажа, Шизуо глубоко вдохнул, и раскрутив переноску в руке швырнул её вниз, явно вложив в этот бросок всю свою ярость. Проворная Блоха, к величайшему сожалению Хейваджимы, совершенно не испугалась воинственного настроя своего заклятого врага (привык уже), и такой же воинственно настроенной переноски, несущейся к нему с бешеной скоростью. Послав своему «обожаемому» Шизу-чану воздушный поцелуй, и перехватив покрепче гитару, Изая в момент исчез из поля зрения, оставляя после себя только поднявшуюся пыль, гаденько-веселый смех и отвратительное настроение. На следующую ночь он снова пришел. Шизуо с болезненным стоном еле-еле заставил себя открыть глаза, кидая взгляд на настольные часы, стоящие рядом. Два сорок семь. Вот же пунктуальный засранец. С трудом поднявшись, он направился к окну, по пути споткнувшись о развалившегося посреди комнаты Докусонмару. Кот издал недовольный мявк, приоткрывая желтые глаза и недовольно поглядывая на временного хозяина. — Прости-прости, — виновато пробормотал парень, присаживаясь на корточки перед котом, и слегка потрепав его по голове. Животное сразу же заурчало, показывая, что больше не сердится. С улицы снова послышалось душераздирающее «ай хэйт эврисинг эбаут ю». Блондин уныло вздохнул. — Ну вот не дебил ли? — поинтересовался он у Докусонмару, на что кот утвердительно мяукнул, приободряюще лизнув Шизуо в руку. — Хоть бы репертуар сменил, придурок. — Ю! Хэйт! Эврисинг эбаут ми! — Заебал уже орать! Хейваджима, услышав сквозь «кристально чистое» пение информатора другой голос, явно ему не принадлежащий, оставил кота и кинулся к окну, одергивая занавески и выглядывая на улицу. Картина, открывшаяся ему была потрясающей — облитый с ног до головы серый кардинал Икебукуро так и замер с открытым ртом, растерянным взглядом смотрел наверх. Блондин сильнее высунулся наружу, чуть ли не вываливаясь из окна, и не без удовольствия отметил, что возмездие принесла никто иная, как соседка с нижнего этажа. Аки была девушкой вспыльчивой, особенно когда дело касалось её сна. Парень затрясся в приступе беззвучного смеха, глядя на растрепанную и ужасно злую девушку, потрясающую ярко оранжевым ведром. Вот честно, если она сейчас ещё этим ведром в него запустит, Шизуо завтра же пойдет и сделает ей предложение. — Чтоб знал, как по ночам горланить, шваль поганая! — рявкнула напоследок разозленная Аки, удаляясь с балкона и громко хлопая дверью, да так, что в соседних окнах стекла затряслись. Что ж, женитьба пока откладывается. Встретившись взглядом с информатором, наконец заметившим его, Шизуо лишь ещё сильнее растянулся в улыбке, демонстрируя противнику средний палец. Выходка соседки настолько развеселила его, что желание выйти и дать пизды Изае растворилось в воздухе — ему и так неплохо досталось. Следующие три ночи были спокойными. А вот на четвертую, когда Шизуо уже совершенно расслабился, пытки возобновились. Впоследствии, конечно, выяснилось, что Изая пробил по своим каналам Аки, и выждал когда у неё на работе следующая ночная смена, не желая соваться при ней. Однако, Шизуо этого пока не знал. Шизуо просто хотел сдохнуть, когда в роковые два сорок семь послышались знакомые завывания за окном. Поднявшись вышибала медленно направился к окну, захватив по пути табурет, доживавший последние секунды своей жизни. — Эй, Блоха. — Вечерочка, Шизу-чан. Опять не спишь в такое позднее время? Ты заставляешь меня беспокоиться о твоем здоровье. Кто ж мне будет устраивать пробежки по району, если ты копыта откинешь? Да и кого я ненавидеть буду, в конце то концов? Жестокий Шизу-чан, совершенно не думает о чувствах своего любимейшего врага. — Ты закончил? — поинтересовался Шизу-чан, складывая руки на подоконнике и едва подавляя закипающую в нем злобу. — Ещё минуточку, Шизу-чан, — мило улыбается информатор, смотря прямо в глаза оппоненту. — Если честно, в последнее время Шизу-чан уделяет мне слишком мало внимания. Обидно, знаешь ли. Куда девались наши постоянные пробежки по Икебукуро? А? Вчера я к тебе подходил во время работы, изо всех сил пытался вывести из себя, а ты что сделал? Просто впечатал в стену и ушел, серьезно? Даже нормальной погони не было! Такими темпами я скоро форму потеряю. Шизу-чан, неужели ты начинаешь терять ко мне интерес? — последнюю фразу Орихара произносит с деланным ужасом в голосе, и для драматичного эффекта прикрывает ладонями рот. — Неужели ты нашел кого-то, кого ненавидишь больше, чем меня? Это обидно, дорогой мой. Я тут, знаешь ли, ночами не сплю, серенады ему пою, о своей чистой ненависти, а он что? Нашел себе врага на стороне? Неблагодарный Шизу-чан! — Господи, как же ты меня заебал, — шумно выдыхает Шизуо, хватаясь за табурет. Орихара, заметив, что изначальная цель достигнута, озорно сверкает глазами, покрепче перехватывая гитару, и готовясь в любой момент стартовать. — Ни днем, блять, ни ночью от тебя покоя нет, — рычит блондин, запуская в парня несчастной табуреткой. Вслед за табуреткой он лезет на подоконник сам, через пару секунд выпрыгивая из окна. Изая весело хохочет и разворачивается, потихоньку начиная отступать, совершенно не беспокоясь за состояние своего лучшего врага: люди не выживают после падения с четвертого этажа, но ведь Шизу-чан то монстр, так чего за него переживать? Сейчас ему лучше побеспокоиться о сохранности своих собственных конечностей. — И-и-иза-а-ая! Серый кардинал Икебукуро чуть ли не захлебывается от восторга, слыша злобный крик своего, несомненно, любимейшего врага. Крутанувшись на пятках и послав Хейваджиме очередной воздушный поцелуй, Орихара резко срывается с места, и заливаясь безумным смехом несется по узким улочкам района, чувствуя адреналин, которого ему так не хватало в последнее время. Он прекрасно знает, что его обожаемый вышибала в милой пижамке с котятами, подаренной на День Рождения Касукой, не отстает от него ни на шаг, угрожающе размахивая выдранным из земли дорожным знаком. Изая Орихара в этой жизни любит три вещи — лезть не в своё дело, людей, и выводить из себя Шизу-чана. Шизу-чан, в свою очередь, ненавидит две вещи — насилие и Орихару Изаю. Хотя, пожалуй, три — добавьте в этот список Three Days Grace с их чёртовой I Hate Everything About You.