Поглощенная доза

20 октября       Артем работал в кафе уже около десяти дней. Григорию Аркадьевичу нравилась его усидчивость, желание помогать другим, порою непробиваемое спокойствие парня помогало в работе с клиентами.       Все в общем-то было идеально. Если бы не одно «но». Этот мальчишка просто был нереально притягательным. Даже когда он злился, его лицо выглядело безумно забавным. Это словно щенок или кот. Чтобы они не делали — все мило. Абсолютно.       А когда он улыбался. Коллегам, клиентам, просто друзьям, или даже саму Григорию — земля из-под ног уходила. Но улыбка эта была, хоть и до безобразия красивая, ненастоящей. От всего сердца Артем улыбался только тогда, когда в кафе зашёл мужчина, лет сорока, в строгом сером костюме, темные волосы контрастировали с еле заметной сединой на висках.       Григорий хотел просто подойти, взять мальчика, завести в подсобку, закрыть на ключ, и никогда не выпускать, а каждому, кто посмотрит на Артема, кричать: «Мое!» Но пугать парня таким напором и решительностью не хотелось. Поэтому приходилось, скрежетая зубами, наблюдать за «брачными» заигрываниями этих двоих. Артем тогда подал этому мужику черное кофе, и говорил с ним о чем-то очень долго. А их лица находились друг от друга в непозволительной, черт побери, близости.       Еще недавно Григорий понял, что как-то слишком часто следит за парнем. Казалось бы, что это происходит чисто по случайности, но если смотреть вглубь… То становится ясно, что мужчина страдает какой-то маниакальной зависимостью.       Теперь проследить вечером, куда идет парень, стало чуть ли не ежедневным ритуалом. Обычно по выходным его забирал какой-то мужчина на черном ниссане террано. Григорий около полтора часа выискивал именно ту модель, что была у этого подозрительного мужика. Возможно, это был его отец. Такими раздумьями Григорий старался не сорваться на самом же Артеме, или чего похлеще.       Парень категорически не замечал всех тех знаков внимания, что дарил ему начальник. Или делал вид, что не замечал. Григорий совершенно не понимал откуда в нем взялась такая нервная нерешительность, и яркая нежность по отношению к кому-то, раньше он такого за собой не замечал. По Артему же нельзя было понять, приятно ему все это получать, или же банальная вежливость давала мужчине ложные надежды.       После недавнего случая, Григорий наконец решился признаться парню. Было пасмурное утро. На улице чертова слякоть, мороз, снег. Прекрасная погода, если не выходить за пределы дома. Но начальник всегда должен быть на месте. Придя на несколько минут раньше, Григорий ненавязчиво подметил, что Артем уже пришел. Аня, вечный ребенок, опять опаздывала, а пришел ли Володя — мужчине было неинтересно.       Сбросив пальто в кабинете, начальник подошел к барной стойке, Артем как раз протирал пыль на полках. — Ты опять пришел раньше, — подал голос Григорий. Парень вздрогнул, и бокал, который находился у него в руке, с омерзительным звуком разбился о мраморный пол. — Блять, — похоже, Артем совсем не ожидал, — извините, Григорий Аркадьевич, не надо так пугать. — Прости, не думал, что для тебя это так неожиданно будет, — теперь мужчина чувствовал свою вину. Парень ушел в подсобку. Григорий чертыхнулся. «Молодец, ты все проебал», — грустно подумал он. Но Артем вернулся очень быстро, с веником и совком в руках. Аккуратно подмел осколки. — Почему ты так рано приходишь? — Григорий наблюдал за тем, как мальчишка продолжал смахивать пылинки со стаканов. — А это вам мешает? — Артем обернулся, посмотрел так, мол «чего приебался». — Нет, просто вдруг у тебя проблемы. — Все нормально. — он задумался, — просто не спится последнее время. — Почему? — похоже, что парень был готов идти на контакт. — Не знаю, сны такие странные снятся, — он опять повернулся к начальнику, — я постоянно падаю.       Григорий замолчал. Артем смотрел прямо в глаза напротив. В эту секунду Григорию показалось, что мальчишка ему душу открыл. «Что за розовые сопли у тебя в голове, старый извращенец?!» — не без грусти пронеслось у него в голове. — Падаешь? — наконец подал голос начальник. Это было странно. Ибо это был самый долгий их диалог за все время. Наверное, поэтому мужчина ощутимо нервничал. — Ну да, — парень наконец оставил в покое чистый бокал, — обычно когда падаешь во сне, то тут же просыпаешься. А я — нет. Просто падаю. Пока каким-то чудом не заставляю себя проснуться. — И долго это продолжается? — Григорий ловил каждое движение и жест, каждое слово, дабы ничего не пропустить. — Несколько недель, — Артем провел тряпкой по стойке, смахивая пыль, которой там не было. — И это… страшно? Парень чему-то улыбнулся. Было жутко. — Да, кажется, да, — он взял бутылку какого-то виски, налил в рюмку, придвинул Григорию, — обычно я просыпаюсь часа в четыре утра. И больше не засыпаю. Таблетки не помогают. Почему-то. Начальник с благодарностью во взгляде взял взял налитое. Задумался над словами парня. — Психолог? — спросил мужчина, залпом осушив рюмку алкоголя, — обычно, выговорив то, что гложет, становится как-то легче. — То есть к мозгоправу сходить? — неприлично отозвался о психологах Артем. — Называй их как хочешь, но они работают с такими случаями, как у тебя. Парень помолчал. Забрал стакан, его губы опять тронула улыбка. — Спасибо, но мне уже стало легче, — отряхнул фартук, — этот разговор помог мне лучше, чем мозгоправы. Я пойду. И удалился в подсобку.       Григорий еще целый день бросал заметные многозначительные знаки на Артема, но все без толку. Парень делал вид, будто и не состоялось того утреннего, до безобразия откровенного разговора.       На следующий день у Артема был выходной, поэтому Григорий изводил себя догадками. Но теперь мужчина почему-то был уверен, что все не так уж и бессмысленно, как казалось до этого.