Огненная душа

Душа полна огня была. Ее безбрежные моря Всегда штормили, говоря О том, как умерла заря... Он чувствовал себя, как бог, без особого труда взмахивая Ледяной Скорбью над головой. Каждая поглощенная ею душа делала его еще сильнее. Стрелы эльфов крови обходили Артаса и градом сыпались на снег, а стрелки падали толпами, будто подкошенные. Артас оглядел поле брани. Где тот, кого он должен убить в первую очередь? Он все еще не видел Иллидана. Быть может, он уже вошел в… – Артас! Артас, черт тебя возьми, повернись и сразись со мной! Голос был ясен, чист и полон ненависти. Артас оглянулся. Эльфийский принц стоял всего в нескольких шагах от него, в красных с золотом нарядах, ярких, как кровь, на фоне неумолимой белизны снега, на котором шел бой. Он был высоким и гордым, возле него стоял воткнутый в снег посох, а его глаза сверлили Артаса насквозь. Вокруг него сияла аура магии. – Твой путь окончится здесь, убийца. Для тебя будущего не существует. Артас насмешливо посмотрел на эльфа, раньше казавшегося принцу людей невероятно сильным и мудрым. – После того как ты трусливо сбежал с нашей последней встречи, я и не думал, что ты когда-то высунешься на белый свет, Кель. Все еще злишься на меня за то, что я отнял у тебя Джайну? Ты должен принять все, как есть. В конце концов, в этом мире есть еще много вещей, которые ты можешь назвать своими. О, стой… или уже нет? – Будь ты проклят, Артас Менетил, – прорычал Кель’тас, дрожа от ярости. – Ты отнял у меня все, что было мне дорого. У меня осталась только жажда мести. Он не стал тратиться больше на гневные слова, вместо этого подняв свой посох. Кристалл на его навершии загорелся ярким светом, а в другой руке возник огненный шар. Мгновение спустя он полетел к Артасу. Осколки льда отразились от его доспехов. Кель’тас был мастером магии и умел читать заклинания быстрее, чем кто либо, с кем Артасу доводилось сражаться. Он едва успел поднять Ледяную Скорбь, чтобы отразить ею пламенный шар. А осколки были ерундой - взмахнув рунным клинком, он притянул ледяные стрелы, как стружку к магниту. Улыбаясь, Артас отправил их назад к залинателю. Он был удивлен скоростью Кель’таса, но больше не собирался допускать такой ошибки. – Подумал бы дважды, прежде чем нападать на меня льдом, Кель, – сказал он, смеясь. Он должен был раздразнить мага. Самым важным в его чарах был самоконтроль, и если бы он вышел из себя, – проиграл бы в поединке. – Спасибо за совет, – проворчал Кель. Артас потянул за уздечку, готовясь наскочить на противника, но в этот миг снег под ним стал ярко-оранжевым, и спустя мгновение превратился в воду. Непобедимый опустился почти на метр, но копыта встали на льдистое дно. Артас соскочил с него, направив коня к снегу и схватив в правую руку Ледяную Скорбь. В его правой руке появился темный шар из зеленоватой энергии, который полетел в Келя, как стрела, выпущенная из лука. Маг отпрыгнул в сторону, но атака была слишком быстрой. Его лицо побледнело, и он схватился рукой за сердце. Артас улыбнулся, ведь часть его жизненной силы перешла к нему. Огромный огненный шар поразил его в грудь, и Артас вскрикнул, отступив под ударом. Пламя пылало на нем несколько секунд, прежде чем он нашел в себе силы остановить заклинание. Доспехи смогли защитить его, но обожженная кожа сильно болела. Он был ошеломлен, и его застали врасплох. Второй огненный шар помчался в его сторону, но на этот раз он был готов, и встретил сгусток огня своим смертоносным льдом. – Я разрушил твою родину… осквернил ваш драгоценный Солнечный Колодец. И я убил твоего отца. Ледяная Скорбь впитала в себя его душу, Кель. Он ушел навсегда. – О, да, это твое призвание – убивать бодреньких старичков, – глумился над ним в ответ Кель’тас, – Ну, моего отца ты хоть сразил на поле боя. А своего? Как храбро – заколоть беззащитного родителя, распростершего руки, чтобы обнять… Артас подбежал к нему так, что их разделяло всего пару шагов, и опустил Ледяную Скорбь. Кель’тас отразил удар посохом. Несколько секунд он удерживал меч, но затем посох разломился на кусочки. Но эта заминка выиграла Кель’тасу время, чтобы вытащить из ножен сверкающее оружие, рунный клинок, который, казалось, в отличие от холодного света Ледяной Скорби, пылал настоящим пламенем. Клинки скрестились. Они оба пытались заставить друг друга отступить, и их борьба продолжалась несколько секунд. Их взгляды встретились, и Кель’тас усмехнулся. – Узнаешь этот клинок? Артас знал, что это за меч, и откуда он, – Удар Пламени, Фело’мелорн, которым когда-то владел предок Кель’таса, Дат’ремар Солнечный Скиталец, основатель их династии. Меч был очень древним. Он видел еще Войну Древних и появление Высокорожденных. Артас снова ухмыльнулся. Удар Пламени теперь станет еще и свидетелем еще одного великого события – падения последнего из Солнечных Скитальцев. – О, узнаю. Я видел, как он раскололся надвое от удара Ледяной Скорби, когда я убил твоего отца. Артас был сильнее, к тому же теперь в нем была сила Короля-лича. С рычанием он отпихнул Кель’таса назад, в надежде, что тот потеряет равновесие. Маг быстро встал на землю и, почти танцуя, прыгнул вперед, взмахнув Фело’мелорном. Его глаза не упускали Артаса из виду ни на миг. – И теперь он перекован. – Такие мечи ломаются там, где их перековали, – Артас отступил назад, какое-то время пытаясь найти слабое место Келя. – Может, людские мечи, – засмеялся Кель’тас. – Но не эльфийские. Нет, он был перекован, и в него вложили магию, ненависть и лютую жажду мести. Нет, Артас, Фело’мелорн теперь сильнее, чем когда-либо. Так же, как и я. Как и син’дорай. Мы слишком сильны, чтобы сломить нас – слишком сильны в стремлении к цели. А цель наша – твоя смерть! Он напал слишком неожиданно. Только что Кель’тас стоял и разглагольствовал, а теперь Артас был вынужден бороться за свою жизнь. Ледяная Скорбь против Удара Пламени. Артас отскочил назад, чтобы отойти от неожиданной атаки, а затем поднес Ледяную Скорбь, чтобы защитится. Кель сделал ловкий выпад, жестокий и стремительный, которого Артас и не ждал. Он отступил назад на шаг, потом на второй, а затем не выдержал и упал на землю. Кель набросился на него, надеясь нанести смертельный удар. Но Артас крепко помнил уроки Мурадина, и особенно один трюк запомнился ему навсегда. Он вытянул ноги и толкнул Келя изо всех сил. Маг упал на снег. Рыцарь смерти, тяжело дыша, вскочил на ноги, и занес над головою Ледяную Скорбь, чтобы яростно опустить ее на эльфа. Удар наткнулся на Фело’мелорн. Клинки снова схлестнулись в борьбе. Глаза Кель’таса пылали ненавистью. Но на мечах Артас сражался искуснее мага. Он был сильнее и, несмотря на злорадные речи Келя о перекованном мече, его клинок был куда мощнее. Медленно, неумолимо, как и надеялся Артас, Ледяная Скорбь подступалась к горлу Кель’таса. – … ненавижу тебя, – шепнул Кель. Артас яростно закричал, его взор затуманился, и он изо всех сил ударил клинком вниз. Меч вонзился в снег и лед. Кель’таса не было. Рыцарь смерти мгновенно понял что случилось и резко обернулся, чтобы попытаться парировать или отклонить удар эльфа, который возник за его спиной. Ему это почти удалось, но Кель'Тас двигался слишком быстро и лезвие всё-таки зацепило плечо павшего принца. Артас вскрикнул от резкой боли, его доспехи не устояли перед натиском Фело'мелорна. Рана была болезненной, но не глубокой, и рука все еще функционировала. Превозмогая боль, он смог парировать шквал ударов, обрушенный на него Келем. Глаза эльфийского принца полыхали безумной ненавистью. Неожиданно он отступил, перехватил меч в левую руку, а правой указал на Артаса. С его пальцев сорвался огненный жгут, который попытался опутать принца. Атака была жесткой и стремительной, но противником Келя был не простой рыцарь смерти. Небрежные взмахи Ледяной Скорби разорвали изящное порождение магии эльфа крови, как будто оно было из шелка. Артас усмехнулся. - Ты напрасно стараешься. Ты умрешь здесь, в снегах Нордскола, далеко от свой разрушенной и разоренной родины... Кель'Тас не стал отвечать ему. Мечи снова столкнулись, но теперь уже чародей отступал под натиском рыцаря смерти. Артас понимал, что Кель стал уставать, в то время как в нем самом бушевала сила Короля Лича. Его противник тоже осознавал это, взмахи его меча становились все медленнее. Кель'Тас не смог уклониться от очередного выпада и скользящий удар пришелся по ноге. Его одеяния потемнели от крови. Задыхаясь, принц отшатнулся, едва не упав. Несколько мгновений они стояли друг напротив друга. "Я не смогу пробиться через его защиту, - подумал Кель, - он сильнее меня. Вскоре все будет кончено. Я должен что-то предпринять...". Но у него не было времени. Бой возобновился. Противники кружили друг напротив друга, регулярно обмениваясь ударами. Кель'Тасу пришла в голову идея. Сосредоточившись, он отклонил следующий удар Артаса и внезапно рванулся в сторону. Артас, не ожидавший такой прыти от раненого и уставшего эльфа, на мгновение опешил. Кель'тас воспользовался этой заминкой, чтобы на секунду исчезнуть из поля зрения павшего принца и уйти в невидимость с помощью своего старого заклинания. Сделав это, эльф сжал дрожащими руками рукоять Фело'мелорна и атаковал оглядывающегося в поисках своего исчезнувшего противника рыцаря смерти со спины. Неизвестно как, но Артас почувствовал его и смог обернуться, выставив рунический меч вперед, не парируя удар эльфийского принца, а стараясь поразить его. Кель'Тас едва успел уклониться. На лице Артаса снова заиграла насмешливая улыбка. «Он видит меня, - вдруг понял эльф, - он видел меня все это время, остальное было лишь маскарадом». Артас двигался легко, его переполняла мощь. Морозное сияние Ледяной Скорби разгоралось все ярче. Рыцарь смерти перебрасывал ее из руки в руку, играл мускулами. Пот заливал глаза Келя, капал с бровей. Он чувствовал, как Фело’мелорн становится всё тяжелее. Ноги стали чугунными, усталые руку вскидывали его все замедленнее. Все его заклинания разбивались о несокрушимую защиту магии Короля Лича. Улыбка на лице Артаса стала шире. Он двигался с той же легкостью, но глаза чуть сузились, взгляд стал прицельным. «Готовит завершающий удар, - понял маг в отчаянии, - что я могу сделать?». Он бросился вперед, пренебрегая защитой. Острие Ледяной Скорби мгновенно и умело метнулось к его груди. Боль была такой острой, что он закричал, но руки сделали то, к чему был готов, что хотел сделать. Фело’мелорн насквозь пробил грудь Артаса. Рыцарь смерти издал яростный вопль. Кель’тас потянул на себя меч, но из глубокой раны на груди Артаса не хлынула кровь. Эльф покачнулся, сделал пару шагов назад и тяжело рухнул на землю. Звон в его ушах нарастал, своего врага он видел через красную пелену. Но Артас не упал, несмотря на ужасную рану. Его лицо, на котором мгновение назад держалась гримаса боли, внезапно стало очень спокойным. Он положил свободную руку на рану и под изумленным взглядом эльфа она тут же затянулась. Рыцарь смерти посмотрел на лежащего в нескольких метрах перед ним израненного эльфа и поднял Ледяную Скорбь. Внезапно время остановилось. Все вокруг Кель’таса стало серым и замерло, словно мгновенно оледенев. Послышался легкий шелест мантии, и перед его изумленным взором появилось… существо. Иначе назвать Это не было возможности. Незнакомец был одет в золотую мантию с капюшоном, но это единственное, что было в нем неизменным. Каждую секунду он менял свой облик, стремительно и плавно перетекая в иное обличье. Вот перед магом стоял таурен, теперь он превратился в гнома, эльфийка сменила нежить, а человек – дворфийку. Кель’тасу показалось, что он сходит с ума. Словно почувствовав это, незнакомец прекратил превращения, остановившись на одной форме, отдаленно напоминающей эльфа крови. Его голос отозвался в разуме мага, это был голос всех, кого он встречал в своей жизни и в то же время не принадлежащий никому: - Приветствую тебя, Кель’тас Солнечный Скиталец. - Кто... ты? - ошеломленно пробормотал маг. - Это не имеет значения, мое имя ничего тебе не скажет. Я пришел, чтобы предложить тебе выбор. Странная фигура выжидающе замолчала, но, видя, что эльф не отвечает, продолжила: - У тебя есть три варианта того, как поступить. Любой из них изменит не только твою судьбу, но и в некотором роде повлияет на будущее всего Азерота. Первый путь – бежать, телепортироваться. Даже эту ужасную рану можно залечить. Второй – умереть. Впрочем, его ты, конечно же, не выберешь. Третий – это шанс, который я могу подарить тебе. Ты являешься одним из самых сильных магов Азерота и способен творить заклинания необычайной мощи. Есть одно заклинание, которое может позволить тебе победить Артаса, но оно убьет и тебя тоже. Когда-то им владел Медив, с помощью его уменьшенной версии он уничтожил великого синего дракона. Ничто не устоит перед ним, но велика будет цена, которую ты заплатишь. Выбирай. Кель колебался всего секунду. Затем его глаза загорелись огнем ненависти и он яростно прошептал: - Что значит моя жизнь в сравнении с возможностью отомстить и остановить это зло? Я согласен! Незнакомец поднял руку в золотой мантии и указал на эльфа. Тот почувствовал, что к нему переходит знание, которым до него владели лишь Хранители Тирисфаля. Древние чары, основанные на магической и жизненной энергии чародея, могли вызвать к жизни нечто воистину жуткое и смертельно опасное. Эльф моргнул и в этот момент мир снова преобразился, зависшие в воздухе снежинки вновь стали равномерно падать на землю, а серый цвет разложился на множество красок. Странный визитер пропал, но мага это уже не волновало. Перед внутренним взором Кель’таса появился сложный узор из знаков тайной магии и вплетенных между ними линий силы. Едва шевелящиеся пальцы принялись вводить нужные руны, а губы беззвучно выговаривать древние слова, с каждым из которых он лишался части оставшейся магической и жизненной силы. Он вплетал в заклинание саму свою суть, отдавая себя целиком и полностью одному разрушительному порыву – последнему в своей жизни. - Хороший бой, эльф, - в голове рыцаря смерти не было даже намека на издевку, - встречай трагический финал! Артас посмотрел на бормочущего мага и занес меч для последнего удара. В этот момент руки Кель’таса налились белым свечением, и в сторону рыцаря смерти полилась волна ряби. Через мгновение раздался колоссальный взрыв, который был слышен сражающимися эльфами, нагами и воинами Плети по всему леднику. Вокруг Келя полыхал огненный шторм невыразимой силы. Как воплощенная душа пламени, он нетронутым парил в воздухе посреди бушующей стихии. Его сияющие глаза отыскали Артаса, который уже не мог так легко противостоять натиску этого огня и из последних сил удерживал зеленоватый магический щит, стараясь выбраться за пределы бури. Словно почувствовав желание своего создателя, буря сместилась так, что уже Артас находился в ее эпицентре. Поняв тщетность попыток бежать, рыцарь смерти развернулся к Кель’тасу и пронзил его последним ненавидящим взглядом. Он хотел что-то сказать, но в этот момент огненная буря достигла апогея и антимагический панцирь не устоял. Маг наблюдал, как бывший принц, бывший паладин, бывший человек за считанные секунды сгорает в пламени, подобного которому никогда не видел Нордскол. Даже хваленая броня обратилась в пепел, который бушующий шторм мгновенно развеял. Через несколько мгновений все стихло. Кель мягко опустился на дно образовавшегося котлована. Вокруг него в радиусе сотни метров простиралась выжженная дотла земля. Всего за несколько секунд снег и лед превратились в пар, а пар тут же исчез. Даже легендарная Ледяная Скорбь не устояла перед мощью чистого пламени, первородной стихии во всей своей мощи. Меч не был полностью уничтожен, но множество оплавленных осколков было хаотично разбросано по кратеру. Кель глубоко вздохнул и почувствовал, как боль уходит. Он умирал, он знал это. Но это уже не имело значения. Он сделал то, что мечтал сделать - уничтожил Артаса своими руками, освободил заключенные в Ледяной Скорби души, среди которых была и душа его отца, и многих из его народа, а цена... не была чрезмерной, на его взгляд. На миг Кель задумался, что будет с его народом после гибели последнего Солнечного Скитальца, но тут же отбросил эту мысль: разумеется, существует много достойных эльфов - Роммат, Лана'тель, Лор'темар и другие, они смогут... они... Мысли Кель'таса начали расплываться. он почти не чувствовал своего тела. Боль и усталость исчезали как сон, поскольку постепенно умирало все, что могло чувствовать. Кель'тас последний раз глубоко вздохнул, прошептал: «За Кель’Талас…» и закрыл глаза. Смерть пришла быстро и безболезненно, Всего миг, и вот эльф уже был не в Нордсколе и не в Азероте. Звезды летели перед ним, и он услышал далекую песнь, но не смог разобрать слов. Затем внезапно звезды расступились, и мягкое сияние Солнца окутало того, кто был последним и величайшим из Солнечных Скитальцев. Покой и безмятежность за пределами мыслей и времени... Иллидан и Вайш нашли его через несколько часов, когда с Королем Личом уже было покончено. Эльф в ярко-красной с золотом мантии лежал на дне черного котлована, где совсем недавно бушевал жуткий огонь. Он мог показаться спящим – настолько умиротворенным он выглядел, но его грудь не вздымалась от дыхания, а лицо было смертельно бледным. Рядом с ним лежал один из осколков Ледяной Скорби. - Проклятие! Мы должны были быть здесь, мы должны были помочь ему в борьбе с Артасом! - вскричал Иллидан, огонь на его клинках яростно зашипел. Он разочарованно бросил их на землю и сел рядом, схватившись руками за голову. Нага неверяще смотрела на тело эльфийского принца. - Владыка Иллидан, вы можете вернуть его к жизни? – затаив дыхание, спросила Вайш. Иллидан молчал. Он поднялся, медленно обошел вокруг тела и внимательно посмотрел в лицо Кель’таса. Затем наконец промолвил: - Да… Но я не стану. - Почему? – Вайш явно была разочарована. - Способ, доступный мне, навсегда изменит его. Он обратит его в полудемона, такого, каким являюсь я. И мне кажется, что он не хотел бы такой судьбы. Нет… он выполнил все, ради чего жил. Он мог бы стать прекрасным лидером для эльфов крови, восстановить Кель’Талас, привести свой народ к процветанию… Но я уверен, он предпочел бы умереть тут, неоскверненным. - Голос Илладан был спокоен, ничего в его тоне не напоминало о недавней вспышке горя и гнева. Вайш подумала и согласно кивнула. Но у нее было еще много вопросов. - Кто станет предводителем эльфов крови сейчас? - Полагаю, это будет Лана’тель. Она была правой рукой Кель’таса в течении всего похода в Нордскол. Впрочем, пусть сами решат данную проблему. - Как мы похороним его? Иллидан задумался. Затем медленно и торжественно объявил: - Я думаю, он бы хотел покоиться на своей родине. Я открою портал в Кель’Талас и мы похороним его там. Его тело не должно быть предано земле – его сущность была пламенем, и в пламя он уйдет после смерти. Вайш наконец задала главный вопрос, терзавший ее все это время. - А мы? Вернемся в Запределье и поступим на службу к мастеру Пылающего Легиона Кил’Джедену? Полудемон внимательно посмотрел на нее, взвешивая все «за» и «против» в своем разуме. - Нет. Мы не станем рабами Пылающего Легиона. - Но тогда зачем было все это?! – Вайш была вне себя от ярости, - ради чего мы отправились в Нордскол? - Мы отправились уничтожить Короля Лича и остановить Плеть не из-за приказа Кил’Джедена. Они угрожали Азероту напрямую, и я не мог допустить даже малейшего шанса того, что все его жители – включая ночных эльфов, которых я когда-то поклялся защищать, - превратятся в безмозглую нежить. - Ночные эльфы? И вы заботитесь о них после всего что они с вами сделали?... - Они были правы в некотором роде… их вполне можно понять. Я осознал это тогда, когда поднимался к Ледяному Трону. Все это время я жаждал силы, прикрываясь благими намерениями. Мой брат был прав, а я ошибался. Вайш изумленно смотрела на него. Иллидан продолжил: - В попытке хоть как-то уцелеть Король Лич предлагал мне коллосальную силу и власть, стоило мне только надеть его корону на свою голову, и я знал, что он не лжет. Раньше я бы с радостью ухватился за возможность обзавестись еще одним могущественным артефактом и увеличить свою мощь, но мой путь был ошибочным. Я рад, что смог вовремя остановиться. Вайш прошипела: - В таком случае ты останешься без нашей помощи, Иллидан. Я возвращаюсь в Назжатар и будь уверен, что весь мой народ последует за мной. Иллидан промолчал. Вайш развернулась и проползла несколько метров, но затем остановилась. Обернувшись, она спросила, и в ее голосе больше не было злости: - Всё же, почему? - Потому что свобода намного дороже жизни, и я поклялся никогда больше не выступать против моего народа. Даже если он забыл обо мне, я о нем не забыл. И теперь я призываю тебя восстать против королевы Азшары. - Чтооо!?.. – Вайш возмущенно зашипела. - Десять тысяч лет назад ты была ее самой верной служанкой. Десять тысяч лет назад, еще являясь Высокорожденной, ты настолько фанатично обожала свою королеву, что стремилась подражать ей во всем. Я помню это, как если бы это было вчера. Но то время давно кануло в небытие. Взгляни в глаза правде – не ночные эльфы виновны в том, что случилось с тобой и другими, претерпевшими трансформацию в наг, а именно Азшара. Она зачаровала вас, и вы с радостью выполняли любые ее приказы, даже не задумываясь о том, что в случае успеха весь Азерот ждал апокалипсис. Десять тысяч лет ты обвиняла в этом ночных эльфов, боясь даже допустить иной мысли, но… Если бы в глубине души ты уже не была бы согласна со мной, ты не стала бы даже слушать меня, а сразу бы ушла. Вайш в смятении запнулась, не находя слов. Иллидан перевел тему. - Собирай своих наг, а я займусь эльфами крови. Я хочу быть в Кель’Таласе до захода солнца. - Да будет так, лорд Иллидан, - Вайш снова перешла к уважительному обращению, что немало порадовало полудемона. Он развернулся и направился в ту сторону, где, предположительно, остановились лагерем эльфы крови, чтобы сообщить их лидерам ужасную весть. Прошло всего несколько часов, и под их ногами уже простиралась земля эльфийского королевства. День близился к завершению, небо окрасилось в красный цвет от заходящего над морем солнца. Иллидан, Вайш, Лана’тель, Ворен’таль и оповещенный об их прибытии Лор’темар стояли на холме Острова Солнечного Скитальца, первого кусочка Восточных Королевств когда-то замеченного флотилией Дат’Ремара, древнего предка Келя. Тут было очень много эльфов крови и высших эльфов, которые пришли проститься со своим почившим лидером. Сам принц лежал на погребальном костре на вершине холма, купаясь в солнечном свете. Заиграла торжественная и печальная музыка. «Позже о нем сложат песни и син’дорай и квель’дорай», подумал Иллидан. Но сейчас никто не посмел прервать музыку своими словами. Они молча стояли и ждали, пока не прозвучит последний аккорд. Затем Роммат поднял руку, все остальные магистры, как по команде, последовали его примеру. Дрова мгновенно вспыхнули, яркое пламя поднялось до небес, скрыв от взгляда эльфов их принца. Огонь горел несколько минут. Все это время стояла мертвая тишина, взгляды наблюдателей были устремлены на танцующее пламя, и каждый вспоминал что-то, связанное с ушедшим. Наконец солнце зашло за море. Магия полностью сожгла тело. Когда всё закончилось, от Кель'таса осталась только горстка пепла. Верховный магистр Роммат собственноручно развеял его по ветру как дань уважения своему учителю. Фигура в золотой мантии тайно наблюдала за происходящим, стоя рядом с памятником Дат'ремару. Неизвестный хмыкнул, он был уверен что вскоре тут появится еще один памятник, куда больше и величественнее. Убедившись, что все одет по плану, он кивнул своим мыслям. Этот временной поток останется нетронутым и никогда не будет обнаружен драконами бесконечности. Параллельный мир... Незнакомец снова хмыкнул и растворился в вечернем воздухе. Он легко и непринужденно проходил через врата времени и реальности, а перед его глазами в это время проходили картины будущего, уготованного этой временной ветке. Иллидан вернется в Запределье. В этот раз его разум не затронуло безумие, и он объединится с Наару и народами Азерота в борьбе против Легиона. Он не пленит драконов пустоты и не станет создавать орков скверны с помощью крови Магтеридона. А когда случится Катаклизм, он будет в Хиджале, чтобы помочь своему брату в борьбе с Рагнаросом. В конце концов, он придет в эльфийские леса и возглавит вернувшихся Высокорожденных. Отныне и до конца времен все его дела будут совершены во благо ночных эльфов. "Да, он явно заслуживал лучшей судьбы, нежели быть убитым на вершине Черного Храма, преданный всеми и не обретя покоя", - подумало существо в золотой мантии. Вайш вернется в Запределье вместе с Иллиданом и поможет ему в войне против Кил'Джедена. Когда разразится Катаклизм, окончательно освободившись от чар Азшары, она выступит против нее в Вайш'ире и одержит победу. В награду за это Элуна дарует ей и тем нагам, что за ней последуют, возможность разрушить проклятие Старых Богов и снова стать ночными эльфами. "Прощение и искупление для заблудшей души... Редко встречается такое милосердие" Лана'тель станет новой королевой Луносвета, а Лор'темар будет рад сбросить тягостную ношу власти и вновь наденет доспехи следопыта. "Так будет лучше для них обоих..." Война с Плетью в Нордсколе никогда не произойдет, и объединенным силам Азерота не составит труда победить Локена, Йогг-Сарона и Малигоса. "Да. Меньше крови, меньше жертв." Драконий союз не будет ослаблен перед Катаклизмом и Аспекты отразят нападение Смертокрыла, не утратив своей силы. И не лишившийся силы Ноздорму в конце концов благословит Тельдрассил, вернув бессмертие ночным эльфам. "Немного для моего собственного рода" Майев Песнь Теней, не способная поверить в то, что Иллидан изменился, пробудет в тюрьме Долины Призрачной Луны вплоть до Катаклизма, после чего Иллидан передаст ее Малфуриону на лечение в Лунной Поляне. Излечившись, Майев придет в себя и вернется к ночным эльфам. "И ей не дано сгинуть во мраке. Еще тысячи лет она будет жрицей Элуны." И все это из-за одного измененного момента...