Отпуск

«Нахуй», — говорит Гэвин и берет отпуск. Он закупается ящиком дешевого алкоголя и едет в старый дом своей бабки подальше от гребаных андроидов, революций и прочего дерьма. Он сидит безвылазно неделю. И просидел бы еще столько же, если бы не одно «но». Сейчас это «но» почти час названивает в полуразвалившийся звонок, который Гэвин неожиданно для самого себя чинит в первые же дни. Иногда оно перестает звонить и начинает стучать. Настойчиво, громко, будто бы вот-вот выбьет дверь и каждый раз отчего-то сдерживается. Гэвин даже не знает, какой из способов доебаться хуже, потому что оба пиздец как раздражают. Около семи утра и у него очередное похмелье. К горлу то и дело подкатывает тошнота, а в висках пульсирует и стучит в такт шуму за дверью. Все, что он хочет — это забраться под одеяло и сдохнуть. Натянуть его себе на голову и перестать существовать, стереться из реальности к хуям. Вместо этого Гэвин идет открывать дверь. Он распахивает ее зло и раздраженно, и она с треском ударяется о внутреннюю стену. Он утыкается взглядом в идеальную форму сотрудника полиции, поднимает глаза выше и чертыхается. Кто бы, блять, сомневался, что это гребаный андроид. Только эти жестяные мудаки способны доебывать без передышки. — Коннор? — на секунду Гэвин замирает, осматривает андроида с ног до головы, всматривается в черты его лица, внимательно и пристально, и тут же не менее громко захлопывает дверь обратно. — Пошел вон. — Я Ричард. — Да мне похуй, как ты себя называешь, жестянка. Съебись с моего крыльца, — отзывается Гэвин. Он со злостью гипнотизирует дверь. Только чертового андроида в его отпуске и не хватало. Теперь-то уж точно полный комплект. Да еще и с идиотской рожей Коннора, как бы он там себя ни называл. Гэвину хочется думать, что это какой-то ебанутый глюк его пьяного сознания, но нихуя. Слишком много громких звуков для галлюцинации. — Детектив, откройте дверь. — Что в словах "пошел вон" тебе не понятно? — голос у андроида слишком спокойный и отчего-то это бесит еще больше, Гэвину хочется завыть и уебаться. — Повторить по слогам? По.Шел.Вон. Съебись. — Похоже, придется ее выбить, хотя подобное мне крайне не рекомендовали, — Гэвин буквально слышит его ухмылку. — Отойдите от двери, детектив. Гэвин меньше всего сейчас хочет, чтобы этот мудак выбил ему еще и дверь. Он, блять, вообще не хочет, чтобы этот мудак здесь находился. Он обхватывает ручку и тянет ее на себя, открывая: — Чего ты вообще приебался? Гэвин вновь со злостью рассматривает его, андроид смотрит в ответ — спокойно и безразлично. Словно этот сученыш прямиком из Киберлайфа, не будь он гребаным девиантом. — У нас труп. — А у меня отпуск! Мне похуй. — У вас нет отпуска. Вы не подписали заявление. Гэвин непонимающе смотрит на него, будто бы андроид вот-вот скажет "я вас наебал, детектив, всего хорошего". Вместо этого тот сует в его руки планшет и Гэвин смотрит уже туда. Он читает свое заявление, доходит до конца и пытается прокрутить еще дальше, потому что вот где-то здесь обязательно должна быть подпись. Но нихуя. Дальше не прокручивается и подписи нет. Вы в охуенной жопе, детектив. — Ты ведь сейчас меня наебываешь, да? — он возвращает андроиду планшет, пихает ему его в руки, почти толкая с крыльца. — Никак нет, детектив, — андроид все еще спокоен, только Гэвин смотрит в его холодные глаза и думает, что там пляшут ебаные черти. — Меня попросили забрать вас и доставить в участок. — Прямо так? — Гэвин щурится и обводит себя рукой. Доставить, блять, в участок, заебись просто. Прямо в потертых трико и заношенной футболке? — Желательно, чтобы у вас был подобающий вид, но я не настаиваю. Гэвину хочется его придушить. Через двадцать минут он почти не выглядит как бухающий всю жизнь бомж, а скорее как тот, кто пил максимум дня два и теперь свеж, но немного помят. В общем-то, как обычно. Андроид все это время ждет его за дверью. — Ты вообще кто такой? — Гэвин садится в машину, сперва на водительское, а потом передумывает и оказывается на заднем. Его все еще ощутимо тошнит, голова и не думала прекращать болеть, а сдохнуть хочется еще больше. — Я Ричард. — Ну охуеть, — Гэвин морщится, ему эти имена нахуй не сдались. — Это я уже слышал. Вас там всех штампуют похожими друг на друга и тупыми? — И я ваш новый напарник. Гэвин надеется, что этот пиздец окажется сном. Для верности он даже щиплет себя за руку и сильно зажмуривается. А когда открывает глаза, то по-прежнему едет в машине. Только вот теперь гребаный андроид поворачивается к нему и улыбается. Дружелюбно и неожиданно жутко. Сука. Труп их действительно ждет. И не один. Кто-то решает свести счеты и убивает тех, кто поддерживает издевательства над андроидами. И теперь Гэвин и еще парочка особо одаренных должны раскрыть это дело. В участке все орут на Гэвина, а он в ответ орет на них. Машет руками, жестикулируя, сыплет оскорблениями и подпаливает все вокруг. Гэвин уверен, что андроид стал его напарником не просто так. И ему всучили его в напарники только потому, что ранее он доебывал Коннора, а этот двойник стал его персональной карой, и теперь весь участок радостно наблюдает шоу "Жестянка, Гэвин и его горящая жопа". Но начальству глубоко пофиг, что он там себе навыдумывал. Андроид в любом случае остается его напарником. Гэвин честно пытается от него избавиться. Он оставляет его на парковке, на месте преступления, в магазине, закрывает в пустом участке, даже сбегает сам, но чертов андроид все равно находит его и продолжает крутиться рядом. Первые три дня кажутся адом. Гэвин постоянно чувствует на себе холодный взгляд, а когда поворачивается, чтобы перехватить его и посмотреть в ответ, то натыкается на пугающую улыбочку, от которой по спине бегут ебаные мурашки. Еще через день Гэвин готов издеваться над всеми андроидами вокруг, лишь бы их подозреваемый явился и убил заодно его. И Гэвин не понимает, почему этот андроид так раздражает. Он предельно вежлив и ведет себя отстраненно, разговаривая строго по делу. Он не позволяет себе ничего лишнего, будто бы и не девиант вовсе. Идеальный напарник, если бы не та пугающая улыбочка. Гэвин стабильно бесится каждый раз, когда видит его. Сегодня он засиживается допоздна, и эта гребаная машина тоже не спешит покидать участок. — И так, блядь, понятно, что убивает кто-то из ваших, — кидает он, вновь и вновь просматривая улики. — Неужели? — спокойный голос оказывается совсем рядом, и Гэвин, почти вздрагивая от неожиданности, сжимает руки в кулаки. Когда этот мудак успел? Он ведь был как минимум в десяти метрах от него. — Вы думаете, все так просто, детектив? Гэвин злится, он резко оборачивается, почти сталкиваясь нос к носу, и смотрит на него. Прямо в холодные глаза. Заглядывает в них, тонет на мгновение и тут же выныривает. Он гонит это от себя прочь, как можно дальше, скрывается за злостью и усмешкой. Но вот в чем дело. Гэвин может поклясться на чем угодно, что этот тостер какую-то секунду удивленно сверлит его взглядом в ответ. Будто бы он не ожидал. — Приготовь мне кофе, — Гэвин сам не понимает, как «чего тебе?» складываются в это. Андроид, отстраняясь, делает шаг назад. Кто научил эту блядскую машину так усмехаться? Это что, специальная программа «Доведи Гэвина Рида до самоубийства»? — Я ваш напарник, а не ваша кофемашина, — говорит он, и Гэвину хочется сбежать. Он вскакивает с кресла, подхватывая со стола планшет, и идет, нет, почти бежит, к автомату. Через пару минут он держит в руках горячий стаканчик. Гэвин пьет не сразу. Сперва он медленно и задумчиво дует на мутную жидкость, а когда делает глоток, то морщится и сплевывает. Андроид ожидаемо оказывается рядом. Ну и что за хуйня? — Как ваш кофе, детектив? Вы, наверное, не добавили в него сахар? — Иди нахуй, — отзывается Гэвин и демонстративно делает еще глоток. — Вы таким способом ненавязчиво предлагаете мне вступить в половой акт, детектив? Гэвин давится кофе. Он везде. На руках, на рубашке, на рубашке андроида, на его руках. Все стало одним блядским кофе. Какой еще половой акт?! — Вы в порядке, детектив? — учтиво спрашивает андроид, Гэвин не слышит в его голосе ни капли сочувствия. — Пошел на... отъебись! С утра на его столе стоит стаканчик кофе прямиком из ближайшей к участку кофейни. Гэвин смотрит на него уже минут двадцать, пока рядом не оказывается этот гребаный напарник андроид с невозмутимым видом и вопросом: «почему вы не пьете?». — Что здесь? — Гэвин спрашивает прямо в лоб. И андроид охотно отвечает: — Свежемолотые зерна кофе, вода, вспененное молоко, сахар. Гэвин бросает взгляды то на стаканчик, то на андроида. Все в участке бросают взгляды на них. С усмешками ждут, пока Гэвин разразится очередным оскорблением и устроит им шоу. Охуенное, блядь, развлечение. Возьмите заебавшегося Гэвина и невозмутимого андроида, смешайте их и наблюдайте. Гэвину хочется послать их куда подальше. Вместо этого он кидает: — И все? — А нужно было что-то еще? — Гэвину становится глупо и неловко, он злится еще больше. — Я не собираюсь вас убивать, для такого есть куда более интересные способы. Это просто кофе. Пейте, пока он не остыл. Андроид исчезает так же как и появляется; бесшумно и внезапно, вновь оставляя Гэвина наедине со стаканчиком. И если первые секунды Гэвин душит в себе желание догнать его и вылить этот гребаный кофе прямо на темноволосую голову, то после он впивается в теплую бумагу пальцами и жадно пьет под удивленные возгласы коллег. Похуй. Потому что у него очередное блядское похмелье, и он слишком долго ждал. Это просто пиздец, что он смог прекратить прокручивать в своей голове вчерашние ебанутые слова ебанутой жестянки только после того, как надрался до беспамятства. Что, блядь, с тобой не так, Гэвин?! Этот кусок металла бросил издевательскую фразу и тут же забыл, а тебя вдруг перекоротило к хуям. Гэвин уже ни черта не понимает, но на всякий случай собирается исключить «пошел нахуй» из своего лексикона. Он вновь сталкивается с андроидом ближе к обеду, и пока мозг судорожно соображает, его рот открывается и произносит: — Как ты понял, что мне нравится именно такой кофе? Гребаный андроид улыбается, Гэвину хочется то ли дать ему по шее, то ли съебать из участка. Желательно насовсем. — Я сделал выводы на основе того, что вы пролили на меня. — Но зачем? Какой в этом смысл? — Гэвин все еще ничего не понимает и раздражается еще больше. — Не хотелось бы, чтобы мой напарник отравился, так и не раскрыв дело. Гэвин не замечает, как стихает. Отчего-то это обезоруживает. Он рассматривает его лицо: прищуренные голубые глаза, брови — прямые линии, волевой подбородок, блядские родинки, рот с усмешкой. Коннор давно бы отстал от него, только вот это не Коннор. И как он вообще мог думать, что его андроид похож на Коннора? Они ведь совсем разные. — И откуда ты, блядь, взялся на мою голову? — Гэвин выбирает второй вариант и отходит в сторону двери. Не совсем из участка, так хоть из этого ебанутого коридора. — Не делай так больше. — Что не делать, детектив? Гэвин смотрит на него как на идиота. Только вот идиот, он уверен, здесь только один. И это далеко не андроид. Гэвин почти не удивляется, когда на следующий день вновь видит кофе. Он пьет его, пока глазами ищет андроида по всему участку, чтобы устроить ему очередной выговор. Но все, что Гэвин находит, так это взбешенное начальство. Видите ли, блядь, его напарник уже давно на месте преступления. У них новый труп, а он тут прохлаждается, да еще и кофе пьет. Может ему еще кровать и бутылку виски сюда принести? Гэвин несется на место преступления, а его настроение падает на самое дно. — Какого хера ты не сказал мне? — первое, что спрашивает он, когда видит проклятого андроида. — Не хотел вас беспокоить, детектив, — тот такой невозмутимый, что у Гэвина сводит зубы. — Не хотел беспокоить меня, блядь! Это наше дело, а не только твое! — он скалится в ответ на улыбку андроида, теперь та кажется ему издевательской усмешкой. — Из-за твоего ебаного «не хотел беспокоить» начальство нагнуло меня так, что я теперь неделю ходить не смогу! Андроид внимательно осматривает его с ног до головы, как гребаный сканер, а потом произносит: — Я же оставил вам записку. Рядом с кофе. Вы ее прочитали? Гэвину хочется убить его, а потом и себя. Скорее всего эту идиотскую записку он случайно смахнул со стола, когда размышлял: выбросить ли кофе или выпить. — А что, нормальные сообщения не для андроидов? —Ну хватит, Рид. Опять ты разорался. Прекращай, — ну конечно же, здесь гребаный Хэнк. Возникает из ниоткуда и теперь стоит и смотрит на него. Наверняка где-то рядом бродит его ручной тостер. — И как Ричард тебя терпит? Точно, эта адская машина хочет, чтобы ее звали Ричардом. Что за тупое имя? — Пошел ты, Хэнк. — Гэвин скалится. Только его в этом цирке как раз-таки и не хватало. Хэнк качает головой, у него вид, будто бы это Гэвин свихнулся, а не весь мир вокруг. — Ну... как знаешь. Удачи тебе, парень, — он хлопает андроида по плечу рукой, и Гэвин внезапно представляет, как отрывает эту самую руку. Всего одно мгновение — и эта мысль растворяется в потоке раздражения. Хэнк уходит и весь оставшийся день они убивают на изучение улик. Никаких очевидных следов все еще нет. Убийца явно не призрак, он действует неаккуратно, но и далеко не полный идиот, ведь его ДНК все еще не нашли. У них и так было девять трупов, а это десятый, и Гэвин нихуя не понимает, что с ними теперь делать. Только его гребаный андроид удовлетворенно щурится, будто бы понял что-то, что до него, Гэвина, никак не дойдет. Гэвин мучается минут двадцать, ходит вокруг него, ищет и раздражается еще больше, а после не выдерживает и нетерпеливо спрашивает: — Ну что еще? Что ты знаешь? Эту всю херню устроил кто-то из ваших? Андроид усмехается ему прямо в лицо. — Если бы кто-то из нас захотел отмщения, то делал бы не так...грязно. Это кто-то из ваших, детектив, — Гэвина так бесит его самодовольная усмешка, что он едва сдерживается. — Но знаете, что? Если поначалу убийства кажутся хаотичными, то присмотревшись получше, я выяснил одну закономерность, — Гэвин внимательно смотрит на него. Ну и что еще этот пластиковый мудак там выяснил? — Чаще всего убивали тех, кто был так или иначе связан с уничтожением моделей KL-900. Из десяти жертв с этой моделью контактировали семь. Это может быть просто совпадение, но... — В нашем деле не бывает совпадений, — заканчивает за него Гэвин. Он хмурится и устало трет переносицу. Его гребаная машина как всегда на шаг впереди. — Значит нам нужно найти того уебка, что двинулся на этой модели. — Я уже составил список подозреваемых. Будь это не Гэвин, а кто-то другой, то андроид давно бы услышал «спасибо». Вместо этого Гэвин хмурится чуть меньше, когда выхватывает из его рук планшет. Ближе к ночи они внезапно оказываются в азиатском ресторанчике. Гэвин ест, а андроид смотрит на это. Гэвин почти не бесится, потому что вместо этого вычеркивает подозреваемых из списка. Один — мертв, второй — давно переехал из города, третий — хрупкая молодая девушка, никак не способная на убийства с расчленением, у четвертого они сегодня уже были, и он скорее тихий наркоман, чем серийный убийца. — Я вам нравлюсь, детектив? Что, блядь? Гэвин давится лапшой. Она выскальзывает изо рта обратно в тарелку, оставляя брызги с кусочками овощей на планшете и скатерти. Что за хуйня?! — Какого хуя ты это спрашиваешь? — Гэвин тянется за салфеткой, подхватывает одну, сжимает пальцами и подносит к лицу, вытирая уголки губ. Больше всего ему сейчас не хочется смотреть в глаза этому ебанутому андроиду. — Я тебя сейчас ненавижу. Гэвин слышит, как он усмехается. — Я вижу, как вы на меня смотрите. Как будто бы не знаете, чего точно хотите. Ударить меня по лицу или переспать со мной. Гэвину хочется выколоть себе глаза, а после провалиться сквозь землю. А потом вернуться и написать рапорт начальству, потому что это какой-то невыносимый пиздец. — Я не трахаю андроидов, — зло отвечает он, откладывая салфетку в сторону и все еще не поднимая глаз. — А если они вас? Гэвин давится снова. В этот раз он тоже не может уснуть. Всю ночь ворочается в постели, а потом встает с опухшими глазами. Почему именно ему достался в напарники этот двинутый на всю голову уебок? Гэвин никогда не был хорошим мальчиком, но не настолько же, блядь. Следующие два дня они почти не разговаривают. Пересекаются только по делу, молча вычеркивают лишних из списка, пока не остается только один подозреваемый. Нил Джонс. Среднего телосложения. Спортивный. Умеет обращаться с оружием. Раньше работал в правоохранительных органах, а после революции андроидов исчез и больше не появлялся. Гэвин нутром чувствует, что это именно их мудак. Он ничего не успевает сказать, потому что его чертов андроид выдает: — Я уже выяснил его адрес, детектив. Едем сейчас? И если сейчас, то ведете вы или я? В машине у Гэвина внезапно начинают дрожать руки, и он с нескрываемым облегчением смотрит на то, как ведет андроид. Еще не хватало им уебаться на последнем этапе раскрытия дела. Гэвин не говорит никому в участке, что они работают над этой версией, поэтому рядом с домом подозреваемого останавливается только их машина. Никто не знает, что они здесь, и Гэвина это несколько будоражит. Он сильнее сжимает пистолет, когда поднимается по лестнице, он чувствует, как андроид дышит ему в затылок, и это почти успокаивает. Их этаж кажется вымершим и заброшенным, будто бы здесь никто давно не жил и явно не собирается. Идеальное место для квартиры серийника и не менее идеальное место, чтобы сдохнуть. Гэвин глазами ищет квартиру 471, а когда находит, то внезапно оказывается задвинутым за спину андроида. — Что за хуйня?! — шипит он, но проклятый пластиковый мудила уже выбивает дверь. Ему достаточно одного удара ногой, чтобы та сорвалась с петель и упала внутрь, открывая им вид прямо на Нила с ружьем наперевес. Гэвин чертыхается и отталкивает своего напарника в сторону, у него в руках пистолет, он снимает его с предохранителя еще в машине. — Бросай оружие, уебок, — до Нила почти десяток метров и Гэвин уверен, что попадет в него с закрытыми глазами. — Нас тут двое, если ты еще не заметил. Нил не спешит опускать ружье. Он безумно улыбается и давится смехом, когда Гэвин говорит «двое». — Так ли это на самом деле? — он отрывает взгляд от Гэвина и бросает его на андроида. — Ты ведь андроид, да? Я заметил, как он с тобой обращается. Не хочешь отомстить? Гэвин не оборачивается, но он ощущает спиной, как андроид усмехается в ответ Нилу. У него опять дрожат руки, а по спине бегут ебанутые мурашки. — Вы не думали, что я уже это делаю, мистер Джонс? Гэвин забывает как дышать. — Тогда почему бы тебе не убить его? — Нил вновь смотрит на него с видом «ну вот, а ты говорил, что вас двое». — Это всегда лучший способ. — Какого хера здесь происходит?! — Гэвин не выдерживает, взрывается. Вместе с руками у него дрожит и голос. — Мы пришли арестовать этого мудака, а не слушать его бред. Почему ты вообще стоишь? Стреляй в него, гребаная ты машина. — Ну вот. Слышишь? Он даже не относится к тебе, как к напарнику, ты просто его вещь, — Нил разводит руками. Он мгновение молчит, а когда начинает говорить, то Гэвин едва сдерживается, чтобы не завыть. — Ее звали Элли, и я любил ее. Но мразям, подобным вам, этого не понять. Для вас они просто игрушки. Жестянки. Бытовые приборы. И никакая ебаная революция этого не изменит. Только война. Вы убили ее, раздавили и сломали, а потом выбросили. Всего лишь роботы, да? Ни черта подобного. — Какая охуенная история любви. Просто, блядь, гребаный Шекспир, — бросает Гэвин, и Нил поднимает ружье, целится прямо в него, в голову, чтобы уж наверняка. — Твой последний шанс, андроид. Убей его или это сделаю я, — Гэвин слышит, как взводится курок. — Как такие уроды, как мы, смогли создать нечто настолько прекрасное? Раздается выстрел и Гэвин валится на пол. А за ним еще несколько. Коротких и резких. Все происходит слишком быстро. Гэвин ни черта не видит. У него сперва немеет, а после горит огнем рука. Он зажимает ее ладонью и пытается подняться. Пистолет валяется где-то в стороне, и Гэвин даже не собирается его искать. — Эй, детектив, — раздается где-то над ухом. — Все в порядке? Гэвину хочется заорать, что нихуя, блядь, не в порядке. К нему постепенно возвращается зрение и первое что он видит — это лицо своего напарника. Он скользит вниз, к шее и дальше, замирает, и понимает, что лучше бы этого не делал. Потому что на месте руки теперь рваные куски, а синяя кровь смешивается с его красной. К горлу подступает тошнота. — Это еще что за херня? — у него хрипит голос, он вновь пытается сесть. — Ты ебаный мудак, Ричард. Лицо Ричарда меняется с обеспокоенного на удивленное, а на вечно сжатых губах появляется улыбка. Он тянет Гэвина за здоровое плечо, рывком помогая сесть. — Что еще? — Гэвин стирает эти два дня отстраненности, когда вновь смотрит прямо на него. — Вы впервые меня так назвали, детектив, — андроид крепко придерживает его. — Ричардом. Последние пять часов Гэвин нихуя не помнит. После слов Ричарда он теряет сознание и просыпается уже в больничной палате. У него перевязана рука, а рядом сидит Хэнк. — Где этот уебок? — нетерпеливо спрашивает Гэвин. От лекарств у него заплетается язык, но ему плевать. Хэнк с удивлением смотрит на него. — Уебок мертв, Рид. Сердце ухает куда-то вниз и останавливается в желудке. Гэвина вот-вот опять стошнит. Руки цепляются за одеяло и вновь темнеет в глазах. Что, блядь, происходит? — Эй, Гэвин, ты чего так побледнел? Надеюсь, не собрался тут помирать? — Хэнк хлопает его по здоровому плечу. — Кто бы мог подумать, но вы раскрыли дело. А я проиграл сотню. «Вы»? Гэвину нечем дышать. — Где... Ричард? — не так уж и трудно назвать его по имени, да, Гэвин? А даже слишком наоборот. Он садится на кровати и щурится. — А-а-а, Ричард. Ему досталось сильнее, чем тебе, он ведь закрыл тебя собой. Вот если бы не видел своими глазами, то не поверил бы, — Гэвин бросает очередной нетерпеливый взгляд в его сторону. — Ах, да. У него все будет в порядке. Нужно только подождать. Гэвин кивает. Хорошо. С этим жестяным мудаком все будет в порядке. — И вы что, делали на нас ставки, ублюдки? — Трудно было удержаться, сам понимаешь, — Хэнк отмахивается от него и улыбается. — Я ставил на то, что Ричард тебя сожрет, но, как видишь, что-то пошло не так. И ведь даже отравить тебя не попытался! Гэвина выписывают через час, ему в этот раз везет и руку почти не задевает. Через неделю от раны не останется и следа. Еще через час Гэвин уже сидит в своей квартире. Ждать. Гэвин не может ждать. Он нарезает круги по кухне и то и дело заглядывает в новые сообщения. Ничего. Тишина. Где этот гребаный кусок пластмассы? Гэвин просыпается от тихого стука. Часы рядом показывают три ночи. Сон у Гэвина оказывается тревожным и беспокойным, он спит пару часов, то и дело вскакивая от разных звуков. Сперва ему кажется, что стук снаружи выдумывает его уставший мозг, но тот вновь повторяется. Гэвин вскакивает с дивана и за пару движений оказывается у двери. У него трясутся пальцы, когда он открывает замок. — Ты... Гэвин смотрит на его перепачканное синим лицо; подбородок, губы, нос, заглядывает в глаза, с трудом выбирается, смотрит на новую руку, хмурится. Вновь встречается с ним взглядом и, кажется, перестает дышать. Блядь. Гэвин подается вперед и целует его, обхватывает за шею здоровой рукой и тянет чуть ниже. Первые секунды Ричард пораженно замирает, застывает столбом и почти не шевелится, будто бы перезагружается и пытается разложить случившееся по полочкам. Но когда Гэвин почти прекращает, сам обнимает его и толкает к стене. Гэвин не хочет нежностей, и Ричард не дает ему их. Он прижимает его спиной к кирпичной кладке и грубо целует. Его поцелуи больше похожи на смазанные укусы: язык, нижняя губа, уголок, щека, подбородок. У Гэвина кружится голова. Он отвечает ему тем же. Кусает в губы и тут же целует. Прижимается к Ричарду всем телом, тяжело дышит. Рука с шеи сползает на плечо и цепляется за него, пальцы впиваются в одежду и тянут на себя. У Гэвина стучит в висках и в ушах. На коротких вздохах ему кажется, что он все больше сходит с ума, что он все еще в том ебанутом доме, а вся хуйня, происходившая с ним в последнее время, не более, чем очередной пьяный сон. Ричард вновь кусает его в губы, настойчиво скользит в них языком, и Гэвин еще сильнее хватается за него, держась то за плечо, то за стену. Когда Ричард внезапно отстраняется, то Гэвин будто бы со стороны слышит свой разочарованный вздох. — Кажется, я ошибся в подсчетах, — он выдыхает. Гэвину кажется, что у Ричарда сбивается дыхание так же сильно, как и у него самого.— Я был уверен, что вы никогда не решитесь, детектив. Теперь этот уебок усмехается ему прямо в лицо. Гэвин почти не думает, когда вновь утягивает его в поцелуй и бросает недовольное: — Иди нахуй. Вот же гребаная жестянка. На следующий день выясняется, что за них ставил только Коннор. И Гэвин еще больше ненавидит этих блядских андроидов. — Детектив, вы готовы раскрыть еще одно дело? — Ричард протягивает ему планшет, и Гэвин неожиданно долго пялится на его руку. В голове еще слишком свежи воспоминания, как гребаный андроид этой самой рукой дрочит ему. Зажимает в углу между дверью и стеной и целует в шею, а он охотно подставляется, хватает его за спину, за предплечье, шарит ладонью под некогда идеальной формой, сминая ту еще больше. Целует в ответ и прижимается лбом к плечу, когда кончает. И все бы, блядь, ничего, но потом этот жестяной мудак подносит пальцы к лицу и облизывает их, глядя ему прямо, сука, в глаза. Ебаный пиздец. — Что-то не так, детектив? Вы задумались? Все не так. Гэвин нихуя не понимает, как он собирается жить с этим дальше. — Отъебись, Ричард, — он выхватывает планшет под его ухмылку и погружается в дело. Почти погружается. Гэвин слишком часто бросает взгляды в сторону своего напарника, чтобы хоть как-то думать о деле. К середине дня тот объявляется у его стола с кофе и словами «кажется, вы сейчас уснете, детектив, плохо спали сегодня?». Вместо «спасибо» Гэвин выдает: — Что ты имел в виду, когда говорил, что уже мстишь? Потому что это слишком беспокоит. Потому что Гэвин то и дело возвращается к его словам наряду с мыслями о том, какой он ебанутый извращенец. Гребаный андроид невозмутимо ставит стаканчик рядом с Гэвином. — О чем вы? — под его взглядом Ричард облокачивается о стол, почти садится на свободное от бумаг и техники место, и складывает руки на груди. Гэвин старается не смотреть на его ладони. — А, об этом. Я взломал базу данных и удалил подпись из вашего заявления, а потом порекомендовал вас в качестве своего напарника. Сука. Гэвин орет так, что в участке почти лопаются пуленепробиваемые стекла, а его коллеги, кажется, начинают снимать это на камеру. Наверняка выложат в сеть с названием «Гэвин Рид сходит с ума. Последний рубеж». Тем же вечером Гэвин прижимается лбом к новому предплечью Ричарда и выдыхает «я тебя, блядь, ненавижу», когда тот слишком сильно сжимает его член. Гребаный андроид отрывается от его шеи и с очередной усмешкой заглядывает в глаза. Гэвин уверен, что Ричард нихуя ему не верит.