* * *
Дамблдор вынырнул из воды с лицом, бледным как полотно. Со смертями Гарри он справился лучше, чем с видом собственной. — Если снова попробуете нацепить кольцо, я вам руку отрежу, — заявил Гарри. — Не сделал так в прошлый раз из-за мысли, что вы сможете взять все под контроль, но, похоже, у вас ничего не вышло. Он уже снабдил Дамблдора воспоминаниями о своих прошлых смертях. Последняя из них намного сильнее повлияла на Гарри. Дамблдор покачал головой и взмахом руки высушил себе лицо и голову. Шатаясь, подошел к креслу и уселся в него. — Странно видеть себя делающим что-то, чего не помнишь, — сказал Дамблдор. — Поверить не могу, что вы сдурели настолько, чтобы нацепить кольцо, — отозвался Гарри. — Вам бы следовало знать, что на нем ловушки. В обычных условиях Гарри никогда не назвал бы директора дураком, по крайней мере не прямо в лицо, но полагал, что сейчас имеет на это полное право, с учетом нынешних обстоятельств. Почти минуту Дамблдор сидел молча, таращась куда-то отсутствующим взором. Наконец, он заговорил: — Гарри, совершал ли ты поступки, о которых жалел? — Дамблдор не глядел на него. Просто глазел куда-то в пустоту. — Такие, что ты отдал бы что угодно, лишь бы изменить случившееся, но не смог, даже с учетом твоих выдающихся обстоятельств? На мгновение перед Гарри глазами промелькнули лица Эдриана и Колина, и он неохотно кивнул. — Ты терял людей, — сообщил Дамблдор. — Знаю, я наблюдал. Но ты терял людей, которых знал максимум считанные месяцы. Вообрази, что они твоя семья, люди, которых ты любил и знал всю свою жизнь. Насколько сильнее оказалось бы тогда искушение? — Можно ли уничтожить крестраж, не затронув камень? — спросил Гарри. Дамблдор покачал головой. — Невозможно узнать, не попробовав еще раз. Бросив взгляд на часы на стене, Гарри спросил: — А почему бы не прямо сейчас? Обсуждая все это, мы потратили намного меньше времени, чем в прошлый раз, и меня не распирает желанием узнать, что я ошибся и Том опять вернулся со мной и перепрятал камень. — Если все изменится в этом вопросе, то наши проблемы окажутся намного серьезнее, — заметил Дамблдор. Гарри мрачно кивнул. Единственный шанс на победу — держать Волдеморта в неведении. Им требовалось уничтожить все крестражи, останься хоть один из них, и Волдеморт с Пожирателями Смерти победили бы. Все, что требовалось Волдеморту, это успешно сберечь один из крестражей. — Давайте проверим, — предложил Гарри.* * *
Даже точное знание предстоящего ничуть не облегчило ожидания. Фактически, нервотрепка даже усилилась, раз уж Гарри знал, на что именно способны ранее невидимые линии света за его спиной. Просто и эффективно. Снаружи даже отсутствовали чары, отгоняющие магглов, чтобы не привлекать внимания. Другим фактором выступало то, что Тома не волновало, умрут ли тут магглы. Неудивительно, принимая во внимание его отношение к ним. В этот раз Дамблдор возился так же долго, как и в прошлый раз. Гарри подозревал, что директор действовал даже еще осторожнее, из опасения возможных изменений. Чрезмерная самоуверенность никак не помогла бы им. Отлевитировав кольцо из коробки, Дамблдор направил его в другой контейнер. Он собирался уронить коробку обратно в грязь, но тут Гарри коснулся его руки. — Почему бы не трансфигурировать копию? — спросил Гарри. — Он, скорее всего, в какой-то момент явится проверить их, и, возможно, не будет инспектировать копию слишком уж тщательно. Так они могли, по крайней мере, выиграть немного времени. Дамблдор кивнул. Отлевитировал скелет ящерицы, и секунду спустя копия кольца упала обратно в коробку. Та вернулась в грязь под полом, и доски пола встали на свои места. Когда они уходили, директор даже исхитрился вернуть пыль на прежнее место. — Какая-то остаточная магия, которую он сможет засечь? — спросил Гарри. — Нет, если не явится сюда в ближайшие три дня, — заверил его Дамблдор. — И насколько мне известно, он пока еще не вернул себе прежнюю форму. Гарри кивнул. Вряд ли Волдеморт взял бы с собой кого-то еще во время проверок частей души. Будучи младенцем, Темный Лорд не смог бы самостоятельно провести инспекцию. Скорее всего, они находились в безопасности как минимум на то время, пока Волдеморт оставался незавершенным. Конечно, именно поэтому Гарри и ощущал важность фактора времени. Зелью, являвшемуся частью ритуала возрождения Волдеморта, требовалось длительное время на приготовление, иначе тот уже вернулся бы. Тем не менее, Гарри знал, что оно будет готово к концу третьего задания, и это означало, что у них чуть меньше четырех месяцев, дабы разыскать максимально возможное количество крестражей. — Возможно, лучше будет, если я понесу кольцо, — заявил Гарри, одновременно с этим осторожно ступая между изогнутыми линиями света. Дамблдор следовал за ним и ступал еще осторожнее, так как превосходил Гарри ростом. — Не доверяешь мне? Гарри покачал головой. — Слагхорн же сказал, что слишком сильная эмоциональная вовлеченность в отношении предмета, внутри которого прячется крестраж, может позволить частичке души завладеть вами, как это случилось с Томом и Джинни Уизли. — Уж на несколько минут я вполне способен защитить себя, — коротко ответил Дамблдор. Взмах палочки, и линии света снова стали невидимы. Еще взмах, и следы в пыли исчезли. Все выглядело так же, как в тот момент, когда они сюда пришли. Дверь закрылась за ними, и Гарри ощутил всплеск облегчения. Секунду спустя они осторожно покинули пределы домовладения, пока не оказались достаточно далеко, чтобы аппарировать, не потревожив ни одну из защит. Они аппарировали в один из конспиративных домов Дамблдора и уже оттуда переместились в кабинет директора при помощи сети летучего пороха. Едва они прибыли, как Дамблдор начал изучать кольцо. Прошло почти десять минут, прежде чем он оторвался и поднял взгляд. — Мерзко, мерзко. Проклятье на кольце незаметно и неизлечимо. Я на самом деле верю, что ты спас мне жизнь, Гарри. — Как мы его уничтожим? — спросил Гарри. По словам Слагхорна, основная душа не ощущала уничтожения крестражей, следовательно, можно было не сдерживаться. Хранить их в любом случае было опасно, они могли губительно влиять на находящихся рядом людей. Гарри очень не хотелось увидеть Снейпа, попавшего под влияние крестража, и, с учетом того, как он каждый день встречался с директором в его кабинете, для учеников все тоже выходило небезопасным. Дамблдор угрюмо кивнул. Он замысловато помахал палочкой и притянул к себе коробочку с полки. — Ваш дерзкий проект вместе с Северусом во время второго года твоего обучения оказался прибыльным для школы, — поведал Дамблдор. — Я взял на себя смелость и придержал часть яда как раз на такой случай. У Гарри, в глубинах его банковского хранилища, тоже хранился яд. Осторожно открыв коробку, Дамблдор повернулся и вытащил из ящика в столе пару перчаток из драконьей кожи. Гарри заглянул внутрь и обнаружил, что внутри коробки покоится знакомый клык. Похоже, даже столько времени спустя яд внутри и на клыке все еще сохранял свою мощь. Дамблдор некоторое время пристально разглядывал перчатки, а затем кольцо, и потом вздохнул. Он обернулся и протянул перчатки Гарри. — Может, лучше будет, если ты нанесешь удар, — наконец проговорил директор. Гарри не знал, чем это вызвано: нежеланием Дамблдора уничтожать Воскрешающий камень или страхом, что, когда крестраж окажется уничтожен, может сработать какая-то последняя ловушка, вполне способная оказаться смертоносной. В любом случае, у Гарри осталось смутное ощущение, что ему следовало бы оскорбиться. Вместо этого у него возникло чувство усталого смирения. Он надел перчатки, затем бросил взгляд на Дамблдора, испрашивая разрешения, и только потом взял клык. Беря его, Гарри действовал очень осторожно: удручающе и неловко вышло бы, убей он себя из-за того, что проявил беспечность. Конечно, умри он по собственной глупости, то мог бы просто не упоминать о том в следующий раз, когда рассказывал бы Дамблдору о происходящем. Проблема заключалась в том, что он сам помнил бы о собственной глупости. — Так что следует делать? — спросил Гарри. — Просто нанести удар? Дамблдор кивнул, но при этом торопливо отступил на шаг назад, едва Гарри вскинул клык. Не слишком-то лестная картина, словно директор считал, что Гарри ударит по кольцу, и клык отлетит прочь. Хотя, на самом деле, не такая уж и глупая мысль. Гарри торопливо перехватил клык, крепко сжав обеими руками. Не отрывая взгляда от кольца, он вскинул клык, приготовившись обрушить его вниз. — Убив меня, ты убьешь себя, — прошипел голос из украшения. Гарри потребовалась секунда на осознание того, что голос говорил на змеином. — В конце концов, разве не мы те якоря, что удерживают тебя привязанным к этом миру? Откуда тебе знать, что тебя не унесет просто прочь, едва мы исчезнем? — Не слушай его, Гарри, — посоветовал Дамблдор. — Он скажет что угодно, лишь бы выжить. — В пророчестве говорится, что пока другой жив, ни один из нас не сможет умереть по-настоящему. Разве этого недостаточно, чтобы сохранить нам жизнь? — кольцо замолчало на мгновение, затем продолжило: — Ты так упорно трудился над тем, чтобы выжить. Разве не хочется тебе стать бессмертным? Гарри нахмурился и обрушил на кольцо клык. Казалось, что все вокруг завибрировало, и Гарри услышал крик агонии, отдающийся эхом в его голове. Он оглушал, и Гарри упал на пол, выронив клык из рук. Он увидел призрачное изображение, которое устремилось к нему, словно пытаясь теперь, когда оно лишилось своего настоящего дома, укрыться в самом Гарри. Когда оно прошло его насквозь, Гарри ощутил, как у него сводит мышцы. Спину выгнуло, и Гарри внезапно оказался где-то еще. Образы мелькали, перемешанные в сбивающей с толку путанице. Он видел женщину с растрепанными волосами, со странно вздутыми губами. От распутного выражения на ее лице Гарри ощутил неясный дискомфорт. Повсюду громоздились груды золота, драгоценных камней и других артефактов. Под занавес он узрел смеющегося Волдеморта. Планы продвигались хорошо, лучше, чем тот надеялся. Поттер будет страдать и умрет, и Волдеморт наконец освободится. Мгновение спустя Гарри почувствовал дезинтеграцию души, ощущение, наполнившее его странного рода подсознательным ужасом. Он только что уничтожил чью-то часть души, совершил убийство, причем намного более плохое, чем если бы просто кого-то лишил жизни. С определенной точки зрения, лишение жизни могло выглядеть просто помощью кому-то в достижении иной грани бытия. Но при этом убийство души уничтожало все, чем когда-либо располагал человек. Словно он никогда и не существовал, и уничтожение души отправляло его во тьму небытия. Ужасное, кошмарное преступление, и все же Гарри не видел другого выбора. — Ты в порядке, Гарри? — спросил Дамблдор. Гарри утомленно кивнул. — Я увидел кое-что, — наконец ответил он. — Вещи, которые нам необходимо обсудить.* * *
Следующие несколько дней Гарри продолжал пребывать в выбитом из равновесия состоянии. Преступление совершил Волдеморт, сам искалечил себе душу, изуродовал ее до неузнаваемости, и чтобы добиться такого, он убил множество людей. Тем не менее, Гарри знал, каково это — бояться смерти, и в каком-то смысле крестраж сказал все верно. Каждый уничтоженный якорь — минус один крестраж из тех, что удерживали его в этом мире. Гарри медленно, но верно прокладывал путь навстречу собственной неизбежной смерти, особенно с учетом того, что ему, как отчасти крестражу, скорее всего пришлось бы умереть по-настоящему, чтобы все закончилось. Гарри обнаружил, что предается мечтам о разнообразных методах справиться с Волдемортом, не убивая его. Первый план — окаменить его и сбросить в океан, и за ним последовали другие идеи. Хотя вторым планом оказалась идея трансформировать его во что-то еще и тайком подсунуть внутрь американской космической станции. Гарри сомневался, что волшебники способны аппарировать в космосе, и ему доводилось слышать об астронавте, выбросившем с космической станции мячик для гольфа. Третьей мыслью явилась идея превратить его во что-то, способное противостоять стихии внутри вулкана, и сбросить Волдеморта в таковой. Все планы исходили из того, что Гарри сможет одолеть Волдеморта и побить его, и в то же время темного лорда не спасут последователи. Оставалось абсолютно необходимым уничтожить крестражи, и в конечном счете Гарри вернулся к этой задаче, отложив мечты в сторону. Тем временем, все вернулось в привычную колею, как и раньше. Уроки шли, как обычно, хотя, конечно, отсутствовали ученики Дурмштранга, и занятия Гарри с Грюмом тоже продолжились. Гермиона также занималась с Грюмом, и после трех недель полного молчания Дамблдора о других крестражах она наконец-то встретилась с Гарри в Выручай-Комнате. Она выбирала обстановку и по какой-то причине остановилась на гостиной Гриффиндора, если судить по цветам и виду комнаты. Люди в ней отсутствовали, конечно, и Гарри задумался, не выбрала ли ее Гермиона, чтобы выбить его из равновесия. — Я поговорила с Грюмом, — сообщила Гермиона. Гарри вдруг ощутил беспокойство. Она не заговорила бы об этом, если бы не речь шла о чем-то необычном. Насколько знал Гарри, она могла говорить с Грюмом только об одном, и именно этот вопрос Поттер какое-то время отчаянно откладывал в долгий ящик. — Он сказал, что я готова. Конечно, Грюм не знал, к чему она готова, Гарри проследил за тем, чтобы профессор не имел ни малейшего представления о том, какой именно тайной он собирался поделиться с Гермионой. На мгновение он задумался, не сказал ли ей Грюм, что она готова, хотя фактически и не была, чтобы узнать эту тайну, но Дамблдор перепроверил окклюментную защиту Гермионы и подтвердил оценку Аластора. Гарри ничего не ответил. Просто безмолвно таращился на нее. Ощущение тяжести в груди и чувство, словно ему трудно дышать. Гермиона притопнула ногой и нахмурилась. — Ты обещал, что расскажешь мне, если я освою окклюменцию в совершенстве. Я освоила. Продолжишь лгать мне, или, наконец, расскажешь уже правду? Гарри замер в нерешительности на мгновение, затем ответил: — Думаю, тебе лучше присесть.