Однако здравствуйте

Какаши с удовольствием потянулся на футоне, медленно просыпаясь. Он уже и забыл, каково это: высыпаться. Дазай, вышедший из госпиталя, принялся тренировать его не только физическим упражнениям, прививая ему привычку двигаться весьма своеобразно, но и управлению шаринганом... правда они по-прежнему воевали с его неумением контролировать поток чакры, направляемый к додзюцу, из-за чего Какаши по-прежнему носил повязку, но прогресс уже был. Дом ему выделили под стать последнему из Хатаке, небольшой, но оттого не менее удобный и обустроенный, на окраине кланового квартала возле тренировочных полигонов и небольшой школы для тех Учиха, которые еще не поступили в Академию. Холодильник был полон еды, все блестело от чистоты, словно бывшие хозяева еще жили тут. Прошло всего двое суток с того момента, как Моэто поймал его поздно вечером на выходе из квартала и заявил, что он теперь будет тут жить. Это было до неожиданного... приятно? Возможно. Ведь даже сам себе Хатаке боялся признаваться, что ему осточертело постоянно быть одному в пустой, холодной квартире общежития. ― Мелочь, ― двери-седзи в спальню широко открылись и в проеме показался Дазай. ― Какого хрена ты еще в постели? Мальчик резко сел на футоне, мгновенно просыпаясь и бросая взгляд на часы: шесть утра, среда. ― Уже встал, ― он подскочил, хватая с пола свитер-с-маской и намереваясь пройти в душ. ― Ага, вижу я, ― буркнул Дазай, щурясь. Какаши прошмыгнул под рукой Учиха, ловко уворачиваясь от подзатыльника. *** А когда вышел из душа, то почувствовал витающий в воздухе аромат терпкого кофе. Дазай расставлял на столе тарелки с кашей (Какаши иронично поднял бровь) и две большие кружки кофе. Подняв на него взгляд, Учиха фыркнул. ― Сначала стакан воды, ― и заметив, как медленно передвигается ученик, уже рявкнул, ― живее! Хатаке покосился на раскомандовавшегося Дазая, но послушно ускорился, по-прежнему чувствуя себя виноватым. Сам же Учиха уже не понимал сам себя. Нет, он по-прежнему не принимал того, что его клан принял на обучение постороннего человека, и да, он уже начал привыкать к присутствию этого мальчишки в своей жизни. ― Сегодня твоя первая тренировка в группе, ― когда Какаши уже доедал кашу, сказал он. ― Хочу предупредить тебя по поводу состава. С детьми первого старейшины Футоши и Харукой, а также с дочерью третьего старейшины Мирай ты уже знаком. Но помимо этих троих там еще четверо: двоюродные братья Зен и Рен, Амеюри и Сэн. И... в этой группе раньше состоял Обито. На мгновение Какаши замер, не зная, как реагировать. Зачем Дазай ему об этом говорит? Разве недостаточно было просто сказать, что он будет в одной команде с тем мальчишкой Футоши и не упоминать имени Обито? Мальчик сглотнул, кивая. ― Хорошо. ― После обеда встречаемся на нашем полигоне, ― Учиха прикрыл глаза, надеясь, что разбушевавшаяся совесть не даст ему сморозить еще одну глупость. Действительно, зачем мальчишке надо знать, что он теперь вроде-как-занимает место своего погибшего друга? Без этого ему было бы проще воспринимать новую компанию, ведь приказ главы был «помочь», а не «растравить старые раны». ― Хорошо. ― Удачи. ― Вам тоже. *** Итачи сидел на коленях отца, с удовольствием решая даваемые ему задачи, пока Фугаку заканчивает перебирать бумаги. Работы с каждым днем становилось все меньше: все же в повседневной жизни шиноби не так и много событий; и теперь они заканчивали в обед, после либо отправляясь на совместные тренировки, либо гуляя по кварталу и вникая в дела соклановцев. ― Сегодня сходим на тренировочные полигоны, ― Фугаку неожиданно улыбнулся, откидываясь на спинку кресла и опуская руку на макушку сына. ― Как смотришь на то, чтобы проинспектировать эту область? ― Угу. За три дня, проведенные с отцом, Итачи стал гораздо лучше понимать предыдущие поступки отца: глава не может позволить себе быть слабым, глава не может позволить себе быть мягким. И Фугаку не был. Иногда мальчик вздрагивал, потому что вновь и вновь слышал стальные нотки в голосе, видел суровый взгляд ― тот отец, который взял его с собой на войну, еще жил и проявлял себя, на мгновение затмевая того, доброго и ласкового родителя, к которому он с каждым днем привязывался все больше и больше. Джонатан же, наблюдая из-под полуприкрытых век за сыном, мысленно улыбался. Ему нравилось проводить с Итачи время. И с каждым новым днем он все больше проникался к нему отцовской любовью и заботой, начиная замечать то, чего не замечал раньше: Итачи был одинок. Точно также одинок, как и Какаши Хатаке. Итачи, хоть и был гением, уже превосходя большинство своих ровесников в сюрикендзюцу и тайдзюцу, не стремился к тому, чтобы использовать свои способности ― он не любил драться. И, словно вишенка на торте, Итачи отчаянно хотел быть принятым. Хоть кем-то. Таким, каким он был, безо всей мишуры сына главы клана, гения и так далее. И такие наблюдения выводили Сальери к очень печальным выводам. Если бы тот Фугаку остался жив, как повернулась бы судьба Итачи? Возможно, что он нашел бы себе приятелей в Академии (а учитывая жажду Сарутоби заманить наследника клана в Академию, он бы обязательно их нашел), которые убедили бы его в том, что он и только он единственный из всех Учиха любит и верен деревне... и Итачи бы поверил, особенно если бы пошел туда в своем нынешнем возрасте. А что бы тогда стало с отношениями Фугаку и сына? ― То-сан, ― мальчик обернулся, доверчиво наклоняя голову вбок и смотря на него, ― можно мне сегодня сходить к Шисуи в гости? Шисуи Учиха ― мальчик-сирота, тоже участвовавший в Третьей Мировой в составе команды Учиха-Абураме-Хьюга, потеряв при этом обоих сокомандников, и на пять лет старше Итачи. Закончил Академию еще тогда, когда детей набирали в пять, а не восемь лет, звание генина получил в девять, чуунина и джонина. Известен среди шиноби как «Призрак Шисуи», благодаря мастерству в использовании техники Шуншин. Пожалуй, это было все, что Фугаку знал об этом мальчике, и от того немного беспокоился, но Микото уже не раз отводила Итачи к Шисуи в гости с ночевкой, значит и ему самому не о чем волноваться? ― Думаю можно. ― Ка-сан проводит? ― Я. ― Угу. Фугаку потрепал сына по голове, задумываясь о чем-то своем. *** ― Какаши, Футоши, ― невысокая, стройная женщина с черными, прямыми волосами, завязанными в высокий хвост, быстро и ловко распределяла подопечных по парам для тренировок, ― Сэн, Амеюри. Харука, Рен. Мирай, Зен. Отлично, теперь приступим к выполнению заданий... ― А почему это я с ним? ― Перебил "сенсея" Футоши, неприязненно косясь на Какаши, тот, впрочем, сделав вид: глухо-слепо-немой, не обращал ни на кого внимания, с интересом рассматривал травинки на земле. ― А почему я с ним, Хазуки-сан. Футоши, не забывай про воспитание, ― поправила подростка женщина, пожимая плечами. ― Чтобы вы учились контролировать себя и свой острый язычок. Вам, Какаши, разрешаю бить этого засранца каждый раз, как он будет вас задирать. Хатаке в ответ пожал плечами, поднимая взгляд и замечая за спиной Хазуки-сан сына главы клана ― Итачи, который стоял рядом с самим главой, внимательно за ним наблюдая... так вот чей взгляд он почувствовал. ― То-сан, ― Итачи поднял глаза к Фугаку. ― Разве Какаши-кун не джонин? ― Джонин. ― А почему он тренируется с чунинами? ― Потому что они его ровесники, Итачи, ― Фугаку мягко коснулся плеча сына, разворачиваясь и продолжая путь, ― пойдем дальше. *** Дазай вяло ковырялся в своей тарелке с раменом, в пол-уха слушая болтовню Моэто, и думая о том, как же сдвинуть дело с Какаши с мертвой точки. Этот мальчишка до зубовного скрежета упрям... ну не верил Дазай в то, что он не мог контролировать потоки чакры направленные к додзюцу! Ну как вдолбить ему в голову, что если он сможет уменьшить поток чакры, и введет это в рефлекторную привычку, то сможет ходить без повязки на пол-лица?! ― Дазай, ты меня слушаешь? ― Да... ― И что же я только что сказал? ― М? ― Учиха оторвался от изучения лапши в тарелке, пытаясь понять, чего от него требуют. ― Ясно, ― Моэто закатил глаза. ― Ладно, повторюсь. Ты слышал, что уже семерым было напрямую приказано добровольно подписать переход в АНБУ НЕ? ― Что?.. ― Ага. Наши уже не смеются, а раздражаются. ― Но Фугаку-сама и Хокаге-сама... ― А это нелегальные приказы, ― беспечно пожал плечами Моэто. ― Данзо словно плевать на договоренности между Учиха и Конохой. ― Но какое он имеет право?! ― Начал злиться Дазай. ― Абсолютно никакого. ― Моэто задумчиво прикрыл глаза. ― Мне даже кажется, что скоро начнутся совсем не беспочвенные угрозы. ― Нас что, провоцируют? ― Вдруг мелькнула догадка, которую Учиха тут же озвучил. ― Это же глупо! ― А не находишь, что провокация какая-то... слишком фальшивая? ― Не знаю... ― Дазай выловил наруто, тут же отправляя добавку в рот. ― Но если так подумать, то для прикрытия второго дна подойдет. Если честно, было бы проще, если бы нам заявили все прямо, у меня мозги закипают, как только начинаю думать, в какие игры играют шиноби из круга Каге и глав. ― Да кто ж нам, смертным, все прямо заявит, ― фыркнул Моэто, взмахивая палочками и отворачивая голову в другую сторону. ― Никто. ― Разве что глава найдет выход. ― Может быть. *** Уже был поздний вечер, когда Итачи сидел рядом с Шисуи, наблюдая, как друг вырезает по дереву. Ему нравилось наблюдать за длинными, сухими пальцами, которые так ловко орудовали кунаем. ― Как отец? ― Шисуи положил деревяшку и кунай на колени, разминая пальцами. ― Кстати ужинать будешь? Мне Маю-сан принесла сегодня панян-гай и мешок риса. ― Угу. ― Итачи забрал незаконченную фигурку к себе, рассматривая. ― То-сан хорошо, а что? ― Да нет, просто спросил. Мальчики улыбнулись, и Шисуи ушел на кухню накрывать. А Итачи, выглянув в окно, заметил, как к дому напротив подходит Какаши-кун. ― Шисуи, ― позвал он друга, ― а ты знал, что напротив тебя живет Хатаке-кун? ― Ага, ― донеслось из соседней комнаты, ― два дня как заселился. Хочешь, сходим к нему в гости? Голова Шисуи показалась в проеме, и оба Учиха одновременно кивнули. ― Решено, ― старший в их компании вынес две тарелки с супом передавая их в руки Итачи, ― идем в гости к новому соседу! Сейчас только возьму еще порцию супа для него.