Однако здравствуйте

— Джирайя-сан? — Дазай кинул тревожный взгляд на саннина, но тот был спокоен как скала. — Ну что? Идем? — широко зевнув, вдруг спросил он. Скептически переглянувшись, оба Учиха и Хатаке послушно поплелись обратно к деревьям, на ходу съедая свои пайки и внимательно выглядывая любое движение среди листвы. *** «Обито... Рин...» — Минато нашел в окне отражение Шиби. И, если Иноичи он был готов помиловать, то Абураме... — «Из-за него вы погибли. Из-за его проделок я вас потерял» Если бы не Шиби... если бы не его предательство... То оба его ученика сейчас были бы живы. Не случился бы обвал, не случилось бы запечатывание Санби в неподготовленную и ослабленную Рин... «Не прощу,» — Минато обернулся назад с твердым намерением вынести смертный приговор. — У тебя же скоро должен родится ребенок, да? — вдруг, не смотря на Шиби, спросил Фугаку. — Ты о нем думал, когда все это творил? Минато замер. Точно... новый наследник или наследница клана Абураме. Шиби поднял голову, пытаясь скрыть дрожь, так и кидающую его на пол, к ногам Хокаге с покаянием. Лишь остатки гордости и воспитания мешали. Провинился — прими с честью. Не позорь клан. Но он и так его уже опозорил. — Миссию выполнял я. Не думал ни о ком, — наконец заговорил он. Минато едва сдержал тяжелый вздох. Сложно, сложно, сложно. Как глава деревни он должен казнить предателей. Как шиноби — даже не слушать трусов и перебежчиков, которые убили его собственных детей, Рин и Обито он воспринимал уже как свою семью и их смерть тяжелым грузом легла на его сердце. Как отец — лично отомстить. Но как друг. Как человек. Просто как Минато... которого приглашали в клан Абураме на обед еще тогда, когда он был просто сиротой, как Минато, который смеялся над тем, как Инои расчесывает ворчащего Иноичи... — Ясно, — Фугаку передернул плечами. Минато подумал, что ему, должно быть, еще тяжелее. Ведь он все это время говорил в обвинение того, кого считал другом, если не братом. Но вот Учиха посмотрел на него, и Намикадзе не увидел в его взгляде ничего кроме твердой решительности... Фугаку снова оказался сильнее, отрекшись от дружбы и личного отношения в угоду долга и обязанностей. — Хокаге-сама, у меня есть предложение. — М? — Помиловать Шиби Абураме и Иноичи Яманака, — громом прозвучали его слова в полнейшей тишине. — Взамен на воспитание истинных шиноби Конохи. Своего сына или дочь они должны будут воспитать в Воле Огня, полностью посвятив их деревне. Другими словами, воспитав, они должны будут отдать их нам. Самое дорогое взамен на прощение и сохранение чести и гордости. О том, что они творили, никто не узнает. — Говорить как ты можешь так! — не сдержался вдруг Шиби, схватившись за сердце. — Умереть готов, опозоренным и униженным будучи, но сына моего или дочь оставить свободным хочу я! Ты, отцом являющийся, как говорить такое осмелился? — Хорошо, — Фугаку пожал плечами. — Тогда мы тебя казним, как и полагается, и всем станет известно, что ты трус и предатель. И твоего ребенка, когда он выйдет в свет, все будут знать, как ребенка самого низкого человека в Конохе. У него не будет друзей, никто не захочет быть с ним в команде. Он будет отбросом и никто за него не вступится. Если ты этого хочешь... Минато, посмотрев еще раз на Фугаку, перевел взгляд на Шиби. Душа и долг требовали казнить. Оставить клан Абураме на растерзание, а будущего ребенка Шиби — в жертву за Обито и Рин, — сделать самым ненавидимым ребенком в Конохе. Но что-то человеческое, то, чем он всегда гордился в себе, просило прислушаться к словам Фугаку. Помиловать Шиби и Иноичи, дать им и их детям второй шанс. Сохранить их гордость и честь. — По закону поступить мы должны, — трагичным голосом вдруг заговорил Сарутоби, и в сердце Минато поднялась новая волна горечи и раздражения. Хирузен... тот, кому он доверял. Неужели он так уверен в том, что на него ничего не нашли в процессе поиска крыс? — Дельно Фугаку говорит, — холодно отрезав, перебил бывшего Хокаге Минато. — Незачем попусту лить кровь, когда можно забрать самое дорогое. Запомните, Шиби и Иноичи, вы живы — только благодаря вашим будущим детям. А в следующем приказе черным по белому будет прописано, чтобы у каждого из вас они были. Были и принадлежали Конохе. Вы двое, свободны. Обито... Рин... душа, до этого болевшая при каждом воспоминании о дорогих сердцу учениках, словно успокоилась. Злость и жажда мести... а если бы он все-таки убил их?.. Минато представил, в каком трауре будут находиться кланы Яманака и Абураме. Как медленно, но верно, вся Коноха встанет против них и изживет "предателей" с земли, и деревня останется без двух, одних из самых сильных кланов. Как он сам потеряет друзей и союзников. — Это было мудрое решение, — после того как они ушли, заговорил Фугаку. Он говорил спокойно, будто бы ничего не произошло. — А теперь, я так понимаю, мы перейдем к другим, таким же важным делам. К примеру, в данный момент срочно надо решить вопрос с Амэ, куда ушел Данзо-главный-предатель. Как насчет того, чтобы лично его навестить, м, Минато? Разрубим наконец этот чертов узел. Посмотрев на Учиха, Минато подумал, что он, наверняка, сумасшедший, если хочет согласиться. — Почему бы и нет. Полагаю, если выступим сейчас, то успеем переговорить с ним до того, как Акатсуки сотрут его в порошок, — и, кинув чуточку насмешливый взгляд в сторону белого словно бумага Нагато, размял затекшие, от напряжения, мышцы. — Это был сарказм, — прошептал, одними губами, в ответ Узумаки, неверяще глядя на них двоих. — Он самый, малец, он самый, — по-доброму улыбнувшись, Фугаку направился вслед за Минато в сторону выхода из кабинета. — Ну, ты идешь? И вскоре в опустевшем кабинете остался один лишь Сарутоби Хирузен. Минато, начавший свою речь с него, так ее и не закончил. Значит ли это, что Учиха с Намикадзе знают что-то этакое, но разоблачение отложили, чтобы дать ему второй шанс... Или чтобы закончить расследование. Эти детишки стали слишком опасными...