История одного убийцы.

Меня зовут Эмма Фишер, я живу в южной части Америки, в штате Луизиана. У нас с мужем есть небольшое кафе, приносящее нам весьма скромный доход. Последние годы это место уже не пользуется той популярностью, что раньше. Людям всегда были по душе яркие вывески, красивые названия, словом, те места, которые кричат о себе всем своим видом. Мне много раз советовали его продать, получив от этого деньги, которые были бы не лишними для нас с мужем, но каждый раз я отвечала отказом. С этим кафе у меня было связано очень много, за все эти двадцать пять лет, что я в нём работаю, оно стало мне вторым домом. Я полюбила своих посетителей и их истории. Ох, чего я только за это время не наслушалась! Ранним утром, когда ещё никого нет, я сажусь за один из столиков и вспоминаю эти истории. За этим занятием я могу провести хоть целый день, если меня не отвлечёт внезапный клиент. Среди этих историй есть одна, которую я помню, словно это было вчера. Она случилась со мной пятнадцать лет назад. Я уже собралась предаться воспоминаниям, как вдруг дверь в кафе распахнулась и внутрь вошел Томас Корн. Томас — беззаботный холостяк, которому тридцать три года. Этот парень всегда поражал меня только двумя вещами: он улыбался всем неудачам, которые случались с ним, говоря, что это к лучшему и могло быть хуже, и второе это то, что Томас не скупился на комплименты перед противоположным полом, был весьма романтичен и галантен, но при этом не имел до сих пор отношений. — Здравствуйте, мисс Фишер. Вы сегодня всё также великолепны, и сияете, как самый яркий изумруд. — И тебе привет, Томас, — я улыбнулась ему. — А ты всё также внимателен к дамам, но по-прежнему одинок. Пора уже обзавестись семьёй. Мы с ним рассмеялись. За время нашего с ним знакомства это стало некой традицией: он говорил мне, что я всё так же молода в свои пятьдесят, а я в ответ на это по матерински журила его за одиночество. — Тебе как обычно? — Да. Через пару минут перед Томасом оказалась тарелка блинчиков с клиновым сиропом и чашка фруктового чая. Пока он всё это уплетал, я снова предалась своим мыслям о былом. — О чём задумались, Эмма? — с любопытством произнёс Томас. — Всего лишь о прошлом, — я добродушно улыбнулась в ответ. — Ну, и что там ваше прошлое, не болеет? Мы снова рассмеялись. Мне нравилось проводить с ним время. В его компании я чувствовала себя легко. — Хорошо, а теперь без шуток. Вас беспокоит то, что было в прошлом? Просто Вы словно не здесь сейчас. Можете мне рассказать, если хотите. Когда с кем-то делишься, то становится легче. — Даже не знаю, Томас, это длинная и давняя история. — я сжала губы в тонкую линию. — Мне неловко, что я могу отнять твое время. На мои слова он только удобнее устроился за барной стойкой. — Что ж, могу вас заверить, что я никуда не спешу и весь во внимании. До сегодняшнего дня эту историю не знал ни один из посетителей. Посмотрев на Томаса, я подумала, что именно ему расскажу её. — Это случилось пятнадцать лет назад, в октябре 1950 года. В тот день с самого утра шёл жуткий ливень, поэтому на работу меня привёз мой муж, Конрад. В такую погоду в кафе редко кто бывал, а потому я сидела и читала книгу. Я была настолько поглощена сюжетом романа и шумом дождя, что не услышала, как звякнул колокольчик и кто-то вошёл. — Прошу прощения, — хриплый и слегка взволнованный голос заставил меня вздрогнуть. Подняв голову я увидела перед собой мужчину лет сорока-сорока двух. Вид у него был весьма странный. Лицо с левой стороны было расцарапано, словно там побывала лапа дикого зверя. Рукав его серого пиджака, ставшего тёмным из-за дождя был порван. На кисти правой руки были такие же царапины, а чуть ниже красовался укус от зубов человека. — Что с вами произошло? — я была в растерянности, которая постепенно начинала сменяться страхом. — На вас напали? Может, стоит вызвать… — Прошу Вас, — быстро перебил он меня, — выслушайте меня. Мне нужно выговориться хоть кому-нибудь. Его слегка трясло, а в глазах стояла мольба и отчаяние. Всё это не на шутку меня испугало, но я изо всех сил старалась сохранять спокойствие. — Я Вас слушаю, — почти шёпотом произнесла я. — Можно воды? Не слушающейся меня рукой я протянула ему стакан, который он осушил одним глотком. — Поверьте, я не хотел её убивать. Мы с Мартой любили друг друга. Я еле удержалась, чтобы не вскрикнуть и не зажать рот руками. — Вы убили человека? — дрожащий голос выдавал мой страх перед ним. — Прошу Вас, молчите, — хриплым и отчаянным голосом произнёс он. Испугавшись за свою жизнь, я решила, что лучшим исходом будет делать то, что он говорит. Молча налив в стакан ещё воды, я снова протянула ему. — Это случилось вчера вечером. Я вернулся с работы на час позже обычного. Увидев меня, моя жена по обыкновению поцеловала меня и пошла накрывать на стол. Она у меня так вкусно готовит, вернее, уже готовила. Мы сели ужинать. Марта начала мне рассказывать о том, что была на распродаже, что прикупила себе новое платье, о том, что провела время с подругами. Затем она замолчала и посмотрела на меня с улыбкой, сказав, что хочет сообщить мне радостную новость. На мой вопрос о том, что это за новость, Марта ответила, что кажется, она беременна. Понимаете, мы с женой хотели детей, но каждый раз у нас не выходило. Мужчина закрыл лицо руками и даже всхлипнул, как мне показалось. Я же, слушая всё это, держалась из последних сил, чтобы не выбежать с воплями из кафе. — И из-за этого вы убили её? У меня в голове не укладывалось, что человек, который безумно хотел ребёнка, мог убить сразу две жизни. — Нет. Я… Всему виной моя ревность и этот Билл Aллeн, психолог Марты. Несколько месяцев назад у моей жены случился выкидыш, и она впала в депрессию, из которой без помощи врача её было не вытащить. За месяц посещения его сеансов, моя жена более-менее начала приходить в норму, чему я был безумно рад. Но вместе с этим Марта начала говорить со мной об этом психологе. Жена восхищалась тем, как он работает и разговаривает с людьми, что это – гениальный человек. Думаю, не стоит говорить, что эти разговоры меня жутко злили, и я ревновал её. Не знаю, что на меня нашло в тот момент, но я жутко взбесился, обвинив Марту в измене с этим психологом. Разгорелся скандал. Жена пыталась убедить, что ей никто не нужен, кроме меня, и что ребёнок мой, но я словно не слышал её. Внутри у меня кипела такая злость, что невозможно рассказать. В начале я разбил две тарелки, а после схватил жену за горло и принялся душить. Она сопротивлялась, дергалась, стараясь вырваться и что-то хрипела, смотря с ужасом в мои глаза. Я сжимал руки на её шее до тех пор, пока она не прекратила какие-либо движения. Затем проверил пульс и, убедившись, что она точно мертва, отнес ее тело в машину и увез за город, где закопал на свалке в горе мусора. От таких подробностей внутри у меня всё, казалось, просто заледенело. Я представила себе эту женщину, то, как ей было страшно осознавать то, что её убивает её собственный муж. А мужчина тем временем продолжал: — После этого я приехал домой и лёг спать, ни о чём не думая. Осознание произошедшего пришло ко мне только сегодня и мне стало страшно. Страшно от мысли, что её больше нет, а её убийца – я, — он вновь закрыл лицо руками и разрыдался, на этот раз навзрыд. Я молча наблюдала за ним, и мне становилось его почему-то жаль. В один миг по своей вине он потерял всё, что имел и мог иметь в будущем. Я искренне его жалела. Но понимала, что он должен понести наказание. — Почему Вы рассказали это мне? Он посмотрел на меня красными от слёз глазами, утирая их в уголках глаз. — Право, не знаю. Когда я понял, что случилось, то решил пойти в полицию и дать чистосердечное признание в содеянном, но понял, что не смогу добраться до туда, если не выговорюсь хоть кому-то. Спасибо Вам, что выслушали и, поверьте – мне правда жаль. После этого, он молча встал и направился к выходу, выходя на улицу, переходя дорогу и скрываясь за поворотом, а я всё еще долго смотрела на то место, где он только что сидел. Когда я кончила рассказывать, повисло затяжное молчание. Томас смотрел в чашку с почти допитым чаем. — Как его звали, Эмма? — он поднял глаза на меня. — Он так и не сказал мне своего имени. Позже я узнала из газет, что его звали Сэм Диттер, и что он работал редактором в одной из местных газет. Ему дали пять лет, но он так и не вышел на свободу. Покончил с собой. Томас провел рукой по своим волосам, задумчиво произнеся: — Говорят, что через совесть с нами говорит сам Господь. Видимо, он не смог выдержать голос Господа. Я ничего не ответила на это, мне просто было нечего сказать ему. Томас взглянул на часы и попытался улыбнуться, но вышло у него не очень: было видно, что он пребывал в растерянности от услышанного. — Что ж, Эмма, мне уже пора. Спасибо Вам, что поделились тем, что пережили однажды. Вы сильная женщина, раз смогли выслушать этого человека. С этими словами он встал и направился к выходу, точь в точь, как тот самый мужчина пятнадцать лет назад, а я снова молчала и смотрела вслед.