Зверомир

      - Не вешай нос, братишка, прорвемся. - деланно веселым голосом заявила Фули, кулаком тыкая меня под ребра, а затем спохватившись участливо спросила. - Сильно больно?       Посмотрев на гепардицу, голова которой перевязана серой полосой ткани закрывающей правую глазницу, непроизвольно приподнимаю уголки губ в улыбке и подняв правую руку, осторожно кончиком указательного пальца касаюсь пуговки носа, заставляя пятнистую кошку сместить взгляд на переносицу, изобразив на мордочке умилительное выражение.       - Знаешь, сестренка, слышать такой вопрос от тебя - это почти оскорбление для моей самцовой гордости. - вздыхаю и убрав руку за спину, добавляю чуть более весело. - Лев я или тварь дрожащая?       - Лев-лев. - хихикнула "сестренка". - Пойду проверю, как там раненые...       - Сказала раненая. - фыркаю насмешливо. - Отдыхай, а то свяжу и Рокоту сдам с рук на руки.       - Не посмеешь. - вздернув подбородок отозвалась гепардица, затем еще раз ткнула меня в бок кулаком и уже разворачиваясь к хвосту каравана добавила. - Не беспокойся: сейчас проверю лежачих и сама устроюсь отдохнуть.       "Угу... Верю".       Перевожу взгляд вперед, на грязную размякшую дорогу где редкие сухие участки земли перемежаются широкими и местами глубокими лужами, а по краям все еще лежат белые сугробы. В небе светит яркое солнце, ветер подгоняет пушистые облака, редкие деревья встречающиеся на пути красуются наливающимися почками...       "В другое время я бы сказал, что все это довольно красиво".       Фыркнув на собственные мысли, правой рукой поправляю перевязь переброшенную через шею, на которой висит левая рука перемотанная пропитанными лечебным составом тряпками (способствующими заживлению и не позволяющими развиться восполению). После этого кладу ладонь на шею усталой лошади, копыта которой уже не первый час месят грязь, а натруженные мышцы продолжают напрягаться приводя в движение крытую телегу с припасами.       Караван в полтысячи зверян с почти восемью десятками повозок, продолжал медленный и печальный путь с севера на юг, представляя собой своеобразное траурное шествие. Если бы нас преследовали, либо вороны решили совершить налет с воздуха, то сил отбиться наверное уже бы не нашлось ни у кого.       ...       Весна пришла на северный полуостров как-то неожиданно: вроде бы вчера мы кутались в меховые плащи и забивались под брезент чтобы не замерзнуть ночью, а утром снег начал таять став тяжелым и мокрым. Вместе с тем, с юга пришла новость о том, что армия Рубежного королевства наконец-то готова и выступает к ледяному морю, в следствии чего разведчикам надлежит соединиться с авангардными отрядами чтобы указать наиболее удобные маршруты пути.       Девять тысяч разношерстых (во всех смыслах этого слова) развитых, восемь сотен четвероногих лошадей запряженных в груженные до отказа телеги - все это богатство внушало уверенность, что если уж не первым ударом, то планомерным давлением мы сбросим кабанов и их погонщиков в холодную воду. А ведь на юге собирался еще один ударный кулак, численностью около пяти тысяч (правда как говорили ветераны, туда собирали новичков и добровольцев из местных, кто даже начального военного обучения не получили).       Разумеется я видел и куда более сильные армии: Прайдленд без труда способен выставить воинство в полсотни тысяч воинов. Однако, учитывая отсутствие в Рубежном королевстве больших городов, а так же постоянную текучку кадров из-за потерь на северном побережье, даже этого было крайне немало. Ну а общий боевой опыт воинов, ни раз сражавшихся с известным врагом добавлял шансов на итоговый успех...       Первые столкновения авангардных отрядов с патрулями кабанов показали, что против многочисленных, обученных, хорошо вооруженных и дисциплинированных солдат, у пусть и сильных, выносливых, бесстрашных двуногих зверей шансов нет. Кружащие в небесах рукокрылые развитые, время от времени пытающиеся спикировать чтобы метнуть сгусток гравимантии, особой угрозы не несли и отгонялись слаженными залпами лучников. Среди зверян даже начали ходить шепотки, что отряды дежурившие в крепостях проиграли не из-за сильного врага, а потому что позволили подловить себя со спущенными штанами.       Признаюсь честно, насмешки и шуточки на тему, чем мы занимались на северном рубеже вместо своих прямых обязанностей, начали вызывать зубовный скрежет дню к пятому. В конце же декады хотелось просто придушить юмористов...       С пугающей легкостью и почти без потерь, армия Рубежного королевства отбросила вторженцев к их лагерю на побережье ледяного моря. Командование приняло решение не дожидаться подкрепления и не обустраивать собственные укрепленные позиции, а начать штурм вражеской базы и маяков.       Лошади и повозки, а вместе с ними и большая часть пожитков, под охраной нескольких сотен развитых остались во временном лагере в двух днях пути от северного рубежа. Войско, разделившись на отряды по сто бойцов чтобы привлекать меньше внимания, путанными тропами двинулось к побережью и снова собралось в один ударный кулак уже в десятке километров от ставки противника. Тут-то вороны и показали, что недооценивать их смертельно опасно, а мы умудрились допустить эту ошибку второй раз к ряду...       Падающие с неба мешки, едва не лопающиеся по швам из-за наполняющих их мелких камней подобно дождю обрушились нам на головы, а при столкновении с землей взрывались тысячами снарядов превращающих зазевавшихся солдат в кровавое решето. Кожаные доспехи плохо защищали от разогнанных камушков, а ведь были их не десятки и даже не сотни...       Мне самому один из осколков пробил руку навылет, Фули лишилась глаза (а могла и жизни лишиться, пролети камушек чуть по иной траектории). Барьеры из гравимантии не выдерживали лопаясь будто пузыри, единственная стратегия позволяющая хоть как-то защититься заключалась в необходимости упасть на землю и накрыв голову щитом укрыться телом менее везучего соратника.       "Даже не знаю как относиться к Кионам, умудрившимся не получить ни единой царапинки".       Пока в наших рядах царила неразбериха из-за гибели части офицеров, вороны подвели своих немертвых слуг начавших бойню. И все же у нас еще был шанс на победу: потери от каменной шрапнели хоть и оказались огромными, но численное превосходство над кабанами сохранялось, так что следовало всего-лишь перегруппироваться и воспользоваться хорошо отработанной тактикой.       "Но рукокрылые зверяне тоже это понимали".       Армия Рубежного королевства оправилась от первых двух ударов, перехватила инициативу и начала давить: численность кабанов стремительно таяла и не помогали им ни физическая сила, ни устойчивость к боли. Только вот прежде чем рядовые солдаты врага были истреблены, с неба снова начали падать мешки с камнями, разлетающиеся осколки которых одинаково хорошо впивались в тела всех развитых без разбора.       У нас появился выбор: стоять и сражаться чтобы быть нашпигованным кусочками щебня, либо упасть на землю и получить удар дубиной от свиномордого зверянина. Своих слуг вороны не щадили совершенно, предпочитая потерять одного бойца, но вместе с ним убить трех-четырех (раненых вообще можно было не считать).       И вот казалось бы мы отбились, и даже снаряды у рукокрылых развитых закончились из-за чего они отступили в свой лагерь, но потери понесенные в столь скоротечном сражении попросту ужасали: не менее трех тысяч зверян, по тем или иным причинам остались лежать на пропитанной кровью земле. В горячке боя мы и не заметили, что среди туш кабанов лежали мешки из кожи, через отверстия коих струился белый дым почти не имеющий запаха...       Многие хотели отомстить, кто-то рвался добить ослабленного врага и совсем немногие предлагали повременить с атакой палаточного городка. Признаюсь, что я поддерживал идею немедленного наступления, но как раненый, пусть несерьезно, оказался со своей полусотней оставлен организовывать помощь для пострадавших от щебня. В итоге именно это нас и спасло от почти гарантированной гибели...       Приступы злости, порой совершенно необоснованной, лично для меня событие не такое уж и редкое, все же развитой я импульсивный, самоконтролю научился на сколь-нибудь достойном уровне уже в Рубежном королевстве. Злость на воронов и кабанов, проявляемая ранеными бойцами, в принудительном порядке отстраненными от штурма вражеской базы - это тоже нормально. Однако, когда один зверянин, рыча нечто невразумительное вцепляется когтями в морду своего соратника, тут уже есть причины задуматься о чем-то нехорошем.       Связь между дымом из мешков и приступами ярости мы определили довольно быстро, пусть для этого и пришлось провести эксперимент на добровольце, которого после этого связали подобно куколке гусеницы. Только вот предупредить соратников у нас не получилось: ударный кулак уже штурмовал стену, а затем принялся разорять палаточный городок, концентрация отравы в котором была намного выше чем во временном госпитале.       Буквально у нас на глазах сражение армии Рубежного королевства против неживых развитых и их погонщиков, превратилось в битву всех против всех, где уже не разбирались кто свои и кто чужие. Офицеры, из тех кто еще оставались вменяемыми, начали отводить своих бойцов прочь от побережья, благо ветер сдувал отраву в ледяное море, только вот было их слишком мало и рисковать ради чужих подчиненных никто не собирался.       Тем временем из маяков вышли резервные силы вторженцев: их было немного, но в сложившейся ситуации уже никто не стремился бросаться в схватку. Рукокрылые зверяне продемонстрировали, что у них имеется запас мешков с камнями и они готовы его использовать по назначению.       ...       "От девяти тысяч, живыми остались не больше двух, которые разделились на четыре примерно равные группы. Большинство выживших - раненые и не все из них вернутся встрой после лечения. Итог... удручающий".       Как-то так получилось, что в очередной раз поинтересовавшись "Кто старший офицер?", я не получил ответа. Позже конечно выяснилось, что среди раненых были полусотники, сотники и даже один тысячник, только вот все они решили промолчать по каким-то своим причинам.       "И что оставалось льву, бывшему наследнику короля Ахади делать в таких условиях?".       На ум тогда пришла дурацкая сказка, которую мне рассказывала нянька в те далекие годы, когда мы с Муфасой еще были котятами. Фраза, вокруг которой крутилась вся та история звучит примерно так: "Кто в короли последний?".       "А раз нет короля и нет тех кто претендуют на его место, остается только протянуть руку и взять корону. Только вот следует помнить, что проблем это принесет гораздо больше нежели даст благ".                   ***                   (Отступление).       Над городом Голдхом в целом и замком Прайдрок в частности сгустились тучи: предательство быков из города Мир, последовавшие за этим разгром и почти паническое отступление армии с земель юго-западного полуострова, тяжелым грузом легли на плечи Сараби, временно оказавшейся исполняющей обязанности правителя королевства. Муфаса, который один на один схлестнулся с Торасом, хоть и сумел одолеть предателя в честном поединке, но получил несколько тяжелых ран, от коих пока что не смог оправиться.       ...       Решающую роль в победе армии города Честь сыграли крысы-пираты: находясь вдали от берега, почти на середине широкой реки, они обстреливали воинство Прайдленда из катапульт то камнями, то зажигательными снарядами, при этом сами оставались вне зоны досягаемости. Быки, кони и стаи гиен, всеми силами старались лишить котов и кошек пространства для маневра, своими атаками загоняя их на самый берег.       В результате рискованного прорыва гепардов, двадцать две тысячи львов, три тысячи пантер и тысяча тигров смогли вырваться из окружения потеряв весь свой обоз. Оставшиеся полосатые воины до последнего прикрывали отход сородичей полностью оправдав свою славу бойцов, никогда не показывающих спину врагу.       Пока Муфаса был не в состоянии принимать решения, временное командование отправило армию к границам родного государства, минуя дороги ведущие к вмиг ставшим враждебными, недавно захваченным городам. Пантеры, устраивающие вылазки за припасами и ради совершения диверсий, докладывали о том что союз Чести и Мира развалился с гибелью Тораса, так что сейчас быки вцепились друг-другу в глотки и даже не задумываются о преследовании "ободранных кошек".       Единственными, кто продолжали беспокоить армию Прайдленда быстрыми налетами, оставались племена развитых лошадей. Однако, без тяжелой пехоты и боевых колесниц быков, или хотя бы толп готовых заваливать противника телами гиен и крыс, на какие-либо серьезные действия они не решались.       Будь Муфаса в состоянии, он мог бы приказать армии повернуть назад и нанести удар по рассорившимся союзникам: даже сейчас у него оставалось больше сил, нежели у каждого из южных "друзей" по отдельности. Но, история как известно не терпит сослагательных наклонений.       ...       Лежа на широкой постели, в комнате утопающей в аромате благовоний и полумраке, который были не в состоянии разогнать несколько свечей вставленных в подсвечник стоящий на прикроватном столе, король-лев немигающим взглядом смотрел на потолок где танцевали отблески пламени. Его грудь была перетянута тугими повязками, живот мерно надувался и опадал в такт глубокому дыханию, пальцы рук лежащих поверх тонкого белого покрывала конвульсивно подергивались.       "Я ошибся: сделал ставку не на того зверянина. Увлекся, потерял осторожность...".       Тот факт, что предатель уже заплатил за свое коварство, совершенно не успокаивал Муфасу, который крайне болезненно переносил неудачу и собственное ранение. Прайдленд был все еще силен, так что беспокоиться о возможном вторжении соседей не стоило, да и добыча захваченная в двух из четырех вольных городов, сторицей окупала затраты на войну. Средств хватало даже чтобы выплатить компенсацию семьям так и не вернувшихся солдат...       - Ваше величество. - в спальню ворвался немолодой уже слуга из расы пантер, одетый в темно-зеленую накидку прямоугольными кусками ткани спускающуюся до колен спереди и сзади. - Беда: у королевы начались схватки.       - Но... Еще ведь слишком рано... - с усилием приподнявшись на локтях, рыжегривый лев сфокусировал чуть затуманенный взгляд на подчиненном. - Позови стражу и слуг: я должен быть рядом с ней.             (Конец отступления).