Алкоголь запрещен

      Алишеру надоело сидеть в подъезде, слишком там было угнетающе. Парень вышел из дома, покосился на небо и громко выдохнул. Погода оставляла желать лучшего.       Свинцовые тучи нависли над серым городом, солнца сквозь них даже видно не было. Люди с метеозависимостью наверняка сейчас страдали от головной боли и недомогания, слишком уж душно. Прохожие очень заинтересованно смотрели в сторону Моргенштерна, разглядывали лицо, изучали с ног до головы. Парень чувствовал себя крайне паршиво, будто был на ногах несколько дней. Слабость была во всем теле, спать ломило ужасно и ещё живот урчал через каждые пять минут.       Верить не хотелось, что все это напрасно, домой ехать парень вовсе не желал. Зайти бы куда-нибудь, да перекусить, а ведь аппетита и не было. Оставалось только одно — идти к станции метро и покидать это место, возвращаясь к родителям, объясняться им. Они точно будут орать, но что ж ещё делать-то? Да и в душ хотелось ужасно, хоть засни там. Делать больше нечего, как подумал Алишер, поэтому пошел к метро.       Парень шел достаточно медленно, залипая в телефон и не обращая внимания на проходящих мимо людей. На них ему сейчас было максимально все равно, пускай идут куда им надо, только пусть не трогают Алишера. Шел он так сравнительно долго, пока его идиллию не нарушил какой-то парень, нечаянно толкнув в плечо. Или сам дредастый его толкнул, не понятно, поэтому он решил промолчать, не зная ситуации. Оппонент же наоборот, обратил на это внимание и с какими-то раздражением огрызнулся на парня. — Смотри куда идешь. — достаточно громко, для того чтобы слова задержались эхом в голове Алишера, произнес парень. Внезапно Моргенштерна охватил ступор, он резко встал, как вкопанный, не вправе шевелиться. Спиной чувствовал, что парень тоже остановился и так же знатно охуевал от этой до смерти ироничной ситуации. Этот парень сзади… Это был Даня. Самый, что ни на есть, настоящий Даня.       Он, заметив мелькающие разноцветные дреды, точно понял, что ему не показалось. Прежде чем Алишер повернулся, для того чтобы удостовериться в том, что этот парень действительно Даня, он уже давно стоял и пилил его спину в розовом худи. Почему-то, окровавленном. Между ними был буквально какой-то метр, чертов метр.       Наконец-то парень повернулся, и Даниному взору открылось лицо Алишера. Рыжий ужаснулся, приоткрыв рот. Он просто не переставал смотреть на него. Переводил взгляд то на рассеченую бровь, то на окровавленную губу, то на множество ссадин и синяков, украшающих личико дредастого. — Боже, что с тобой случилось? — голос Дани дрогнул. Алишер ничего не ответил, лишь продолжил смотреть на своего бывшего вожатого и так мило, по-детски улыбаться, будто сегодня ничего особенного не происходило.       Парень напротив скользнул взглядом на его руку, которую кое-как перемотал Алишер в метро, пока ехал. Рукава худи были все в крови. Даня смотрел на все это, а на его лице читалось сожаление и дикое удивление. Его грызла совесть за то, что он просто так взял и исчез, заставляя этого паренька забыть обо всем, что их связывало, а он в свою очередь нашел его. Сам, Алишеру никто не помогал, и ведь хрен знает, через что он прошел, раз выглядит таким уставшим, побитым и мрачным.       Даня медленно придвинулся к дредастому, вглядываясь тому в глаза. Он дотронулся рукой до лица Алишера, слегка проводя по щеке, а после заводя ладонь на затылок. У Моргенштерна перехватило дыхание, а по спине пробежался табун мурашек. Ему было настолько приятно, что даже за этим действием он не заметил боли, которая рассеивалась по лицу от этого небольшого прикосновения. Кашин притянул парня к себе, обвивая второй рукой его талию, вовлекая того в чувственные объятия. Алишер, ничего уже не соображая, обнял Даню в ответ, растворяясь в этих объятиях, вдыхая затхлый воздух вперемешку с запахом рыжего. — Ты в курсе, что тебе нужна помощь? — произнес Кашин на ухо парню. — Зачем? — удивленно ответил Алишер. — Ты себя в зеркало видел? — отстранившись от парня, сказал Даня. — А мы так и будем вопросом на вопрос отвечать? — Да ну тебя. — старший слегка ударил того в плечо. — Какая мне помощь-то нужна? — Как минимум твои раны обработать. — подметил рыжий.       Даня медленно двинулся в сторону своего дома. Следом за ним шел и Алишер. У них было множество вопросов друг другу, но ни один не решался их задать, как будто не хотели нарушать тишину. Первый всё-таки сдался Кашин. — Как ты меня вообще нашел? — разорвал напряженную атмосферу парень. — Ну, это было сложно… — взял паузу Алишер, но вскоре продолжил. —…Я сначала узнал какой-то адрес у нашего нового вожатого, подумав, что ты живёшь там, я тут же свалил из лагеря, сел на поезд до вокзала и на метро доехал сюда… Мне открыла какая-то девушка, сказала чтобы я проваливал. Потом я вышел из подъезда, думая что все уже потеряно и хотел было ехать домой, но столкнулся с парнем… Который отказался тобой. — закончив свой рассказ, парень полез в карман за сигаретами. — Это была моя сестра. — Кто.? — удивился Алишер. — Девушка, которая была в квартире по указанному адресу. — Зачем ты оставил именно этот адрес? — затягиваясь, спросил Моргенштерн. — Я достаточно часто у нее отвисаю, — задумавшись, парень продолжил. — Даже чаще, чем у себя. — Понятно… — замедленно произнес дредастый, не зная что ответить. — Поведай мне пожалуйста, где ты так лицо себе раскрасил? Да и я вижу, не только лицо. — продолжил Даня. — Да так, с забора наебнулся. — Не верю я, что ты лицом землю пропахал.       Алишер заливисто рассмеялся. Кашин искренне не понимал, с чем связан смех его, который больше походил на истерику. Он уставился на своего друга, в упор разглядывая явно перемешанные эмоции. В его глазах читалась какая-то досада, а уголки порозовевших и окровавленных местами губ постоянно подрагивали. Им оставалось совсем немного до подъезда рыжего, логичнее было бы уже поскорее дойти до квартиры и обработать раны Алишера, но они оба встали, как вкопанные, рассматривая друг друга. Внезапно Даню охватил странный порыв, то ли ему хотелось повеселиться, то ли скучно совсем стало, но в следующую секунду он напористо дернулся в сторону дредастого и закинул того себе на плечо. Алишер начал опять истерично смеяться, дрыгаться и пытаться выбраться из хватки Дани.       Ситуация до чертиков нелепая и странная. Даня ржет над криками Алишера, а тот же в свою очередь требует его спустить с небес на землю. — Братан, отпусти меня. — еле выдавливает из себя Моргенштерн, все ещё издавая звуки, отдаленно похожие на смех. — Нет. — уверенно заявляет Даня и разворачивается к подъезду, неся на себе парня, как украденную принцессу.       Нахождение в подъезде этих двух испугало обитателей дома, выходивших из лифта на работу, в школу или ещё куда-то, это впрочем, не так важно. Пройти мимо, без оглядки не удалось никому. — Отпусти! — выкрикнул Алишер, на что обернулась какая-то бабушка, внезапно оказавшаяся последней, кто их заметил. На подозрительное покачивание головой Даня ответил, мол, все нормально и выдавил блестящую улыбку. Как только лифт открылся, Кашин заскочил в него, скидывая с себя тело куда-то в угол.       Алишер не мог остановить свой смех, даже когда лифт приехал на нужный этаж. Как Даня успел нажать кнопку, башкир не заметил, потому что все это время смотрел только ему в глаза. Им обоим будто снесло крышу. Пока Кашин открывал дверь в квартиру, Алишер пытался отдышаться от своего странного приступа. Закончив с копошением у двери, рыжий подтолкнул друга в прихожую, проходя следом и закрывая дверь. Алишер осмотрелся вокруг. Обычная однушка, ничем не примечательная, довольно ухоженная. С кухни веял запах чего-то съестного, хотя, может быть Алишеру уже любая еда казалась деликатесом, ибо не жрал он, порядком, шесть часов, уж точно. Он быстро скидывает рюкзак куда-то на комод, снимает свои потрепанные «конвера» и уже было бы доходит до кухни, будто он здесь хозяин, но тут же его ловит Даня, сжимая своими ладонями плечи, притягивая к себе. Это действие было крайне неожиданным для дредастого, он слегка дернулся и услышал где-то над ухом, совсем на небольшом расстоянии, голос Кашина. — Сначала мы обработаем твой еблет. — полушепотом сказал рыжий, разворачивая башкира в сторону комнаты, крепко сжимая его за руки, легонько подталкивая сзади к кровати.       Усадив парня на край постели, Даня вытащил из шкафа аптечку. Достаточно быстро он нашел спирт и ватные диски, но вот с бинтом он копался долго. Наконец, найдя его, парень придвинулся к Алишеру. Поза была достаточно пошлой, как заметил сам Даня — он на коленях стоял меж разведенных ног Моргенштерна и внимательно рассматривал его лицо уже в непосредственной близости. — Так как ты там покалечил себя? — возвращаясь к теме, спросил Даня, слегка намочив ватный диск спиртом. — Да отпиздили меня. — очень нехотя ответил Алишер, ощущая на своей губе касание пальцев Кашина. Внутри все замерло, а сам парень, видимо, забыл, как дышать, ощущая на себе все эти лёгкие подрагивания Даниной руки. — За что? — прикасаясь влажным диском к ране, спросил Кашин. Ответа на вопрос он не услышал, зато услышал приглушённый стон Алишера, который издал его от незначительного импульса боли, ловя себя на мысли, что это крайне возбуждающе. Продолжая обрабатывать разбитую губу, Даня чувствует, что пульс его участился, а в животе все как-то приятно скрутило. — Сигарет пожалел отдавать, а их состояние было далеко не трезвым. — прервал тишину Алишер, следя за каждым движением Дани. Закончив с губой, парень переместился на бровь, на которой кровь слишком сильно запеклась, превратившись в тёмно-коричневую корочку. Он оперся второй рукой на колено Алишера, пододвигаясь немного ближе. У Моргенштерна же дыхание сбилось уже в сотый раз от действий Дани, эта невыносимая близость только разогревала возбуждение внутри него, а все казалось таким невинным.       Когда же Даня закончил обрабатывать лицо своего друга, он невольно отстранился назад, беря в свою руку ладонь Алишера. Он аккуратно размотал потерпанный старый бинт, на котором были бурые пятна уже давно засохшей крови. Откинув куда-то в сторону тумбочки, Даня достал из упаковки новый. Парень так старательно и трепетно накладывал повязку, будто боясь причинить Алишеру страшную боль. Медленно обводил вокруг кисти бинт, перекладывая ее из одной руки в другую, на что завороженно смотрел Моргенштерн.       Закончив обрабатывать раны Алишера, Даня привстал и хотел было отстраниться, но в следующее мгновение его потянули вниз, из-за чего он, не справившись с равновесием полетел на кровать вслед за другом. Оказавшись сверху, Даня привстал на локтях, нависая над Алишером, как будто спрашивая на что-то разрешения. Он смотрел тому прямо в глаза, постоянно метаясь взглядом от одного к другому, чувствуя какое-то напряжение. Он впервые… Смутился? — Заебал. — резко разорвав тишину, Алишер схватил того за затылок и притянул к себе, заставляя лечь сверху. Он рвано выдохнул Дане в губы, опаляя их горячим дыханием. — У меня дежавю. — мягко сказал Даня, так тихо и спокойно. — У меня тоже… Как же я долго хотел все вернуть. — прошептал дредастый тому в губы и затем медленно их накрыл своими. Даня мгновенно ответил, захватывая его верхнюю и проводя легонько языком. В комнате резко стало очень жарко, так, что можно было обжечься друг об друга. У Алишера пробежали мурашки по телу от такого напора Дани. Он зарылся своей забинтованной рукой в пшеничные волосы, ощущая, что Даня углубляет поцелуй. Парень провел руками по талии Алишера, выбивая из него стон. Парень ухмыляется в поцелуй, но сам Алишер-то знает, что Даня задел его многочисленные синяки, так метко разрисовавшие худое тело. Когда же Даня запускает руки под окровавленную кофту, Алишер резко разрывает поцелуй, снова сдавленно простонав. Рыжий удивлённо всматривается в лицо друга, ничего не понимая. — Я что, настолько горяч, что ты стонешь только от одних моих касаний? — Даня попытался разбавить обстановку шуткой. Алишер громко выдохнул и открыл глаза, мягко улыбнувшись Дане. В его взгляде читалась боль. Много боли. Как будто его поезд переехал, ей богу. — Привстань. — скомандовал Алишер. Даня тихо сел на помятую кровать меж разведенных ног башкира. Тот, опершись на локти, поддел края худи, медленно стягивая его с себя, обнажая свой худой торс. Откинув кофту в изголовье кровати, парень лег обратно на спину, ощущая прохладное одеяло под собой. Даня же с ужасающим взглядом всматривался в каждый синяк, рану или кровоподтёк, попавшиеся ему на глаза. Внезапно он наклонился и поцеловал в один такой синяк Алишера, отчего тот смешно дернулся. Повторил это действие с другим синяком, находившимся где-то в районе ребер. Следующий был на плече, а после у ключицы. Это было так по-детски мило, Даня дарил Алишеру ту самую заботу, как мама, когда ему было около пяти лет. От этих касаний стало так тепло на душе, будто пришла весна и растопила долгие морозы. Оторвавшись от тела Алишера, Даня снова потянулся за поцелуем. Тот сразу же перехватил инициативу, углубляя его и сразу же проникая языком в рот Дани. Алишер мягко завел свои руки ему за спину, поглаживая ее и медленно забираясь под футболку. Даня же обхватил руками бедра Алишера, переходя ещё ниже, ощущая под собой твердый член. Положив на выпирающий бугорок ладонь, Даня выбил очередной полустон из Алишера. Он переместил руку на пуговицу и молнию, быстро справившись с ними, легко приспустил джинсы парня. Оторвавшись от раскрасневшихся губ башкира, Даня спустился вниз, доставая из боксеров Алишера его достоинство, отчего тот засмущался. Он по-милому улыбается Дане, привставши на локтях, разглядывая хитрую ухмылку на его лице. Даня поднимает на него взгляд, а в зрачках так и играет огонек. Алишер зарывается в его волосы свободной рукой, медленно поглаживая затылок. — Я же должен искупить вину перед тобой. — улыбнулся Даня перед тем, как опустить свою голову, приступая к работе. Алишер же тихо усмехается и откидывается обратно на постель.