Капитан полиции Конохи

Произошедшее никак не выходило у меня из головы. Правильно ли я сделал, что ушёл, так ничего и не сказав? А ведь мог бы и ответить, но… нет, всё правильно, тогда она и не стала бы слушать, только разозлилась ещё сильнее, а мне это не нужно. Иногда с женщиной лучше не спорить, и это был как раз тот случай. Но что делать теперь? Ответ на этот вопрос нашёлся довольно быстро. Я дал ей неделю, чтобы неприятные события успели подзабыться, после чего снова наведался к ней в магазин. На этот раз днём – всё равно работы как таковой не было, а бумажную волокиту я свалил на Изуну, вследствие чего выслушал уйму причитаний и, кажется, пару нелестных слов в мой адрес. Но ему простительно – брат, всё-таки, да к тому же младший. В этот раз, дабы не совершать прошлых ошибок, свои действия и слова я продумал заранее. Я был приятно удивлён тем, что посетителей в магазине не оказалось и, заметив Кейко, направился прямиком к ней. - Добрый день, - ненавязчиво поприветствовал её я. - Здравствуйте, Мадара-сан, - тут же услышал в ответ. Её доброжелательность меня несколько удивила, а её улыбку я видел впервые, из-за чего и засмотрелся, на несколько секунд забыв о цели своего визита. - Хм, я хотел бы извиниться за инцидент, произошедший неделю назад… - В этом нет необходимости, - мягко перебила она, не дав мне закончить. Я опешил от такого заявления. Что значит, нет необходимости? Нет, меня такой расклад не устраивает! - Я бы хотел пригласить вас на ужин в качестве извинений, - проигнорировав её слова, произнёс заранее заготовленную фразу. - Я не в обиде на вас, поэтому это лишнее. Вот, упрямая, хуже Хаширамы. - И всё же… - Мадара-сан, вы – человек занятой, да и у меня сейчас дел не впроворот, поэтому нам не следует тратить драгоценное время попусту. Я не держу на вас зла, так что давайте просто забудем тот случай. А теперь извините, но мне нужно работать. Она с головой ушла в изучение каких-то бумаг, абсолютно не обращая на меня внимание. И опять мне ничего не оставалось, кроме как покинуть магазин, так ничего и не добившись. Вот, чёрт! К ней не подступиться, будто стену вокруг себя выстроила. Пригласил её на свидание, а она мне отказала… И эта вежливость и учтивость жутко раздражали. Лучше бы накричала на меня. Интересно, она знает, сколько девушек мечтает быть на её месте? А может, стоило быть более настойчивым? Нет, не могу же я разговаривать с девушкой в той манере, в которой говорю на работе. «Ты идёшь со мной на свидание. Отказ не принимается. Чтобы через час была готова» - мда, представляю выражение её лица, если бы я сказал нечто подобное. Ладно, раз так - придётся поломать голову, чтобы разрушить эту стену. В течение следующей недели я ещё несколько раз пытался пригласить её. Предлоги были разные, вплоть до экскурсии по деревне, но результат был тот же. Каждый раз мне в вежливой форме отказывали. Стало ясно, что это не подействует и нужно придумать что-то другое, но что? Сидя на берегу реки, я размышлял на эту тему, но идей не было, поэтому неудавшийся мозговой штурм плавно перетёк в бросание камней в воду. Преинтереснейшее занятие! Не знаю, сколько прошло времени, и сколько бы ещё могло пройти, если бы моё внимание не привлекло нечто странное. В реке я заметил что-то, но не сразу понял, что это человек. Безвольное тело несло течением, и когда лишь на долю секунды, но я увидел лицо, меня будто током ударило. Это была она… Кейко. Дальше всё происходило как в тумане. Я смутно помню, как вытащил её из воды, как с какой-то невероятной скоростью бежал в больницу, как кричал на медиков, чтобы сделали хоть что-нибудь. Но хуже всего было ожидание – секунды казались минутами, а минуты – часами. И я был бессилен – не мог сделать абсолютно ничего, чтобы помочь. Нервы были на пределе, а сохранять внешнее спокойствие становилось всё труднее и труднее. *** С трудом разлепив глаза, я в этот же момент захотела их закрыть и вновь погрузиться в то состояние, в котором была до этого. Голова нещадно болела, будто готова в любой момент разорваться на тысячи кусков. Тело будто онемело, поэтому даже незначительные движения давались с огромным трудом. Пальцами на руках и ногах пошевелить удалось, что уже хорошо, но теперь нужно было понять, где я. Белый потолок, который я увидела после пробуждения, мне мало помог и, повернув голову, я стала осматривать помещение. Понять, что я нахожусь в больнице, оказалось несложно, но возник новый вопрос – кто меня сюда принёс? А вспомнив последние события, вопрос несколько изменился. Кто меня спас – вот, что было действительно важно. Чтобы окончательно осмотреть помещение, я повернула голову в другую сторону и, если бы не была так обессилена, наверное, вскочила бы с кровати – очень уж неожиданно было увидеть сидящего на стуле, напротив кровати, капитана полиции. Голова его была опущена, глаза закрыты, что означало, что он, по-видимому, спит, но почему здесь? Пару минут я ошарашено смотрела на него и, будто почувствовав мой пристальный взгляд, он заворочался, а вскоре окончательно проснулся. - Как ты себя чувствуешь? – спросил он и, взяв стул, пересел поближе ко мне. - Неужели у капитана полиции нет других дел? Опять моя язвительная натура дала о себе знать. Неужели нельзя было сказать: «Всё хорошо, спасибо»? - Дела могут подождать. Таким напряжённым и серьёзным я видела его впервые, а под его пристальным, прожигающим взглядом мне стало не по себе. - Как ты оказалась в реке? – вновь спросил он, так и не дождавшись от меня ответа на первый вопрос. - Я шла по мосту, но трос оборвался, и я не удержала равновесие и упала. - По мосту? Но мост в другой стороне, а там только старый, заброшенный подвесной мост, которым уже давно не пользуются. - Я этого не знала… - почему-то в этот момент я почувствовала себя виноватой. И глупой. - Зачем тебе понадобилось на тот берег? – не унимался Мадара. - Я понимаю, что вы работаете в полиции, но сейчас я чувствую себя как на допросе, - ответная реакция последовала незамедлительно. Это моё дело, что мне понадобилось на другом берегу и ему о каждом своём шаге я докладывать не обязана. - Прости, - его взгляд чуть смягчился, - Просто я хочу всё выяснить. Ответь мне, - он задумался, будто пытаясь подобрать правильные слова, - Это же не была попытка самоубийства? - Нет, - буркнула я, отвернувшись в сторону. Так вот к чему были эти вопросы? Стало немного обидно, но я надеялась, что теперь он оставит меня в покое. Но ошиблась. В следующее мгновение, когда он пересел на кровать и повернул мою голову за подбородок, мне показалось, что только глухой не услышит, как сильно бьётся моё сердце. - А теперь скажи это ещё раз, - произнёс он, пристально смотря мне в глаза. Наверное, я должна была разозлиться, но почему-то не получалось. Не знаю, то ли из-за медикаментов, коими меня напичкали, то ли из-за общей слабости, но я не могла сопротивляться и не могла отвести взгляд. Его чёрные глаза загипнотизировали меня, пронзительный, настороженный взгляд не оставлял ни малейшей возможности соврать. И я повторила ответ, а он ещё несколько секунд смотрел мне в глаза, после чего, видимо, удостоверившись, что я сказала правду, отпустил меня. Но уходить не собирался, а я не знала, что сказать, чтобы заставить его уйти. Благо, зашедший врач сказал, что мне нужен покой и выпроводил Мадару из палаты. После того, как меня осмотрели, я узнала, что несколько дней мне придётся провести в больнице, так как помимо нескольких ушибов и сотрясения, у меня ещё и сильное переутомление. На это я отреагировала достаточно спокойно, но следующая фраза повергла меня в шок, ведь оказалось, что именно Мадара является тем, кому я обязана жизнью. А я, мало того, что разговаривала с ним не особо приветливо, так ещё и не поблагодарила за спасение. И что я за человек после этого? Я решила, что обязана извиниться и поблагодарить его, когда выйду из больницы. Но ждать так долго не пришлось, и сделать это я смогла уже на следующий день. Пока я находилась в больнице, Мадара навещал меня. Приходил каждый день в одно и то же время, судя по всему – после работы. Приносил фрукты, сидел со мной, что-то рассказывал, а иногда просто молчал, но от одного его присутствия рядом где-то внутри становилось тепло и уютно. Хоть поначалу я и делала вид, что мне всё равно, но уже спустя пару дней поняла, как сильно жду его прихода. Один раз меня проведал Хаширама-сама, но ведь он – Хокаге, у него полно дел, так что я была благодарна ему за то, что он нашёл время, чтобы навестить меня, а заодно и узнать, что я иду на поправку. Но долгие часы одиночества помогали осознать, что у меня не осталось никого, в этой деревне я никому не нужна. Никому… Лишь Мадара, по непонятной причине, тратит на меня своё свободное время. А его поведение в те моменты, когда мы с ним оставались наедине, никак не соответствовало тому, что я о нём слышала и тому образу, который сложился у меня в голове. Я постоянно задавалась вопросами. Зачем ему это нужно? Почему он приходит каждый день? Что он чувствует, когда остаётся со мной наедине? Жалость? Или что-то ещё? Но найти ответы самостоятельно мне было не дано, а спросить у него я не решалась. А я ведь держала дистанцию, старалась ни с кем не сближаться. Я боялась подпускать к себе другого человека, потому что боялась его потерять. Но он и не спрашивал моего разрешения – просто был рядом, когда это было нужно, даже если я этого не говорила. В день выписки Мадара проводил меня до дома, после чего, когда я собиралась поблагодарить его и попрощаться – пригласил на свидание. И в этот раз я согласилась без раздумий, ведь за эти несколько дней моё отношение к нему сильно изменилось. С момента первого свидания, которое, к слову, было просто идеальным, прошло чуть больше месяца. Всё было прекрасно, встречи с Мадарой продолжались с завидной регулярностью – удивительно, как он находил время? Но я стала замечать, что его поведение несколько изменилось. Нет, он ни разу не предпринимал попытку получить от меня нечто большее, чем поцелуй, но было несложно догадаться, что давно об этом думал. И после очередного свидания, когда мы уже подходили к моему дому, я решила, что прощаться ещё рано. - Я бы пригласила тебя к себе, но этот чёртов ремонт… - Значит, в другой раз, - привычно приобняв меня за талию, он чуть наклонился, чтобы поцеловать на прощание, но я не спешила ему отвечать. - Да, но… я не хочу, чтобы этот вечер заканчивался, - ох, какой взгляд был у него в этот момент: кажется, он прямо на улице был готов на меня наброситься, - А твой брат сейчас дома? - Да… Поэтому у меня есть квартира недалеко от работы – иногда необходимо побыть одному, или… не одному, - он ухмыльнулся и, взяв меня за руку, потянул за собой. Даа, вечер обещает быть крайне интересным… Не помню, как мы оказались в спальне и тем более не помню, как он оказался сверху, придавливая меня своим телом к кровати. Мы целовались не переставая, будто от этого зависела наша жизнь, и если оторвёмся друг от друга хоть на секунду – непременно умрём. Знаю, звучит бредово, но желание было настолько сильным, вкус его губ настолько манящим, а прикосновения его рук к моему телу настолько волнительны, что мне казалось, будто я не переживу если это прекратится. Без верхней одежды я осталась очень быстро – Мадара буквально сорвал её с меня, совсем не заботясь о её целости. А ведь я слышала жалобный треск швов, но мне было как-то плевать на то, что эту одежду я навряд ли смогу ещё куда-нибудь надеть. Действительно, разве можно думать об этих мелочах в такой момент? Это, по крайней мере, глупо, а вообще-то – просто невозможно. Кое-как я расправилась с его чёрной рубашкой, которая мне так понравилась, кажется, оторвав при этом пару пуговиц – уж очень сильно хотелось поскорее от неё избавиться. А он даже не обратил на это внимание – видимо, ему тоже наплевать на то, что одежда его несколько пострадала. Поцелуи стали переходить в лёгкие покусывания, его руки чувствительно сжимали мою талию и бёдра. Я же водила руками по его спине, плечам и груди, иногда с силой сжимая, отвечая на его же действия, иногда, чуть надавливая, проводила ногтями по его светлой коже. Он заставил меня не просто простонать – охнуть, когда сжал рукой мою грудь, а затем, с лёгкостью расстегнув находящуюся спереди застёжку, откинул вещь в сторону и снова положил на неё свою тёплую ладонь. Обхватил полностью, будто моя грудь создана как раз для его ладоней. Поцелуи перешли на шею, а я повернула голову, наслаждаясь тем, что он вытворял с чувствительной на этом участке тела кожей. Хотела закрыть глаза, чтобы ничто не отвлекало от этих ощущений, но на тумбочке, стоявшей возле кровати, заприметила кое-что очень интересное. В голове тут же начали всплывать картины того, как этот предмет можно применить, и моё расслабленное выражение лица сменилось хитрым с лукаво-пошлой ухмылкой, которую Мадара видеть не мог. Но это даже к лучшему. Поменять положение оказалось несложно лишь потому, что он позволил, иначе мне просто не хватило бы сил, чтобы это сделать. Но он был не против поменяться местами и, лёжа на спине, с нескрываемым любопытством смотрел на меня, сидящую у него на животе. А я, не теряя ни секунды, приступила к действию. Мои пальцы, почти невесомо прошлись по его мускулистому телу, от пресса с выделяющимися на нём кубиками, до сильной накаченной груди, заставляя его инстинктивно напрячь мышцы. Его руки - что меня ничуть не удивило – расположились на моих бёдрах, поглаживая и иногда несильно сжимая их. А я наклонилась к его уху, щекоча дыханием кожу, и едва ощутимо, будто нечаянно, коснулась губами. - Закрой глаза, - шёпот в условиях полнейшей тишины показался мне неприлично громким, когда я хотела, чтобы его практически не было слышно. Я чуть приподнялась – хотелось увидеть, какая последует реакция на мои слова. То ли сомнение, то ли недоверие лишь на пару секунд промелькнули в его взгляде, после чего он сделал то, о чём я попросила - закрыл глаза. - И не открывай, - уже в полный голос произнесла я, из-за чего прозвучало несколько угрожающе. Но, наверное, так даже лучше – теперь точно не откроет и не испортит того, что я задумала. Он дышал глубоко, слегка прерывисто, когда я проводила языком по его шее, выдыхал шумно, когда зажимала кожу зубами. Несильно, ведь моей целью было сделать не больно, а приятно. А небольшой засос в районе левой ключицы оставила специально, чтобы хотя бы несколько дней напоминал о том, что между нами было. Он не сопротивлялся, когда я убрала его руки со своих бёдер и прижала их к кровати над его головой. Он не открывал глаза, когда я чуть привстала с него, чтобы дотянуться до нужной мне вещи. Лишь лёгкий, но отчётливо слышный щелчок заставил его распахнуть глаза и недоумённо посмотреть сначала на свои руки, а затем и на меня. Теперь его руки были прикованы наручниками к спинке кровати, почти лишая его возможности двигаться, и при этом давая полную свободу мне. И как бы я ни старалась подавить ехидную ухмылку – у меня это не получилось. - Что ты… задумала, - его голос был будто охрипшим, но вместе с тем и взволнованным. - Не волнуйся, - я провела ладонью по его щеке, - Тебе понравится, - опять шёпот, прямо в губы, а затем – поцелуй, до неприличия страстный, распаляющий до предела. Кажется, Мадару это немного успокоило – мышцы расслабились и взгляд перестал быть таким напряжённым. Ну что ж, значит можно продолжить. Его шея оказалась исцелованной мною лишь с одной стороны, что мне показалось крайней несправедливостью, поэтому, склонившись над ним, я начала покрывать её лёгкими поцелуями. Я чувствовала как сильно бьётся его сердце, ведь упиралась ладонями ему в грудь, и мне это чертовски нравилось. Будто биение его сердца проходит и через меня – от ладоней к моему сердцу, будто мы действительно становимся единым целым. Нет, на шее я останавливаться не собиралась – это было лишь начало. Мне и так казалось, что на ней я задержалась неприлично долго. Но, пришло время двигаться дальше и, не смея более задерживаться, короткими отрывистыми поцелуями спускаясь ниже, я дошла до его груди. Если мои познания в области предварительных ласк верны, то у многих мужчин соски к этим самым ласкам очень чувствительны, так что настало время проверить, права я или нет. Прошлась лёгкими поцелуями вокруг, при этом посматривая на Мадару. Глаза закрыты, рот приоткрыт, а руки сжимают металлические прутья кровати. Похоже, нравится – значит, есть смысл продолжить. Провела языком и тут же подула – он напрягся и шумно выдохнул. Я и сама от этих действий неслабо возбудилась, от чего неосознанно стала слегка ёрзать на нём. Но, надо терпеть – ведь я только начала. Пришлось привстать, чтобы снять с него штаны, которые по какому-то недоразумению до этого момента всё ещё были на нём. И вновь я вернулась на уже пригретое место, где гордо восседала до этого, чувствуя себя хозяйкой положения. Опять лёгкими поцелуями, пройдясь по солнечному сплетению, я дошла до его живота. Он снова напрягся, из-за чего кубики пресса выделялись ещё отчётливее. Хотелось зацеловать его всего – не оставить ни миллиметра его тела без ласки и внимания. Но пока я сосредоточила всё внимание на животе. Кажется, к поцелуям он уже привык, поэтому мне захотелось сделать что-то, чего он никак не ожидал. Я захватила зубами кожу возле пупка – укусила достаточно сильно, так, что остался чёткий след. В этот момент послышался звон металла – видимо, дёрнув руками, он попытался освободиться, хоть и знал, что его попытки тщетны. А я к этому времени уже добралась до самого главного. Опять же, решила помучить его, оттянуть момент и провела ноготком по его животу вдоль резинки трусов. В одну сторону. Затем – в другую. И ещё раз. Почему-то подумала, что эти секунды сейчас кажутся ему вечностью, а вечность – это слишком много. Да и выпуклость, говорящая о степени его возбуждения, была уже давно и очень сильно ощутима. Но в тот самый момент, когда я собралась избавить его от последней детали гардероба, произошло то, что в мои планы никак не входило. Меня резко опрокинули на спину, подняли руки над головой, а затем послышался до боли знакомый щелчок и, дёрнув руками, я убедилась в правильности своей догадки. Всё произошло так быстро, так неожиданно, что я просто не успела ничего сделать, да и если бы начала сопротивляться до того, как оказалась прикованной к спинке кровати, всё равно ничего бы из этого не вышло. - Как ты… - отойдя от первого шока, начала я, только договорить он мне не дал. - Неужели ты правда думала, что наручники меня удержат? - ухмыльнулся. А я нервно сглотнула, поняв, что играла с огнём и, кажется, доигралась. И что теперь? Будет мстить? Опомниться или ответить он мне не дал – просто встал и куда-то ушёл, оставляя меня в полнейшем недоумении и абсолютном неведении. Вернулся он быстро, но мне это время показалось вечностью – так же, как совсем недавно было с ним. Сразу моё внимание привлекло положение одной его руки – он явно что-то держал за спиной, но что именно – видеть я не могла. Пока. Он подходил медленно, будто специально издеваясь надо мной, а я напряглась всем телом и, дёргая руками, пыталась освободиться от наручников, хоть и знала, что, в отличие от Мадары, не смогу этого сделать. Когда он присел на кровать рядом со мной, по его движениям я поняла, что предмет, находившийся у него в руках, он положил на пол. А затем наклонился ко мне, опаляя дыханием щёку, ухо и шею. - Закрой глаза, - теперь его шёпот, но с усмешкой, которая была так хорошо слышна в тишине. Своеобразная месть. Боюсь представить, что будет дальше. Понятное дело, глаза я не закрыла и даже не собиралась, и он, видимо, знал, что так и будет, ибо через мгновение плотная тёмная ткань закрыла мне глаза. Вот и всё. Я осталась без одного очень важного органа чувств – без зрения. Стало как-то волнительно и даже немного страшно, но, хорошенько подумав, я поняла что, в принципе, Мадаре ничего плохого не делала, так что и он мне ничего плохого или неприятного сделать не должен… наверное… И стоило мне немного успокоиться, как я почувствовала, что осталась абсолютно голая – последняя деталь одежды была снята с меня каким-то молниеносным движением. И тут же горячее сильное тело прижалось к моему. Он не целовал, а скорее покусывал, но мне, как ни странно, это нравилось. А затем оставил засос на левой ключице ровно там же, где я оставила ему. Значит, тоже на память. Когда я почувствовала прохладу – поняла, что он встал с меня, и после этого могла ориентироваться лишь на звук. Что-то странное, знакомое, будто кто-то что-то взбалтывает, а затем лёгкое шипение и я почувствовала на своих губах мягкую прохладную субстанцию. Я осторожно провела по ним кончиком языка и тут же всё поняла. Этот вкус я не могла не узнать, ведь взбитые сливки – моё любимое лакомство. Только вот, комбинация «взбитые сливки + Мадара» доверия не внушала. Он склонился надо мной – я это чувствовала. Чуть подождал, а затем провёл языком по моим губам, слизав сливки. Все, без остатка. Вроде, ничего особенного, но для меня в этом его действии было что-то такое непристойно-эротическое, будоражащее разум, что я завелась не на шутку. А он, как назло, не торопился приступать к основному действию, и вскоре моя грудь была покрыта сладким воздушным десертом. Тонкая дорожка от солнечного сплетения к низу живота, и, когда я думала, что на этом всё закончится, вновь послышалось характерное шипение. - Только не там! – я вскрикнула и дёрнулась, но Мадара сел мне на бёдра, лишая последней возможности препятствовать его действиям. Послышалась очередная усмешка, будто говорившая о том, что это далеко не всё, что мне предстоит пережить за эту ночь. Меня ничуть не удивило, когда он начал медленно слизывать сливки с моего тела, начиная с груди. Удивило то, насколько это было приятно, и я, не отдавая отчёта своим действиям, начала тихо стонать и прогибаться в спине, подаваясь навстречу ему. С грудью он не торопился, но дальше дело пошло быстрее – я даже не заметила, как он добрался до низа моего живота. - Нет, не нааа… о боже, ммм… - я закусила губу, испугавшись тех звуков, которые сама же и издавала. Но было слишком непристойно, слишком интимно и чудовищно приятно. - Для тебя просто Мадара, - его голос уже рядом с моим ухом, а затем я вновь почувствовала прикосновение его языка к самой интимной части тела. И только спустя несколько секунд до меня дошёл смысл слов, точнее, почему они были сказаны. Даа, ну и самомнение у него… А он, тем временем, освободил меня от покоящихся до этого на моём теле взбитых сливок, и я вновь почувствовала себя крайне неуверенно, не имея ни малейшего представления, что будет дальше. Когда он встал с меня, я и не знала, радоваться мне или расстраиваться. Хорошо, что долго думать не пришлось – прошли какие-то мгновения, прежде чем я вновь почувствовала прикосновение его тела, а точнее – его рук, настойчиво разводивших мои, до этого сжатые вместе ноги в стороны. Он прижался всем телом, готовый продолжить, а я хотела лишь одного – видеть его в этот самый момент. Будто прочитав мои мысли, либо просто сжалившись надо мной, он развязал узел на затылке и тёмная ткань наконец-то перестала закрывать мне глаза. И, не дав мне опомниться, он вошёл. Резко и настойчиво – слишком затянулся предварительный этап, но двигаться начал достаточно медленно. Мои стоны уже не были чем-то из ряда вон выходящим и сопровождали почти каждое его действие, но в этот раз получилось так громко, что я сама не узнала свой собственный голос. Он не спешил, двигаясь медленно, плавно, но входя до конца – заставляя почувствовать его полностью. Из-за достаточно долгого пребывания в темноте глаза, уже привыкшие к отсутствию света, видели всё гораздо лучше. И я никак не могла себя заставить не рассматривать Мадару. Правда, не долго – лишь до того момента, пока он не прижался ко мне всем телом. Коснулся губами плеча и провёл языком по шее вверх, дойдя до уха, прикусил мочку. То что он делал не могло сравниться ни с чем, что мне приходилось испытывать раньше. Опытный и умелый любовник, стремящийся не только получить удовольствие, но и доставить его девушке. Я искусала свои губы, чтобы хоть как-то приглушить до безобразия громкие стоны, но ощущение, что меня слышно даже на улице, никак не хотело проходить. Подозреваю, что завтра весь клан с интересом будет обсуждать очередную девушку, не устоявшую перед чарами Учихи Мадары. Ну и ладно, хоть я и терпеть не могу, когда меня обсуждают за моей же спиной, но оно того стоит. О том, что эта ночь будет незабываемой, я знала с самого начала. Руки начали побаливать от того, с какой силой я их сжимала, а когда Мадара закинул мои ноги себе на талию, проникая глубже, и чуть ускорил темп, мне казалось, что ещё немного и вовсе сломаю не дающую свободы часть кровати. Хотелось исцарапать всю его спину, с силой сжать его широкие плечи, запустить пальцы в густые непослушные волосы, но я не могла. Могла лишь лежать под ним и стонать, надрывая голос. Он ещё чуть ускорился, а я уже с трудом успевала двигаться с ним в одном ритме, и сжал одной рукой мою ягодицу, заставив меня вскрикнуть в этот момент. Я видела его самодовольную ухмылку, будто бы он знал, что он лучший из всех мужчин, с которыми я была. Пусть их было и не так много, но они даже рядом с ним не стоят. Жар постепенно распространялся по всему телу, казалось, что даже воздух в комнате накалился и находящиеся в ней предметы вот-вот начнут плавиться. Я закрыла глаза и запрокинула голову, когда он снова начал целовать мою шею, иногда переходил на грудь, из-за чего я прогибалась в спине. Поэтому было крайне неожиданно услышать металлический звон и почувствовать свободу в руках, больше не скованных наручниками. Но спросить что-либо я просто не успела. Он действовал быстро, не давая мне опомниться или сопротивляться: вышел из меня и, держа за талию, поднял и развернул к себе спиной. Теперь я стояла на коленях, а он, находясь сзади, раздвинул коленом мои ноги, прижался вплотную и, держа обеими руками мои бёдра, снова вошёл. От столь резкого действия я не удержала равновесие и, подавшись вперёд, уперлась руками в стену. Странно, что она оказалась на нужном расстоянии, или он всё рассчитал? Толчки были ритмичными и довольно быстрыми, а мои вспотевшие ладони скользили по стене, из-за того, что я не могла за неё уцепиться. Спасительной для меня стала всё та же спинка кровати, которую я ненавидела совсем недавно. Точнее, верхняя, горизонтальная перекладина оказалась очень даже кстати и я, не раздумывая, вцепилась в неё обеими руками. А Мадара, убрав мои волосы, целовал спину, иногда кусая, заставляя меня издавать такие звуки, которых я не издавала ни разу в жизни. Он обхватил меня одной рукой за талию, прижавшись всем телом к моей спине, и теперь контролировал каждое моё движение, ещё лучше чувствовал, как моё тело отвечает на каждое его действие. Резкие толчки, снова и снова, сильнее и быстрее каждый раз, будто зверь сорвался с цепи, будто им руководят не человеческие, а животные инстинкты, доводили до изнеможения. И когда я начала ощущать, что приближаюсь к пику, он замедлился, почти прекратив движения. А затем медленно, но каждый раз быстрее, снова подводил к кульминации. Мне казалось, что это никогда не закончится, я не понимала, сколько это ещё может продолжаться и сколько же у него сил. Опустив взгляд, я увидела свои руки с побелевшими костяшками пальцев – но это меня волновало не так сильно, как то, что он вновь начал ускоряться. Я была уверена, что если он не доведёт дело до конца – я просто сойду с ума. Но на этот раз он и сам дошёл до предела. Последние, мощные толчки и он с силой вжался в меня, при этом чувствительно укусив за плечо. Я громко вскрикнула, тело задрожало, а пальцы, сжимающие металлическую перекладину, кажется, вообще чувствовать перестала. Лишь через какое-то время хватка на талии ослабла, после чего он вышел из меня, а я буквально рухнула на кровать. Обессиленная, измотанная, но с глупой, счастливой улыбкой на устах, свернувшись клубком поперёк кровати, не в силах пошевелиться, чтобы лечь поудобнее. Все мышцы нещадно ныли, а дыхание и сердцебиение не спешили приходить в норму. Лёжа с закрытыми глазами, я уже не видела, но чувствовала, как Мадара переложил меня и накрыл лёгким одеялом, а сам, устроившись позади меня, по-хозяйски обхватил за талию и придвинулся ко мне вплотную. Его тёплое дыхание приятно щекотало шею, а последнее, что я почувствовала перед тем, как погрузиться в сон – это нежный поцелуй в висок. Кажется, когда-то мне говорили, что такой поцелуй означает бережное отношение и любовь. Что ж, значит, нужно будет проверить и убедиться в правильности этих слов. Полностью удовлетворённый и довольный собой мужчина лежал на кровати, обнимая уже спящую девушку. Всё произошло именно так, как он и планировал, хоть это и заняло больше времени, чем он ожидал. Но, в итоге, Учиха Мадара всё-таки получил то, что хотел, только отпускать так быстро, как сам предполагал, не собирался.