Dolor ante lucem

      — Кощей, идём! — выглянув из-за угла, светловолосый мальчишка начал спешно тянуть друга за рукав мантии. — Ты так всё самое интересное за своими учебниками просидишь!       Ещё совсем юный, но уже нетерпеливый Тета пытался высвободить его из лап высоченных книжных стен. Он зависал на его шее, занимал его бессмысленными разговорами, но никакая из этих уловок не увенчалась успехом. В конце концов Кощей сдался, но не потому, что он сжалился над своим назойливым другом, а потому, что закончил читать последний параграф учебника.       — Что на этот раз? — Кощей неспешно поднялся со стула, медленно закрыл книгу, точно желая ещё больше растянуть время, а затем по-доброму посмотрел на Тету, не скрывая лёгкой усмешки.       Несмотря на всю надоедливую натуру своего лучшего друга, Кощей по-прежнему любил его больше всех — он напоминал ему звёзды, такие же солнечно яркие и бесконечно манящие. Потому они радостно помчались из стен библиотеки, сметая всё на своём пути и даже устраивая небольшие соревнования «Кто быстрее?».       Добравшись до небольшого холмика, окутанного плотной пеленой тьмы, в которой только сиди да рассказывай страшилки, Тета уселся на траву и указал рукой на звёздное небо:       — Видишь? — смотря как завороженный, он перевел восторженный взгляд на друга.       Кощей же, хмурясь, молчал — он не замечал ничего особенного: точно такое же ночное небо с разлитой на нём белой гуашью, знакомые планеты с верными стражами-спутниками, непреклонно отбивающими свои фазы, да отражение спокойной и тихой глади Вселенной. Порою в небе случалось невообразимое: вспышки сверхновой, взрывоопасные и бесконечные межгалактические войны, оставляющие за собой только сгоревший космос, и цветные струйки из некогда обитаемых планет, надежды которых были бесследно поглощены щупальцами черных дыр. И пускай судьбы всех живых существ были предсказаны ещё миллионы лет назад: в суматохе дней все напрочь заняты своими делами — им нет дела до лицезрения прекрасного. Однако Тета Сигма был не из таких — заметь он в небе что-то необычное, то сразу же мчался за своим лучшим другом, хоть тот зачастую и не был доволен подобными спонтанностям. Но сегодня Кощей увидел ровным счётом ничего, и искренне недоумевал от восхищения друга.       — Это самое лучшее, что ты когда-либо видел, — улыбаясь до ушей, Тета пригласил его сесть рядом. — Поверь мне! — крепко обняв друга, словно прежде их разделяла бездонная пропасть, он вновь показал на небо, но уже в другую сторону.       На том месте не было ничего: ни звёзд, ни планет, ни галактик — одна лишь тёмная материя. Кощей осознал беспомощность, пытаясь отыскать в небе неизвестно что. На секунду ему даже почудилось, что звёзды вспыхнули ярче, начиная бороться с темнотой их укромного местечка — он посмотрел на друга и понял, что свет исходил от него. Тета был настолько счастлив, любуясь небесами, что радость его перешла и к Кощею, по-прежнему ничего не понимающему, но уже чувствующему в себе чужое свечение.       — Дай мне руку, — Тета не переставал улыбаться. — И просто верь.       Не медля ни секунды Кощей протянул ему ладонь, искренне надеясь, что всё это не напрасно.       — Я увидел в небе нас, — Тета крепко сжал его руку и, выдержав паузу, продолжил, — Мы везде: на каждой планете и звезде, в каждой галактике. В этом бесконечном потоке астрономических тел есть мы, наши следы — я чувствую это! И мы всегда будем вместе, именно там, далеко-далеко, — он очертил над собой дугу. — И если не сейчас, то очень скоро, вдали от скучнейшего пребывания на Галлифрее. И мы, наши судьбы, сердца, словом — всё-всё-всё! — так тесно связаны со Вселенной, друг с другом. Это и есть самое лучшее в этом звёздном небе: видеть тебя — обязательно со мною, — и понимать, что мы вечны, как сам космос и само мироздание.       Кощей не проронил ни слова — он молча слушал, вглядываясь в поменявшее свой облик небо. Глаза их наполнились слезами, и над ними повисла мертвая тишина, которую никто не смел нарушить, наслаждаясь счастливым мгновением их только-только начинающейся жизни.       Лёгкий холодок скользнул по телу Кощея, отчего он невольно дёрнулся, но был тут же согрет теплом друга. Его очень заинтересовала одна точка, находящаяся за пределами их Галактики — ему казалось, что чем дольше он смотрел на неё, тем ближе она становилась.       — Что это? — не вытерпев, темноволосый таймлорд показал на большой космический объект, похожий на крупный астероид, который был близок к тому, чтобы врезаться прямо в защитную оболочку Галлифрея. — Разве ты не видишь?! — в лице Теты читалось искреннее удивление и непонимание, от чего Кощея начала охватывать мелкая дрожь.       Одно мгновение, и эта безымянная глыба вот-вот раздавит их вместе с планетой — Кощей закрыл глаза, впиваясь в руку своего лучшего друга, и попытался успокоить себя, доверяясь словам Теты.

***

      Очнувшись, он обнаружил себя в незнакомом месте и почувствовал, как крепко сжимал чью-то ладонь. И совсем скоро понял, что это была Доктор. Такая же светловолосая, какой она была во сне.