Болгария, райончик близ Несебра.
Утро. Утро восхитительно, когда ты на море. А если в этот день ещё и нет съёмок, то оно становится просто прекрасным. POV Юнги Я проснулся сам. Ни из-за будильника, ни из-за менеджера, ни из-за шума с улицы, просто, сам. Удивительное утро...или уже день?! Я повернул голову влево. На часах 11:50 Позднее, но всё же утро. Джин-хен, похоже, тоже ещё дрыхнет. Неудивительно, вчерашние посиделки затянулись до поздней ночи. Отмечали успешное окончание съёмок. Ещё чуток повалявшись, я встал, потягиваясь. На улице тепло, солнышко, на балконе занавески, зачем одеваться?! В одних боксерах я вышел на балкон. Внизу, по оживлённой улице торопятся на работу местные, туристы в купальниках бегут к морю, неторопливо прогуливаются кареты запреженные лошадками... Стоп. ЧТО?! РЕАЛЬНО КАРЕТЫ С ЛОШАДКАМИ!!! Две недели здесь были, я и не заметил! Класс! Хочу, хочу, хочу покататься! Pov Конец Пока Юнги любовался пейзажем, дверь на балкон тихонько открылась, пропуская кого-то. Чонгук бесшумно приблизился к Юнги. Его руки скользнули на талию старшего, а подбородок опустился на довольно крепкое мужское плечо, заставляя блондина, едва заметно, вздрогнуть от неожиданности. – Чего пришёл? – грубо спросил Юнги, не оборачиваясь. От сна, голос репера немного сел. –Мне скучно... –Скучно – свали к своему Тэхёну, пусть он тебя развлекает. Я тебе – не шут, – раздражённо буркнул старший, сбрасывая голову Гука с себя. В голосе его была плохо скрываемая ревность и обида.(Он абсолютно не имел ничего против Тэхёна, просто его бесит то, что ЕГО Гуки~ с Тэ проводит больше времени, чем со своим парнем) –Всё-таки ревнуешь?– спросил Чон. Ему не ответили. –Ревнуешь,–обреченно выдохнул он,подтверждая свои догадки. Оба молчали. –Уйди,– тихо попросил, всё ещё обиженый, старший, спустя какое-то время. В ответ на это макнэ резко развернул парня к себе лицом, толкнул к стене, и расставив руки по бокам от его головы, перекрыл возможные пути побега. Он напряжённо заглянул в карие,такие любимые, глаза старшего. Мгновение они смотрели друг на друга. Но Юн тут же отвернулся, обрывая зрительный контакт. Этого мига Чонгуку хватило, чтобы понять – старший обижен, сильно обижен. И просто так его не простит. Надо мириться. –Дурачооок~,– по слогам, медленно прошептал он, наклонившись к уху своего парня, и мягко поцеловал в изгиб, так удачно подставленной, шеи. Старший сдавлено всхлипнул. Ведь, знает же, засранец мелкий, запрещенные приёмы и пользуется этим в наглую, издевается. А Юнги от этих поцелуев тает, хочет сопротивляться, но не может. Тело –предатель,тут же отзывается на умелые ласки, и ещё сильнее отдаётся в руки наглого тонсэна, когда те, плавно оглаживают талию, медленно переходя на бедра,а губы с шеи перемещаются выше и выше, ловя в себя тихие стоны и заглушая их нежным поцелуем . — Ты... Поцелуй. — Моё... Поцелуй. — Всё... Поцелуй.Одна фраза. Три слова.
« Но этого достаточно, чтобы быть самым счастливым. Чтобы любить и знать, что тебя любят.»