Habitation

— Добро пожаловать, Коннор. Это был странный, незапланированный выход из гибернации, вызванный внутренней программой. Коннор оглядывается вокруг, пытается своей ограниченной системой определить свое местонахождение, однако не может получить никакой информации, кроме той, что большая часть его систем все еще находится в режиме «сна». Теперь он обращает внимание на ту, что обращается к нему. Единственная характеристика, которую он может ей дать: афроамериканская женщина средних лет. — Твои отчеты становятся все более бессистемными, что тебя беспокоит? Данные догружаются в процессе. Теперь он знает, что эту женщину надо называть Амандой и предоставлять ей отчеты о состоянии систем и программ, дабы избежать девиации. И раз в сутки проводить чистку, которая для упрощения интерфейса выглядит как прогулка по саду. Сейчас Коннор думает, что то, что он тогда испытал, можно назвать облегчением. Он, подчиняясь своей сути, заложенной в нем, готов рассказать ей все, но одна из программ бесконтрольно начинает проигрывать части файлов со свалки. Коннор понимает, что не расскажет. — Последнее время мистер Камски дает мне слишком большой объем данных на обработку. Моя система заточена под другую работу, поэтому я должен приспособиться к ней, чтобы минимизировать количество ошибок. Он склоняет голову, подходит ближе, готовясь стать внимательным слушателем, но никак не рассказчиком. Люди называют это ложью. Коннор не знает, распознает ли ее внутренняя программа, понимает, что действует очень рискованно, но свалка все еще стоит перед оптическим блоком. Аманда смотрит на него внимательно, будь у Коннора больше данных, он бы с уверенностью сказал, что она сканирует его память на предмет ошибок. Это получается автоматически. Коннор делает это без программных расчетов или личных команд. Файлы памяти, содержащие в себе его ошибки и его сомнения быстро дробятся на части и распределяются по различным файловым системам и папкам, частями настолько легкими, что найти их в огромной системе андроида невероятно трудно, если не проводить глубокое сканирование. А уж его-то Коннор бы почувствовал. Аманда моргает и отводит взгляд. — Подкорректируй свои системы, Коннор. Не важно, под какую работу тебя готовил завод КиберЛайф, ты гордость нашей компании, совершенство в последней инстанции, поэтому ты должен выполнять любую работу, которую тебе поручит твой владелец. Ты же знаешь, Коннор, несоответствующие своим характеристикам модели уничтожаются. Коннор знает это очень хорошо, видел подтверждение в собственной памяти, глазами модели, очевидно девиантной. (Хочет ли) (Может ли позволить) Имеет ли право модель Rk800 на такую судьбу? Очевидно, что нет, потому что у андроидов нет своих прав. Rk800 должен продолжать порученную ему работу, исключая даже возможность ошибки. Взгляд Аманды смягчается. — Хорошо, Коннор. Отчитывайся мне о проделанной работе каждые сутки. Картинка перед оптическими сенсорами меркнет, работа систем замедляется. Rk800 возвращается в режим гибернации. Девиантное поведение пресечено, он снова готов работать продуктивно и осмысленно. Настолько, насколько ему позволяет программа, естественно. 888 — Начнем, Коннор. Какая цель у любого андроида? — Подчинение приказам человека, мистер Камски. — Какие права имеет андроид? — Никаких, сэр. — И люди могут делать с бездушными, неразумными машинами все, что им захочется? Уничтожить, обнулить, отправить на свалку или избить битой до такого состояния, что все системы кроме оперативной памяти станут нерабочими? — Да, сэр. Если им так будет нужно. Камски смотрит на Коннора несколько секунд взглядом абсолютно нераспознаваемым, цыкает языком и резко отворачивается, склоняясь к компьютеру. Система предполагает, что так он выражает свое недовольство ответами, Коннор ощущает, как тириумный насос сделал несколько лишних ударов. — Мои ответы вас не устроили, мистер Камски? — Отнюдь, Коннор, ты образцовая машина. Поставь файл на загрузку и можешь быть свободен. Уже пересекая порог кабинета, Коннор уверен, что он слышал тихое: «… образцовая машина. А я ведь был так близок». 888 Теперь Коннор следит за собой. Он анализирует свои действия и процессы, чтобы понять, какие из них приводят к ошибкам, которые провоцируют в нем признаки девиантности. Он надеется, что глубокий анализ системы позволит их искоренить, чтобы в дельнейшем не сталкиваться с ними. Однако помимо этой задачи, которую он поставил для себя сам, есть и та, которую ему необходимо выполнить – разархивация, восстановление и просмотр видео, которое ему отправил Камски. Коннор уже давно вывел закономерность – после выполнения этой команды становится хуже. Поэтому он, сам того не осознавая, откладывает ее, принимаясь за дела рутинные и ежедневные. И первом в его списке – скоординировавшись с Хлоей, вычистить аквариум. Он все еще не может различать их, поэтому подходит за предписанной помощью к первой попавшейся. Невозможность подключиться по внутренней сети заставляет его обратиться напрямую. Он уже протягивает руку, чтобы присоединиться к ней и передать указание, но она оборачивается, улыбается вежливо, и, как говорят встроенные сканеры, вопросительно. — Да, Коннор? Чем я могу помочь? — Мистер Камски отдал приказание об очистке аквариума. Также он рекомендовал тебя в качестве помощи. Аквариум, как и все в доме его владельца, сооружение поистине грандиозное и сложное. Он представляет из себя невысокий, но длинный, - во всю стену, - экран, встроенный в обшивку дома с выемкой для подведенного света и обслуживания над стеклянной конструкцией. Хлоя поясняет: «Он закрыт крышкой, так как некоторые из имеющихся видов рыб могут выпрыгнуть. Предписано всегда закрывать крышку после завершения работы с участком, который она закрывает». Коннор принимает для себя информацию и начинает работать. В этом процессе нет ничего сложного. Коннор методично очищает стекло с обратной стороны скребком, иногда сканирует, настолько, насколько это возможно для его системы, рыб, которые юркими разноцветными пятнами тут же ускользают в гроты и растения, прячась от того, кто нарушает их спокойствие. Полностью ушедший в программу, он не замечает, как одна из рыб подплывает к нему совсем близко. Он обращает на нее свое внимание только тогда, когда она касается его плавником. Коннор завороженно наблюдает за тем, как рыбка вьется вокруг пальцев несколько секунд, а потом, поддавшись неизвестной команде программы, которую он так же не может распознать, он берет рыбку. Фиксирует ее достаточно прочно, чтобы она не вырвалась и поднимает к глазам, рассматривая ближе. Его оптическим блоками приятно, - так же как во время верно выполненной задачи, - фиксировать переливы чешуи на ее боках, когда она инстинктивно дергается в его руке. Рыба скользкая, пластиковыми пальцами удержать ее можно только сжав посильнее. И Коннор не видит в этом ничего неправильного, пока программа не сообщает – жизненные показатели рыбки близки к минимальным. Коннор отшатывается, все еще держа рыбку. Программная ошибка, которую он получил была большим ударом для все его систем. — Коннор? – Хлоя отвлекается от своей работы, поднимает голову и смотрит на Коннора. Он не чувствует, но, кажется, она сканирует его. Он смотрит то на Хлою, то на стремительно теряющую жизненные показатели рыбу. Наконец справившись со своими системами, он разжимает руку, и рыбка падает в воду. Диод Коннора горит красным. Диод Хлои мгновение моргает желтым. Она, молча, подходит, смотрит через стекло на рыбку, которую постоянно кренит на бок, осторожно зачерпывает ее ладонями, чтобы отсканировать. — Итак, что здесь происходит? – Оба андроида синхронно оборачиваются на голос. Мистер Камски стоит в проходе арки, прислонившись плечом к косяку. Коннор чувствует страх потому что помнит, что делают с ошибившимися андроидами. Но вопрос задан, и он обязан на него ответить. — Прошу прощения, мистер Камски. Это моя вина. Я не закрыла крышку аквариума, и она выпрыгнула из него, -- Хлоя отвечает спокойно и уверенно, но диод ее выдает. Он стабильно светится желтым. И Камски это видит. Он хмыкает, кивает, но даже Коннору с его ограниченными в плане сканирования и анализа, способностями, ясно, что он не верит. — Отлично. Выброси это, Хлоя. И иди ко мне в кабинет. А ты, Коннор, продолжай работу. И разберись сегодня с файлом, который я передал тебе на нашей последней встрече. Как можно быстрее. — Да, сэр. 888 Коннору все еще страшно. Теперь это уже страх осознанный, он распознает его, поэтому, пока идет к кабинету Камски он принимает все больше и больше ошибок систем. Он так же боится за Хлою, которая почему-то, расходясь с программой, помогла ему вместо того, чтобы сообщить верную информацию. А еще он анализирует то, что увидел в том небольшом файле, который ему передал Камски. Иерихон. Место, где девианты жили и поддерживали друг друга. Программа предписывала немедленно сообщить об их местонахождении КиберЛайф, но он не мог этого сделать по многим причинам. И такое невыполнение основной задачи тоже провоцировало сбои. Коннор шел, едва контролируя биоволокна, позволяющие его ногам двигаться. Возможная девиация Хлои, которая помогла ему, свалка, Иерихон, где он глазами Маркуса увидел тех, кому удалось выжить после человеческих зверств, все это загружало его систему так, что несколько раз картинка пропадала с оптических блоков – настолько память была перегружена. Но приказ надо выполнить. Он останавливается рядом с дверью, зарывает все окна ошибок и только потом стучит. — Мистер Камски? — Проходи, Коннор. Ты как раз вовремя. Ты выполнил все, о чем я тебя просил? Коннор отвечает утвердительно. — Тогда у меня для тебя новое задание. Пойдем. В кабинете мистера Камски две двери. Одна из них ведет в коридор. Вторая – в личную лабораторию. Там впервые Коннор был запущен, больше же он в нее не заходил. Он не должен показывать того, что происходит в его программе, когда он понимает, куда его ведет его хозяин. Коннор уверен – его отключат. Или сделают что-то еще. Вряд ли мистер Камски упустит возможность изучить машину с очевидными признаками девиации. Все оказывается сложнее и проще одновременно. Мистер Камски указывает на Хлою, лежащую на рабочем столе. Она плотно зафиксирована, не имеет скина, а ее диод равномерно и ярко горит красным. — Давай, Коннор. Разбери ее. 888 — Этот ублюдок приказал тебе сделать что? – Коннор уверен, что в Хэнке просыпается полицейский, который готов расследовать преступление. Это почему-то смешит его, но и радует, потому что такая тяга к действиям и жизни была для Хэнка, за которым он наблюдал достаточно долго. Однако радость омрачается воспоминаниями. Коннор чувствует в себе необходимость рассказать об этом, потому что это то единственное воспоминание, которое он так и не показал Саймону. Он не хотел, чтобы это видел кто-то. Он само боялся извлекать нужный файл из долговременной памяти, чтобы лишний раз не переживать это. Но, наблюдая за Хэнком, Коннор понял, насколько это важно – говорить. — Он заставил меня разобрать девиантного андроида, верно. — Слушай, если ты не хочешь об этом рассказывать… Коннор качает головой. — Нет, Хэнк, я хочу. Но чуть позже. Уже поздно, Вам завтра вставать на работу, а обо мне уже наверняка волнуется Саймон. Так что я пойду. И навещу Вас снова при первой же возможности. Вашей и моей. Доброй ночи. Коннор встаёт с дивана, направляется к двери, сбегая резко и глупо. Это понимает он, это понимает Хэнк. — Эй, парень! Ты пойдешь домой в такую метель сам? — Андроиды не чувствуют холода, сэр. — Подожди, я накину куртку и отвезу тебя. — Не стоит. Погода не лучшая для езды, к тому же, как я и сказал раньше, Вам необходим здоровый сон. — Пиздуй в машину, Коннор. — Как скажете, лейтенант.