Revelation

Джеймс громко хлопает дверью и выходит «проветриться» до ближайшего бара, Ларс вздыхает и ему снова становиться хреново из-за того, что они не смогли договориться. Из-за того, что Джеймс упертый придурок и если он в настроении, то ему даже нравится..мучить Ларса. У Ульриха полно терпения и много средств, чтобы сбросить напряжение. Кёрк говорит ему, что некоторых людей Бог направляет к тебе, когда они особенно нужны. Ларсу странно слышать такое, но потому он вспоминает про католическую школу. «Звучит отлично, главное, чтобы Господь развел нас сегодня с Хэтфилдом по разным барам» - Кёрк хмыкает ему в след и Ларс благодарен другу, у того не возникло желание присоединиться. Иногда барабанщику нужно просто отвлечься. Ларс подбирает другие слова, он устает от упрямства Джеймса и от его эмоций, это так тупо звучит. Словно тяжесть на плечах. Он не может понять, почему Ньюстед угрюмо молчит, почему в Джеймсе иногда просыпается тяга к агрессии. Он думал, все наладилось между ними. Может это часть той самой энергии, которая помогает им писать тексты и музыку? Если это так, то им не особенно повезло. Ларс устал от этого, но боится себе признаться. Вдруг такие мысли повлекут за собой неудачи группы? У него бессонница, он психует по пустякам и ему нужно расслабиться и хотя бы на пять минут не думать о Джеймсе засранце Хэтфилде вообще. Ларс вспоминает номера телефонов такси, когда видит неброскую вывеску незнакомого ему бара. Достаточно далеко от базы, достаточно далеко, чтобы встретить знакомых. Отлично. Мало народу и максимум темноты. Он садиться на высокий стул и глубоко вздыхает. Бармен теряет интерес после того, как Ларс заказывает выпить. Барабанщику отчего-то делается смешно. У него ведь такое лицо, все эмоции сразу видно. После очередной ссоры, уже вечером, он шел..просто так, чтобы идти куда-то. С интервалом в пять минут, во время нервной прогулки и чертыханья вслух, его останавливают два человека. Парень, который с озабоченным лицом предлагает сигареты и пожилая леди, виновато интересующаяся, все ли в порядке. У него все в порядке, нужно просто дождаться следующего дня. Ларс еще раз оглядывается вокруг. Фигура, сидящая на другом конце барного стола кажется ему смутно знакомой. Это же… - Шон! – удивленно восклицает Ларс и тут же ругает себя за неосмотрительность. Харрис, похоже, так же искал уединения. Ларс садиться рядом с вокалистом и пожимает ему руку. Улыбка Шона немного усталая, он в простой клетчатой рубашке и пред ним стоит полная окурков пепельница. - Не помешал? – зачем-то спрашивает Ларс и Харрис смеется. - Да я и сам хотел подойти, но подумал, что тебе хочется..точнее не хочется никого видеть. - Я не ожидал встретить тебя здесь!- он по-настоящему рад видеть старого друга. – Почему не заехал к нам? - Не представилось случая…- уклончиво объясняет ему Шон. Ларс мгновенно подхватывает расслабленное настроение этого странного человека, который еще много лет назад привлек его. Круто, что они повстречались именно сегодня. Шон не спеша начинает рассказ, как будто круги на воде. Казалось бы, много расплывчатых тем, от будничного к главному, от лирики нового альбома до воскрешения группы. Он путешествовал по стране, он не брал гитару в руки где-то месяц, некоторое время работал ди-джеем на радио. Ларс изредка кивает и краем сознания замечает, как бармен, больше похожий на тень следит за тем, чтобы его стакан был полным. Шон практически не пьет, может потому что много говорит… «Он несчастный, как и я.» - думает Ларс, стараясь сосредоточиться на разговоре. Если отбросить все лишние детали вроде мыслей о буддийской поэзии и правильных струн и цен в Австралии, то выходит так. Шон Харрис, возможно, самый несчастный человек на свете, разочарованный в любви и в себе. Ларсу всегда нравился контраст, на сцене Шон делается одержимым и взрывным, сейчас же перед ним сидит совсем другой человек, напоминающий не то философа, не то отшельника. Во время первой встречи с «Алмазной головой» Ларсу кажется, что они похожи – оба говорливые, энергичные, размахивающие руками. Он видит свою ошибку и понимает, почему этому странному и красивому парню нужен был тогда хотя бы час своего собственного одиночества. - А где Джеймс? – внезапно интересуется Шон. - Он..в другом баре. - Понятно. Некоторое время они сидят молча. Ларс расслабленно приваливается к Шону на плечо и в 1000 раз за их знакомство рассказывает о месяце с «Даймонд Хэд». Ларсу хорошо. Шон похож на его отца своим новым, немного отстраненным отношением к жизни, на его лучшего друга Джеймса, в самом начале их знакомства. Харрис мог бы стать ему..кем-то близким, еще ближе, но Ларс не хочет признаваться в этом. Потом он смеется и говорит очевидное: - Я пьяный. Шон тоже смеется и обнимает барабанщика. - Именно поэтому мы поймаем такси. Еще Ларсу кажется, что он может двигать ногами самостоятельно, но новый приступ смеха друга говорит об обратном. Еще он помнит, что они только что были в баре, а теперь уже в такси. Что за черт… Его глаза быстро привыкают к темноте. Шон отстраненно рассматривает ночные улицы, картинка в окне сменяется быстро, а потом медленно или снова очень быстро. У Ларса в голове туман, а все фонари кажутся ему яркими и прекрасными звездами. Он чувствует себя счастливым. Он давным-давно поехал к этим ребятам, чтобы найти ответы на вопросы, взамен он получил гораздо больше. Музыка прочистила ему мозги, успокоила и помогла понять, что действительно сейчас важно. Харрис появляется в его жизни как раз в тот момент, когда был необходим. Почему он не в силах сделать его счастливым, сделать хоть что-то… - Шон..- зовет Ларс вокалиста. – Я психанул на Джеймса… Харрис с минуту разглядывает его и кивает головой. - И ты, разумеется, думаешь, что никогда не сможешь его простить? - Нет! – горячо возражает Ларс. «Да.» - Чем больше любишь, тем быстрее прощаешь. Ларс смеется, потому что это похоже на философское дерьмо и ему стыдно признаться, никто не говорил о любви, или просто от того, что он перепил. Как будто маленький ребенок поранился, и взрослый пытается его успокоить. Все кажется таким простым, ему не хочется, чтобы фронтмен уехал, куда он там собрался…Ульрих чувствует, им надо сменить тему иначе он начнет говорить и его не заткнешь. Он бы рассказал Шону о солнце, которое слишком яркое для весны и смело пробивается в их заваленную всяким музыкальным примочками квартирку. На тумбочке перед кроватью лежат бинты и вата, у Джеймса засохшая кровь на шее и он почему –то не сопротивляется, когда Ларс аккуратно вытирает ее. - Не уезжай. – Ларс легко хлопает ладонью по колену Шона.- Ты уедешь в какие-нибудь тростниковые джунгли и будешь писать там песни в гамаке… Останься здесь. Шон снова улыбается барабанщику. - У меня есть квартира. Но про гамак идея не плохая... Ларс отвлекается на ночные улицы, ему нужна передышка, и выносить прямой взгляд Харриса не представляется возможным. Он не может понять, как это происходит… Ларс хочет сказать еще что-то, но не может, лицо Шона слишком близко и он бессознательно отодвигается. Ларсу хочется, чтобы Шон уже сделал…. Он напуган, он потерял контроль, может лучше не надо. Это ведь Ларс, он действует первым. Самое лучшее, хоть и отдает трусостью, просто закрыть глаза и все. Шон целует его. Это хороший поцелуй. Мягкий и согревающий. Ларс не может пошевелиться, он напряженный и застывший. Но мыслей в голове нет и это можно назвать спасением. Губы барабанщика покалывает и чувствуется вкус виски. Ларс не знает, что делать. Он прежде никогда не целовал своих лучших друзей-парней, поэтому просто прикладывает свою ладонь к груди Шона. К тому месту, где чувствуется биение сердца. Мысль, которая посещает его, полусонного, кажется странной. Весь день странный, поэтому ничего удивительного. - Разбуди меня, когда приедем…- говорит он тихо. – Не надо выносить меня из машины.