— У меня есть сын, я хочу жить…
Тело молодого человека все еще покачивалось на волнах. На его бледном лице навсегда застыли ненависть и удивление, рот был раскрыт в немом крике. Через пару минут труп заклятого врага навсегда исчез в пучине. Атос с болью отвернулся. Уняв дрожащие руки, мушкетер пересел на нос лодки. Предстояло сделать так много… Огонь охвативший корабль, почти потух, на поверхности плавали обломки мачты и кормы. Волны тихо плескались и ударялись о борта лодки, пассажиры которой с дрожью и радостью в голосе обсуждали свое спасение. В слабом свете луны и звезд, Атос разглядел напряженность его друзей. Они пережили взрыв, но теперь подвергались не меньшей опасности. Помимо этого, какое-то необъяснимое чувство терзало Атоса. Лицо Мордаунта все еще оставалось перед ним: насмешливое, злое, с ненавистью в глазах, но такое красивое, так напоминавшие ту, которую он когда-то любил. Граф чувствовал, что убив этого юношу, он лишил себя чего-то важного. Он понял, что уже никогда не станет прежним. Но Атос сделал это ради друзей, людей, за которых он был готов отдать жизнь; ради сына, которого так сильно любил. Ему пришлось взять себя в руки, впереди был трудный путь. Отыскав Полярную звезду, мушкетер сосредоточился на поиске верного направления.***
Рауль тихо вошел в приоткрытую дверь и замер в нерешительности. В кресле спиной к нему сидел Атос, его рука безжизненно свисала с подлокотника, рядом валялась пустая бутылка. Виконт знал, что его отец почти не пьет, поэтому увиденное сильно озадачило. Помедлив, он подошел к креслу и легко коснулся плеча отца. Вздрогнув, тот открыл глаза. Мертвое лицо Мордаунта исчезло. В глазах Рауля он видел любовь и уважение, лишь легкая тень усталости омрачала родное лицо. Граф с нескрываемым счастьем крепко обнял юношу, сердце забилось чаще: его сын был невредим. — Рауль, ты здесь! Что-то случилось? — Я еду посыльным в Париж, но я не мог не увидеть вас, отец, — с нежностью ответил виконт, вставая на колено рядом с креслом. — С тех пор как ты уехал, я не получал от тебя писем. — Простите, отец. У меня было так мало времени! Но я цел, а как ваше здоровье? — За меня не тревожься, сколько ты пробудешь здесь? — Завтра в полдень я должен прибыть в Лувр, — с сожалением проговорил виконт. — Тогда тебе стоит отдохнуть. Нет ли у тебя каких поручений для меня? — Только письмо, мне передали его из Англии. — Из Англии? — голос мушкетера неестественно дрогнул. — Ты уверен, что письмо для меня? — Да, — протягивая небольшой конверт, коротко ответил Рауль. «Графу Оливье де Ла Фер», — было написано на нем аккуратным, округлым почерком, не узнать который Атос не мог. Рауль обеспокоенно наблюдал за побледневшим отцом. Прошло несколько долгих минут прежде чем Атос, повернувшись к сыну, слабым от напряжения голосом, попросил оставить его на время в одиночестве. Не смея отказать, Рауль кивнул головой и скрылся за дверью. Атос разломил печать и нетерпеливо развернул потрепанный лист. «Я пойму, если узнав мой почерк, Вы сожжете это письмо. Но храню надежду, что все же, Вы прочтете его. Вы знаете, граф, я никогда и ни у кого не просила помощи. Я никогда не оправдывалась. Но сейчас, я одинока как никогда. У меня нет друзей; нет никого, кому бы я могла довериться, кроме Вас, дорогой Оливье. У меня не было возможности рассказать Вам правду. Позвольте же сделать это сейчас. Родилась я в небольшой семье. Мать скончалась еще когда я была ребенком. Отец мой имел хорошее состояние, которое было обещано мне в наследство. Но когда мне исполнилось пятнадцать лет, он неожиданно умер. Странная болезнь сразила его за несколько дней. Мой дядя, человек небогатый, проездом находившийся в то время в нашем доме, вынудил меня отказаться от наследства. После чего он отослал меня в монастырь. Лишенная заботы доброго отца, наследства, имени я обречена была на жизнь затворницы. Мне казалось, что судьба моя решена и молодость моя пройдет, так и не успев расцвести. Но один человек, местный священник, понял мое несчастье. Я же, воспользовавшись его доверием и соблазнив несчастного, вынудила нарушить все его обеты. Мы бежали вместе, но судьба была ко мне не благосклонна. Нас обнаружили, осудили. Как преступницу меня заклеймили. Был ли мой поступок продиктован отчаянием? — Возможно. Была ли это жажда свободы? — О, да! Я была молода, граф. Но все же, это была моя ошибка: я не любила того человека и погубила его. А потом я увидела Вас… Статный, красивый и благородный Вы заполнили все мои мысли. На мое счастье, Вы заметили и меня. Ваша доброта, Ваш ум завладели мною. Краткие встречи приносили мне большую радость, наши беседы вызывали трепет. Не могу не признаться, Ваше богатство и положение в обществе не могли не привлекать меня. И все же, не это было главным. Я в первый раз в жизни по-настоящему полюбила, но я не смела надеяться на взаимность. Когда же Вы признались мне в любви, я не смела дышать. Ваше предложение вскружило мне голову, я была опьянена осознанием того, что любима. Не это ли была возможность начать все заново? Я искренне хотела провести каждый день своей жизни рядом с Вами, стать верной супругой и забыть о прошлом. Но прошлое не было забыто. Вы сами, граф, увидели его отпечаток на моем плече. Ваш суд был скор и неумолим. Осуждаю ли я Вас? — Я часто думала об этом. Да, Вы поступили слишком опрометчиво, слишком поспешно, не дав мне и возможности объясниться. Ненавижу ли я Вас? — Нет! Тысячу раз нет! Тогда я бежала далеко в Англию, надеясь найти там приют для себя и нашего ребенка. Да, граф, падение на охоте было не случайным. Вы помните ту ночь? Когда звезды в небе светили так ярко, что не было нужды в свете фонаря. Как тихо было в том маленьком домике, где непогода застала нас. Как свеж был ночной воздух после дождя. Ту ночь мне не забыть никогда, она стала началом жизни того, кто мог стать Вашим наследником. Боюсь, я написала слишком много, но позвольте мне рассказать все. В Англии я встретила уже немолодого, но доброго и справедливого человека, который вскоре женился на мне. Он дал мне свое имя, титул, сделал нашего сына своим наследником. Спустя годы мой муж умер, его брат, лорд Винтер, не желая делить наследство, выгнал меня и сына из поместья, лишил всех званий. Сейчас я пишу Вам, намереваясь покинуть Англию и вернуться во Францию. Я не знаю, сведет ли судьба нас еще раз и что со мной будет. Я не знаю, кем мы можем встретиться. Я не прошу Вас ни о чем более. Лишь об одном — найдите Вашего сына. Я не жду помощи для себя, Вы можете не думать обо мне. Но Джон, Ваш сын, Ваш наследник. Если в Вас сохранилась хоть капелька чувств ко мне, отыщите его. Я верю в Ваше благородство и надеюсь, что Вы сможете позаботиться о сыне. Можете считать мое письмо исповедью, попыткой оправдаться. Но я доведена до отчаяния. Найдите сына и попытайтесь понять меня и простить… Помните, что я любила Вас. Да, я обманывала Вас, граф. Но я не предавала Вас.Леди Винтер, бывшая некогда графиней де Ла Фер.
Портсмут. Лето, 1624 года».
Исписанный лист выпал из ослабевшей руки. Едва сдерживая стон, Атос сжал опущенную голову, вцепившись в волосы. Каждая строка отдавалась в сердце, вызывая многочисленные воспоминания. Дата, прописанная в конце заставила в бессилии сжать руки. Почему он не получил это письмо раньше? Какой злой рок не дал ему попасть к адресату двадцать четыре года назад? Как же он поспешил, что затуманило его разум еще тогда, на охоте? Он сам вынес приговор своей любви. Раз за разом старый мушкетер перечитывал письмо Миледи. И с каждым разом он все глубже погружался в бездну. О, он нашел сына. То был Джон Френсис Винтер, так ненавидевший короля, который не защитил его. Убивший своего дядю, который лишил его всего. В конце концов мечтавший расправиться с теми, кто погубил его мать. Этот юноша, так напоминавший ее, в котором граф теперь угадывал и свои черты, именно он был его сыном, которого Атос собственноручно лишил жизни. Бывший мушкетер пытался спасти короля, считая это дело достойным чести дворянина. Его благородное сердце не позволило отказать королеве, молившей о помощи. Но этот король не заслуживал помощи Атоса после того, что он сделал с его сыном. Лорд Винтер, которого Атос считал своим другом, на деле оказался тем, кто пробудил ненависть и злобу Мордаунта. Как же он ошибался… Возможно, он не мог простить Миледи, но юноша был не виноват. И Атос не защитил его, он убил собственного сына. Мрачная тень легла на вмиг постаревшее лицо Атоса. Хриплый, почти безумный смех все же вырвался из груди графа. Перед взором вновь появился образ Мордаунта, покачиваемого на волнах, с кинжалом в груди. Вскочив, он опрокинул небольшую вазу стоявшую на столике. Под ним в небольшом сундуке ровным рядом стояли бутылки старого вина. Желание броситься со скалы было недостойным дворянина и могло бросить тень на Рауля. Мысль ввязаться в битву, из которой ему не выйти живым, сейчас вызывала отвращение. Он не мог даже прикоснуться к оружию. Плохо соображая, Атос откупорил первую бутылку. Лишь в этом напитке он видел сейчас спасение от своего кошмара. Даже Рауль не поможет ему прогнать призраков прошлого. Даже присутствие лучших друзей не даст забыть об ошибках. Уже ничто не поможет ему. Он предал свою любовь.