***
Дэн просовывает палец в петлю для ремня Фила, а другой рукой открывает дверь. Им обоим кружит голову от эмоций, и Дэн искренне надеется, что их старая соседка не увидит их, суматошно толкающих друг друга и хихикающих, зависнув возле закрытой двери. — Открой её! — говорит Фил, нетерпеливо перепрыгивая с ноги на ногу. — Хорошая идея, дорогой, — саркастично говорит Дэн, когда дверь всё же отворяется, — я даже об этом и не думал. — Замолчи, — отвечает Фил, затягивая его в дом, в их дом, кладя руки ему на щёки и целуя его всю дорогу к кухне. Их зубы стучат друг об друга из-за не сходящих с лиц улыбок, и они едва ли замечают пустые стены и комнаты, что выглядят огромными из-за своей пустоты. Они ходят из комнаты в комнату и нет и секунды, чтобы они в какой-то степени не прикасались друг к другу. Быть в пустом доме — странное ощущение, особенно взирая на то, что в их первый приход сюда, это место было обставлено мебелью и наполовину обжито. Например, здесь тихо: никакого шума сирен, никаких людных улиц или суматохи Лондона, чувствующейся везде — от пола до потолка. Они живут достаточно близко к городу, чтобы приезжать туда, почувствовав нужду существования в живущем и дышащем месте, но они точно предпочтут шум лающей соседской собаки кричащим людям и гулу машин в три часа ночи. Каким-то образом стены кажутся слишком светлыми, а комнаты и большими, и меньшими, чем они ожидали. Это как план: будоражащий, новый и полный ничем кроме потенциала. Конечно, это немного пугает, ведь следующий шаг — возвращение в чужую квартиру и перетаскивание коробка за коробкой их уже пережитой жизни, ведущей их к этой новой жизни, над которой они только начинают работать. Им приходится напоминать себе, что это всего лишь дом. Всего лишь дом, но чувствуется чем-то большим. И со своими барной стойкой на кухне, и огромными окнами в спальне с видом в задний садик, это чувствуется чем-то своим и похожим на них. Уже кажется домом.***
Прошло две недели, а живут они всё ещё на коробках. Ошеломляющее чувство «незавершенности» повисает в воздухе… и на стенах, где вообще-то должны были бы висеть картины, если они вообще когда-нибудь смогут сдвинуть ебаные коробки туда, где они должны быть. Дэн продолжает ходить по комнатам и выходить из них, вынужденный напряжённо пробираться через море картона и скотча, подавляя свою нужду в чем-либо, что он искал. Фил же тяжело вздыхает, когда они пытаются посмотреть телевизор в гостиной, окружённые со всех сторон вещами, которые всё ещё должны обрести своё постоянное место. Они продолжают всё откладывать, и никто уж точно не может объяснить почему так. Они оба не были на терапии после переезда — это, наверное, играет большую роль во всей ситуации. Главная проблема ведь не таится всего лишь в не распакованных коробках. Ну, не в буквальном смысле. Сложность в том, что они всё ещё получают вопросы от фанатов и даже не знают, как ответить. Им не хватает смелости сесть и принять окончательное решение о том, как ответить на вопросы, на которые и так все знают ответ (но даже не догадываются об этом). Или догадываются. Или не знают, что не знают, что они думают, что знают. Это трудно, и они всегда знали, что так будет, но есть разница между знать об этом в аспекте будущего и уже проживать это. Постоянный дом, собака, женитьба, дети — это всё им нравится, и невысказанная часть начинает пробираться наружу. Не то чтобы они не говорят о будущем своих карьер или об откровенности, или о том, что для них значит сохранить всё в тайне. Они обсудили эту тему буквально до дыр за эти десять лет и остаётся только одна вещь, которую они не могут решить. — Мы можем быть просто счастливыми и проигнорировать это? — говорит Дэн. — Мне надоело игнорировать это, да и тебе тоже. И они говорят три часа, но всё возвращается к тому же исходу, что и раньше — к неопределенности. — Не то чтобы я не готов, — расстроенно говорит Дэн. — Я знаю, — отвечает Фил, потому что он знает. Они оба были готовы уже давно. — Я просто не понимаю, как это даже может выглядеть. — Ну, это нам нужно понять. — Что, если мы проебёмся? — спрашивает Дэн и он смутно напоминает того восемнадцатилетку, который вошёл в жизнь Фила с океаном комплексов и безумным намерением отдать миру всю страсть, что у него была. Между ними сейчас повисла тишина, потому что для них всё ещё шокирующе то, что они здесь. Они говорили и мечтали об этих моментах с тех времён, когда они были слишком юны, чтобы даже представить жизнь, которая могла быть у них. Раньше они твердили друг другу: — Однажды у нас будет дом, собака и семья… Всё решится. Хоть сейчас у них был дом, а всё остальное начнёт появляться скорее раньше, чем позже, разговор всё ещё не испарялся. — Проблемы никогда не решаются сами по себе, — говорил психотерапевт Фила на одном из первых сеансов где-то год назад. Было время, когда всё было безумно сложно. Когда земля под ногами казалась яичной скорлупой, и они спали одни половину ночей в разных комнатах и разных кроватях, потому что тишина между ними становилась слишком громкой. Фил собрал рюкзак, готовый запрыгнуть на поезд, чтобы найти утешение в объятиях семьи и в доме, который чувствовался уютным так, как и их квартира прежде. Дэн зашёл в комнату, мягко снял рюкзак с плеч Фила и начал его разбирать. — Я не хочу, чтобы ты уходил, — сказал он. Просто, понятно и честно — это так отличалось от его поведения в то время. Фил кивнул, уже зная, что он останется. Он был зол и ему больно, но в глубине души он знал: он никогда не уйдёт, если Дэн попросит его остаться. — Я хочу всё исправить. Я хочу, чтобы мы снова любили друг друга, — сказал Дэн и начал плакать. — Мы всё ещё любим, — ответил Фил, а его слова проходили через волосы Дэна, потому что он обнимал его, успокаивая от его всхлипов, и только тогда осознал, насколько правдивыми были его слова. — Я никогда не перестану любить тебя. Они упали в кровать в слезах, расстроенные и немного разбитые. Они то горячо целовались, то вытирали слёзы друг друга; извинялись, занимаясь любовью и прижимая их тела и сердца друг к другу, желая исправить ту путаницу, в которую они вплели себя и в которую упали. После этого они говорили о будущем впервые за долгое время. Они определили план, который стал их якорем; мысль о доме, собаке и саде стала им мантрой, напоминающей надеяться вместе. Той ночью они не могли говорить о других аспектах будущего. Им нужен был свет в конце тоннеля, и этот свет казался настолько ослепляющим, что они больше не видели той затяжной тьмы, к которому он мог привести. Так что когда Дэн говорит: «Что, если мы проебёмся» — Фил оставляет эту тему. Он даёт им двоим лучше осознать ту жизнь, в которую они попали. Они смотрят фильм, делают ужин, и Фил спрашивает, где им стоит его съесть — за столом или, может, даже за барной стойкой. В итоге они оказываются на диване, в их ларце нераспакованного потенциала. Дэн удивляет его. — Я думаю, мы должны сделать это, — слова взялись из ниоткуда. — Что сделать? — спрашивает Фил тепло и сонно, забыв совершенно любой разговор, который был у них раньше. — Каминг-аут… Или что это значит для нас. Я думаю, стоило бы. Ну, скоро.***
У Дэна в ушах наушники, когда Фил входит на кухню, заставляя его подпрыгнуть, стуча по барной стойке, за которой сидел и отвечал на сообщения Дэн. — Господи Иисусе, что? — взглянув с подозрением на парня, спрашивает он. Буквально за долю секунды он может сказать, что Филу тревожно, судя по тому, как он продолжает их зрительный контакт и свой неритмичный стук по столешнице. — Я хочу купить семена, — говорит он, а его голос — ровный, даже несмотря на контролируемый хаос в его взгляде. Дэн знает этот настрой. Они жили вместе годами, управляемые не одним, а двумя тревожными мозгами с дефицитом серотонина. И он не только знает, что иногда Фил чувствует, что буквально может вытрясти себя из своей кожи, но ему очень знакомо это чувство самому. — Семена? — повторяет Дэн, снимая наушники и закрывая ноутбук. — Да, семена, — кивок. — Я подумал… Я хочу выращивать сад. Ну, знаешь, мы могли бы выращивать овощи и цветы… и всякое. Мы сможем в кои-то веки есть здоровую еду, потому что у нас будут свои овощи, а ещё вон тот странный тёмный угол в гостиной — мы можем поставить туда вазу с цветами как украшение. И… — Фил, — перебивает его болтовню Дэн, зная, что тот выговорит себя до смерти или до паники, если Хауэлл не вмешается. — Мы можем посадить сад. Я за. — Ладно. Рука Лестера моментально прекращает стучать, и он вздыхает: — Прости, я странный, да? — Всего-то немного нервный, — успокаивающе улыбается Хауэлл, берёт того за руку и притягивает к себе в объятия. Он пытается успокаивать Фила так же, как и тот успокаивает его, когда тому это нужно. Положив руку ему на поясницу и очерчивая на ней круги, он позволяет Филу повиснуть на себе и даже охотно поддерживает его тело, а потом шепчет: — Что такое, дорогой? Из-за чего всё это? Фил вздыхает, но Дэн чувствует облегчение оттого, насколько расслабленнее звучит голос Лестера, когда тот обернут в объятия. — Коробки, мебель, разбор вещей, — парень оборачивает руки вокруг шеи второго. — Ёбаные мелочи. Дэн хихикает, зная, что это абсолютно нормально. Они оба понимают свою встревоженность из-за этого прекрасного, но такого давящего этапа совместной жизни. Это восхитительно и прекрасно, но из-за этого тревога в них усиливается. — Что насчёт того, — говорит Дэн, перекладывая руку Филу на талию, — чтобы мы подремали, а потом провели остаток ночи, избегая коробки и смотря туториалы по садоводству, и поедая пиццу в кровати? — Да, — на автомате роняет Фил, хватая Дэна за лицо и оставляя на его губах влажный поцелуй. — Абсолютно точно да, я тебя так люблю. Хауэлл смеётся и ведёт их наверх в спальню. Они всё же разбирают пару коробок прежде чем пойти спать, но это скорее потому, что на улице всё ещё дождливо и холодно, несмотря на обещания весеннего солнца в ближайшую неделю, и одно из их любимых одеял почему-то было на дне коробки в гостиной. Когда они просыпаются почти в пять вечера, Фил хватает ручку и блокнот «для заметок!», а Дэн закатывает глаза, но так или иначе ставит на паузу видео каждый раз, когда Фил что-нибудь записывает.***
Луиз приводит в их дом ребёнка после того, как они распаковали все коробки, и Фил приглашает её на чашечку кофе и дразняще усмехается, потому что они наконец на её уровне по взрослости. — Послушай, — хитро отвечает она. — Мы все проживаем невероятную жизнь, несмотря на тот факт, что ваше невероятие состоит в мировых турах и миллионах очаровательных отпусков, а моё — в том, чтобы отмыться от детской рвоты и наступать на блестящий Лего. Нечего нам соревноваться. Дэн умиляется Перл, которая всего-то в пяти футах от него, а Фил сопротивлялся желанию драматично схватиться за сердце с того момента, как их гости пришли к ним домой. Дэн обожает детей, а дети обожают Дэна — Фил тоже, и правда заключается в том, что они оба должны бы поговорить об этом вскоре. — Ты что, намекаешь, что я никогда не смогу быть мамой, Луиз? — спрашивает Фил, а Дэн засмеялся, сидя где-то на полу. — Филип, — это слово само говорило за себя и значило: «Прекрати говорить о беременности, это старая шутка». — Дэниел, — отвечает тот, а это значит: «Я никогда не прекращу, и ты не заставишь меня». — Думаю, весь мир и тамблер с нетерпением ждёт того момента, когда у вас будут дети. Я — не исключение, — прерывает Луиз их гляделки. Фил бы хочет сказать то же самое. — Сначала собака. Фил кивает. Это хорошая мысль. — Конечно, собака.***
В гостевой спальне стоит старая кровать «Фила», но с новой постелью и большим, мягким одеялом, которое они заказали в интернете. А то, что их оттолкнуло, когда они впервые увидели дом, это ярко-лазурные стены. Их риэлторка объяснила, что у бывших хозяев дома было двое детей, и эта комната принадлежала младшей дочери: она хотела ремонт в подводном стиле. — Это перебор, — сказал Дэн усмехаясь. Лестер засмеялся, взял его за руку и вывел его из комнаты, кивая, когда Марисоль воскликнула с присущим ей нескончаемым оптимизмом: — В мире есть так много других красок! Через месяц они купили банки с красками, переоделись в старые вещи, которые они были не против испортить, и подсоединили их Bluetooth-колонку к ноутбуку Хауэлла. Они перетащили всю мебель в центр комнаты — кровать и комод были единственными вещами, которые занимали место на данный момент — и застелили всё плёнкой, чтобы защитить ковёр. Сперва Дэн возмущался и ныл, так как красить стены весело только в фильмах или когда тебе одиннадцать, и родители впервые разрешают украсить свою комнату. Фил затыкает его своей довольной усмешкой и делает музыку громче, чтобы не слышать нытья парня. Они заканчивают одну стену, а потом две, и к тому времени, когда они работают над разными концами одной стены, Дэн мычит себе под нос. Это тяжёлая работа, но примерно на второй стене они соглашаются сменить плейлист на что-то более воодушевляющее — это помогает. К тому же, Лестер снимает свою толстовку и так как он в старой футболке, перед глазами Дэна предстаёт больше оголённой кожи, когда футболка поднимается, показывая этим немного его живота или таза — хороший вид. — Мои глаза здесь, Хауэлл, — произнёс Фил, поймав взгляд Дэна на себе. — Созерцать искусство с каких-то пор стало преступлением? — ухмыляется тот, вызывающе встречая взгляд Фила. Тот закатывает глаза, но Дэн замечает бледный румянец на его щеках. Можно подумать, что они уже привыкли к флирту за столько лет почти постоянных комплиментов и любви, но Фил всё ещё смущается и краснеет так же красно, как и когда они впервые увиделись. Дэн не может его винить — он такой же. У него в голове не укладывается тот факт, что они могут влиять так друг на друга. Однажды они проходили тест о «языке любви» в интернете — что-то, что посоветовал психотерапевт Дэна, просто потому что это весело и открывает много информации о своём партнёре. Было неудивительно, что главным в языке любви для Дэна были слова, а для Фила — прикосновения. Это было логично, по правде, Дэн не против, когда Фил тащит его куда-то; не против, когда в него тыкает и куда-то толкает любовь его жизни, и он находит очаровательным тот факт, что Фил всегда взволнован и смущён, когда Дэн говорит о его привлекательности. Это баланс: то, как они всегда дополняют друг друга. Дэн не любит объятия, потому что он вырос в семье, которая держала друг друга в удобной и моральной, и физической дистанции. Иногда он не знает, что объятие — именно то, что ему нужно, пока Фил не заворачивает их в плед, пытаясь якобы отстраниться от всего мира. Это не то, о чём бы он когда-то попросил, потому что объятие от кого-то, кто не Фил (или кто-то из Лестеров, на самом деле), несёт совсем другой эффект. Это что-то, о чём Дэн даже никогда не задумывался, и успокаивает его лучше, чем что-либо в мире. Фил кладёт валик в ванночку для краски, подходя к Дэну и оборачивая руку вокруг его талии. Он выхватывает валик из рук Дэна, откладывая и его тоже, освобождая их руки. — Здесь уже нормально, — говорит Фил, стирая что-то (наверняка краску?) с носа Дэна большим пальцем. — Чтобы выглядело нормально, мы должны покрасить ещё полстены, — отвечает тот. — И ещё слой или два краски? — Ну… Полузаконченные они всё равно лучше, чем те ярко-голубые. — Мы просто могли оставить твою старую постель и сделать это данью твоему старому брендингу, — с ухмылкой произносит Хауэлл и быстро отклоняется от щелчка по уху от Фила. — Звучит ужасно, — дразнит он в ответ, целясь теперь в лоб, и Дэн не может отодвинуться из-за руки, держащей его на месте. — Бобби из Queer Eye переворачивается в гробу от такого. — Бобби не умер! Возьми свои слова обратно, а то мы разводимся. — Мы даже не женаты, во-первых. А во-вторых, мы выбросили то одеяло, поэтому эта идея невыполнима. Дэн чётко помнит день, когда они выбросили старое голубо-зелёное одеяло. Они не думали, что это будет настолько странным метафоричным моментом, но они вообще никогда так не думают. Когда они распаковывали коробки с подушками и одеялами, когда Фил зацепил центр уже и так изношенного одеяла за дверь, даже не подозревая, и в итоге оставив огромную дыру прямиком на узорчатой изнанке. Фил услышал, как оно разорвалось, но только увидев оторванный кусок ткани на полу, он заметил произошедшее. Он ругнулся, зовя Дэна, который побежал наверх на поразительной скорости, чтобы понять, что не так. Фил стоял посреди комнаты (именно той, которую они сейчас красят), окруженный постелью и держащий один из самых важных элементов его фона для видео, разорванный так, что зашить его не удастся. — Закажем новое. Фил не ответил, а просто смотря сперва на одеяло, а потом на Дэна, как будто находясь в глупом мультике. В конце концов он потряс головой, собрал всё в свои руки и обошёл Дэна, выходя прямиком в коридор, где кинул одеяло рядом с лестницей на кучу хлама для вещей, которые были слишком большими, чтобы уместиться в мусорку. — Я найду другое место, чтобы снимать видео, — сказал он, пожав плечами и пытаясь вести себя как обычно. Дэн поймал руку Фила на его обратном пути в комнату. В гостевую, в которую им сейчас нужно было купить новую постель. — Ты уверен? — спросил Хауэлл, нежно взяв Лестера за руку, как будто напоминая, что в этот момент они были вместе. Фил крепко сжал его руку. Их взгляды встретились. — Я готов, — сказал Фил, и Дэн ему поверил. Они выбросили это одеяло немного позже тем вечером, заказали новое постельное бельё на Амазоне, нашли уголок в их гостиной, чтобы сделать его съемочным местом Фила… и они купили краску. И сейчас они стояли посреди гостевой комнаты, а их спальня была дальше по коридору. Она не спальня Дэна, потому что эта комната — не Фила. Дом, который они отстраивают, принадлежит им обоим, как и всё с того момента, когда Дэн заявился в хреновую квартиру Фила в Манчестере с рюкзаком, полным стирки. Он оставил две пары штанов, сложив их рядом с кроватью Фила, отмечая свою территорию, а Фил был и не против разделить её. Фил начинает свои видео с тем же приветствием, что и раньше, но теперь он в своих очках и не пользуется утюжком для волос давным-давно. Он сидит в пастельно-голубом кресле с угловым столиком рядом и с очень знакомой картиной на стене позади него. Он не упоминает ничего о смене обстановки, только распинается о прекрасном из-за больших окон свете в гостиной. Зрители замечают и не боятся говорить об этом. Часто. Они больше говорят о том, что бы значило сказать аудитории, что «нет, у Фила нет своей спальни, потому что незачем выделять ему отдельную комнату, когда они спят в одной кровати уже на протяжении стольких лет». Разговор, наконец, перешёл от «если и когда» к «как» — и это то, с чем они всё ещё страдали. Их менеджер предлагает сделать видео, что для них одновременно становится вето. Они говорят ей, что не будут делать видео, приглашая миллионы людей вторгнуться в свои отношения. Дэн размышляет о своих идеях для видео, в которых он говорит о концептах важнее, чем обращать внимание на них двоих. Что-то вроде: «Сексуальность и гендер — конструкт, и люди не должны даже чувствовать, что они вынуждены вешать на себя ярлыки и делиться этими деталями с кем-либо! — и вставляя в конце видео, — кстати, мы с Филом вместе уже где-то десять лет». Фил говорит ему отложить это на потом и обдумать это, зная то, насколько чувствительным он становится, когда люди разбирают его видео по кирпичикам. Как-то Фил сказал: — Я хочу, чтобы всё это было естественно и хорошо. Я не хочу становиться другим человеком просто потому, что люди знают. Да бля, половина и так уже знает. Они решают наблюдать за этим, за этим неуверенным ощущением того, что они готовы. Они продолжают говорить об этом, продолжают делать предложения, но большую часть времени, они просто живут менее осторожно. Они говорят людям, что собака уже на подходе и будет очень скоро, если у них спрашивают это. Дэн твитит фотографию Фила, едящего вафли, с кремом по всему лицу с надписью «мило, @amazingphil». И Фил никогда не упоминает спальню. Хорошая новость — это то, что основное волнение их зрителей снова переметнулось к их отвратительным оправданиям своего расписания, и они знали, как с этим мириться. Они говорят об этом между съёмкой игровых видео, написанием сценариев и идей. Люди всё ещё хотят видеть их, требуют больше контента, и каким-то образом до сих пор в смятении как и всегда. Они говорят, что возьмутся за это, когда разберутся с задним двориком и закончат красить стены этой мерзкой гостевой комнаты. — Нам нужно закончить это, — качает головой Дэн в сторону полувыкрашенной стены за ними. — Подожди, — Фил притягивает ближе и оставляет лёгкий как пёрышко поцелуй на его носу. — Я тебя люблю. Дэн говорит себе не быть удивлённым и не становиться внезапно эмоциональным в комнате, которая так пахнет свежей краской. Просто иногда Фил говорит эти слова так, что они несут за собой то же, что и в первый раз; Фил будто говорит Дэну что-то новое и важное. Будто он хочет, чтобы тот прочувствовал этот смысл прямиком до костей. Дэн оборачивает руки вокруг шеи Фила, хватаясь за его волосы, чтобы дать ему понять, что он это чувствует. Он целует его раз, снова, а затем отстраняется с игривой улыбкой. — Люби — не люби, — отвечает он. — Мы всё ещё должны, типа, закончить полстены. И отделку. А ещё нанести новый слой завтра. Фил стонет, а Дэн берёт свой валик. Они заканчивают красить стену, встречаясь посередине.***
— Мне пришло письмо этим утром, — возглашает Фил, входя в комнату. — Только одно? Он в гостиной, куда он сбежал из-за своей внезапной нужды прочитать книгу и не мог сосредоточиться из-за того, как вертелся Фил, перепивший кофе. Он читал уже несколько часов, сидя на подоконнике с подушкой за спиной. Идёт дождь, но это тот самый весенний тип дождя, который не морозный и не ужасный. Сидя возле окна и используя свой мозг, он чувствует себя продуктивным, даже если это и не совсем так. Он позволяет ощущению весеннего дождя прилипнуть к нему. Свежо. Фил сталкивает ногу Дэна, растянутую по подоконнику, на пол, и садится, ненадёжно придерживая ноутбук на коленях. — Нет, намного больше, — говорит он, а его взгляд всё ещё сосредоточен на экране. — Просто это заинтересовало. Он проходит взглядом по письмам на протяжении нескольких секунд, прежде чем найти то, которое он и ищет. Он кликает на него и поворачивает ноутбук к Дэну, предлагая ему прочесть. Рука Дэна немедленно подлетает к его рту, когда первое, что он видит — фотография целого выводка щенят. Они пушистые и крошечные, их мама тоже есть на фотографии и выглядит гордой за себя… и слишком милой, чтобы Дэн это выдержал. Ему приходится приложить все усилия, чтобы не запищать. Он вдыхает и читает остаток сообщения, несмотря на весьма отвлекающую картинку. — Фил, — хнычет он. — Посмотри на них, боже. — Я знаю! — улыбается тот на картинку. — Им немного больше двух месяцев, посмотри, какие они маленькие! — Это от Дениз? — спрашивает Дэн, замечая подпись в конце эмейла. — Старушки, живущей напротив? Откуда у неё твоя почта? Фил со всей робостью прикусывает губу и избегает взгляда Дэна. — Ну-у, возможно, я дал ей свою почту, когда она сказала, что у её собаки будут щенки? — последняя часть предложения больше походит на вопрос, будто бы он думает, что Дэн будет злиться, зная, что они продумывали планы о пополнении в семье. Будто бы есть что-то, о чём можно нервничать. Будто бы Дэн с Филом не были готовы завести миллион щенков при первом же удобном случае. Ага, да, конечно. — Когда ты стал сговариваться с Дениз о щенятах? — спросил Дэн, нажимая на картинку и приближая её прямо в кучку кудрявой шерсти и щенячих телец в форме сосисочек. — Две недели назад, я думаю? Я был возле почтового ящика, когда она только возвращалась с прогулки с Маделин… — Маделин — это мама? — Да, Маделин — чистокровный пудель. Так вот, я помахал ей и сделал комплимент собаке… — Как обычно! — Разумеется. Потом она рассказала, что однажды Маделин убежала и вернулась беременной, а потом мы начали говорить о том, как важно стерилизовать животных… И о том, как сложно разводить собак и… — И потом ты сказал ей, что забрал бы одного щенка? — спросил Дэн, прерывая Фила прежде чем это превратилось в целую речь. — Ну, формально, я сказал что-то вроде: «Я и мой партнёр любим собак и были бы, конечно, рады забрать всех, когда они будут достаточно большими, но забрать мы можем только одного». Дэн знает, что смотрит на Фила, как по уши влюблённый придурок, но ничего не мог с собой поделать. Он опускает ноутбук. Ему нужно прикоснуться к этому невероятному мужчине, с которым он скоро заведёт собаку, с кем он мечтал о семье и прекрасной жизни с первой же их встречи. — И как скоро мы можем забрать его?.. — Сейчас? — говорит Фил, а Дэн только сейчас замечает, что Фил обут. Он смеётся и наклоняется к лицу Фила, чтобы его поцеловать. Он обувается и берёт их плащи из спальни, хоть им всего-то нужно перейти дорогу. Фил переносит свой вес с ноги на ногу возле двери, излучая беспорядочное волнение. Они улыбаются друг другу, выходя из дома и доходя до фиолетового здания напротив. На входной лестнице Дениз цвели лютики и на одном из окон был маленький, едва заметный стикер с ЛГБТ-флажком. Дэн пихает Фила локтем и указывает на него, а тот только пожимает плечами, быстро глянув на наклейку до того, как позвонить в звонок. Можно было услышать тихий лай изнутри дома, и через недолгое время их поприветствовала старушка. Дениз — это та старушка, которая приносит новым соседям тарелку брауни и машет тебе со своих садовых качелей, когда увидит, что ты возвращаешься домой. Дэн и Фил знают это, потому что брауни, которые она принесла, были вкусными, и она всегда сидит на своих качелях, когда они возвращаются домой. Она также носит слой на слое узорчатую одежду и СТОЛЬКО бижутерии, что её руки звенят и лязгают, когда она жестикулирует (что она делает почти всегда). Когда они впервые увиделись, она назвала себя «старой звенящей ведьмой» и тут же пригласила их на чай. Она широко распахивает двери, радостно приветствуя их и приглашая внутрь. — Вы здесь, чтобы увидеть малышей, — говорит она и ведёт их по лестнице. Она улыбается на их кивок. — Вы оба излучаете восторг, вы знали? — Мы любим собак, — говорит Дэн, встречаясь взглядом с Филом. — Мы уже миллион лет хотели завести собаку, — добавляет Лестер. Дениз хихикает. — Так что же вас так долго останавливало? Всего лишь мгновенье тишины и они переглядываются ещё раз за спиной у Дениз прежде чем Фил отвечает: — Просто… знаете, жизнь и всё такое. — Понимаю, — задумчиво произнесла она. — Наконец устроились, да? — Ага, — говорит Дэн, всё ещё смотря на Фила, на человека, который весь его мир. Он бы сказал, что они наполовину устроились, но точно на уверенном пути к этому. Они добираются к комнате с сиреневой дверью, и Дениз её открывает. В центре комнаты было место, отделённое барьерами, и где Дэн насчитал шесть пушистых щеночков. Их энергия варьировалась от одного щеночка, бегающего по кругу, до двух щенят, свёрнутых и спящих вместе в дальнем углу. — Боже мой, — голос Дэна становится на октаву, выделенную специально для милых и маленьких вещей (и на то, чтобы ныть Филу), выше. Дениз смеётся и тянется к своеобразному домику, чтобы достать одного из щенков с пушистой чёрной шерстью и висящими ушами. Она держит виляющего щеночка так, чтобы Фил мог взять его на руки, и Дэн видит того, пытающегося удержать пса, когда тот ёрзает и кусается от волнения. Он любит его так сильно — от зажмуривания его глаз до тихого «ау» и «о нет», которое едва слышно, когда он пытается держать щенка. Они проводят полчаса на полу, воркуя над собачками и смеясь с того, что малыши-животные совсем не контролируют свои конечности. В один момент у Дэна один щенок на коленях, а другой — в руках, и оба кусают всё, до чего могут дотянуться. — Вот вредные, — комментирует Дениз, наблюдая за двумя взрослыми мужчинами, хихикающими, когда один щенок хватается зубами за рукав куртки Фила и пытается убежать с ним. — Мне нравятся все. Мы можем забрать всех? Он смотрит на Фила, лежащего на спине с маленьким клубочком шерсти, заснувшим на его груди. — Не спрашивай. Ты же знаешь, что я скажу да, и мы обречены. За дверью внезапно слышен звук царапанья. Дэн и Фил почти что выпрыгивают из кожи, не ожидая услышать что-то в пустом доме. Дениз сказала им, что Маделин спит в спальне, отдыхая от своего материнства с шестью детьми, они втроем развлекают животных, и одна из первых вещей, которые они узнали о женщине — то, что она живёт одна. Дениз даже не пошевельнулась от шума. Она вздохнула, слабо покачала головой и встала с кресла, в котором она сидела. — Это должно быть Ботиночек, — говорит она, открывая дверь, за которой появился самый пушистый кот, которого они когда-либо видели. У кота, по всей видимости, Ботиночка, была серая и белая длинная шерсть и вся белая шерсть была на его животе и на передних лапах, которые совсем кстати напоминали маленькие белые ботиночки. Фил красноречиво подтверждает это: — На нём ботинки! Он абсолютно поражён сочетанием кота с этим говорящим именем. Ботиночек сидит возле дверного проёма почти минуту, оглядываясь вокруг, прежде чем зайти в комнату. — Верно, — говорит Дениз, закрывая за ним дверь, когда он вальяжно проходит к барьерам с щенятами. — Это кот моей жены, она выбрала это имя. Не сказать бы, что оригинальное, но подходящее, если вы спросите. Дэн поворачивает голову в сторону от упоминания жены. — Не знал, что Вы женаты, — говорит он. — Я думал, Вы живёте одна? — Я живу одна, — отвечает Дениз немного опечалено. — Моя жена, Мэри, умерла два года назад. Дэн кусает нижнюю губу из-за ощущения вины за упоминание этого и из-за того, что он вынудил её сказать те слова, о которых он даже не позволяет себе думать. — Мне очень жаль, — искренне говорит Фил. Дениз кивает, протягивая руку Ботиночку. Они смотрят на то, как он недоверчиво обнюхивает её руку прежде чем потереться щекой об неё, а потом вернуться обратно к собакам. — Не нужно, — говорит Дениз. — Мы прожили прекрасную жизнь вместе. Мэри, она… Мы были двумя сторонами одной медали. Каждый раз когда я думала, что смогу полюбить другого человека, она доказывала мне обратное. Она была особенной. Дэн глотает слюну, а его горло пересушено и он чувствует укол эмоций. Он смотрит на Фила и не удивлён, когда видит, что взгляд того прикован к нему. Дэну очень легко сказать, что чувствует Фил, просто по его взгляду, но сейчас он даже не знает, что чувствует сам. Он знает, что когда их взгляды встречаются, выражение лица Фила отражает ту эмоцию, которая и у него. Они оба чувствуют то же самое. И они это понимают. — Я бы хотел услышать больше о ней как-нибудь, — говорит Фил, и Дениз улыбается ему. — Ой, у меня бесконечный запас историй, даже не переживай. Она снова обращает внимание на то, что происходит в центре комнаты, и смеётся тому, что видит, заставляя парней посмотреть на это тоже. Ботиночек запихнул одну белую лапу в дырку между прутьями барьера, пытаясь достать до щенка, лежащего рядом. Ботиночек немного меняет угол, когда щенок не двигается, и тыкает лапой через другую дырку, попадая прямо в нос щенку. В конце концов, щенок просыпается и начинает скулить, когда видит (или чувствует запах) Ботиночка. — О боже, — говорит Дениз, подходя и доставая щенка, чтобы положить его рядом с котом. Ботиночек начинает немедленно мурлыкать, заставляя Дениз засмеяться. — Неразлучные голубки, клянусь. Они как Ромео и Джульетта — не могут провести и часу по отдельности. — Знакомо, — говорит Дэн и чувствует то, что Фил закатывает глаза, буквально на своей коже. Это шутка, но они оба знают, что в ней есть доля правды. — Волнуюсь, что никогда не смогу от него избавиться. Я не хотела чёртового кота, только собаку и всё. А от Ботиночка избавиться не могу, потому что он не воспринимает никого кроме меня и вот этого щенка. — Жалко, — говорит Фил, двигаясь к месту, где Ботиночек и его щенок свернулись калачиком, прижавшись к барьеру. — Он себя лучше всего ведёт, стоял у меня на первом месте. — Такова жизнь, — Дениз раскидывает руки в наигранной печали. Что-то происходит в ту же секунду, когда Фил хочет найти ещё одного щенка, чтобы погладить. Это один из тех моментов, о которых Фил будет рассказывать семье и друзьям, говоря о том, что это судьба, а Дэн будет закатывать глаза и просить перестать быть глупым, потому что иногда вещи случайны. Ботиночек подтягивается на свои лапы, покидая тепло своей второй половинки, и спокойно перемещается туда, где сидит Фил. Фил прекращает двигаться и замирает, когда Ботиночек начинает обнюхивать его колено. Кот начинает обнюхивать каждую часть Фила, до которой вообще может дотянуться, а потом плюхается рядом и продолжает мурлыкать. — Господи, — говорит Дениз с восторженной улыбкой. — Такого никогда не было. Фил тянется, чтобы погладить кота по мягкой серой шерсти, и это награждается лёгким ударом головы Ботиночка по его руке. Он коротко и тихо хихикнул, потому что не хотел спугнуть кота чем-то более громким, чем шёпот. — Фил очень хорош с животными, — говорит Дэн, смотря на Фила, а потом на Дениз, смотрящую на Фила. — Нет, это немного по-другому. Я говорила же, что я ведьма. Я вижу родственные души сразу, — она качает головой, оставаясь немного шокированной. Теперь очередь Дэна, чтобы засмеяться, когда Ботиночек забирается на колени Фила. Тогда щенок, щенок Ботиночка, заметил, что его друг его бросил, и начал нюхать всё вокруг в его поисках. Фил замечает это и подзывает его ближе, буквально светясь от радости, когда щенок льнёт к нему тоже. Его глаза встречаются с глазами Дэна, и он молча качает головой, зовя его к себе, поэтому Дэн проползает пару метров к тому месту, где эти трое сидели. Он ожидает, что Ботиночек убежит, зашипит на него или хотя бы напряжётся, когда он попадёт в их «пузырь», но его глаза всё ещё закрыты и он всё ещё мурлычет, когда Дэн почесывает его за ушком. Фил кладёт щенка в маленькое пространство между ними, и Дэн переворачивает пёсика на спину, чтобы погладить его живот, всё время воркуя. — У кого-то из вас есть аллергия на кошек? — У Фила. — У меня, — говорит Фил одновременно с Дэном. — Вы вчетвером выглядите как семья, — говорит Дениз, а они продолжают смотреть на друг друга. Глаза Фила говорят: «Я хочу этого». Глаза Дэна говорят: «Да похуй, почему нет?» — Я ещё не чихал, — вслух произносит Фил, а Дениз смеётся. Они сидят так ещё несколько минут, обсуждая всё, что им нужно для животных, и хорошая ли это идея заводить двух животных сразу, когда раньше у вас не было ни одного, в особенности если один из них может вызвать у Фила аллергию в любой момент. Дэн говорит, что у них есть время и место, а Фил упоминает, что некоторые люди с аллергией на котов живут с ними всю жизнь. Дениз даёт им поговорить. В итоге, они не могут найти аргумента повесомее того, что это просто ощущается… правильным. Она даёт им поводок и высыпает в судочек для еды огромный пакет собачьего корма, а также отдаёт им лоток и еду для Ботиночка, приговаривая при этом, что Ботиночек — самый избалованный кот в мире, и что они могут забрать все его побрякушки, когда им будет удобно. Старушка обнимает их на прощание, к чему никто из них не был готов, так как их руки были полны животных, но она пахла лавандой и каким-то образом чувствовалась старой подругой. — Позаботьтесь о них, — сказала она, улыбаясь и отправляя их под дождь с двумя новыми членами семьи. — Они очень особенные.***
— Картофельная спиралька? — предлагает Фил и чувствует холод кухонной плитки своими босыми ногами. Недостаточно тепло, чтобы ходить без носков, наверное. Он держит кофе в одной руке и телефон в другой, едва сдерживаясь от желания глянуть сайты с именами для детей. — Имя не может состоять из двух слов, — говорит Дэн, сидя на полу и устанавливая барьер на проходе. Они только вернулись с их похода по зоомагазину, и Фил даже не хочет думать о том, сколько ненужных вещей они накупили. Как бы ни назвали они щенка, он будет безумно избалован. — Брауни? — предлагает он. Его оригинальность исчерпывает себя после целого утра, проведённого в переборе разных имён. — Мокко? — Сейчас ты просто хочешь есть. Почему мы никогда не можем ничего придумать? — Мы можем назвать его Сьюзан! — Знаешь, ты иногда меня очень раздражаешь. — Ну, я же как-то должен тебя контролировать. — Так вот оно что. Дэн поднимается и поднимает безымянного щенка с пола, подходя к Филу. — Привет, милый, — здоровается Фил, когда Дэн подходит к нему с собакой, кладя телефон на столешницу, и тянется к Дэну. — Привет, — говорит Дэн, гордясь проделанной над барьером работой. — Я говорил с собакой! — дразнит Фил и кладёт руку Дэну на шею. — Ради всего святого. Дэн всё ещё улыбается перед тем, как поцеловать его. Это очень странный угол для поцелуя и между ними слишком взволнованный щенок и чашка кофе, но это всё ещё приятно. Это всегда пиздецки приятно. Фил чувствует себя счастливчиком. Когда они отстраняются, Фил говорит: — Мы должны спросить имя для него в интернете. — В Твиттере или Гугле? — И там, и там? Я не знаю. Мне в голову ничего не приходит. Они проводят двадцать минут, пытаясь лакомствами заставить щенка позировать для хорошей фотографии для его дебюта в соцсетях. У них есть пару хороших снимков и один прекрасный с тем, как щенок стоит на задних лапах и пытается дотянуться до лакомства, которое Фил держит над его головой. Через пару минут «фотосессии» появляется Ботиночек, перепрыгивая через барьер прямо в снимок. Дэн делает пару хороших фотографий и с ним, но животные быстро теряют интерес к камере и лакомствам и сворачиваются вместе на полу — Дэн делает ещё один снимок. Наверняка лучший из всех. Daniel Howell @Danielhowell встречайте двух новых членов семейства дэна и фила! на них обоих была акция поэтому мы получили двух по цене одного. ботиночек (кот) асоциальный и ненавидит всех, но каким-то образом терпит фила и мы с безымянным щенком абсолютно это понимаем Phil Lester @Amazingphil Мы завели собаку! (И кота, упс). Кота зовут Ботиночек, но мы всё ещё думаем об имени для щенка, у кого-то есть идеи? Ответы, как обычно, колеблются от обычного «фыбвыоавоао» до содержательных поздравлений. Идеи для имён… интересные, но на самом деле есть пару хороших помимо «Сьюзан» и «Пхан». — Тут человек говорит, что вы с щенком как близнецы, — говорит Дэн и показывает твит с картинкой для сравнения. Дэн хочет поспорить, но он должен смириться с тем, что есть небольшие сходства, особенно из-за того, что на той старой фотографии его волосы были длиннее, и это был один из тех дней, когда он не выпрямлял волосы и жалел об этом, когда попадал под прицел камеры. Не худшая вещь для сравнения, в любом случае. Просто плохая причёска. Они смотрят твиты и комментарии вместе, опираясь на стойку сзади, когда их питомцы сонно развлекаются у их ног. Ботиночек покидает своё место возле щенка, чтобы крутиться в их ногах, трясь лицом об их штаны. — Он требует внимания, — радостно отвечает Фил. — Ну, ему можно. Посмотри на этот твит. Дэн пихает телефон прямо Филу под нос, чтобы тот посмотрел на него. Фил поправляет очки, берёт в руки телефон и начинает улыбаться, когда читает текст: @danielhowell Щенок выглядит как мишка Тедди! Так мило! — Тедди, — говорит Дэн, а Фил уже кивает. — Ему подходит, — отвечает тот, поглядывая на сонного щенка. — Достаточно мило для собаки, но достаточно человеческое имя, чтобы быть немного странным, — объясняет Дэн. Фил же просто очень рад прекратить называть его «собакой». Слишком уж пугающе для чего-то такого очаровательного. Тедди звучит намного лучше. — Тедди.***
Ботиночек лежит свернувшись на коленях Дэна, когда Фил входит в комнату с телефоном и ворочающимся Тедди в руках. — Мама только что сказала, что на несколько дней она остаётся в отеле «Дэн и Фил». Дэн вздыхает и откидывает голову на спинку дивана, а Фил почти роняет телефон, пытаясь успокоить Тедди, увидевшего Дэна и Ботиночка. Он подносит его к дивану и кладёт его к ним, но крепко держит руки на его теле. Тедди начинает немедленно вылизывать лицо Ботиночка, и Дэн благодарит вселенную и любых кото-создающих богов за терпение, позволяющее Ботиночку сидеть спокойно и давать этому происходить, а не пытаться сбежать и, что хуже, использовать свои когти, чтобы навредить кому-то. — Как долго они здесь будут оставаться? — спрашивает Дэн, пытаясь убрать из своего голоса страх. Он любит семью Фила даже больше, чем свою, но от этого визита уже неделю у него в животе поселялось это чувство и разжигалась тревога. — Три дня, — отвечает Фил и Дэн знает, что Фил испытывает ту же тревогу, что и он. Одним вечером Фил имел неосторожность сказать, что они должны будут пригласить его родителей как-нибудь, и Дэн с радостью согласился — они не видели Лестеров с дня рождения Фила, который был почти три месяца назад. Переезд был сложным и уход за щенком, на деле, оказался намного большей работой, чем кто-то из них ожидал. Так как сейчас Тедди исполняется четыре месяца и он уже три недели живёт с ними, его непрекращающаяся сонливость исчерпывалась. Он прилипал к кому-то из них постоянно, если только не спал с Ботиночком. Кроме этого он не спал больше никогда, что было забавным изменением в их расписании сна. Они пытались установить чёткие границы, оставляя его на кухне за барьерами ночью и пытаясь как только можно игнорировать его скулёж. Они даже писали Луиз пару дней назад, спрашивая о том, привыкаешь ли когда-то к плачу ребёнка. «Боже, это собака! Соберитесь», — всё, чем она ответила, украсив это сердечками. — Вполне выносимо, — говорит Дэн и не уверен, кого пытается убедить. Они оба рады увидеть Лестеров. Никогда даже в вопрос не ставилось то, что Фил был самопровозглашённым маменькиным сыночком и то, что он и Дэн нуждались в одобрении и тепле, которое приносит Кэт в каждое место, где она живёт. Семья Фила такая же изумительная, как и он. Просто сейчас они живут в своём «пузырьке» — в доме, который полностью их поглотил. Они пригласили уже несколько человек сюда, да, не проводить же им полтора месяца в полной изоляции от друзей и семьи. Они снимали видео и показали несколько уголков и стен невиданным существам, которые стало быть их аудитория. Это всё же чувствуется как-то иначе. Мартин и Корнелия охали, ахали и даже сказали им о том, что они гордятся, когда они пришли сюда впервые. Они играли с Тедди, пытаясь буквально сосватать его с Ботиночком, но безрезультатно. Было здорово впустить в их жизнь этих двоих, даже немного, но всё было совсем иначе с родителями. Может быть, проблема была в Дэне, но тот знал, что Фил чувствовал себя схоже. Родители — нечто больше, они больше видят и сильнее заботятся. По крайней мере, родители Фила. Поэтому да, они оба немного взволнованы перспективой разделить эту фазу «медового месяца» с домом, собакой и жизнью их мечты с кем-то больше, чем на несколько часов. Фил взволнован тем, чтобы впускать людей в пространство, которое было их и только их до этого момента. Дэн же волнуется, что всё будет не так прекрасно из-за критики чужих родителей, несмотря на то, что Фил говорил миллион раз, что Кэт и Найджел совсем не такие. Ну, некоторые привычки и страхи очень живучи. Он работает над этим. Тедди спрыгнул с дивана на пол и неуклюже пополз на своих четырёх лапках. От этих выходок Дэн выпустил маленький смешок. — Кэт его полюбит. — Она не прекращает называть его и Ботиночка своими внуками, — закатывает глаза Фил. — Думаю, она мне на что-то намекает. — Мы подождём хотя бы год до того, как заводить ещё одного ребёнка, — поворачивает голову Дэн, чтобы посмотреть на Фила. — Особенно, если следующий шаг — настоящие дети. — Согласен, — говорит Фил со сверкающей улыбочкой на его лице. — Вот сам ей так и скажешь.***
Гостевание родителей Фила начинается с того, что Дэну и Филу нужно забрать их с вокзала в семь утра, скулением Тедди на коленях у Фила и тем, что Фил не делает ничего из-за головной боли от недостатка сна. Музыка, которую выбрал Дэн, была очень тяжёлой и заставляла Фила сжимать зубы, а потом тут же жалеть об этом — это заставляло его голову раскалываться ещё сильнее. Он дважды просил у Дэна приглушить её и, в защиту Дэна, он приглушал оба раза. Просто когда одна его рука лежит на руле, а другая — у его рта, потому что он нервно грызёт ноготь на большом пальце, Фил понимает, что Дэн только наполовину находится в этой реальности. Его правда нельзя винить в том, что его рука сама по себе движется к регулятору громкости по необходимости. Фил не уверен, пытается ли он вынырнуть из мыслей или наоборот потеряться в них. Он лишь знает, что ещё слишком рано для самоанализа. Тедди снова скулит. — Тебе повезло, что ты милый. — Я или собака? — спрашивает Дэн, всё ещё сконцентрировавшись на дороге. — Оба. Но должен сказать, что твоё нытьё более оправдано, чем у Тедди. — Он ребёнок! — говорит Дэн, срываясь на его щенячий голос и добавляет уже в нормальном тоне: — Я, кстати, не ною. Я молчу. — Ты слишком громко думаешь. Дэн коротко смеётся. Через десять минут они уже на парковке, и Фил замечает, что впервые за месяц, кажется, не предвидится дождя. Небо чистое и воздух свеж, но скорее так, что он лишь треплет их за волосы, а не заставляет замёрзнуть. Он отпускает Тедди на асфальт и снова поднимает его на руки, когда тот начинает вырываться из поводка, охотясь за белкой. Он жалко смотрит на Фила, выглядя расстроенным по поводу того, что ему не дают издеваться над дикой природой. — Не совершай преступлений, если не готов быть наказанным, Теодор, — говорит он улыбаясь, когда Дэн мягко смеётся над ними. Телефон Фила вибрирует, когда его мама пишет ему о том, что они вышли из поезда и идут на парковку, чтобы их встретить… буквально через секунду его родители уже перед ними. Кэт пищит и забирает Тедди с рук Фила даже до того, как здоровается, и проводит своим носом по его, не прекращая издавать непонятные звуки. — Рад вас двоих увидеть, — говорит отец вместо приветствия, выглядя искренне счастливым, как и всегда, когда он их видит. Он сначала обнимает Фила, а потом Дэна. — Твоя мама тоже будет рада, я думаю, если кто-то заберёт от неё щенка. — Мне нельзя быть рядом с детьми, и ты знаешь это, — отвечает Кэт писклявым голосом и передает Тедди отцу Фила. Она поворачивается к Филу и раскидывает руки для объятия. — Привет, дитя, мы очень по тебе скучали. — Привет, мам, — говорит Фил и обнимает её. — Я рад, что ты не променяла меня на мою же собаку. Головная боль Фила не уходит в тот же момент, когда мама прижимает его к себе, но и это могло произойти. Его мама наверняка почувствовала, что Лестер нуждался в этом, потому что она обнимает его ещё несколько секунд, поглаживая его по спине и хлопая прежде чем отпустить. Она сжимает его руку, когда отстраняется от него, и убирает прядь упавших на лицо волос, буквально закидывая его всеми возможными успокаивающими жестами, от которых он зависел в своей юности. Он никогда не чувствует, что ему не хватает её присутствия, до тех пор пока она не появляется, излучая тепло и безопасность. Она обращает внимание на Дэна после этого, обнимая его точно так же мило, как и только что Фила, и тот становится безумно переполненным этим моментом. Есть что-то в том, что Дэн охотно обнимает её в ответ, и оно заставляет Фила осознать, насколько они изменились. Ещё много лет назад Дэн признался ему в Скайпе в том, что родители других людей его пугают. Тогда Фил кивнул, хоть и не полностью понимал. Сейчас, зная всю историю Дэна как никто другой, он понимает. Фил также знает, что в голове Дэна иногда поселяется тревога перед их приездом, как случилось с ними вчера, но он чувствует уходящее напряжение, как гору с плеч, когда они садятся в машину. Он смотрит на улыбающегося Дэна, смеётся с пения мамы и шуток своего папы — улыбка появляется на его лице от светящего за окном солнца, создающего эдакий нимб над головой Дэна. Дэн ловит его на бессовестном рассматривании него и смотрит на него в ответ — Фил игнорирует. Тедди без причины лает, и буквально вся машина пытается его успокоить. Мама Фила возмущается о поезде и клянется, что в следующий раз они приедут на машине. Они добираются домой в тумане смеха и дружеских издёвок, и стоит им подъехать к подъезду, мама Фила, несмотря на уже увиденные фотографии дома, восторженно вздыхает. Дэн ведёт Тедди в ванную, а Фил проводит своим родителям «тур» по дому — его мама продолжает вторить им о том, какой хороший их дом, и как это на них похоже. Когда они соглашаются с ней, её глаза наполняются слезами. Отец Фила хлопает их по спине. Через некоторое время Фил предлагает им поиграть в Scrabble, что было своеобразной традицией каждого приезда семьи и остаётся им на память о времени, проведённом вместе. Следующие несколько дней они просто водят Кэт и Найджела по своим любимым ресторанам и показывают их окрестности; они играют в настольные игры и смотрят фильмы, и когда Мартин и Корнелия приходят одним вечером — это будто встреча всей семьи Лестеров — громкая и беспорядочная, но полная любви. Дэн идёт выгуливать Тедди утром последнего дня их визита, и мама Фила присоединяется к нему. Они возвращаются домой с раскрасневшимися от утренней прохлады щеками и с огромными улыбками, озаряющими их лица. Фил делает кофе, а Дэн оставляет ему поцелуй на щеке, после этого поднимая Тедди вверх, чтобы сделать то же самое. Кэт любуется ими за барной стойкой, но потом всё же требует кофе и для себя. — Ты не можешь указывать мне в моём же доме! В любом случае, он достаёт чашку из шкафчика. — Я могу и буду указывать тебе, где я только захочу, Филип Майкл Лестер, — строго говорит она, и Дэн смеётся, когда он и Фил с трудом крутятся вокруг друг друга. Дэн заполняет чайник и включает плиту, рыская по ящичкам в поисках чайных пакетиков. Фил даёт своей маме чашку кофе, а его отец присоединяется к ним, и тогда уже они думают о том, где бы позавтракать, потому что уже одиннадцать, но никто из них так и не поел. Они находят маленькое кафе, которое делает завтраки до двух дня, и они все втискиваются на небольшие диванчики возле окна. Они делают заказ и мило беседуют друг с другом, пока им не приносят еду. В воздухе витает то же тепло и уют, которые продолжались в течение всего их визита… а потом прекращает. Фил не может понять, как и почему всплывает тема работы, наверное, из-за отца, но он почти роняет вилку, когда мама спрашивает у него как ни в чём ни бывало и не подразумевая ничего плохого, но, похоже, безуспешно: — И что значит всё это для вас… Ну знаете, в интернете? Он привык к таким вопросам от родителей, потому что они не полностью понимали их с Дэном работу. И не то чтобы они не пытались понять или не поддерживали её — они прекрасно знают, как парни трудятся. Он знает это и не может винить их за это недопонимание поколений. Обычно Фил и не против объяснить вещи во всей их красе своим родителям, которые желают ему лишь добра и хотят знать, что тот счастлив и успешен. Они уже обсуждали это до этого, но совсем в другом контексте. Последний раз, когда они говорили об этом, они с Дэном были в шатком положении и в полном эмоциональном хаосе. Фил позвонил своей маме и рассказал обо всём, расплакавшись, когда она спросила в порядке ли он. Он сказал, что не готов ни сейчас, ни, возможно, никогда, дать людям знать об этой части себя и их отношений. Он не был готов становиться ютубером Геем. Он просто хотел быть собой. И он рассказал ей об этом — она выслушала его и сохранила это в памяти, из-за чего никогда не подталкивала его к теме каминг-аута. До этого момента, видимо. И он понимает, правда понимает, потому что обычно люди не покупают дом и не заводят двух животных со своими платоническими друзьями, особенно, если они не натуралы. Его мама это знает, он это знает, почти все фанаты об этом знают. И не только этот факт был основной причиной подтолкнуть их к решению по поводу каминг-аута в первую очередь. И это совершенно не значит, что Фил не шокирован тем, что эта тема всплыла, когда он запихивает себе в рот яйца посреди бранча. К счастью, Дэн помогает ему выглядеть не таким идиотом. — Люди знают, что мы купили дом и завели пушистых детей, — говорит он. Он звучит уверенным, и любой человек кроме Фила мог бы купиться на этот тон, но Фил — это Фил, и он знает, что Дэн кусает свою губу, когда нервничает. Зубы Дэна впиваются в его нижнюю губу на долю секунды. Фил кладёт свою руку ему на бедро. — Мы не совсем уверены в том, как об этом рассказать. Ну, мы не делаем каминг-аут. Кэт задумчиво кивает, а потом откусывает немного тоста и позволяет тишине повиснуть в воздухе. Через недолгое время молчания, его мама улыбается: — Филип, — говорит она, убеждаясь, что он весь внимание. — Мам? — Ты помнишь день, когда ты рассказал мне о вас? — Смутно, но да, — он кивает. — А я помню каждую мельчайшую деталь, — она выжидает момент пока Фил поднимает на неё глаза. — Но больше всего я помню из этого разговора то, каким сдержанным ты был об этом. Ты не дал мне никакой возможности достать тебя расспросами о своём парне, было понятно только то, что он тебе очень нравился, если судить по тому, сколько ты ему писал. — Прости, — с улыбкой говорит Дэн. — Я тогда был приставучим. — Тогда? — саркастично отвечает Лестер. — Ты и сейчас такой. Дэн бьёт его под столом, а отец Фила смеётся с них. — Следи за своим языком, — предупреждает Дэн. Мама Фила наблюдает за ними и улыбается, а потом протягивает руку через стол, чтобы взять их руки в свои. — Я думаю, вы лучше знаете о вашей жизни и любви, — говорит она, сжимая их ладони. — Что бы вы ни выбрали, это целиком ваше право, но я думаю, что лучшим решением было бы сделать то, что вы сделали и тогда. Просто будьте честными и сдержанными одновременно. — Честными и сдержанными, — повторяет Фил, встречаясь взглядами с Дэном. Его глаза немного слезятся, но это и не было удивительно: Дэн почти всегда плаксивый, когда Кэт устраивает им материнский разговор — они все к этому привыкли. — Я люблю вас, — говорит Кэт, в последний раз сжимая их руки. Они говорят «Я тоже тебя люблю» в унисон, но Фил добавляет также тихое «Спасибо, мама». Кэт улыбается — её глаза тоже немного слезятся. Она протирает глаза салфеткой, Дэн делает то же самое, и как-то им четверым удаётся обойтись без потопа из слёз. Они подвозят родителей Фила на вокзал тем же вечером, оставляя Тедди одного дома. Они обнимаются больше, Дэн и Фил больше забрасывают их обещаниями приехать на север как можно скорее, когда только смогут найти кого-то, готового присмотреть за непослушным щенком и асоциальным котом. Их поездка домой проходит в тишине. В этот раз Дэн выбирает инструментальную музыку на фон, и она намного мягче, чем-то, что слушает обычно он. Фил берёт его за руку и переплетает их пальцы, а его глаза мгновенно же смыкаются. Он устал, и как же он рад, что он может провести несколько дней дома, не пересекаясь ни с кем кроме своего парня и животных. Это та усталость, которая точно уйдёт с достаточным количеством отдыха, он знает. — Твоя мама — самый умный человек, которого я знаю, — говорит Дэн, прерывая лёгкую дрему Фила. Он улыбается, но всё же не открывает глаза. — Это так.***
Слова мамы Фила всё-таки подталкивают их к этому. Нет, конечно, они не делают видео, не в буквальном смысле этого слова, но они пишут сценарии того, как бы выглядело всё, что они собирались делать. План заключался вот в чём: написать такой хороший сценарий для видео, чтобы заставить их захотеть сделать это видео. Было парочку хороших попыток, но каждый раз, когда они пытаются их заснять, что-то их останавливает. Например, один раз, когда они проходятся по половине сценария, Дэн просто встаёт и уходит из комнаты. Они берут несколько дней перерыва после этой ситуации, записывая три игровых видео, чтобы отложить их на позже. С их последней попытки проходит неделя, тогда Фил замечает Дэна за чтением их сценариев. — Дорогой… — с опаской произносит он. — Мы не должны снимать видео. Я даже не хочу, если честно. Мы придумаем что-нибудь другое. — Я и пытаюсь, — отвечает Дэн. Он звучит отвлечённо и из-за этого Фил двигается поближе, чтобы внимательнее присмотреться к экрану ноутбука. Он замечает, что Дэн выделил одну строчку из сценария, и нажимает на другую вкладку, открывая для себя одну из их неудавшихся попыток написания сценария, на которой ещё больше заметок. — Что это? — Я пытаюсь придумать, что мы правда скажем. Я делаю это со своими видео. Если я откладываю видео очень долго, то я просто убираю все вещи, которые мешают, и переделываю видео уже под оставшееся. Фил кивает. Обычно он колеблется от страха к процессу писательства у Дэна и трепета к тому, сколько вкладывает Дэн в свои видео. Прямо сейчас он испытывает второе. — И что же мы скажем? Проанализируй нас. Дэн смеётся и вытягивает руку так, что ударяет Фила локтем в грудь. — Во-первых, заткнись. Во-вторых, честно? Единственное, что в большинстве из этих штук есть — то, как сильно мы любим друг друга. Ну типа, это мерзко. Мне мерзко. — Я тебя отвратительно люблю, — говорит Фил, заставляя Дэна прыснуть от смеха и закрыть ноутбук, обращая на Фила внимание. — Взаимно, но интернет не должен знать о том, какие мы мерзкие и слащавые. — Не хочу тебя расстраивать, но думаю, они и так знают. Я всё ещё думаю о сказанном мамой. — О честности и сдержанности? — Да, ну… С моей мамой, — говорит Фил. — Я знал, что она понимает что-то, и я сказал ей, что у меня есть парень — это было честно, но одновременно и сдержанно. Я не говорил ей «мам, я би» и не давал ей возможности задавать вопросы, чтобы превратить это всё в целый разговор. Я просто сказал ей, кому я пишу, примерно так же, как бы сказал Мартин, если бы мама у него спросила что-то такое, а у него была бы новая подружка. — Что ты хочешь этим сказать? Дэн смотрит на Фила внимательно и тот, пробегаясь рукой по волосам, говорит: — Я говорю, что мы не обязаны никому ничего объяснять. Мы не должны превращать это в разговор об ориентации и ярлыках… и приватности, ну, мы можем. И должны, наверное, но не сейчас. — Сейчас мы должны сосредоточиться на «любовной» части, — заканчивает мысль Фила Хауэлл. — Именно так. — Я всё ещё не понимаю, как это должно работать. Фил пожимает плечами. — В случае с моей мамой это просто само по себе произошло. — То есть, мы просто должны жить как обычно и снимать видео до момента, когда кто-то из нас проговорится, что мы вместе уже десять лет. — Ужас, но да. Те же мы, но просто без обработки. — Без обработки, — он трясёт головой, ошарашенный, но восторженный этой идеей в то же время. — Окей, ладно.***
Всё это не было одной вещью, это больше было похоже на отдельные моменты с каким-то обещанием на ещё большее их количество. Похоже на то, что Дэн публикует фотографию Фила в их кровати, Тедди рядом с ним и Ботиночком на его груди, с подписью «аллергия на котов кто? @amazingphil не знает её». Похоже на то, что Фил надевает свитер Дэна на лайвшоу и говорит, что он «уютный», когда кто-то в чате упоминает о том, что он принадлежит Дэну. Похоже на то, что есть бесконечные моменты в их совместных видео, когда они просто влюблённо пялятся друг на друга и никто не вырезает это. Это оставалось теми же глубокими взглядами и флиртом, как и всегда, но переходило на новый уровень, потому что они даже не цензурили себя. В конце концов, похоже, что Дэн как бы невзначай говорит слово «спальня» в лайвшоу и почти что сдаёт назад, а потом осознаёт, что всё нормально. Они оба хотят этого. Он проводит оставшуюся часть лайвшоу взволнованно и отвлечённо, пытаясь заполнить тишину своей болтовнёй, чтобы избегать чата, в которым каждый человек повторяет сказанное. Похоже на то, что почти все считают, что они вместе, особенно те, кто не видели их раньше. Они прекратили исправлять людей, когда кто-то называет их парой, потому что они правда пара. Знакомые и коллеги не прекращают писать им вещи вроде: «Я что-то пропустил?», а друзья пишут им: «то есть, вы всем говорите или что?». Они отвечают всем «да, типа такого». Похоже на то, что они держатся за руки и обнимаются на публике и не прекращают этого делать. Похоже на то, что у них больше свиданий и меньше нужды скрывать это, иногда даже они делают снимки их еды и отмечают друг друга в социальных сетях. Однажды, в конце мая, кто-то в чате спрашивает о том, где животные, и Фил отвечает: «Дэн — самый ужасный парень в мире и забрал их обоих». Он даже не замечает за собой этого, пока чат не превращается в океан, состоящий исключительно из слова «парень». Они перебирают, перебирают, перебирают комментарии, чтобы найти вопросы, на которых им было бы комфортно ответить, но это даже не в новинку. Грубые люди всегда заметнее хороших, потому что грубые всегда шлют шесть сообщений подряд в капсе, но это не значит, что большинство их фан-базы не прекрасны. Если честно, всё похоже на то, что было и раньше. Фаны всё твитят им и просят о том, чтобы они публиковали видео регулярно, над чем они, кстати работали. Они всё ещё делают видео на игровой канал и на их основные, не теряя и не набирая при этом серьёзного количества подписчиков. Они всё ещё публикуют видео и жизнь всё ещё у них есть. Это просто похоже на них: два парня, живущих в доме с собакой и котом, снимающих видео для интернета. Сейчас они всего лишь не скрывают того факта, что омерзительно влюблены в друг друга и были такими всё это время.***
Предпоследний день весны запомнился им походом в сад за капустой, которую они посадили в апреле, и попытками отогнать Тедди от клумб. У Дэна за ухом нарцисс, потому что Фил положил его туда десять минут назад. Солнце начинало припекать им руки. Они сидели на траве и поглощали тепло сейчас, больше у них не было никакой причины оставаться здесь. Это просто была их земля и они могут быть здесь когда захотят. Их сад определённо всё ещё пока что на двойку с минусом. Они купили много всяких семян и цветочных луковиц, но вырастить получилось только несколько нарциссов, тюльпанов, немного капусты, фасоли и гороха. Всё ещё было приятно видеть, что что-то растёт, хотя, капуста слишком уж разрослась. Они пообещали друг другу, что в следующем году они попытаются лучше, потому что не будут выращивать всё и сразу. — Весна была нашей в этом году, — говорит Дэн, размышляя вслух. Фил хмыкает в согласие, и Дэн оглядывается на Фила — тот уже на него смотрел, с безмятежным трепетом в его взгляде, который заставляет Дэна краснеть. — Это так, — он смотрит прямо на Дэна и всё ещё звучит отвлечённым. — О чём ты думаешь? Это не то, что он всегда спрашивает, но есть что-то в нём, что всегда заставляет его хотеть знать о происходящем в голове Фила — вопрос вылетает из его рта без какого-то разрешения. Проходит буквально пару секунд в тишине, а потом Фил говорит: — У меня есть вопрос. — Давай, — подозрительно жмурит глаза Хауэлл. Он выдёргивает пару травинок с земли под ним, пока Фил продолжает смотреть на него. — Выходи за меня. Слова покидают уста Фила бесцеремонно, заставляя Дэна прекратить дышать на секунду: они застают его врасплох, выбивая воздух из его лёгких. Фил всё ещё смотрит на него со всей любовью мира своими голубо-зелёными глазами, и внезапно Дэн переполняется чувствами. Когда умение дышать возвращается к нему, он замечает улыбку Фила, появившуюся, наверное, из-за миллиона эмоций на лице Дэна. — Я… — начинает Дэн и спотыкается об собственный же нервный смешок. — Это не вопрос, Фил. — Это нет? — его улыбка всё ещё сверкает на лице. Будто бы он знает, мелкий говнюк, насколько Дэн любит его. Он улыбается, зная, что Дэн никогда не мог бы сказать ему нет, даже не подумал бы, и сейчас он просто ждёт «да», когда Дэн будет готов. Хауэлл просто хочет стереть это выражение лица с Фила поцелуем. — Ну, это да, — улыбается он, потому что как можно не делать этого? — Но попробуй убедить меня хотя бы немного. Фил смеётся так, что в уголках его глаз выступают маленькие морщинки. Солнце светит на его кожу, и из-за этого каждая веснушка появляется на его носу. Он красивый. Раньше Дэн не мог поверить, что ему сделал предложение кто-то такой красивый и прекрасный, как этот мужчина. — Поскольку я знаю, что это да, я прочитаю тебе целую речь. Он поднимается, отталкиваясь с земли, а потом тянет Дэна вверх за собой. Лестер берёт его руки и держит их в своих, смотря Дэну прямиком в глаза. — Дэниел Джеймс Хауэлл, — начинает он. — Я… — Разве ты не должен стоять на одном колене? — прерывает его Дэн, потому что, хоть он и переполнен эмоциями, это всё ещё он. Это всё ещё они с их ребячеством, идиотством и постоянными попытками заставить друг друга рассмеяться. — Да заткнись ты, мы равны, — говорит Фил. — В любом случае, Дэн… ты весь мой мир. Ты был рядом со мной уже десять лет, и эти десять лет были лучшими за всю мою жизнь. Я не мог бы и подумать, что смогу полюбить кого-то так сильно, а потом я встретил тебя. И я… Я просто не могу быть достаточно благодарен тебе за то, что ты позволяешь мне так любить тебя. Я… Бля. Фил останавливается и заливается смехом, когда его голос ломается и пару первых слёз катятся из его глаз. Дэн рядом с ним, смеётся и рукавом вытирает их слёзы. — Боже, Лестер, ты расклеился, — дразнит он. — Соберись или твоей репутации крышка. Фил качает головой, делая вдох прежде чем начать ещё раз. — Я пытался сказать, — его голос трясётся уже не так сильно. — Я всё ещё помню наш первый разговор и задаюсь вопросом, почему после стольких лет, который я чувствовал себя отдалённым ото всех, я смог начать общаться с тобой так просто. Я знаю, ты не веришь в родственные души, но я думаю, если они существуют, то ты — моя, а если они и не существуют, то мы просто самые близкие, кем только можем быть. Дэн смеётся плача, а Фил едва ли держится. — Я всё ещё не могу поверить тому, где мы сейчас… Со всем этим домом, нашей собакой и долбанным котом, — Фил делает паузу на то, чтобы отдышаться. — Я никогда не мечтал и не ждал такой жизни, и это всё чувствуется, будто мы в каком-то бреду. Я хочу жить в этом доме с тобой всегда, мне уже хочется превратить эту гостевую комнату в детскую и ходить на курсы по готовке с тобой… А потом стать морщинистыми стариками с миллионом историй о нашей совместной жизни, как у Дениз с Мери или как у моих родителей. Фил сжимает руки Дэна, притягивая их друг к другу. Тот прижимает свой лоб ко лбу Фила, поэтому к тому моменту, как Лестер заканчивает говорить, они практически обжимаются. — Поэтому, — говорит он, отпуская руки Дэна, чтобы положить руку на его щеку. — Дэниел Хауэлл, я знаю, ты уже сказал да, но ты выйдешь за меня? Дэн даже не отвечает, а просто соединяет свои губы с губами Фила в горячий и влажный, но в абсолютно полный чувств, поцелуй. Он обнимает за шею Фила и чувствует то, как Фил кладёт свои руки ему на талию. Они стоят, целуясь и плача, неизвестно сколько времени, пока Фил не отстраняется. — Это было ещё одним да, кстати, — отвечает Дэн, а его лицо похоже на одно большое красное пятно. — Мы обручены. — Мы только сказали людям, что мы встречаемся. Они очень запутаются, — смеётся Хауэлл. — Ничего, переживут. Я буду слишком счастлив и обручён, чтобы меня это волновало. Они в итоге снова целуются до момента, когда Тедди не начинает требовать их внимания, и они не вынуждены отправить его обратно в дом. Той ночью они сидят на передней лестнице с Ботиночком, позволяя вечеру опуститься на их плечи под тихое мурлыканье кота между ними. Они позволяют выйти Тедди на маленьком поводке, чтобы он прекратил скулить за дверью. — Мне бы хотелось, чтобы наш дом был такой же фиолетовый, как у Дениз, — говорит Фил, разрушая безмятежную тишину, окружающую их. Хауэлл смеётся и крутит головой, чтобы осмотреть фасад дома за ними. — Ну, в лунном свете он не такой уродливый. Не такой болотный. — Я бы уже не назвал его уродливым, — Фил будто бы становится на защиту дома. — Ты прав, — говорит Дэн, беря дремлющего Тедди на колени. — Он не уродливый, он особенный. — Да, — улыбается Лестер. Это их дом.