Львиная погибель

      Джон Старк никогда выбирая между приятным и должным, не выбирал приятное.Воспитанный в Винтерфелле Бронзовым Джоном, равнявшийся на своего покойного отца и дядю, Хранитель Севера понимал, что он просто не может позволить себе поставить себя прежде судьбы дома и Севера.       У отца было два брата и сестра, до гибели лорда Эддарда у Джона были законный старший брат, не менее законная сестра и должна была родиться ещё одна.Но смерть взяла их всех, кроме принявшего чёрное дяди Бена лишь Джон являлся Старком и не дать угаснуть древнему дому был его долг.       Король Роберт мог женить Джона на ком угодно, Старк воспринял это как должное, будь король жив, он пришёл бы в ярость, узнав, кого он воспитывал вместо своих родных детей.Север ещё терпел узаконенного бастарда в Винтерфелле, но брак с бастардкой Цареубийцы мог уничтожить его дом.       О своих подозрениях мейстер Лювин сообщил в письме, прибывшем из Винтерфелл вскоре после разгрома орды Манса.Тот изучал книгу «Происхождение и история великих домов Семи королевств с жизнеописание многих высоких лордов, благородных дам и их детей» мейстера Маллеона.       Все браки Ланнистеров и Баратеонов порождали лишь черноволосых детей, внешность Баратеонов, а вернее, Дюррандонов, всегда подавляла внешность матерей и отцов из других домов.Это были лишь подозрения, в конце-концов, законные дети леди Кейтилин все были рыжеволосые, но потом пришло письма с юга.       На юге стремительно сменялись короли.Не успели умереть старый король Роберт и Джоффри, как на Железный Трон, в обход Станниса, сел Ренли, лорд Штормовых земель и потребовал от Джона присяги на верность. Он отправил морем на Север Мирцеллу, объявив, что помолвка остаётся в силе.       Не успел корабль с Мирцеллой добраться до Белой Гавани, как с берегов Черноводного залива вороны принесли письма, сообщавшие о гибели Ренли от рук сошедшего с ума Лораса Тирелла и том, что в Красном Замке утвердился явившийся с Драконьего Камня Станнис.       Письмо лорда Тайвина Джон швырнул в огонь.Быть может, будь у него меньше чести, он мог бы и принять предложение и стать принцем-протектором при жене-королеве.Но Бронзовый Джон и многие лорды Севера и Долины ненавидели львов.       Сам Джон догадывался, что в действительности сам будет править Старый Лев.Тот был не тем, на кого можно полностью полагаться.Не спаси Эйриса из рук Дарклинов сир Барристан, то лорд Сумеречного Дола расчистил бы дорогу Рейгару, за которым стоял рассорившийся с королём Тайвин.       А позже Тайвин выжидал, кто одержит верх в войне, олень или дракон.Даже тогда он предпочел путь не воина, а изменника, войдя в столицу как союзник и ударив в спину людям того, кому якобы шел на помощь.Добровольно стать заложником Тайвина в столице, это значило согласиться на его предложение.        — Кажется, принц-консорт может носить корону, но эта корона будет скорее ошейником, а не венцом, -сказал тогда своему дяде Джон.- Станнис законный король, даже Ренли был лишь узурпатором.Он человек чести…в отличии от лорда Тайвина.       В Королевскую Гавань полетел ворон, извещавший Станниса о том, что лорд Винтерфелла готов присягнуть новому королю.Впрочем, Старого Льва о своём отказе Джон тоже известил, предостерегая от мятежа против Железного Трона.В таком случае Винтерфелл выступит против Утеса.       Поручить арестовать Мирцеллу он решил Джори Касселю, в городе лорда Мандерли он не будет иметь недостатка в воинах, а сир Робар не станет сражаться против них.Воевать с женщинами и детьми не доставляет чести, но позволить бежать дочери Джейме значило дать её деду претендента на трон.       Станнис отправился с флотом и войском в Восточный Дозор, где собирался возглавить войско, способное бросить вызов Великому Иному.Король считал себя возрожденным Азор-Ахаем и тем, кто единственный из людей может уничтожить силы мрака и холода в морозных пустошах Застенья.       За много миль к северу от Восточного Дозора, в развалинах заброшенного города одичалых, королевская армия встретилась с несметным полчищем ходячих мертвецов, ведомых синеглазыми ледяными монстрами.       Король смог прорваться с остатками своей личной гвардии и отрядом преданных огненному богу Р’глору рыцарей к предводителю армии Иных.В руке Станниса горел Светозарный, легендарный пылающий меч героев, оружие Азор-Ахая, того, кто на заре мира сумел разогнать тьму над землями.       Поединок с огромным снежно-белым чудовищем с льдистым клинком кончился гибелью короля, но и его жуткий противник был повержен, а его армия пала.Упыри бессильно попадали, став простыми трупами, а Иные рассеялись снежной вьюгой.Остались лишь изможденные живые и мёртвые.       Тело короля и его меч так и не нашли, они словно сгорели в ослепительной вспышке, испепелившей Великого Иного и окружавших поединщиков Иных, не позволявших королевским воинам пробиться к Станнису.       Возвращение к Стене было нелегким, а многие шептались, что это не настоящая победа.Кое-кто из фанатиков огненного бога сетовал, что королю достался фальшивый меч и теперь Иные лишь ненадолго отброшены, а герой, который мог бы их остановить, уже покинул этот мир.       Однако большинство было уверено, что Иные повержены, а число тех, кто поддерживал нового заморского бога, после смерти короля стремительно стало падать.Селиса Флорент попыталась возвести на трон свою дочь, но ее не поддержали даже другие Флоренты.       Джон был среди тех, кто заверил своими печатями завещание короля и среди тех, кто пытался прорубиться к окруженному Иными Станнису.Возможно, это было почти безумием, но Джон не мог спрятаться за спинами южан, когда вечная зимная ночь могла навсегда прийти в этот мир.       Он помнил их возвращение, когда чудом пробившиеся к Суровому Дому галеи Королевского Флота подобрали уцелевших.Король не взял за Стену огромную армию, лишь достаточно воинов, чтобы не пасть под натиском упырей.       Но не срази Станнис их предводителя, ни горящие стрелы, ни обсидиан, ни дикий огонь и валирийская сталь не спасли бы живых среди океана живых трупов и их хозяев.Джон сумел убить Льдом Иного, но ни он, ни другие сопровождавшие короля воины с валирийской сталью не могли бы победить.        — Мы стояли и старались подороже продать свои жизни, пока король пытался прикончить этого хозяина упырей, Великого Иного и одни Старые Боги ведают, как именно его звали, -думал Джон, когда они возвращались к Восточному Дозору.— Кажется, ему это удалось.       Королева была в гневе, когда назначенный Станнисом Ломас Эстермонт, его дядя и верный соратник, объявил, что король, в случае своей смерти, желал бы оставить трон Эдрику Шторму, своему племяннику, которого он узаконил в письме, написанном за день до последней битвы.       Возможно, будь королева поумнее, она не держала бы на виду свою приверженность Р’глору, однако вступиться за права на трон Ширен в тот день никого не нашлось.И уж окончательно судьба трона решилась на следующий день, когда сир Ломас объявил о помолвке Эдрика и Маргери Тирелл.       Селиса тогда пыталась уговорить Джона поднять в поддержку Ширен Север и уговорить выступить на её стороне Бронзового Джона и других лордов Долины, но пусть наступающая зима и приостановилась, но даже лето на Севере было суровым.       У Старка не было желания ради призрачного шанса стать принцем-консортом воевать за полубезумную королеву вопреки воле Станниса. Бронзовый Джон в своём письме тоже не советовал пытаться сражаться за права Ширен, весьма сомнительные после обнародования завещания короля.       Да, Эдрик был бастард, но за него встали штормовые лорды и большая часть Простора.Воспитанный Ренли мальчик не питал такой ненависти к Тиреллам, как его королева-тетка, был абсолютно здоров и верил в Семерых, а не Р’глора.       Джон помнил договор Льда и Пламени, который сулил немало Кригану Старку, помнил и о том, как его тётка Лианна едва не стала женой лорда Баратеона, а вместо этого превратилась в один из поводов войны, свергшей Таргариенов.Помнил он то, что Старки не вмешались в свару чёрного и красного драконов.       Если у южан есть желание драться за то, кто из Баратеонов будет на Железном Троне, то Северу хватает и своих проблем.Воля короля для него закон, так он сказал взбешеной Селисе.       Пожалуй, он недооценил безумие королевы, когда та попробовала сосватать свою дочь за Домерика Болтона, наследника Дредфорта.По какой причине эта затея провалилась, Джон не знал, но возможно, лорд Русе не очень верил в то, что за больной серой хворью девочкой пойдут многие.       Селиса смирилась, удалившись на Драконий Камень, оставленный за ее дочерью.Призвать её к миру было проще, чем Ланнистеров.Когда Станнис сел на Железный Трон, едва не дошло до войны между Утесом и Королевской Гаванью.       Старк лишь гадал, что бы устроил лорд Тайвин, сумей он прорваться к столице, но собравший сильную армию Старый Лев был зарезан кем-то в собственном шатре, когда армия Запада перешла границу с Речными землями, двигаясь навстречу королевской армии.       Отомстить за принявшую не по своей воле обеты Молчаливой Сестры Серсею и арестованную на Севере Мирцеллу после смерти Тайвина стало некому.У львов было мало друзей, а вот врагов было изрядно.Ланнистеры предпочли уступить Станнису, отделавшись тем, что простили долг короне.       Лордом Утеса стал карлик, Тирион Ланнистер, который жил в Красном Замке наполовину гостем, наполовину заложником.Сир Ломас после присяги Эдрику вернул ему свободу и даже ввел его дядю, сира Кивана, в регентский совет.Регентов было семеро и ни один из них не был великим лордом.       Драконы же испарились.Визериса короновал расплавленным золотом его зять-кхал, а Дейнерис после разгрома в стране лхазарян кхаласара Дрого отправилась в Ваэс Дотрак, чтобы присоединиться к совету из вдов кхалов.Обычная судьба для кхалиси, лишившейся мужа.       От Севера регентом стал сир Вилис Мандерли, тесть Джона.После того, как из браке с принцессой ничего не вышло, Джон попросил у него руки его младшей дочери и получил согласие.В тот год Мирцелла вернулась на юг, но уже в одеянии септы.Джон не нашёл в себе сил, чтобы её проводить.       Вилла была его ровесницей, будь его воля, их свадьба состоялась бы и раньше, едва брак с Изиллой расстроился.Пусть девушка молилась не в богороще, а Семерым в маленькой септе, которую построили когда-то для леди Кейтилин, он любил свою леди-жену.        — Джон, любовь моя, как наш малыш? — устало улыбнулась ему Вилла.Роды утомили ее, но её лицо все равно было прекрасно. Тем тяжелее на сердце было у Джона.Похоже, невезение преследовало его.Одна невеста сбежала, другая оказалась плодом кровосмешения, а третья.       Вилла нахмурилась: «Почему ты молчишь? Нет, я не верю, боги не могли допустить его смерти…»        — Он в порядке, — хрипло сказал Старк, стараясь не смотреть в бледно-голубые глаза леди Винтерфелла.       Леди Старк повеселела:"Я так и знала, что это будет мальчик. Молилась богам и они услышали меня.Уверена, у него твои серые глаза.Давай назовём его…»       Когда кормилица поднесла ей сладко спящего младенца, Вилла лишь удивилась, что он пошёл светлыми волосами в неё.Но когда он открыл глаза…       От крика леди-жены Джон едва не оглох, хотя и не верил, что такое возможно после битв в Застенье.Внучка лорда Мандерли потеряла сознание и вопрос Джона остался незаданым.Он хотел лишь узнать правды, кем был отец ребёнка Виллы.       У светловолосого мальчика были темно-индиговые глаза.Такую внешность мог иметь лиссинеец, Веларион, кто-то из вымерших Таргариенов, но никак не внук Эддарда Старка.Джон с трудом мог представить, с кем могла изменить ему Вилла.Будь его глаза бледно-голубые, он бы ещё мог надеяться…        — Милорд, она жива, — сказал мейстер Лювин, осмотрев лежащую без чувств леди Винтерфелла. — Скоро она придёт в себя.       Старк с горечью посмотрел на старого Мейстера:"Мейстер Лювин, я вырос на ваших глазах и доверяю как родичу.Мне казалось, что она любит меня, но здесь живое подтверждение обратного.»       Он указал на младенца, который проснулся и громко кричал.В голову Хранителя Севера проникла крамольная мысль, что не худо было бы совершить что-то вроде восьмерки короля Роберта.Нет, это не в правилах Старков.Он заставит эту распутную русалку родить ему наследника.        «А откажется-все же сделаю бастарда и заставлю признать своим ребенком.Или даже объявлю ее бесплодной и узаконю бастарда.Скажу ей это, чтобы не пыталась снова одурачить меня.Старки не должны пресечься из-за меня.Но не хотелось бы… Иные меня побери, я все ещё люблю её!»        — Я поражен, милорд, — растеряно произнёс старик. — Могу поклясться, что если бы вы задержались в Белой Гавани, ещё можно списать на капитана или даже матроса с лиссинейского корабля, но сроки не сходятся.       Джон с тоской поглядел на Виллу, пока не пришедшую в себя и сказал:"Если у него были ноги, серебро и он умел ездить верхом, то он мог последовать за нами верхом в Зимний городок…нет, это была бы не Вилла или она меня успешно дурачила.В любом случае, я желаю узнать правду.»        — Будет скандал и лорд Виман… — начал мейстер, но Джон прервал его.        — Скандала не будет.Мало ли детей гибнут в младенчестве? Но и карать ребёнка за грех его матери я не стану, о нем нужно позаботиться. Пока оставим это. Вы ведь говорили, что лорд Рид прислал мне письмо?       Лювин протянул ему пергамент, скреплённый печатью лорда Хоуленда Рида.На ней замер львоящер, самая опасная тварь в болотах Перешейка.Джон ни разу не видел старого соратника отца, сражавшегося с ним против Таргариенов.Был он и у Башни Радости, когда отец пытался спасти леди Лианну.        — Значит, он едет сюда со своим наследником, — сказал Джон, дочитав письмо. — Друг моего лорда-отца и лорд Сероводья должен встретить достойный приём в стенах Винтерфелла.Лорду Риду я обязан жизнью отца и он убедится, что я настоящий сын его покойного друга.       Мейстер невольно покосился на хозяйку замка и Джон хмуро сказал:"Надо будет позаботиться о ребенке и пресечь слухи.Жена лорда Старка вне подозрений.»       И все же Джону хотелось посмотреть в глаза тому валирийскому отродью, которое совратило Виллу.Теперь он понимал Роберта Баратеона, который и спустя годы после Трезубца ненавидил Рейгара.Если бы он нашёл это бледнокожее и сереброволосое отродье с индиговыми глазами…       «Да, у меня нет великого молота короля Роберта, но ни один доспех не устоит под ударами Льда.Я отомстил бы за себя и за… Виллу.»