***
Тсуна влетела в свою комнату так, будто за ней разом гнались Бьякуран, Занзас и Реборн. Нана даже не успела поприветствовать дочь, когда та ворвалась в дом, едва не сорвав с петель входную дверь. Женщина только перевела непонимающий взгляд на лестницу и прикрутила кипящий на плите бульон. Она вытерла полотенцем руки и прислушалась к звукам, доносившимся из комнаты дочери. Слышались глухие удары не то в подушку, не то в матрас. — Тсу-чан, у тебя все в порядке? — осторожно спросила Нана, постучав. — Да, мам, все отлично, — ответила Тсуна, не открывая двери. Удары стихли, но по голосу дочери Нана поняла, что та лжет и у нее что-то случилось. Однако девушка не хотела или не могла рассказать матери о случившемся, и это заставляло женщину больше нервничать, выдумывая всякие небылицы. — Тсу-чан, ты можешь мне все рассказать, — сказала Нана. — Я знаю, мам, но правда все в порядке, — глухо сказала Тсуна из-за закрытой двери. — Просто немного обескуражена кое-чем и смущена… Нана с удивлением и любопытством уставилась на дверь. Но дверь молчала. Тогда Нана прищурилась и, перекинув полотенце через руку, задумчиво почесала щеку. Не было тут никакой мафии или загадок, ее дочь просто наконец столкнулась с проблемами обычных подростков. Быть может, в скором времени она даже задумается об отношениях… Женщина мечтательно улыбнулась и, с удовлетворением кивнув, вернулась на кухню, где вот-вот должен был сбежать бульон. Тсуна же в это время сидела на полу в своей комнате, сжимая в руках остатки некогда хорошей подушки. В ее мыслях был полнейший хаос. До этого момента еще никто ее не целовал, по большому счету, она и не думала, что это случится в ближайшие пару лет. Ведь с Реборном, Хранителями и Вонголой у Тсуны совсем не было времени на личную жизнь. За всеми этими тренировками и битвами она, сама того не замечая, теряла свою жизнь. Ей не давали выбора, бросали в самое пекло, не объясняя ничего, и она невольно смирилась с этим, приняла такие условия. Вплоть до одного дня. Того самого, в который она решилась и выступила против всех. Против Реборна, отца и мафии. В тот день, когда она заявила о том, что уходит. Да, у нее остались кольцо и коробочка, но она заявила, что не станет боссом, пока Реборн и ее отец не изменятся. Слишком долго она позволяла управлять своей жизнью, слишком долго терпела написанный для нее сценарий, слишком долго следовала ему. Тсуна была уверена, что ее судьба давно была решена. Причем не лучшим для нее образом. Наверняка, ее посадили бы в кресло босса, но не дали бы вести Вонголу. Ее выдали бы замуж, и лишили всего, сделав безвольной куклой, нужной лишь для рождения сильных потомков. Когда Тсуна поняла это, ей стало страшно. Она осознала, что даже Хранители будут не в силах спасти ее, случись подобное. Она, как никогда прежде, четко поняла, что нужно самой бороться за свою жизнь, не надеясь на чудо. Она сама должна была проложить свой путь, каким бы он ни был. И теперь, вдали от отца и Реборна, она наконец сделает это! Но для начала еще разок двинет одному рыжему глупцу… Как он посмел так украсть ее первый поцелуй? Тсуна сжала кулаки и посмотрела в окно, где уже начинала восходить луна. Через секунду она снова уткнулась порозовевшим лицом в подушку.***
Всю ночь интуиция Тсуны шептала ей о грядущих неприятностях. Из-за этого шатенка много ворочалась и смогла забыться беспокойным сном лишь за час до рассвета. Почему-то раны на ее руках разболелись, также препятствуя полноценному отдыху. Неудивительно, что утром Тсуна проснулась в совершенно разбитом состоянии и с головной болью. Кое-как собравшись в школу, она поплелась по дороге, пугая прохожих своим внешним видом. Она прошла мимо дома Курасаки, даже не взглянув на него и уж тем более не дожидаясь Ичиго. Она никак не могла выбросить из головы то, что произошло, а потому не хотела видеть парня. Единственное, чего хотела Тсуна в тот момент — это дойти до школы и подремать за партой до начала уроков, а может быть и немного во время них. Однако ее планам не суждено было сбыться: около ворот школы ее поджидал сюрприз. — Десятая! — лишь краем глаза девушка заметила смазанную тень, что метнулась к ней. Спустя секунду эта тень уже валялась у ее ног, пытаясь пробить головой асфальт. — Мне так жаль, Десятая, что я подвел вас! Клянусь я никогда не забуду этот урок, преподанный вами! — Гокудера-кун, успокойся, я же уже сказала, что не сержусь, — пытаясь поднять парня с колен, заверила его Тсуна, краем глаза отмечая, что на них уже начинают пялиться. Что удивительно, головная боль отступила, не иначе как испугавшись криков подрывника. — Йо, Тсуна! — рывком поставив Хаято на ноги, поприветствовал Такеши, широко улыбнувшись. — Привет, Савада! — прокричал ей в ухо Реехей, а Ламбо просто прыгал вокруг нее, смеясь. — Привет, зверек, не растеряла навыков хищника? — привычно ухмыльнулся Кея и замахнулся тонфа, от которых Тсуна легко увернулась. На ее лице сияла настолько яркая улыбка, что казалось, она вот-вот затмит солнце. Позади ДК смущенно жалась Хроме, бросая на шатенку быстрые взгляды и теребя подол своей юбки. — Ребята, как я рада всех вас видеть! — воскликнула Тсуна и поочередно обняла всех своих Хранителей. Она и представить себе не могла, что так соскучится по всем им! Даже по эти крикам и шуму. — Кто это, Тсуна? — сзади подошел Ичиго и окинул взглядом разномастную компанию. Девушка от его вопроса подпрыгнула, так как, очевидно, не заметила его приближения. Хаято тут же ощетинился, да и остальные напряглись. — Спокойно, — почувствовав настрой друзей, поспешила сбавить градус напряжения Тсуна. — Ичиго, это мои друзья из Намимори. Гокудера Хаято, Хибари Кея, Хроме Докуро, Ямамото Такеши, Сасагава Реехей и Бовино Ламбо. Ребята, это Ичиго Курасаки, мой новый одноклассник. Несколько мгновений стояла звенящая тишина. Тсуна чувствовала себя будто между молотом и наковальней. Казалось, еще секунда, и грянет гром с молниями. Хранители с подозрением оглядывали Ичиго, а Куросаки — их. Тишина давила на уши, пока Тсуна, не выдержав, громко ни хлопнула в ладоши. — Отставить грозные взгляды! — сказала она, взглянув на Хранителей. Эта картина выглядела весьма комичной, ведь четыре взрослых парня минимум на голову выше Тсуны тут же растеряли весь свой боевой настрой и тут же перестали интересоваться рыжим парнем, всячески делая вид, что не замечают его. Сама же шатенка прищурилась и обвела взглядом своих Хранителей. Те продолжали делать вид, что они «белые и пушистые». Тсуна вздохнула и улыбнулась. Как ей все-таки их не хватало! — Зверек, на самом деле мы все пришли сюда не для того, чтобы знакомиться с твоими травоядными, — первым нарушил тишину Кея, которому надоело изображать «травоядного». Тсуна непонимающе взглянула на него и склонила голову вбок, призывая закончить фразу. — Мы здесь, чтобы забрать тебя. — Куда? — хлопнула она ресницами, под нарастающий шепот интуиции. — В Италию, — подключился к разговору Хаято, вмиг став серьезным. — Девятый болен, ты нужна там. — Но я же… — начала было Тсуна, отведя взгляд в сторону. — Сейчас это не важно, — перебил ее подрывник, сделав шаг и взглянув ей прямо в глаза. — Ты нужна нам. Ты нужна Вонголе, босс. Тсуна вздохнула, на миг прикрыла глаза, и тут же расправила плечи. Хранители не пришли бы всем составом, не будь ситуация настолько критичной. К тому же интуиция шепчет об опасности и неприятностях, и нет никаких сомнений, что приход друзей и это связаны. Тсуна еще не знала в чем дело и как ей следует поступить, но точно понимала, что ей нужно принять решение. Если сейчас она уйдет с Хранителями, то автоматически вернется на пост кандидата на кресло босса Вонголы. Если откажется — станет отступницей, даже хуже — предательницей. Оба варианта ей не нравились, но даже так второй был явно хуже первого. Ведь будучи главой Вонголы она могла бы сама вершить свою судьбу и больше не позволять кому-либо решать что-то за нее. Но с другой стороны, ей снова придется видеть боль и смерть, а этого ей очень не хотелось. Взвешивая все «за» и «против», Тсуна прислушивалась к голосу интуиции, не раз выручавшему ее. С помощью шестого чувства она поняла, что должна была делать. Как бы ей этого не хотелось, она — будущая Десятая Глава Вонголы, она должна заботиться о своей Семье, несмотря ни на что. Примо поручил ей эту миссию, и Тсуна просто не могла подвести его, а потому, сверкнув янтарем в глазах, она твердо сказала Хранителям: — Хорошо, отправляемся, — а затем обернулась к Ичиго. — Куросаки-кун, у меня к тебе просьба. Присмотри за моей мамой, ладно? Думаю, я скоро вернусь. Не сказав больше ни слова, Тсуна развернулась и в сопровождении Хранителей ушла. Ичиго же остался стоять посреди школьного двора, пытаясь понять, что вообще произошло. На ум ничего не приходило. Едва дождавшись окончания занятий в школе, он побежал в дом Савада, где рассчитывал найти Нану и расспросить ее о случившемся утром. Женщина нашлась на кухне, готовящая очередной кулинарный шедевр. На столе лежал простой белый конверт без подписей. — Это для тебя, Ичиго-кун, — не оборачиваясь, сказала Нана, ее голос был тихим и опечаленным. — Это оставила Тсуна перед тем, как уехать. Ичиго неотрывно смотрел на конверт, он надеялся, что внутри найдет объяснение всему, что произошло. Он осторожно взял его, будто боясь, что он исчезнет, и раскрыл. Внутри был сложенный листок, на котором почерком Тсуны было написано: «Привет, Куросаки-кун! Прости, что вот так ушла, ничего не объяснив. Я знаю, что сейчас ты теряешься в догадках о том, что произошло и почему я уехала. Однако я не могу тебе ничего рассказать, иначе ты будешь находиться в опасности, ровно как и Ишшин-сан, и Юзу-чан, и Карин-чан. Скажу только, что не вернусь в ближайшие две недели, быть может больше. Я была бы рада, если бы могла остаться в школе и продолжить учиться с тобой и остальными, но… Некоторые дела требуют моего срочного вмешательства, и я не могу бросить все на самотек. Я оставила в конце письма свой номер телефона, так что мы сможем переписываться. Но не думай, что я забыла о том, что ты сделал! За это ты еще получишь, когда я вернусь! Время не ждет, мне пора. Надеюсь, у тебя все будет хорошо, пока я буду в отъезде. Пригляди за мамой, пожалуйста, она всегда волнуется, когда меня долго нет дома. Пока! P.S. Скажи остальным, что я уехала к родственникам, ладно? Не хочу, чтобы многие знали, что это не так. Не стоит еще и их подвергать опасности. Тсуна». Прочитав письмо, Ичиго почувствовал, что у него почему-то заледенело в груди. Чутье подсказывало ему, что у Тсуны крупные неприятности, однако он ничего не мог сделать. Шатенка была уже за многие километры от него. Осознание этого больно кольнуло сердце. Неужели Тсуны не будет рядом так долго?..