Рождённый ползать — приземляться не умеет!
После эпичного похода в магический квартал у меня оставалось ещё пара недель, чтобы подготовиться к новому учебному году. Что-то мне подсказывало, простым он не будет. К тому же у меня на этот год есть цель: мне обязательно надо узнать, из-за чего не работает техника в Хогвартсе. Как показал дом Уизли, из правила есть исключения, и мне просто жизненно необходимо получить работающий компьютер. В расширенные карманы были загружены механические игрушки, дешёвые электронные часы и калькуляторы для экспериментов. Чемодан-лаборатория тоже изрядно пополнился электронными компонентами и сборочным местом. Как и в прошлом году, я закупил ещё пару паллет сладостей, комиксов и простых игрушек типа хула-хупа. Ну, может, не совсем пару, опять моя жадность меня подвела, и теперь мне привезли уже почти две тонны сладостей. Хорошо, что в этот раз мне повезло и с разгрузкой мне оказал помощь Дадли. Я не смог сплавить кузена из дома как в прошлом году, и так с трудом отправил дядю с тётей отдохнуть от детей, пообещав присмотреть за Милли. Вот с ней Дадли и играл, когда к дому подрулил грузовик фирмы доставки. Конечно, такое мой любопытный кузен пропустить никак не мог. Когда же он узнал, что все эти ящики, коробки и упаковки полны сладостей, я думал, он либо от шока скончается, либо слюной захлебнётся. У меня же была проблема: в прошлом году перетаскивая раза в два меньше сладостей, я чуть грыжу не заработал, со всем этим количеством я никак не справлюсь. Вот тут-то мне на помощь и пришёл Дадли, который никак не мог оставить все эти сокровища просто на улице. За долю шоколадок в чемодан этот бульдозер за пару часов всё перетаскал. Как он сокрушался, что не может побольше чемоданов академию взять, аж смотреть больно. Подкуп, тренировки и самодельный напалм помогли мне раньше, но в этом году этого может быть недостаточно для выживания. Мне нужно пару козырей, и я знаю, где мне их достать. Пора сделать пару звонков. — Гай, привет! Ты же можешь сойти за совершеннолетнего?***
Сознание возвращалось медленно и неохотно. Болела голова, особенно лоб, сильно тошнило, и окружающее пространство качалось и дёргалось. Ну что на этот раз?! Опять меня вырубили, пора, блин, уже завязывать с этой практикой! Память тоже возвращалась урывками. Вот я прощаюсь с семьёй. Дадли уже уехал. Петунья, не сдерживая слез, обнимает меня на прощанье, у неё на руках плачет Милли. Маленькая кузина чувствует, что всем родным грустно, и не хочет меня отпускать. Успокоить малышку смог только Глюк: сидя у меня на плече, он затянул необычную песню, похожую на соловьиную, отчего ребёнок заснул. Вернон, провожая меня на станцию, на прощание удивил меня. Необычно серьёзный и даже мрачный дядя пожелал удачи, пообещал подмогу, если надо, и ОТДАЛ ЧЕСТЬ! Серьёзно, я даже растерялся. Он меня как будто на войну отправил. Ну а вырубился-то я отчего? Станцию помню, поезд помню. Мне опять повезло ехать вместе с Томасом, ему опять надо было в столицу, в Скотленд-ярд. Это оно? Меня что, раскусили, и теперь я где-то в недрах Ми-6? А нет, вот, мы, пообщавшись, спокойно доезжаем до Лондона. Ага, вот оно, я встречаю Уизли. Рыжие исчезают в арке перехода, Рон пропускает меня вперёд. Помня свое прошлое приключение с проходом этой арки, я взял разгон побольше, чтобы проскочить область сброса пара побыстрее. Разгон, стена, боль и всё. Кое-как приподняв руку, я нащупал у себя на лбу здоровенную шишку. Похоже, на станцию я не попал. Как качает-то! Меня сейчас стошнит! Открываю глаза и вижу впереди туннель, куда, раскачиваясь, влетаю. Я что, умер? Осмотревшись, я увидел, что сижу в машине, а вместо Харона за рулём Рон. Значит, пока не умер, но за рулём РОН! — Рон, объясни мне, пожалуйста, какого лысого-дохлого у меня шишка на голове, почему ты за рулём и мы одни на машине твоего бати летим хрен знает куда?! — Ну, э-э-э. Когда ты с разбегу об стену убился, я испугался. Тут ещё, оказывается, проход совсем закрылся, никого нет, вот я и погрузил тебя на тележку, довёз до машины, сел за руль и полетел за Хогвартс-экспрессом. — Ясно, понятно. Только до школы лететь почти десять, мать их так, часов! У меня, похоже, сильное сотрясение, я же кончусь за это время. Почему ты в госпиталь не поехал? — Я не знаю, где он. Да и вообще, единственный знакомый ориентир — это поезд. — Так вызвал бы скорую по телефону, на станции полно телефонов-автоматов. — А что такое телефон-автомат? — Ох ты ж магический Маугли. Я тебе потом объясню. Пока же попробую выжить. — Ты бы лучше спасибо сказал, — обиделся Рон, — я тебя с твоими чемоданами еле допёр. — Спасибо, ты извини, но я сейчас плохо соображаю и не помню всего. Подожди, какими ещё чемоданами?! Я же налегке приехал, все в карманах с расширенным пространством. — Так это те чемоданы, которые тебе из магазина с твоими покупками прислали. Ты же сам попросил, чтобы вся твоя почта шла к нам. Папа, кстати, очень интересовался, что такого ты купил в Лютном переулке, что тебе его сундуками и чемоданами прислали. — Бли-и-ин! Это я просто всякий хлам купил, чтобы от продавца отделаться, я не думал, что его так много! — Обернувшись, я заметил, что все заднее сиденье заполнено чемоданами, сундуками и причиндалами для квиддича. Потом разберусь, сейчас бы живым до Хогвартса добраться. Какое-то время мы летели относительно невысоко, следя за поездом. Постепенно мы стали обгонять поезд и вырвались сильно вперёд. В определённый момент железная дорога нырнула в туннель, нам же предстояло перелететь препятствие по воздуху. Рон надавил ногой педаль акселератора и направил машину вверх, но стоило ему это сделать, как мотор внезапно начал давать сбои. — Наверное, перегрелся, — предположил Рон. — Мы ещё никогда так далеко не летали. — Слушай, Рон, развей мои сомнения, ты знаешь, что такое бензин? — Нет, завязывай со своими неколовскими словечками, — вспылил Рон. Он и так был на нервах последние пару часов, управляя машиной и стараясь не заблудиться. Видя его состояние, я решил не ввязываться в спор. Вскоре сбои стали происходить всё чаще и чаще, а небо темнело быстрее и быстрее по мере того, как солнце уходило за горизонт; замерцали первые звёзды. Рон же пытался уговорить автомобиль долететь, что уже недалеко. Скорость заметно снизилась, и через некоторое время Хогвартс-экспресс нас опять нагнал, и мы летели прямо над поездом. Как только это случилось, аэроавтомобильчик стал терять высоту и снижаться. — Надо выбросить балласт! Мы слишком тяжёлые! — проорал Рон. Поморщившись, я кое-как перебрался назад и стал смотреть, что можно выбросить. Только попробовав прикоснуться к новенькой форме и щиткам для квиддича, заработал очень выразительный взгляд рыжего. Судя по нему, если я выброшу эти ненужные, но дорогие сердцу моего друга штуки, то следующим из машины вылечу уже я. — Так, что ещё у нас тут есть? Сборник книжек Гилдероя. Рон, давай их выбросим? Тебе всё равно такие ещё рано читать, — подколол я Уизли-младшего, от чего тот опять покраснел. Похоже, кто-то всё же решил прочитать дальше первой главы. — Выкидывай, если что, у братьев одолжу. — Книги отправились за окно. — Это ещё что такое?! — Вскрыв первый чемодан, я обнаружил кучу неподписанных пузырьков и отрезанную мумифицированную человеческую руку. Это было несколько неожиданно, поэтому я слегка испугался и молниеносно отправил жуткий артефакт в открытое окно. — Это косметика, — неожиданно проинформировал меня обернувшийся Рон. — Ты-то откуда знаешь!? — неподдельно удивился я. — Папа как-то из конфиската маме подарил такую же бутылочку, а Фред с Джорджем его спалили. Крику на весь дом было… — А что она в Лютном переулке делает? — Не знаю, но там вроде какие-то редкие или запрещённые ингредиенты используются. Её вроде из крови младенцев, пуповины и ещё каких-то вещей варят. — Ясно, тут, похоже, зелья с использованием человеческих останков и органы, это за борт. — В обычном мире косметику тоже из плаценты делают, так что это не страшно. Высыпав в окно все пузырьки, я следом отправил чемодан. При этом мое гринписовское сердце плакало и обливалось кровью. Я никогда до этого ничего даже мимо урны не выбросил, а тут целую кучу мусора просто в природу выкинул. Не важно, что мы иначе разобьемся, всё равно мне было дико стыдно. На каникулах обязательно надо будет что-нибудь хакнуть и перевести сумму посущественнее в фонд защиты природы. К сожалению, это был не конец. После облегчения мы набрали высоту, но вскоре опять стали снижаться. Так в окно отправился ещё один чемодан с косметикой и ещё куча странных вещей, которые мы совместно обозначили как бесполезные и условно безопасные. Ну, например, чем могут угрожать несколько травинок, почему-то завернутых отдельно? Это, скорее всего, какой-то наркотик, нам такого не надо, поэтому за борт. При разборе сундуков попадались и интересные вещи, например, книги, которые я решил от греха подальше спрятать в карманы с расширенным пространством. Проблема была в том, что они и так были полны шоколадок и печенья, которые не влезли в лабораторию и сумки. Задыхаясь в удушающей хватке жабы, я всё-таки выкинул пару здоровенных коробок из кармана и на освободившееся место запихал книги и оставшиеся два чемодана странных штук. От частых наборов высоты и снижений мне снова стало совсем плохо, начался жар и бред. Несмотря на пессимистические прогнозы, до школы мы дотянули. Хотя по пути меня всё-таки стошнило пару раз, один раз, вроде, даже на поезд. Под конец мне было уже так хреново, что у меня появились галлюцинации. Потому как автомобиль вроде стал моему другу отвечать на его уговоры. Мотор стонал, дворники дрожали, и автомобиль трясся как в припадке. Узкие струйки пара выбивались из-под капота. Самое страшное было сзади. За нами гнался оживший поезд, паровоз которого почему-то был покрыт розовым мехом, а вагоны такой расцветки, что и под ЛСД не приснится, покрытые слизью, чешуей и цветами, притом из вагонов раздавались дикие завывания, крики и адский смех. От чудовища мы улетели почти у самой школы. Не менее эпичным было наше приземление. Я закрыл глаза и под тихие уговоры Рона слегка задремал. Проснулся я резко, услышав из уст Рона самое страшное слово, которое он знал: «ОЙ!» Сразу после его возгласа в животе возникла сосущая пустота, примерно тоже можно ощутить в резко опустившемся лифте. Мы падаем! Автомобиль клюнул носом, и мы заскользили вниз, всё больше набирая скорость. Родные стены Хогвартса, которые я просто жаждал увидеть последние пару часов полёта, теперь нихрена не радовали, поскольку находились прямо у нас по курсу. Очень грустно, но мне всё-таки суждено сегодня убиться об стенку. Рон пытался рулить, не знаю, как это у него получилось на абсолютно не аэродинамичной машине с выключенным магическим движком, но мой друг умудрился-таки вырулить нас от стены. Беру все слова о его увлечении квиддичем и полётах на метле обратно. После такого я готов признать, что к полётам у рыжего талант. Выворачивая рулевое колесо, мы пронеслись в сантиметре от тёмной стены, падая по широкой дуге прямо на чёрную лужайку, мимо теплиц и овощных грядок. Рон, наконец, выпустил из рук рулевое колесо и схватил свою волшебную палочку. — СТОП! ОСТАНОВИСЬ! — закричал он, колотя по приборной панели, но падение навстречу земле продолжалось. Самое хреновое, что продолжалось оно в какое-то дерево! ХРЯСЬ! С оглушительным грохотом мы врезались в широкий ствол и с глухим звуком рухнули на землю. Из-под помятого капота с шипением вырвался наружу пар. Я же заработал очередную шишку, приложившись об лобовое стекло. Дальше всё было как в тумане. Вот мы вроде сели, что-то стучит по машине, вызывая дикий приступ мигрени. Мне это надоело! И так хреново, ещё и дятлы эти, щаз выйду, разберусь. Выбравшись из машины, я увидел весьма красочную галлюцинацию того, как зеленый тентаклиевый монстр занимается жёстким садомазо с нашим автомобилем. Бр-р-р! Тут этот дендродоминант начал протягивать свои щупальца в мою сторону. Не-не, я не по этой части. И что все эти зеленушки во мне находят? То дьявольские силки, то теперь этот. Отпрыгнув в сторону, я заработал очередной приступ мигрени и резко вспомнил, что Рон ещё в машине! К счастью, в этот момент, пока я уворачивался от агрессивной зелени, автомобиль завёлся и вырвался из плена, благополучно вывозя моего друга в безопасность. На этом порождение техномагии решило, что с него хватит. Все двери и багажник резко распахнулись, из них вылетели все наши вещи и Рон. Опустевшая, поцарапанная, покорёженная, дымящаяся машина исчезла в темноте, яростно сверкая задними огнями. — Вернись! — завопил Рон. — Папа меня убьёт! Машина что-то устало проворчала и окончательно скрылась из поля зрения. На этом мои силы меня покинули, и я вырубился.