Расцвет

Вэньцин открывает присланную Е Сю ссылку. Бегает глазами по строчкам обсуждения на каком-то неизвестном форуме, не замечая, как скрипит пластик мышки под правой рукой. Эти ублюдки... Они ещё смеют гордиться тем, что ударили про-игрока, и вот так в открытую об этом говорят? Да если б он только узнал сразу... Вэньцин медленно выдыхает сквозь зубы. Сохраняет ссылку, делает скриншоты комментариев. Он не собирается ждать, на что ещё решатся обезумевшие хейтеры, и чёрта с два спустит им это с рук. QQ отзывается новым сообщением. «Мне стоит говорить, чтобы ты не порол горячку?» «Без надобности. Спасибо». «Я про Цзялэ». Вэньцин печатает «сами разберёмся», но после стирает и отправляет: «Зачем тебе всё это?» Е Сю не медлит с ответом: «Надеюсь, вы получите свой кубок и в следующем сезоне уйдёте на пенсию!» - и три курящих смайла. Вэньцин качает головой - снова трэш-ток. Не может же Е Сю всерьёз полагать, будто он его не дождётся. «До встречи на матче», - набирает он и закрывает QQ. Взгляд снова падает на комментарии форума, потом на время: Синьцзе уже спит, значит, дело подождёт до утра. А вот с Цзялэ можно поговорить и сейчас. *** Как Вэньцин и предполагал, Цзялэ ещё в спортзале, яростно молотит грушу. Майка-борцовка на нём пропиталась потом, пряди волос выбились из хвостика, прилипли к щекам и шее. Красные эластичные бинты на руках мелькают в череде быстрых ударов. От прежнего Чжана Цзялэ, каким Вэньцин помнил его ещё до отставки, не осталось почти ничего. Мальчишеское лицо, длинные волосы, да и всё, пожалуй. Глаза постаревшие - не из-за морщин, их нет - из-за того, что осело на глубине зрачков. И трещины, много-много трещин. Не осталось лепестков, одни шипы. Цзялэ выбивает комбо: дважды правой ногой, раз левой, и добить правой рукой. Груша отшатывается по большой амплитуде - Вэньцин видит, как вслед за ударом с кожи срываются капли пота. - Тоже решил руку сломать? Цзялэ резко оборачивается, сжимая кулаки, будто готовый обороняться, но спустя секунду лишь останавливает грушу, по инерции боднувшую в бедро. Взгляд его впечатывается в тело раскалённой сталью. Это был прицельный удар - Вэньцин и словами умеет. Ибо нехер. - Я же говорил не задерживаться до полуночи, - строго добавляет он, проходя в зал. - Уже заканчиваю, - кивает Цзялэ и промокает лицо полотенцем. - Что-то ещё, капитан? Улыбается - Вэньцин не верит этой улыбке. - Задери майку. - Ха, да ладно, до твоих кубиков мне ещё далеко! Бесполезно, Цзялэ упрямый как стадо баранов. Именно из-за этого он сейчас здесь, в Тирании, сражается за титул чемпиона. Но когда это упрямство оборачивается против Вэньцина - бесит. А когда не помогают слова, всегда можно использовать грубую силу. У Цзялэ тоже достаточно силы, да и реакция отменная, только опыта на порядок меньше, потому Вэньцин вскоре опрокидывает его спиной на стопку матов в углу спортзала. Больше Цзялэ не рыпается - они обычно продолжают спарринг лишь до первого нокдауна, но сейчас Вэньцин не отступает, помогая подняться. Сейчас он сам становится коленями между ног Цзялэ, ждёт, когда тот признает поражение. - Всё-то ты узнаешь, но я в порядке. Правда, - вздыхает тот. Послушно задирает майку до самых подмышек и, расслабившись, откидывает руки вверх. Закрывает глаза, стараясь выровнять дыхание, а Вэньцин, стиснув зубы, смотрит на цветущую гематому на его животе. Они тоже нередко оставляют друг на друге синяки, но ничего серьёзного, их тренировки всегда предельно безопасные. Здесь же... - Напряги пресс, - говорит Вэньцин, кладя раскрытую ладонь на живот Цзялэ. Под пальцами тут же проступают упругие пластины мускулов. Цзялэ даже не морщится, отёка нет, и Вэньцин выдыхает. В последний раз проводит рукой по влажной потной коже и достаёт из кармана тюбик с заживляющим кремом. Потому что в некоторых вещах Цзялэ полный идиот и «само пройдёт», а новички потом косятся с опаской, будучи уверенными, что капитан избивает сокомандников. Цзялэ, не глядя разматывающий эластичный бинт, вздрагивает, когда на живот падают прохладные капли, а сверху их тут же накрывают горячие руки. - Я мог бы и сам, - замечает он, закрывая глаза и поворачивая голову набок. Руки раскидывает в стороны, разминает пальцы. - Знаю я, как ты сам. - Правда, я мазался. К медику ходил. Вэньцин только вздыхает - теперь и медперсонал его зверем считает. Впрочем, вряд ли это хоть сколько-нибудь повлияет на его репутацию в клубе. Крема слишком много, но Вэньцин продолжает методично втирать его в гладкую кожу. Это как массаж, только давить надо слабее, аккуратнее. Цзялэ втягивает живот и пытается свести ноги, когда Вэньцин приглаживает пальцем тонкую дорожку волос, спускающуюся вниз от пупка. Он на рефлексе приподнимается, толкая коленями его бёдра и разводя их ещё шире, только после этого понимая, что увлёкся. Цзялэ закрывает глаза предплечьями, обхватив себя за локти, дышит глубоко, а у самого края задранной майки на светлой коже ярко выделяются напряжённые соски. Вэньцин разглядывает его сверху вниз, от скользнувшего по сухим губам языка до выделяющегося под тканью спортивных штанов члена. - Это всё, капитан? - спрашивает Цзялэ. Голос у него тихий, в интонации сплетаются вопрос и ожидание. - Нет, - решает Вэньцин и подаётся вперёд, вжимаясь ему между ног. - Отодвинься назад. Последние сомнения тают под чувственным вздохом Цзялэ. Желание, которое Вэньцин привык сдерживать и сублимировать, согревает изнутри, взвиваясь от живота вверх. - Мне бы в душ тогда, - говорит Цзялэ, приподнимаясь на локтях. Вэньцин упирается ладонью ему в грудь, снова припечатывая к матам. Если отпустит его хоть ненадолго, то успеет найти тысячу и одну причину, почему им не стоит заходить так далеко. Сейчас, когда Цзялэ открывается перед ним, голодно глядя в глаза, уже поздно поворачивать назад. Вэньцин склоняется над ним, разглядывает красивое лицо, губ касается - будто пенку на кофе пробует. Цзялэ нетерпеливо подаётся навстречу, доверчиво закрывая глаза. Льнёт ближе всем гибким жарким телом, обнимает Вэньцина за шею, тянет вниз, проталкивая язык глубже в его рот. Стонет громко, когда Вэньцин вдавливает его в маты всем своим весом и отвечает на поцелуй, больше не сдерживая себя. Цзялэ вспыхивает в его руках мгновенно, Вэньцину чудится, будто кончики пальцев покалывает от каждого прикосновения, как от искорок бенгальского огня, попавших на кожу. Цзялэ целуется жадно, даже через такие простые прикосновения отдавая всего себя. Ослепительно и страстно, как в бою. Эта страсть накрывает Вэньцина, впитывается под кожу, сплетается с его собственной, заставляя действовать жёстче и напористей. Одежда мешает - к чёрту её. Вэньцин даже не обращает внимания, куда швыряет стянутые с них двоих тряпки. У Цзялэ нежная шея, Вэньцин дышит запахом его свежего пота, слизывает соль, снова возвращается к зацелованным покрасневшим губам. Он уже не помнит, когда в последний раз целовал кого-то с таким удовольствием. - Хочу тебя. Давай же, - на выдохе требует Цзялэ, обхватывая ладонью член Вэньцина. Тот подаётся бёдрами вперёд, толкаясь между крепко сжатых пальцев, смотрит Цзялэ в глаза и понимает вдруг - вот они, лепестки. Не осыпались, не завяли, просто Цзялэ научился прятать их за шипами. А сейчас расцветает в его руках - нежным румянцем на коже, нетерпеливым блеском в глазах, дрожащим волнением в голосе. Красивый настолько, что дыхание перехватывает. Таким Вэньцин его прежде никогда не видел, но навсегда запомнит. Он размазывает крем по члену, Цзялэ направляет, помогая, и запрокидывает голову, зажмуривая глаза, когда гладкие мышцы с трудом растягиваются на головке. Сжимается так сильно - двинуться невозможно, и Вэньцин замирает, крепко вжавшись бёдрами между его ног. Это та боль, которую жаждешь испытывать, зная, что после неё придёт запредельное удовольствие. Вэньцин гладит Цзялэ по раскрасневшейся влажной щеке, убирает выбившиеся из-под резинки пряди, а потом и вовсе стягивает её, распуская волосы. Зарывается пальцами у влажных корней и снова целует Цзялэ - целовать его хочется постоянно. Только как раньше не получается, они оба сбиваются с ритма каждый раз, как Вэньцин двигает бёдрами, заполняя Цзялэ на всю длину. Не торопится. Так хорошо - и Цзялэ нравится. Он расслабляется, раскрывается, шире раздвигая ноги, выгибается навстречу каждому движению. Смотрит шальными блестящими глазами и улыбается едва-едва заметно. Этой улыбке Вэньцин верит. - Ты красивый, - слова срываются с языка сами собой, и Вэньцин не жалеет об этом. Он правда так думает - чувствует так. Улыбка Цзялэ расцветает. - Хочу сверху, - говорит он. Вэньцин даже не задумывается, что конкретно тот имеет в виду. Останавливается постепенно и ложится рядом, в ожидании откидываясь на спину. Цзялэ берёт тюбик с кремом, выдавливает немного в ладонь и обхватывает член Вэньцина, прежде чем снова впустить его в себя. Вэньцин сжимает пальцы на его напряжённых бёдрах, а Цзялэ зачёсывает назад волосы чистой рукой - влажные пряди чёлки тут же снова падают на лоб. Вэньцина кроет с новой силой. Ощущения другие. Цзялэ раскачивается на нём сверху, гладит раскрытыми ладонями по груди, сжимает соски между пальцами - Вэньцин пропускает вздох. Удовольствие с каплей боли кажется ещё ярче, острее. Сил сдерживаться больше нет. Вэньцин направляет движения Цзялэ, крепко удерживая его за талию, резко подкидывает бёдра, из-за шума крови в ушах почти не слышит громких, несдержанных стонов. Горячие искры рассыпаются по всему телу, жгут изнутри. Лишь в последний момент Вэньцин открывает глаза, чтобы увидеть, как Цзялэ сжимает свой член, как закусывает губу, и как плывёт его взгляд, облизывающий Вэньцина томным удовлетворением. Оргазм вспыхивает, разом выжигая из тела все ощущения, кроме пронзительного наслаждения. Откатывает медленно, тепло, и Вэньцин наконец поднимает руки, чтобы обнять лежащего у него на груди Цзялэ. Тот приподнимается аккуратно, ложится к Вэньцину под бок, дышит тяжело и шумно. Жалуется: - Жарко, - и Вэньцин отпускает его. Сам переворачивается набок, разглядывает Цзялэ. Новый, непривычный, будто совсем другой человек. Или это Вэньцин просто начал смотреть на него иначе. Он протягивает руку, касается влажной, ещё румяной щеки - Цзялэ, не открывая глаз, чуть поворачивает голову, целуя ладонь. Вэньцин замирает, едва не отдёрнув руку - так больно вдруг сжимается в груди. - Отличная тренировка, - усмехается Цзялэ, открывая тёмные блестящие глаза. - Лучше, чем когда ты выматываешь себя перед сном. С самого начала игр плей-оффа. Цзялэ вздыхает, но больше не пытается избежать ответа. - Не могу уснуть. Поможешь? Вэньцин тянется к нему и целует. Медленно, нежно - давая безмолвное обещание.