Противоположности

      Эшер всегда был противоположностью Родрика, а Родрик, собственно, ни на толику был похож на Эшера. Начиная от цвета волос и тембра голоса, заканчивая любимым цветом и манерой разговора. Тихая и спокойная речь старшего брата частенько утопала в звонком и бойком говоре младшего, но это никак не огорчало его. Наоборот, было приятно слушать разнообразные небылицы из уст Эшера, наблюдать за его оживленной мимикой. Насколько помнит Форрестер-старший, мать ещё называла младшего сына «солнышком», мягко трепля оного за спутанные русые волосы, а Эш счастливо улыбался в 28 зуба, открывая обзор на брешь в передних зубах.       После битвы на деревянных мечах мальчишки всегда сидели под самым большим дубом, переводя дух. В это время Эшер любил лежать на коленях у брата, а тот считать веснушки на лице оного, и каждый раз их количество менялось. Вообще у братьев был большой выбор того, чем они могли вместе заниматься от рассвета до заката, как и от заката до рассвета. Но их самым любимым занятием было играть в прятки по всему дому, в котором, если честно, было легко заблудиться. Как потом вычислил Родрик, излюбленным местом Эшера, для того чтобы спрятаться, была комната кухарок. Было нетрудно догадаться, так как при приближении к двери, ведущей в неё, слышалось недовольное ворчание женщин под аккомпанемент звонкого голоса брата, который просил наимилейших, по его словам, тётушек «хоть один раз позволить ему спрятаться за вон тот шкаф».       Когда мальчишки выросли в юношей, время, которое они проводили вместе, внезапно сократилось в силу того, что Грегор начал готовить старшего сына к тому, что он в какой-то момент станет лордом их Дома. Вот тогда и начались первые размолвки закадычных братцев. Разумеется, Эшер всеми силами старался поддерживать брата, однако этому чертёнку не было в мочь усидеть долго на одном месте в одиночку, поэтому тот всё равно утягивал будущего лорда на совместные валяния дурака. Осторожные действия старшего контрастировали с небрежными поступками младшего, создавая интересную картину, в которой смешались и холодные, и тёплые тона. В один момент, когда юноши долгое время сидели в засаде перед очередной шалостью, Форрестер-младший взял в свои руки холодные руки брата, чтобы «согреть, ибо тебе ж ещё ими тренироваться с отцом». Родрик не противился.       Первый большой выговор от отца Эшер получил в 16 лет, после которого его буйный нрав лишь сильнее ожесточился. Однажды юноша принёс брату две идентичные медные серьги, купленные у какого-то торговца за гроши. Блондин также выудил из кармана недлинную иглу. На удивлённый взгляд Родрика оной оживленно объяснил, что хотел каким-нибудь способом связать их обоих и наконец придумал нечто подходящее. Эш предлагал проколоть друг другу уши и носить эти серьги, аргументируя тем, что они не просто друзья, а что-то большее за рамками этого понятия: они братья не только по кровным узам, но и по душам. Брюнет, когда услышал его, беззлобно рассмеялся и затем положил холодную ладонь на его плечо, сказав, что поддержит оного всегда. Ловкий и пронырливый Эшер в два счёта сумел проколоть своё левое ухо и надеть на себя аксессуар без особого усилия. Когда он приблизил иглу к правому уху брата, который не переставал слабо дрожать, в комнату вошёл отец, застав сыновей в непохвальном занятии, особенно будущего лорда. Вздрогнув от неожиданного крика, Эшер выронил из рук иглу и, резко обернувшись, со страхом посмотрел на Форрестера, который кипел от ярости. Грегор, широкими шагами подойдя к братьям, начал орать на них, упрекая в постыдном для мужчин деянии. Основной удар получил на себя младший из них, как инициатор сего дела. На требование отца снять с уха эту вещь, которую носят лишь простолюдины, блондин отчаянно сопротивлялся. Не в состоянии терпеть непослушание родного сына, мужчина гневно влепил ему звонкую пощёчину. И то был переломный момент в жизни среднего сына Форрестеров. Во взгляде оного что-то изменилось. Юноша молча покинул комнату, оставив после себя медную серьгу на кровати брата и неприятную тишину, прерываемую лишь тяжёлым дыханием лорда.       С того времени Эшер сильно переменился. В его говоре всё больше и больше стали проскальзывать насмешки и издёвки. Добродушный характер разбавился агрессивными выпадами. А всё свободное время пролетало в тавернах и потасовках. Родрик не узнавал младшего брата. Ему казалось, что он теряет своего Эшера. Эшера, который был усыпан россыпью неизвестного количества веснушек. Эшера, который старательно прятался у кухарок. Эшера, который был ярчайшим солнцем и для него. Парень пытался ухватиться за ускользающую тёплую руку, гревшую временами его холодные ладони, однако никак не получалось. В итоге, на холсте с семейным портретом два брата оказались на противоположных сторонах и устремившими так же порознь вдаль взгляды.       Прошёл год. Теперь холодными стали руки Эшера, которые начали прирастать к деревянной кружке и которые теперь постоянно в бинтах и незаживающих рубцах. Тот, словно с цепи сорвался, теперь необдуманно лез в стычки с родителями, не говоря уже о ставшими обыденным делом ссорах с братьями и сёстрами. Однако на контакт со старшим братом младший и вовсе не шёл, лишь отводя взгляд в сторону при оклике. Мужчина теперь до боли в груди мечтал обменяться с блондином хотя бы парой слов. Между парнем и его семьёй будто образовалась невидимая и толстая стена. Родрик целую вечность старался сделать хоть какую-нибудь трещину на ней. И однажды боги обернулись к нему.

***

      — Эш, взгляни на меня.       Сидящий под тем самым огромным дубом, под которым они считали веснушки, Форрестер и ухом не повёл, лишь вновь пригубил к бутылке с алкоголем.       — Эшер.       Звонкое молчание.       — Эшер Грегор Форрестер, посмотри уже, чёрт побери, мне в глаза! — некогда мягкий голос раздался громом над чужой головой.       Блондин впервые за целый год поднял взор на старшего брата.       — Чем обязан, лорд? — пьяная насмешка прозвучала как никогда презрительнее.       — Эшер, что происходит? Почему ты вечно избегаешь меня? — пропустив мимо ушей колкость, судорожно выдал Родрик, ибо наконец получить долгожданный ответ от брата — словно подарок с небес.       — Знаешь, лорд, — кряхтя и пыхтя, Эшер поднялся на ноги. Грубо ткнул пальцем руки, которой держал бутылку, в плечо Родрика, — мы оба ягоды с разных полей. Итого, я не мешаю жить тебе, а ты мне.       Нарекание как «лорд» из этих тонких и алых уст начало действовать на нервы.       — Я тебя не понимаю, Эшер. Во-первых, мы с тобой братья и никакие законы на нас не действуют. Во-вторых, прошу, не зови меня «лордом», когда я просто Родрик. В-третьих, я соскучился по тебе, братец, — примирительно положил ладонь на чужое плечо, однако она была моментально сброшена.       — Вот не надо мне тут ласкаться, я отлично осознаю свои слова. Посмотри на меня! Я никогда не был похож на вас всех. Постоянно выделялся на общем фоне. Когда-то мне нравилось, что я имею свои отличительные черты, но со временем я начал осознавать, что я никогда не смогу быть похожим на тебя или на Миру. Отец вечно придирался ко мне, всегда указывал на наши с тобой различия. Возьми даже мои чёртовы веснушки — ни у кого в семье их нет! — и резко бросил бутыль на землю, что та рассыпалась на множество кусочков.       Мужчина тяжело дышал, твёрдо смотря в опечаленные глаза напротив. То ли алкоголь развязал язык, то ли накопилось — Эшеру было плевать. Внезапно Форрестер-старший, сделав шаг вперёд, заключил блондина в мягкие объятия. Тот от изумления вздрогнул и далее остался неподвижен.       — Брат, я люблю тебя таким, какой ты есть. Ты и так прекрасен. Ты и твои веснушки, — легкий беззлобный смешок. Брюнет, сомкнув очи, вдыхает аромат корицы, исходящий от русых волос. О, как же сильно он соскучился по этому родному запаху. Эшер до сих пор не произвёл каких-либо движений, что озадачило мужчину. — Эш? — отстранившись от брата, но не разрывая объятий, окликнул тот, пытаясь заглянуть в серо-изумрудные глаза.       Какое-то время изучив этими самыми глазами сырую землю, блондин осторожно поднял изумлённый взгляд на мужчину. Искусанные губы были приоткрыты. По щеке внезапно скатилась одинокая слеза.       — Брат… Родрик, я… я не понимаю. — Голос в момент осип, губы двигались почти незаметно.       — Эшер, ты нужен мне. Возвращайся, прошу, — искренняя измученная улыбка тронула молодое лицо будущего лорда.       Форрестер-младший вновь опустил глаза, но уже чтобы дать волю эмоциям, которые всё время были заперты в глубине его души. Родрик притянул обратно к себе во всю силу плачущего брата, положив холодную ладонь на белобрысую голову, чтобы мягко поглаживать её. Опершись щекой на чужую макушку, мужчина устало сомкнул очи и облегчённо вздохнул.       Эш вернулся.