Предпочтения: Ангел или демон

Мидория стоял перед дверью в комнату, не решаясь постучать в нее. После драки с Кацуки, он чувствовал себя немного виноватым. Что перед самим другом, что перед Всесильным. Но если перед наставником он мог извиниться только завтра, так как не хотел тревожить сон учителя, то перед Бакугоу он мог сделать это сейчас, ведь прекрасно знал, что друг обычно не ложится до поздней ночи. — Блин, и что ему такое сказать? Он же опять начнет ругаться со мной, а именно этого я и хотел бы избежать. Может, все же это была плохая идея? А с другой стороны, я хочу прояснить все недоразумения между нами. Наверное, еще тогда я должен был нормально все объяснить. Либо вообще ничего не говорить. Ну что же я за бестолочь такая. Господи, и что же все-таки сказать?! — УМРИ! — дверь с громким грохотом открылась, чуть ли не задевая Мидорию по носу, но тот в последнюю секунду успел увернуться, огромными глазами смотря на появившегося из темноты друга. Немного запекшаяся кровь в уголке губ, взъерошенные волосы, раздраженный взгляд, который прямым текстом так и говорил «Не лезь! Убью!». — Деку, вали к себе! — рявкнул Бакугоу, толкая замешкавшегося подростка в плечо, тем самым отодвигая и планируя закрыть чуть ли не слетевшую с петель дверь. — Кац-тян, подожди, я поговорить хочу с тобой, — ставя ногу перед дверью и не давая ее захлопнуть, нахмурился Мидория. — Мне не о чем разговаривать с таким неудачником, как ты, — продолжая тянуть дверь, Кацуки попытался схватить зеленоволосого за руку, которой тот держал дверную ручку, не давая блондину уйти. — Кац-тян, да что ты вечно заладил «неудачник-неудачник», — устало вздохнул парень, стараясь держать себя в руках и не ляпнуть чего-то, что могло бы сделать отношения между ними двумя еще более напряженными. — А че ты вечно заладил «Кац-тян-Кац-тян», — огрызнулся в ответ Кацуки, который понял, что просто так избавиться от назойливого мальчишки не получится. Мидория на секунду задумался, чувствуя, что хватка друга немного ослабла. Окинув внимательным взглядом Кацуки, Изуку заметил, что тот даже после медпункта, куда их по раздельности отвели преподаватели, выглядел слегка потрепанным. На самом деле, словно его и не подлечивали после их битвы. Рваная майка, грязные штаны, несколько разливающихся на руках синяков. — Ну хочешь, я буду называть тебя Кацуки? — приподняв одну бровь, слишком самоуверенно для самого себя спросил Мидория, из-за чего моментально пожалел. Рука, что упиралась до этого в стену, одним быстрым движением оказалась на грудках Изуку. Тот даже не успел опомниться, как Бакугоу за секунду пригвоздил его к стене напротив них, все так же держа за порядком потрепанную после битвы футболку, которая от таких резких движений норовила порваться. — Заткнись, Деку! Ты только и умеешь, что бесить меня постоянно! Че тебе вообще неймется?! Ты вон вроде неплохо спелся с двумордым ублюдком, вот к нему и иди. Задолбал! — Бакугоу слегка покраснел, понимая, что некоторые слова все же были излишние, но ему отчаянно хотелось зацепить паренька. Мидория так же внимательно смотрел на друга детства, пытаясь понять, почему блондин вообще упомянул Тодороки, о котором не было и речи. Казалось, что обычно дерзкий и наглый взгляд был приправлен еще каким-то эмоциями, которых Изуку раньше не видел. — Кацуки… — Бакугоу уже было занес руку, чтобы ударить зеленоволосого за то, что тот снова назвал его по имени, но не успел, так как парень успел продолжить раньше… — Ты что, ревнуешь? — неожиданный вопрос застиг блондина врасплох, отчего тот даже перестал жмуриться, просто неверяще уставившись в такие же удивленные глаза Мидории, все так же открыто смотревшие на него. Неловкая пауза, казалось бы, длилась вечность, пока Изуку не тряхнул головой, пытаясь отогнать непонятно откуда взявшиеся мысли. Схватив так и остановившегося Кацуки за руку, которой тот все еще держал футболку зеленоволосого, парень попытался ее убрать, вот только стальная хватка друга давала о себе знать, и даже в зависшем состоянии парень держал ее со всей силы. Поэтому, пару раз дернув руку, Изуку услышал характерный хруст рвущейся ткани, которая после битвы, как и ожидалось, не смогла сдержать всей мощи блондина. — Вот черт, — выругался Мидория, смотря, как разрыв доходит почти до середины груди. Голос зеленоволосого привел Кацуки в чувство, и он уже осознанно посмотрел на парня напротив, замечая, как тот недовольно смотрит вниз. Переведя взгляд, Кацуки начал откровенно пялиться на оголенную грудь, видимо, все еще переваривая сказанное несносным мальчишкой, вечно бегающим за ним. — Кац-тян, хватит, это уже слишком, — устало вздохнув, Мидория снова попытался убрать руку, вот только теперь он чувствовал, что кулак сжимается все сильнее и сильнее, а взгляд Бакугоу становится все растеряннее и растеряннее. — Эй, я пошутил. Не буду я называть тебя «Кацуки», ты же это и так знаешь. Я просто хотел извиниться за то, что скрывал от тебя правду, вот и все, - примирительно поднял руки Изуку. — Назови… — голос Бакугоу прозвучал тихо и немного хрипло, а, мотнув головой, он прикрыл глаза челкой. — Что? — зеленоволосый искренне не понимал поведение друга. — Имя моё. Снова повисла пауза. Вот только тишина, казалось, была еще ощутимее, чем в прошлый раз. Было слышно только тихое дыхание и чьи-то шаги вдалеке, но ни один из них не обратил на них внимание. — Кац… Кацуки? — кровь прилила к лицу, заставляя смутиться парнишку до неузнаваемости. Почему-то теперь это казалось более интимным, чем полминуты назад. Красный румянец на щеках был настолько ярким, что те некоторые видневшиеся веснушки скрылись, а яркие зеленые глаза засветились еще сильнее. — Что происходит? — краем глаза увидев, как Бакугоу совершает непонятное движение, Мидория хотел было уже снова защищаться, вот только получилось ровным счетом наоборот. Рука блондина, которая до этого ничем не была занята, оказалась на талии мальчишки, быстрым ловким движением проскальзывая под свободную футболку и касаясь мягкой прохладной кожи. — Чёртов Деку, — словно проматерившись, сказал Кацуки, резким движением притягивая парня за подранную футболку к себе и впиваясь в сомкнутые губы. Несколько секунд потребовалось Изуку, чтобы осознать, что вообще происходит, и почему его друг детства так настойчиво пытается проникнуть своим языком в его рот. — Чт… — хотел было что-то сказать Мидория, вот только это оказалось еще более глупой идеей, чем вообще дразнить блондина именем. Язык моментально проник внутрь, пытаясь завлечь второй в танец, вот только Мидория упорно не хотел признавать то, что происходит. Бакугоу, поняв, что так он ничего не добьется, отстранился, смотря на ошарашенного парня. — Да что же ты вечно такой тормознутый?! — схватив зеленоволосого за шкирку, Кацуки потащил его в комнату, захлопывая за собой дверь и следом закрывая ее изнутри. — Блять, Деку, очнись! — дав пощечину Изуку, которая не возымела должного эффекта, Бакугоу со злости хотел было уже пнуть мальчишку, когда тот дернулся, ошарашенно смотря на друга. — Зачем ты это сделал? — тихий голос не был похож на обычный голос Мидории. — Потому что захотел, — ухмыльнулся блондин, понимая, что, возможно, поступил немного резковато и грубо даже по отношению к мальчишке, который с детства был в него влюблён, но именно этого он и добивался. — Ты захотел? — ухмыльнулся зеленоволосый, потирая ушибленное место, в котором легкими коликами отдавала оставленная ранее пощечина. — Ты же прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. И прекрасно знаешь, что я изо всех сил старался скрывать, запирать, уничтожать эти долбанные чувства. И вот вроде бы я научился их достаточно подавлять, и тут ты вытворяешь такое. Ты че, сука, ахуел?! — не выдержав, Изуку сорвался, подходя к приятелю ближе и заглядывая в такие же наглые глаза. — Ты начал изводить меня после того, как я тебе признался, а теперь ты сам меня взял и присосался ко мне как гребанная пиявка, потому что просто захотел?! — уже срываясь на крик, Мидория выговаривал всё то, что накопилось в душе за последние несколько лет. — Ты мне лучше скажи, с хера ли ты вообще захотел что-то такое? — с каждым шагом зеленоволосого, Бакугоу делал шаг назад, пока не уперся спиной в стену, а Мидория подошел к нему чуть ли не вплотную. Между их лицами были какие-то считанные сантиметры. — Просто потому что. Какая тебе разница, какие причины, — Кацуки заерзал. — Да что тебе все неймётся? — подозрительно спросил парень, оглядывая блондина, который немного смутился, но следом уверенно посмотрел на зеленоволосого, взяв руку парня и одним движением положив ее себе на пах. — Теперь ясно? — ухмыльнулся Бакугоу, смотря как глаза Мидории становятся еще круглее, чем обычно. — Нравится мне, когда ты становишься таким. — А… Но. А… Что? — зеленоволосый хотел было отстранить руку, вот только Кацуки не давал ему этого сделать, да и, если уж начистоту, то не сильно то и хотелось. — Слушай, обычно ты меня бесишь. Бесишь настолько сильно, что я готов тебе открутить твою тупую башку и запнуть ее куда-нибудь на Луну. Но, меня также бесит, когда ты общаешься с этими отбросами из класса. А еще больше я ненавижу, когда ты с двумордым ублюдком. Но, единственный момент, когда я не хочу, чтобы вы все сдохли, это когда ты злишься. Ты… — казалось, Бакугоу смакует какое-то слово у себя в голове и, когда понял, что оно подходит, все же озвучил его: — сексуальный. Принимай это, как хочешь. Больше я ничего не скажу, — и, отпустив Мидорию, блондин хотел было отойти, вот только упершаяся в стену рука справа от головы Кацуки, не дала ему осуществить задуманное. — Вот, значит, как ты все это время думал обо мне. А сказать не догадался, да? — прищуренными глазами Деку зло смотрел на парня. — Кац-тян, а ведь ты меня таким и раньше видел. И что же делал? Убегал дрочить в туалет на мой светлый образ? — ухмыльнулся Деку, просовывая руку между стеной и шеей Бакугоу, который даже не пытался сопротивляться. — А если и так, то что? — выдохнул в губы блондин, чувствуя легкую дрожь от возбуждения и желания снова целоваться. — Да будь, что будет! Зеленоволосый, не вытерпев, теперь уже сам приник к губам друга, сразу же углубляя поцелуй и не давая Кацуки отстраниться. Хотя тот и не пытался. Поцелуй был жарким и совсем не нежным, но настолько откровенным, что Мидория чувствовал, как по их губам словно пробегают маленькие разряды электричества, проникая внутрь тела и заставляя немного вздрагивать. Потянув Кацуки на себя, зеленоволосый заплетающимися ногами кое-как дотащил его до кровати, стараясь не разрывать поцелуй, хотя получалось это так себе. Все же обоим был необходим глоток воздуха, который нещадно выбивал стук сердца из легких. Отстранившись, Изуку глубоко вздохнул и, ухмыльнувшись, толкнул Бакугоу, который с тихим матом упал плашмя на кровать, наблюдая за тем, как его «друг» стягивает с себя и без того порванную футболку, оставаясь только в шортах и нижнем белье, которое выглядывало из-под пояса. — Вот об этом я и говорил, — так же стянув с себя грязную майку, блондин слегка поморщился от легкой боли в ребрах. Он не пошел к медику после драки, решив, что до утра все и так заживет, соврав учителям, что не получил никаких увечий. — А ты отчаянный, — приподняв бровь, Деку залез на кровать, усаживаясь на пах Кацуки, слегка ерзая и нагло улыбаясь. Наклонившись, парень снова поцеловал Бакугоу, руками исследуя бока друга. Когда прохладные пальцы зацепили один сосок, блондин хрипло выдохнул. Мидория никогда бы не подумал, что этот вечно взбешенный комок сплошных нервов может быть таким чувствительным. Прихватив пальцами розовую бусину, он ее слегка сжал, стараясь быть не слишком грубым. Все же его руки немного потеряли чувствительность и теперь тяжело рассчитывать силу для таких мелких манипуляций. Кацуки отозвался на эти действия еще одним хриплым полустоном-полурыком, разрывая поцелуй и закусывая губу. Изуку что-то буркнул себе под нос, но следом губы припали к ключице, втягивая кожу на ней и оставляя небольшой вишневый засос. — Тц. Ты вообще в курсе, что у меня костюм открытый? — недовольно произнес Бакугоу, но его быстро осадили, сжав сосок чуть сильнее. Зеленоволосый с удовольствием наблюдал за сменой эмоций на лице блондина. То недовольство, следом же удовлетворение и страсть. После легкое замешательство, когда губы Изуку спустились на второй сосок, а до этого занятая рука начала спускаться ниже, поддевая резинку шорт и ныряя внутрь. — Аргх… — невнятный звук вылетел из Бакугоу, когда Мидория, пересев немного поудобнее, перехватил через белье друга его член, начиная водить вверх-вниз. Шершавая ткань сейчас казалось настолько лишней и ненужной, что Кацуки хотел было начать протестовать против такого издевательства над ним самим, но, взглянув в зеленые глаза, которые смотрели на него исподлобья, понял, что это лишь маленькая пытка «друга детства». — Вообще-то, я планировал быть сверху, — сквозь стиснутые зубы произнес блондин, на что Мидория оторвался от соска, садясь в более ровное положения и останавливая все свои действия, следом вытирая тыльной стороной свободной руки тонкую струйку слюны, оставшуюся на подбородке. Серьезно посмотрев на Бакугоу, Изуку только приподнял бровь, оценивая вид. Нахмуренный Кацуки выглядел довольно… возбуждающе. Алые скулы, немного затуманенный взгляд, так и сочащийся желанием, тонкая линия бледных губ, оставшийся засос, который, как показалось зеленоволосому, стал еще ярче. — Кац-тян, ты, конечно, извини, но, если ты хотел быть сверху, не надо было злить меня лишний раз, — обворожительно и так по-декувски улыбнулся мальчишка, чуть сжимая все еще покоящийся в руке член, что блондин только закинул голову, уставившись в потолок. — В следующий раз сверху буду я, — тихо проговорил он. — А сейчас давай продолжим. — Вот так то лучше. Освобождая руки, Мидория легким движением стянул с Кацуки шорты вместе с нижним бельем. — Тц, как-то немного неловко, — Изуку, встав с кровати под немного растерянный взгляд Бакугоу, за два шага подошел к противоположной стене, щелкая по выключателю и оставляя в комнате только лунный свет, пробивающийся из окна. — Что такое, неудачник Деку стесняется? — послышался насмехающийся голос со стороны кровати, на что зеленоволосый так же язвительно ответил: — Да что ты. Сделал это только для того, чтобы ты не выглядел так неловко и растерянно, когда видишь, что тебе собираются сделать минет. — Ну да, конечно, — уже не так уверенно сказал Кацуки, видя, как к нему приближается темный силуэт. Мидория остановился перед кроватью, расстегивая шорты и стягивая их, оставаясь только в белье. — Так нам будет неудобно, — намекая на то, что Бакугоу лежит поперек кровати, и кивком головы прося его передвинуться, на что блондин возражать не стал. Садясь напротив, зеленоволосый легкими движениями погладил лодыжки парня, наклоняясь и целуя выпирающую косточку, а затем слегка прикусывая ее. — Деку… — теперь «Деку» звучало не дерзко и вовсе не вызывающе, а словно второе имя, чего, в принципе, и добивался Мидория. Блондин внимательно наблюдал за всеми действиями любовника, который теперь мелкими поцелуями поднимался вверх по ноге. В свете луны волосы парня казались темнее, а и без того бледная кожа словно прозрачной. Выделялись только еще более бледные многочисленные шрамы, оставшиеся после тяжелых битв и тренировок. Кацуки не мог уследить за выражением лица ласкающего его парня, но мягкие и даже нежные движения были приятны. Бакугоу вздрогнул от предвкушения, когда до паха оставалось всего немного и тихонько застонал вслух, когда мягкие губы накрыли головку. Плавные размеренные движения зеленоволосого дразнили, заставляя тихонько выдыхать второго. Сдерживаясь, чтобы не застонать, Кацуки прикусил губу, наблюдая за всем сверху и понимая, что еще немного и от таких ласк он может не выдержать. Изуку, чувствуя, что блондин слишком сильно напрягается, остановился на головке, подцепляя зубами крайнюю плоть, отчего Бакугоу рыкнул. — Больно же, — сквозь зубы произнес парень, смотря в лукавые глаза. Мидория ухмыльнулся, отпуская член изо рта и поднимая на колени. — Кац-тян, а ты куда более чувствителен, чем мне казалось. — А ты куда более развязный. На ком тренировался? Наверняка на двумордом? — заискивающе сказал блондин, видя, как глаза Деку сузились, показывая, что он до невозможности зол. — Во-первых, хоть я и могу делать что-то такое, ты у меня первый. Я, скажем так, любознательный, поэтому готовился к такому моменту, а, во-вторых, тебе не нужно меня раздражать еще сильнее, иначе… — схватив парня за бедра, зеленоволосый придвинул его к себе, наваливаясь сверху и смотря в озадаченные глаза Бакугоу, который пока что не сопротивлялся, предвкушая, что же будет дальше, — я могу быть и грубым, — схватив Кацуки за волосы, Мидория впился в губы с таким напором, что блондин начал задыхаться уже после нескольких секунд. Оттолкнув парня от себя, блондин перевел дыхание, зло смотря на «друга», но, понимая, что последняя издевка была лишней. — Ты не переживай, я не только о минете читал, — стягивая с себя нижнее белье, зеленоволосый снова устроился на то же место, чувствуя, как головкой члена касается внутренней части бедра Бакугоу. Второй тоже это почувствовал и стал немного более напряженным. Все же изначально, как он и говорил, снизу он быть не намеревался, и даже примерно не знал, чего ожидать, и насколько это неприятно или же, наоборот, приятно. — Это больно? — тихо пробурчал Кацуки. — Что? — В смысле, быть пассивом больно? — раздраженно переспросив, блондин сосчитал до десяти, смотря на растерянное лицо Мидории. — Блять, Деку, не тупи. Я завтра смогу делами заниматься или нет?! — уже раздраженно рявкнул парень. — А я то откуда знаю? — невозмутимо ответил зеленоволосый. — Ну ты ж там что-то читал, должен знать. — Ну по разному пишут. Зависит от размеров, навыков, болевого порога, но сначала… У нас нет смазки, — недовольно проговорил Изуку, облизывая пару пальцев под недоуменный взгляд блондина. — Чтобы было как можно менее больно, я должен тебя сначала растянуть, — пояснил свои действия зеленоволосый. — Господи, как же это стремно, — зажмурившись, Бакугоу откинулся на подушку, чувствуя, как к анусу подставляют палец и начинают слегка массировать, проверяя, скользит ли он или нет. Мидория ввел один палец, почувствовав, что Кацуки словно превращается в один сплошной железный ком. «Так дело не пойдет», — подумал Изуку, наклоняясь и вовлекая в поцелуй друга. Тот сначала начал сопротивляться, но, взяв себя в руки, попытался немного расслабить тело и перестать смущаться того, что вообще происходит. Мидория, почувствовав это, ввел второй палец и просунул их чуть дальше, поглаживая стенки кишечника и пытаясь нащупать бугорок простаты. Мужскую анатомию парень изучил еще лет в 10-11, когда только начал осознавать свои не самые обычные наклонности. Это оказалось не так просто, как показывалось на разных сайтах, но все же он понял, что справился с задачей, когда Бакугоу, старательно отвечавший на поцелуй, стиснул зубы, чуть не откусив при этом язык зеленоволосого. Ненавязчиво массируя возбуждающую точку, Изуку добавил еще один палец, чего блондин даже и не заметил, поглощенный новыми ощущениями. И даже немного запротестовал, когда Мидория вытащил пальцы, подставляя к растянутому анусу член. — А вот теперь будет немного больновато, — извиняющимся тоном сказал парень, на что получил только скептический взгляд. Пожав плечами, зеленоволосый навалился на Кацуки, рукой придерживая половой орган и вводя примерно наполовину. Бакугоу, обхватив ногами талию Деку, прижал его к себе, заставляя парня войти полностью, сжимая зубы и тихонько зашипев. — Долбанный мазохист, — выравнивая дыхание, пробурчал Изуку, чувствуя, как гладкие стенки кишечника полностью обволакивают член. Мидория начал медленно двигаться, скорее больше разрабатывая, нежели удовлетворяя. Все же, как бы блондин не бахвалился, приятных ощущений сейчас было не сильно много, о чем зеленоволосый подозревал, поэтому старался сменить угол так, чтобы массировать простату. — Лучше… — не закончив мысль, Изуку потянул парня со всей силы на себя, принимая сидячее положение и, соответственно, заставляя Бакугоу оказаться сверху него. — Бля, — от резкого движения блондин матюкнулся, но, приподняв зад и снова насадившись, тихо застонал, понимая, что это лучшее положение. Мидория также понял это, наблюдая за более расслабленным лицом Кацуки. Теперь движения стали более раскрепощенными. Одной рукой придерживая блондина за поясницу, другой он мягко массировал член, тем самым контролируя ритм Бакугоу, который постоянно пытался сорваться на более быстрый, что ему временами удавалось, но неудовлетворенным Изуку выходить из этой комнаты не собирался. Несколько минут по комнате разносились пошлые шлепки и тихие стоны вперемешку с утробным рычанием Бакугоу, когда он практически кончал, но Мидория сжимал его собственный член чуть сильнее, и приходилось снова терпеть. Зеленоволосый, смотря на мельтешащую перед ним грудь блондина, в какой-то момент не вытерпел и слегка прикусил сосок, следом зализывая место укуса и приподнимаясь выше, дотягиваясь губами шеи и оставляя на ней небольшой засос. Кацуки ухмыльнулся этому, но решил не препятствовать, все же ближайшее время выходить из общаги он все равно не собирался. Посмотрев сверху вниз в глаза Мидории, он немного удивился, увидя в них не обычное мягкое выражение лица, а ту страсть, которой так не хватало зеленоволосому в обычной жизни. Наклонившись, Бакугоу сам поцеловал парня, грубо просовывая язык между губ, обнимая за шею и притягивая еще ближе к себе, словно пытался поглотить его своим телом. Кожа к коже. Потные, такие непристойные, но сейчас было плевать. Для них обоих существовала только эта пошлость, только эта кровать и только ощущение того, что они оба сейчас взорвутся от переполняющих их эмоций. Еще один стон в губы, и Мидория кончает, но пока что не расслабляется, водя шершавой рукой по всей длине члена Бакугоу, заставляя того кусать его же губы от таких ярких ощущений. Кацуки утробно застонал, кончив и чувствуя себя полностью опустошенным. Он всегда думал, что с чужим членом в заднице и рукой на своем собственном органе он бы чувствовал себя, мягко говоря, скверно. Так оно и было. Но ко всему этому еще прибавлялось чувство удовлетворенности и какое-то еще, о котором он пока решил не задумываться. Бакугоу слегка привстал, чувствуя, как уже мягкий член Мидории вышел из него, следом усаживаясь практически в то же положение, но теперь на кровать. Приключений на сегодня с него, пожалуй, хватит. Изуку даже боялся пошевелиться. Теперь, когда он расслаблен, к нему вернулась вся ясность ума, и он начал осознавать, что именно сейчас произошло. Со стороны казалось, что эту комнату словно поставили на «паузу». Оба не шевелились, оба размышляли. Даже вздохи были мелкими настолько, что их было почти не видно. — Итак… — начал было Кацуки, но зеленоволосый даже не шелохнулся от звуков голоса, все так же смотря будто бы сквозь парня. — Деку, — и снова ноль внимания. — Да бля! — Бакугоу хотел было дать парню легкую отрезвляющую пощечину, но из-за резкого движения охнул. Все же нагрузка на спину внезапно оказалась слишком велика. И пусть даже он знал, что за ночь все нормализуется, боль оказалась не слишком приятная. Мидория, до этого сидевший словно в прострации, оклемался, растерянно смотря на друга детства, пытаясь до конца переварить всю ситуацию. — П-прости, Кац-тян… — голос был такой тихий и слабый, что при обычных обстоятельствах блондин даже не услышал бы его. — П-п-прости… — из глаз парня полились слезы. Без рыданий, без соплей, без всего лишнего. Просто кристально чистые капельки соленой жидкости, текущие по бледному милому лицу. — О, господи. Только не реви, — глубоко вдохнув и выдохнув, проговорил Бакугоу, не зная, что бы сделать в такой ситуации. — Это меня только что поимели, а не тебя, — стараясь хоть как-то успокоить зеленоволосого, пытался говорить спокойно блондин. — Что я вообще натворил… Как… — Мидория все еще неверяще осматривал друга, сквозь слезы смотря на обнаженного парня и подмечая те детали, которые не волновали его во время всего процесса типа маленькой родинки на боку, которую обычно не видно или шрама от битвы со злодеями на предплечье. — Блять, Деку, если ты сейчас же не заткнешься, я сам тебя выкину отсюда и больше уж точно никогда не пущу! — не вытерпев, рявкнул Бакугоу, хватая мальчишку за хрупкие плечи и толкая назад, роняя и теперь сам оказываясь сверху, заглядывая в напуганные глаза. — Помнишь, что я говорил ранее? Мидория на секунду задумался: — Что ты хочешь быть сверху? — предположил он, не понимая, о чем именно хотел сказать друг детства. — Вообще-то не об этом речь, — усмехнулся блондин, продолжая: — Обычно ты меня бесишь, и я готов тебя прибить, но когда злишься — нет. Так вот, скажу еще кое-что. Когда ты ревешь, я вообще зверею, и снова же хочу кого-нибудь прибить. Повторюсь, кого-то, кто заставил тебя разводить тут сопли. А так как сейчас это ты сам, я снова хочу тебе врезать, ясно? — казалось, что слышно, как в голове зеленоволосого работают шестеренки, и он непонимающе смотрит на Бакугоу, упершегося локтями в грудь Изуку, скрестив руки в замок и положившего на них голову. Наконец осознав то, что Кацуки пытался ему сказать, Мидория резко покраснел, зажмурив глаза и тяжело вздыхая. — Кац-тян, я все понял, но… — Что но? — Если ты не уберешь локти, то сломаешь мне такими темпами и так многострадальные ребра. — … — И еще, Кац-тян… Я тоже люблю тебя, — приоткрывая глаза, Изуку увидел лишь легкую полуулыбку, и как теперь не друг детства, а некто больший, наклонился к нему…