Запах булочек

      Быть омегой в мире альф страшно.       Когда в пятнадцать лет у тебя начинаются первые течки, и на тебя готовы кинуться все альфы сразу, а также беты и гаммы, которые тоже чувствуют этот запах, не хочется выходить из дома. Ты вооружаешься газовым баллончиком для защиты и брызгалками, шампунями и таблетками, только бы никто не почувствовал твой запах. Но ты всё равно боишься. На каждое «Может познакомимся?» ты отвечаешь только нервным хихиканьем, а потом убегаешь, сверкая пятками.       Ксения Ушакова ненавидела свою омежью природу. Почему нельзя было родиться бетой или гаммой? Почему каждые четыре месяца ей приходится испытывать течку, когда три четверти населения хотят тебя изнасиловать, и ты даже не хочешь выходить из дома?       Дмитрий Ларин был чистокровным альфой. Он мог умерять свои инстинкты и предпочитал знакомиться с партнёрами не непосредственно во время полового акта, а до него. Он ненавидел альф, которые почувствовав запах омеги, почти срывали с него одежду, только бы присунуть кому-нибудь, и нередко защищал бедняг.       Они познакомились случайно: он был известным видеоблогером, она — его подписчицей. Улыбка, селфи, прощание, а потом всё будто бы завертелось со скоростью света: бесконечные разговоры, звонки в четыре утра, ночные съёмки, «будешь моим менеджером?» и множество других тёплых и важных вещей, которые все и не вспомнить.       Как-то вечером он решил занести ей книгу про нейромедиаторы, которую девушка давно просила. Это был вторник, а последний раз они виделись в воскресенье, но девушка почему-то спешно покинула кафе в тот вечер. И он забыл отдать книгу, которую обещал. На звонок в домофон никто не ответил, и он позвонил соседям, которые открыли ему только ради того, чтобы тот отвязался. Лифт. Четвёртый этаж. Вторая дверь справа, которая, почему-то, оказалась открытой.       Он перешагнул порог, и в нос ударил превосходный запах булочек. Такой тёплый, домашний, уютный. Когда он ещё жил в деревне под Архангельском, его мама готовила такие булочки — он приходил домой после школы, и во всём доме стоял потрясающий запах. Он целовал маму в щёку и бежал мыть руки.       — Ксюша, — он с блаженством закрыл глаза, — я не знал, что ты умеешь готовить. Я сто лет не ел выпечки!       Она вышла в коридор — на ней была огромная белая мужская майка и длинные пижамные штаны. Девушка уныло протянула:       — Я тоже, о чём ты говоришь?       Ларин отшатнулся и сделал шаг назад. У Ксюши такой приятный запах. Это запах омеги. Настоящей омеги. Её хочется прямо тут, в коридоре: сорвать всю одежду и, зажимая рот рукой, войти в неё. Резко, без всяких предупреждений, чтобы она умоляла остановиться, только какой в этом толк, если во время сцепки просто так остановиться нельзя?..       Бр-р-р. Ёбаные инстинкты! И это в мыслях у чистокровного альфы?..       Мужчина умел сдерживать своё желание. Он ведь не тупица, у которого гормоны перекрывают разум. Он ни разу никого не склонял к половому акту насильно и ни разу не начинал его против желания омеги. Ларин умел держать себя в руках, только сегодня в голове творилось что-то невообразимое.       — Дима, зачем ты пришёл? — девушка тоже шагнула назад, в темноту квартиры.       — Хотел передать тебе одну книгу, — он старался не смотреть на неё, — мне кажется, тебе понравится… чёрт, так здорово пахнет, Ксюш.       Ушакова закусила губу. Она тоже чувствовала запах — нового одеколона мужчины — но гораздо более явственно запах самого Димы. Сразу после того, как он вошёл сюда, смазки стало в два или три раза больше: она боялась даже посмотреть вниз, чтобы понять, намокли ли её пижамные штаны.       — У тебя новый одеколон? — девушка всё же опустила голову вниз, чтобы не видеть лицо мужчины. — Очень приятно пахнет. И ты…тоже…       Дмитрий посмотрел на неё и снова перешагнул порог квартиры, запирая за собой дверь. Он протянул Ксении книгу, но почему-то она сразу выскользнула из рук, с грохотом упав на пол. Он резко обхватил её одной рукой, а другую запустил в волосы, носом уткнувшись в шею: «Ксюша, ёбаный в рот, Ксюша». Девушка не пыталась оттолкнуть его. Наоборот, она поддавалась, она хотела, чтоб он касался её, чтобы он пускал руку в её волосы и целовал шею. Этот потрясающий запах, его запах, он словно окружил её со всех сторон, казалось, что она дышит им, а не кислородом. Он пах желанием.       — Если ты не хочешь, — Ларин горячо зашептал ей в ухо, — я могу уйти. Я не хочу, чтобы это случилось без твоего согласия.       — Возьми меня.       Мужчина чуть отпрянул, быстро скидывая пальто, зубами одновременно стягивая с неё футболку. Когда с этим было покончено, он начал расстегивать на себе рубашку, но под конец всё-таки не выдержал, оторвав несколько пуговиц. Ушакова в это время сняла насквозь мокрые штаны, оставаясь в одном нижнем белье, и тут же её закинули на плечо, а потом опрокинули на кухонный стол. Дмитрий нависал над ней, прижимая её ладони к столу и одновременно целуя. Он прошёлся по шее, затем по ключицам и начал опускаться ниже, пока перед ним не встала преграда в виде бюстгальтера. Девушка поняла это и легко изогнулась, пока Ларин почти рвал лифчик на её груди. Он снова принялся целовать, но Ксюше это уже надоело, и она прохрипела:       — Не тяни.       Мужчина выполнил просьбу, придвигаясь ближе и перекидывая правую ногу над её животом, освободив ладони девушки. Ксения начала быстро расстегивать ремень и стягивать с него брюки. Боксеры он стянул уже сам, наконец освобождая из плена ткани напряжённый, горячий член. Затем он медленно спустил с неё трусики и раздвинул худые гладкие ляжки. Ушакова уже молила о сексе, о Диме внутри неё, только Ларин всё тянул, оттягивая удовольствие.       Наконец он вошёл, медленно, не до конца, будто боясь навредить, но увидев, что партнёрша будто бы недовольна, резко протолкнул член сразу на всю длину. Ксюша издала протяжный стон, и Дмитрий блаженно улыбнулся: ему нравилось. Пусть покричит ещё. Он входил глубокими, резкими толчками, доставляя ей наивысшее удовольствие, а она тяжело и часто дышала, жадно глотая воздух. Мужчина уже чувствовал, как начинает формироваться узел, а потому начал вколачиваться в тело ещё агрессивнее. Спустя пару секунд она застонала снова, закидывая ноги ему на спину, а он чуть замедлился, сцепляясь с омегой.       Акт продолжался ещё полтора часа. Шесть раз они испытывали оргазм, и шесть раз Дима кончал, заливая всё спермой. Они то ускоряли, то замедляли темп. В промежутках между оргазмами Ларин кусал её шею, а девушка впивалась ногтями в его спину, пытаясь протолкнуть его член ещё глубже.       — Дима, — она устало поглядела на него, поправляя спадавшие на его широкий лоб локоны, когда они уже лежали на кровати в её спальне, — про что была книга?       — Какая? — не понял он.       — Которую ты принёс.       — Неважно, — он поцеловал её в лоб и прижал к себе, — про всякие глупости.       А потом, спустя минуту, неожиданно произнёс:       — Не хочешь булочек?