Цена белых перьев

Тускло освещенная комната с фотографиями приветливо встречает гостей, в то время как те словно резко забывали о проблемах, заходя внутрь. Есть где разгуляться в месте, захватывающем собой в новые мысли, обрывающем прежние беспокойства о рутине. Любопытные взгляды путешествовали от стеллажа к стеллажу, временами бегло и невнимательно минуя детали, в которые автор вкладывал смысл. Однако находились временами истинные ценители, «зависавшие» на несколько минут у каждой работы, считывая каждый элемент, считая его жизненно необходимым. Собственно, сама девушка — главное лицо мероприятия, отстраненно коротала время в скрываемом тенью уголке, иногда осматривая один из своих шедевров. По крайней мере, комиссия посчитала его таковым. Несмотря на отсутствие гула и размеренность темпа выставки, голова казалась тяжелой, словно шатенка отработала целый день за отчетами в офисе. И лишь глоток холодной воды придает ясности и сил выдержать этот вечер. — Мисс Колфилд, — уставший взгляд отрывается от разглядывания прозрачной поверхности, — ваша выставка привлекла внимание не малое количество влиятельных лиц. Что вы чувствуете? Собираетесь ли заключать контракты с посредниками? Тусклый взгляд слегка прищуренных глаз равнодушно осматривает заинтересованное лицо. Легкая вежливая улыбка касается губ Макс, после чего шатенка, коротко увернувшись от вопроса, ретировалась к гостям, спрятав руки в карманы пиджака. Если б можно было творить без всех этих формальностей, не нуждаясь в хлебе — такая вселенная точно удостоилась бы звания «утопия». Макс смотрит на все это как на забавную игру, когда видит важных людей, обсуждающих коммерческую ценность её работ. Сколько стоит легкость души и яркий порыв, выраженные в одном единственном кадре из нашей жизни? Девушка уже знает ответ, бросая взгляд на окружающую суету, но продолжает из напускного любопытства поддерживать деловые разговоры. «Когда этот день уже подойдет к концу», — ощущение усталости в ногах никак не поднимало настроя и энтузиазма. Чья-то рука ложится на плечо, и Макс уже задерживает дыхание, набираясь терпения, в то время как «сюрприз» оказывается приятнее, чем она ожидала. — Кейт? — Черты растерянности плавно смешиваются с приятным удивлением. — Долго ты искала меня? — Колфилд знала, что её подруга должна была посетить данное мероприятие. Все же, она не могла не позвать эту девушку на один из своих триумфов. Не ради похвалы или восхищения, нет. — Разве тебя так сложно не заметить среди критиков и гостей? Ты выделяешься. — Марш приятельски улыбнулась, окидывая взором сверху-вниз подругу, на что собеседница вопросительно приподняла бровь, однако, была лишена ответа на невербальный знак. — Выглядишь подавленно, — тут же подмечает девушка, обеспокоенно осматривая «звезду» этого дня. Макс же в это время скрывает улыбку под тонкими пальцами, прикрывающие собственные губы. Когда тебя опекает подобный «ангел» - сложно реагировать иначе. — Что-то не так? — Заботливый тон сменяется формальным, осторожным. Порой Кейт становилось не по себе, когда Макс вела себя не совсем предсказуемо, что проявлялось в различного рода мелочах. Как и сейчас — её настораживал отведенный в сторону, избегающий контакта взгляд. Почувствовав замешательство в голубых глазах, Колфилд быстро пришла в себя: — Все в порядке. — Доброжелательность быстро скрыла все смущение на лице. — Это все усталость. Столько гостей — для меня честь наблюдать такое внимание к своим работам. — Губы не смогли сомкнуться в улыбке, что в то же мгновение подметила Кейт. Хозяйка мероприятия развернулась к своему любимому снимку — на фоне стены те самые яркие огоньки. Глядя на него, Макс чувствует, как на душе нечто разливается теплом прошлого, эмоций, аккуратно окутывающих её. Дорогие обрывки воспоминаний будто на пленке — прокручиваются медленно, но демонстрируют картину так живо, словно это было вчера. Всем этим чувствам попросту нет цены. Ухо щекочет чужое дыхание, вызывая дрожь, подобную короткому замыканию: — Ты ведешь себя странно сегодня. Фотограф растерянно улыбается, оборачиваясь и делая пару шагов назад. — Мне ли говорить об этом? Девушка закатывает рукава пиджака, не сводя глаз с Кейт. Та скрестила руки на груди, выжидающе осматривая шатенку, но тут же отвлекается от своего занятия, когда контакт разрушается словами: — Это ведь все фуршет, так? Разве ты себе позволяешь?.. — на что светловолосая закрывает глаза, уходя от вопроса в прямом смысле. — Кажется, ты слишком сконцентрировалась на мне. А я ведь не единственный твой гость, — на мгновение Колфилд расслышала в этих словах нотки игривости и дерзости, несвойственных девушке совсем. — Ты уходишь?.. Подруга останавливается, но не торопится давать ответ, будто намеренно растягивая паузу, заполняемую нарастающим гулом посетителей:  — До окончания осталось не так много, я ещё побуду здесь, подожду тебя. «Мы ведь нечасто видимся…» — шатенка хмурится едва заметно, желая скорейшего завершения суеты.

***

— Я же вижу, что ты сама не своя. Лгать грешно, Макс, лгать себе — нечестно попросту. — Ты просто хорошо меня знаешь. — Собеседница убирает руки за спину, расслабляя тело после напряженного дня. — И все же? — Она подходит сзади, кладя руки на плечи и делая легкие, но очень аккуратные усилия, чтобы размять затекшие мышцы фотографа. Шатенка прикрывает глаза, забывая, что хотела сказать вовсе, и подмечает, как ловко этот ангел обезоруживает перед своим же вопросом. Полумрак скрывает лицо голубоглазой. Вскоре, воспользовавшись моментом, руки стали обвивать шею, а тело прижалось к спине. — Вечера довольно теплые. «И не только они…» Колфилд пытается понять, чего желает добиться подруга, но в скором времени оставляет попытки. Ответом становится легкий выдох блаженства. Кажется, девушка осталась довольна результатом — оковы спадают также плавно, выпуская пленницу. Желая не показывать зародившийся шквал эмоций от простых действий, виновница торжества ускоряет шаг. — Хах, поэтому я и не на машине. — Шататься по улицам — сомнительное занятие, — интонация меняется на обеспокоенную. Макс остановилась, улыбнувшись про себя. — Еще даже не стемнело. Тем более, разве так не романтичнее? — Развернувшись, девушка заключает образ собеседницы в «рамку», прикидывая, какой мог бы получиться снимок на фоне городских сумерек. «Прекрасно», — на одном придыхании она говорит едва заметно. — Когда-нибудь, ты согласишься стать моей моделью. — Со стороны раздается смешок. — Ты просто не представляешь, какую сессию можно сделать! Марш казалось, что дело не только во вдохновении. Порой эта девчонка бывает очень напористой — что уж говорить, когда дело касается Музы. Но, нельзя не признать, что в такие моменты она была по-особенному обаятельна. — Ты знаешь, какие у меня отношения с камерами. — Кейт замялась, представляя, сколько внимания на неё «выплеснется», если она даст добро. Эти слова подобно снегу, свалившемся шатенке на голову. Творческий энтузиазм утекает из рук, превращаясь в безграничное желание возразить этому утверждению. Девушка обеспокоенно делает несколько шагов навстречу Кейт, значительно нарушая личное пространство, с намерением сделать то, о чем, возможно, пожалеет в дальнейшем. — Какую цену ты дашь своим чувствам? — Голос слегка дрожит. Она держит чужое лицо в своих ладонях, очень бережно, затаив дыхание. Блондинка отводит взгляд, но Макс не дает этому случиться, скользя большими пальцами по скулам. — Поверь, ты прекрасна. И я бы ни за что не смогла выставить эти фотографии на продажу. Твоя душа — бесценна. — Нежность захлестывает с головой Колфилд — она млеет в упоении, ощущая чужое дыхание на своих губах. Эта волна невольно выражается в словах, желающих заразить подобным чувством Музу. Та лишь улавливает отдельные нотки настроения, предвкушая зарождающееся отягощающее волнение. Она не знает как поступить, что ответить на бесконечно искренние слова, скрываемые подругой в недрах души. Красивой, тонкой, хрупкой душе творца. — Не бойся себя. — Она опускает голову, соприкасаясь лбами с Кейт. Ресницы Марш кротко дрожат, а ниспадающие чужие пряди щекочут лоб. В какую-то секунду она хочет отстраниться, но Макс предсказывается это, опуская руки на плечи и отходя на пару шагов назад, не меняя взгляда. Порой душа Колфилд предстает настоящим воплощением шелковистого лепестка розы — такого же нежного и одинокого одновременно. И Кейт боится случайно повредить лепесток, когда он так доверчиво и несколько опрометчиво падает в её бледные ладошки. У девушки нет аллергии на цветы, но её милосердие бессильно перед чем-то более беззащитным. Она кладет свою ладонь поверх прохладной руки, бережно касаясь тыльной её стороны щекой. — Я постараюсь… — Она дает почву для надежды, вызывая улыбку у фотографа. — Тогда давай я провожу тебя, — родной голос зовет за собой, а Кейт вовсе не сопротивляется ему, позволяя вести. Она знает, что на прощание скажет, как ошибается Колфилд, думая о корысти людей, об их слепоте. Тихо прошепчет, какой пылкий след выжигает огонь её сердца, сдерживаемый рамками работ. И проронит как можно меньше слов, оставляя на губах едва уловимый поцелуй, обещающий новую встречу.