***
Гарри просыпается, чувствуя поцелуи на своей шее. Она лениво улыбается и медленно переворачивается на спину, понимая, что ночью они с Луи поменялись местами, и теперь она занимала место маленькой ложки. Поцелуи не прекращаются, и Эйч разворачивает свою голову вверх, щурясь от слепящего солнца, пропускающего свои лучи в окно. Девушка приоткрывает глаза шире и видит перед собой покрытый редкими бледными веснушками маленький носик и глаза, что с утра напоминают летнее небо из-за своей яркой голубизны. Луи улыбается и наклоняется к Гарри за поцелуем, а та с любовью отвечает, посасывая и оттягивая нижнюю губу, что становится более яркой и пухлой от нежных поцелуев, которые они по привычке делят после пробуждения. Эта рутина не обременяет их, они готовы провести всю оставшуюся жизнь именно так — лежа в постели под тёплым одеялом, обнявшись и сцепившись всеми конечностями, с запутанными волосами и размазанной тушью, что вчера перед сном не была смыта из-за усталости. Провести свою вечность так — лежа друг напротив друга, прижавшись друг к другу как можно плотнее, и рассматривая мельчайшие вкрапинки на радужках вокруг зрачков, морщинки у уголков глаз и трещинки на губах. Так — в уютной тишине, иногда разбавляемой звуками поцелуев, забыв обо всех делах, об учёбе и мелочных проблемах. Их чувства — это то, за что стоит держаться. Их жизни переплетены так же крепко, как сейчас переплетены их тела. Всё, что им нужно, — это лишь шанс каждый день просыпаться в таких родных объятиях друг друга. Возможно, эти чувства — любовь. Хотя, почему «возможно»? Это и есть Любовь.Часть 1
2 июля 2018 г. в 01:20
На улице рассветало. Блеклые лучи восходящего солнца, пробиваясь сквозь покачивающиеся на ветру занавески, слабо освещали комнату. В ней стояла тишина, лишь тихое сопение спящей девушки и шуршание страниц книги изредка нарушали ночное спокойствие. Луи — шатенка, что сидела у окна, пытаясь читать роман при слабом освещении, — была одета лишь в тонкую шёлковую ночнушку, лямка которой спадала с одного плеча, открывая вид на молочную кожу, что ещё не могла покрыться золотым оттенком из-за весенней прохлады и не слишком греющего солнца.
Глаза Луи практически закрыты, — усталость берёт своё, — она осознает, что раз солнце встаёт, значит сейчас, по крайней мере, половина четвёртого утра, но увлекательный сюжет книги никак не может отпустить девушку в кровать. Она сидит на стуле у рабочего стола, поставив на сиденье ногу и облокотившись головой о колено, чтобы не тратить энергию на поддержание тела в устойчивом положении. Её ресницы подрагивают от недостатка сна, и прикосновения нежных рук к её оголённым плечам кажутся уже сном, нежели реальностью.
— Милая, почему ты всё ещё не спишь? — тихий голос с каплей хрипотцы нарушает устоявшуюся в комнате тишину; глаза Луи приоткрываются, она поворачивает корпус назад, и её лицо оказывается в плену запутанных шоколадных кудрей. Шатенка поднимает голову и встречается взглядом с заспанными зелёными глазами, что от усталости лишь еле приоткрыты, и её тонкие, почти бледные губы растягиваются в ленивой улыбке.
— Я лишь хотела дочитать эту книгу, Гарри, зачем ты встала? — произносит девушка, с нежностью смотря на покусанные малиновые губы, которые Стайлс немного надула, так и напрашиваясь на поцелуй.
— Ближе к утру без тебя в кровати становится слишком холодно, пойдём, — Гарри проводит своими замёрзшими пальцами по плечам Луи, вызывая недовольный писк.
— Эй, что ты творишь? Я и так тебе поверила, — немного лениво, но с былым наигранным недовольством произносит шатенка, вставая со стула, из-за чего по всему телу проходит волна неприятных ощущений, вызванная долгим нахождением в одной позе. Девушка привстаёт и обнимает брюнетку за талию, будто опираясь на неё, запускает свою руку под футболку, затем проходясь по резинке спальных шорт мизинцем. От этих действий у Гарри по всему телу бегут мурашки, а на щеках проступает практически незаметный румянец, видный лишь из-за отсутствия макияжа на лице.
Рукой она направляет Луи в сторону постели, всё ещё хранившей тепло хрупкого тела. Томлинсон ложится первая, благодаря чему Гарри открывается прекрасный вид на изящные женские изгибы: тонкую талию, скрытую под ночнушкой, пышные бедра, что Стайлс так любит сжимать своими длинными пальцами, тонкие и хрупкие запястья, украшенные множеством маленьких татуировок, навсегда сохранившие их общие воспоминания.
Гарри поднимает упавшее с кровати одеяло, в котором запутались её длинные и неуклюжие ноги, когда она полусонная поднималась за Луи, ведь проснуться от прохлады и отсутствия родного тела рядом было не слишком приятно; затем она ложится рядом с шатенкой, прижавшись всем своим телом к её спине и ногам, и натягивает одеяло до их шей, чтобы, наконец, согреться.
Сон медленно забирает девушек в свои объятия: Гарри смирно лежит, уткнувшись носом в пахнущие хвойным шампунем волосы Томлинсон, а Луи, свернувшись клубочком, обнимает маленькую подушку и сжимает в своей руке руку брюнетки, перекинутую через её талию.
Эта идиллия, устоявшаяся уже давно, не нарушается ничем, кроме слабого сквозняка, колышущего занавески на окнах и заставляющего кожу покрываться мурашками.