Когда Джонни вернется домой

Примечание. Заголовок — название песни «Когда Джонни вернется домой» времен Гражданской войны в США.       Джонни проснулся от того, что рыжие волосы Джесси щекотали ему лицо. Он слегка повернул голову, стараясь не разбудить любимую… Что?! Ледяная волна ужаса захлестнула мальчишку. Он вдруг понял, что они с Джесси лежат в обнимку в одной постели, абсолютно раздетые, и, судя по ощущениям в теле, у них было все, что бывает между мужчиной и женщиной. Господи, им же только тринадцать лет! Это что же вчера было? Джонни попытался вспомнить, как они сюда попали, но помнил только, как они вдвоем гуляли вечером по Боготе, а на улице был какой-то праздник, все танцевали и веселились. Подростки гостили в гостях в матери Джесси, Эстеллы Веласкес, которая жила в Колумбии.       Джонни понял, что по уши влюбился в Джесси, еще полгода назад. Он мало чего боялся в жизни, но мысль о признании в любви пугала его до ужаса. Боялся потому, что они с Джесси были очень близкими друзьями, практически как брат с сестрой, и если Джесси не испытывает тех же чувств, то дружить, как раньше, у них не получится. Рисковать дружбой Джонни не мог. Хорошо было бы спросить совета у кого-нибудь, но Рэйс по понятным причинам отпадал, а его отец хоть и был гениальным ученым, с женщинами общаться совершенно не умел, и вряд ли смог бы посоветовать что-нибудь дельное. Так что Джонни продолжал страдать и наслаждаться близостью с Джесси до сегодняшнего утра. Че-е-ерт, как же так-то? Как теперь ей в глаза смотреть? А Рэйсу, для которого Джонни был как сын? Новая кошмарная мысль пронзила его мозг: а что если Джесси забеременеет? Джонни почувствовал, что проваливается куда-то в ледяную бездну, но даже обрадовался этому.       Тем временем Джесси, видимо почувствовала, что Джонни не спит, заворочалась.  — Джо-о-онни — вполголоса протянула она и коснулась губами его шеи. Внезапно она содрогнулась, как от удара током, и отпрянула на противоположный край кровати, прикрывшись одеялом. Джонни едва успел схватить другой конец, чтобы прикрыться самому.  — Джонни! Что?.. Как… Что случилось? Где мы? — Джесси судорожно глотала воздух.  — Не знаю, Джесс. Я ничего не помню. Помню, что мы гуляли по городу, а потом — ничего.  — Там вроде праздник какой-то был на улице. Все танцевали, ну и мы с тобой тоже начали… — Джесси отдышалась и взяла себя в руки, — Давай приведем себя в порядок, а потом подумаем, что делать. Отвернись, я в душ пойду. Джонни послушно закрыл лицо подушкой. Послышался шорох одежды, затем, когда шлепанье босых ног девушки удалилось в коридор, Джонни решил одеться сам. Но едва он натянул выуженные из вороха одежды на полу трусы, как из коридора послышался сдавленный вскрик. Тело среагировало само — Джонни схватил с тумбочки настольную лампу, как дубинку, стряхнул абажур и в два тигриных прыжка оказался в дверях ванной, готовый сразиться с любым врагом. Но в ванной никого не было. Только Джесси, одетая в одну лишь длинную, почти до середины бедра, футболку, с ужасом смотрела в большое зеркало на стене.  — Джесс, ты что, привидение там уви… — слова застряли у Джонни в горле. Из зеркала на него вместо тринадцатилетнего мальчишки смотрел почти взрослый парень лет шестнадцати.       Словно во сне он подошел поближе, рассматривая незнакомца, которым он стал. Высокий, широкоплечий, атлетичный, поджарый, как гончая собака. Справа на ребрах длинный тонкий шрам сверху вниз, раньше его не было. И взгляд. Недобрый взгляд. Очень недобрый. Джонни повернулся к подруге. Джесси тоже изменилась. Она выросла не так сильно, так что теперь была на полголовы ниже Джонни, но фигура стала более женственной, этого не скрывала даже свободная футболка.  — Мы выросли… — сказала очевидное Джесси, — У тебя синяк на плече. И спина исцарапана. Ой… — Джесси вдруг поняла, кто расцарапал ему спину, и, смутившись, отвела взгляд. Джонни помотал головой, стараясь привести мысли в порядок.  — Давай все же примем душ, а потом решим, что делать — сказал он, выходя из ванной. Из головы почему-то никак не шел синяк на правом плече, словно это был ключ к чему-то.       Комната была незнакома, окно было закрыто плотными шторами, через которые пытался пробиться яркий дневной свет. На полу бесформенной кучей валялась одежда — дешевые джинсы, рубашки и кроссовки. Джонни наскоро обыскал карманы — там оказались ключи от машины и водительские удостоверения с их с Джесси фотографиями, но на чужие имена. А на кровати были… следы. Сгорая от стыда, Джонни рассмотрел на простыне темное пятно, которое привлекло его внимание. Это была кровь. А значит, Джесси несколько часов назад отдала ему свою невинность. Осторожно выглянув в окно, Джонни увидел автостоянку и узнал это место. Это был мотель в окрестностях Огасты, столицы штата Мэн. Значит, они в паре часов езды от дома.  — Джонни, иди, твоя очередь, — замотанная в полотенце Джесси стояла в дверях, — у меня, кстати, такой же синяк на плече. Когда Джонни принял душ и оделся, ребята решили исследовать номер, где они оказались. Номер оказался двухкомнатным, в прихожей была еще одна дверь. Открывать ее пока не решились, решили сначала обследовать спальню, в которой проснулись. Там стояли две прикроватные тумбочки и шкаф, но они были пустыми. Но кроме этого, в углу стояли три огромные сумки. Джесси опознала в них спортивные баулы, в которых хоккеисты возят свои доспехи.  — Ну-ка, посмотрим, что там за хоккей — сказал Джонни, вжикнув молнией. И обомлел: под крышкой тускло блеснула оружейная сталь.       Из баулов были извлечены: два автомата Кольт М4А1 с глушителями один легкий пулемет М249 одна снайперская винтовка М24 два пистолета Беретта М9 два ночных прицела AN/PVS-4 двое очков ночного видения AN/PVS-7 один снайперский ночной прицел AN/PVS-10 один тепловизионный прицел AN/PAS-13 один снайперский прибор наблюдения М-49 — двадцатикратная подзорная труба на маленькой треноге две портативных рации Моторола с гарнитурами два черных полицейских бронежилета два армейских кевларовых шлема с защитными очками на резинке два армейских разгрузочных жилета, полностью набитых запасными магазинами, гранатами и прочим добром два армейских рюкзака средних размеров два поношенных комплекта американской камуфляжной формы без знаков различия и со срезанными этикетками две пары высоких армейских ботинок в тропическом исполнении, тоже американских и тоже поношенных десять сухих пайков MRE американской армии боеприпасы — патроны в пачках, гранаты и даже три мины «Клеймор» десять тысяч долларов наличными номер газеты «Бостон Геральд» за август двухтысячного года. Штатное оружие и оборудование армии США  — Мы гостили у мамы в 1997 году. Сейчас на дворе, видимо, двухтысячный. По крайней мере, газета выглядит свежей. Получается, мы повзрослели на три года. Это значит, тебе сейчас 16 лет, а мне 17, — Джесси сидела в кресле, вертя в руках газету. Она хоть и училась с Джонни в одном классе, но была на 8 месяцев старше.  — Давай посмотрим, что во второй комнате. Надеюсь, не атомная бомба, — мрачно пошутил Джонни, потрясенный находкой. Нет, там была не атомная бомба. В маленькой спальне на кровати мирно спала маленькая девочка. Джонни вздрогнул — его пронзила мысль, что это их с Джесси дочь, и только секунду спустя он понял, что этого не может быть. Они отсутствовали три года, а девочке было на вид лет семь. По ошарашенному виду Джесси он догадался, что эта мысль пришла не ему одному. Тихо закрыв дверь, они вернулись в «свою» спальню.  — Ну и что будем делать? — спросила Джесси, повалившись обратно в кресло. Джонни тем временем терзала какая-то мысль, но он не мог понять, какая именно.  — А? Ну можем устроить небольшую, но качественную войну, — нервно усмехнулся Джонни.  — Джонни, хватит, я серьезно. Но Джонни уже не слушал. Он взял в руки пулемет. Тяжесть оружия в руках показалась странно знакомой.  — Джесс, смотри! Синяк! — держа пулемет стволом вниз, он похлопал прикладом по плечу, — это от отдачи. Мы стреляли, и много стреляли! Подчинившись внезапному порыву, Джонни поставил пулемет на стол и начал разбирать. Руки сами выполняли необходимые манипуляции, а в голове всплывали названия деталей. Разобрав оружие, он перемешал детали и начал собирать обратно. Джесси ошарашенно смотрела на него.  — Джесс, а какие виды засад ты знаешь?  — Линейная, L-образная, Т-образная, параллельная. При линейной засаде группа делится на подгруппу нападения, подгруппу обеспечения и дозоры — правый, левый и тыловой. Подгруппы нападения и обеспечения, а также фланговые дозоры располагаются вдоль предполагаемого маршрута движения противника, — принялась рассказывать Джесси, словно отвечая на уроке, как вдруг прервалась, — Стоп! Джонни! А откуда я все это знаю? — в ужасе прошептала она.  — Наверно оттуда же, откуда я знаю неполную разборку пулемета, — у самого Джонни в голове творился кавардак — откуда-то всплывали тактические схемы, аббревиатуры типа METT-C, SITREP и OPORD, топографические условные обозначения и баллистические таблицы боеприпасов. американские военные аббревиатуры, не заморачивайтесь Чтобы отвлечься, он взял у Джесси газету и пролистал несколько страниц.  — Черт, Джесс, смотри! Это же мы! На четвертой странице была большая статья под названием «Три года со дня исчезновения» и их фотография, сделанная за три дня до злополучного путешествия в Боготу. Ребята вместе пробежались по статье. Информации было не очень много — сын известного ученого, таинственное исчезновение, полиция, ФБР, убитые горем родители, награда за любую информацию. Потом перечитали внимательнее, стараясь выловить каждую крупинку информации, но ничего нового не нашли. Тем не менее, у Джонни немного отлегло от сердца. По-крайней мере, с отцом все в порядке, иначе бы в газете наверняка написали. Ну, насколько вообще может быть в порядке человек, потерявший любимую жену, а потом и единственного сына.  — Кажется, ситуация начинает проясняться, — сказала Джесси, — Смотри: кто-то похищает нас в Колумбии, промывает мозги и стирает память, а иначе мы бы сбежали к родителям. Дает нам военную подготовку и отправляет в США. Дальше что-то случается, возможно, мы находим эту газету, а может, наш роман дал нам эмоциональную встряску — как бы то ни было, память к нам возвращается, но одновременно мы забыли эти три года. И вот мы здесь.  — Выглядит логично. Надо позвонить в полицию. Или отцу, а потом в полицию.  — Подожди с полицией. Как ты думаешь, что мы делали в Штатах с такой кучей оружия? А чем мы занимались эти три года? Ведь не только любовью. Известный лозунг хиппи — «занимайтесь любовью, а не войной» Джонни сел на кровать, закрыв голову руками. Стыд и чувство вины жгли его изнутри.  — Джесси, прости. Я ничего не помню, но я не должен был! Не должен был… Джесси встала с кресла и села рядом с ним, прижавшись бедром и плечом. Взяла его руки в свои.  — Перестань, Джонни. Не грызи себя. Я тоже ничего не помню, но я знаю, что ты никогда не сделал бы мне плохо. Даже со стертой памятью. И вообще… Когда я проснулась, то не сразу сообразила, где я и что со мной. Но в первую секунду я чувствовала… тепло, покой… и, наверно, счастье. Да, счастье, — Джонни впервые видел Джесси — смелую, независимую и острую на язык Джесси! — такой открытой и такой смущенной, — Так что не думай об этом. Подумаем об этом завтра. Вместе подумаем. «Подумаем об этом завтра» — фраза героини книги «Унесенные ветром» Скрипнула дверь. Джонни и Джесси обернулись и увидели заспанную детскую мордашку.  — Джесси, я писать хочу. Где здесь туалет? Ребята переглянулись, и Джесси повела девочку к санузлу.       Вернулась она минут через двадцать, Джонни как раз успел убрать весь арсенал обратно в сумки.  — Оставила ее зубы чистить. Я сумела ее разговорить, — сообщила она Джонни, — Ее зовут Саманта, для друзей Сэмми. Сирота, живет в детдоме. Несколько дней назад ее украли бандиты, а позавчера мы ее у них отбили. Говорит, мы были в шлемах и очках, как в кино про спецназ, — хихикнула девушка, но снова посерьезнела, — А еще она сказала, что тех бандитов мы называли «зетас». Джонни обдало холодом. Он понял, что знает, кто такие Зетас — жуткий мексиканский наркокартель, основанный бывшими офицерами-спецназовцами армии Мексики, которые в один прекрасный день решили не бороться с наркоторговлей, а возглавить ее. Поскольку рынок наркотиков был уже поделен, им пришлось отвоевывать свою долю силой, благо, в отличие от вчерашних гопников, научившихся кое-как стрелять, у них была серьезная военная подготовка и не менее серьезный опыт. И в отличие от «традиционных» картелей, таких как Гольфо или Медельин, которые в разборках все-таки придерживались определенных норм, Зетас проявляли чудовищную жестокость. Трупы врагов, порубленные на куски и растворенные в кислоте, сожженные заживо в бочке с соляркой конкуренты, ужас и смерть — вот что такое Зетас. И этим людям Джонни и Джесси перешли дорогу. Реальная история, но несколько искаженная  — Ччеррт, — прошипел Джонни, — а зачем им понадобилась Саманта?  — Она не знает. Джонни глубоко вздохнул.  — Значит так. Звонить в полицию или домой я опасаюсь. Черт знает этих Зетас, могут и линию прослушивать. Предлагаю поехать сразу домой и попросить Рэйса подтянуть свои старые связи из ЦРУ. В самом худшем варианте в доме мы можем выдержать штурм. Он старинный, каменный, стены толстые — гранатометом не пробьешь. И оружие в доме есть, даже не считая нашего. Тут ехать пару часов, в случае чего отстреляемся. Судя по всему, мы это теперь умеем.       Опознать машину на стоянке помогла Саманта. Они втроем дотащили две сумки с оружием до машины, и Джонни вернулся за третьей. Но когда он понес последнюю сумку, на стоянку завернул черный Ford Excursion, в котором Джонни рассмотрел смуглого усатого водителя — и в голове как будто щелкнул переключатель. Джонни понял, что это их враги. Присев за ближайшую машину, он рванул молнию, выдернул из сумки автомат и разгрузку, порадовавшись, что они лежат на самом верху. Накинул разгрузку, не застегивая ее, повесил на шею автомат. Пробежал, пригнувшись, мимо нескольких машин, меняя позицию. В просвет между машинами он выловил лобовое стекло Экскуршена, поднял ствол, совмещая мушку и целик, как тысячи раз до этого (когда?), и нажал на спуск. Автомат харкнул свинцом, водителя отбросило на спинку сиденья. Джонни выпустил короткую очередь по пассажирскому месту, но сидевший там человек успел распахнуть дверь и вывалиться на асфальт. Из задних дверей вражеской машины тоже посыпались люди. Рука сама скользнула к нужному подсумку. Джонни вытащил осколочную гранату, выдернул кольцо и метнул ее к Форду, сам опять сменил позицию, и не зря — раздались выстрелы, и по месту, где он только что был защелкали пули. Граната хлопнула, раздался истошный вопль и какие-то суматошные крики по-испански. Внезапно с фланга загремела длинная пулеметная очередь, и по бандитам хлестнула свинцовая плеть.  — Джесси, умница ты моя, — успел подумать Джонни и бросился к своей машине, на ходу меняя магазин.  — Джесси, свои!!! — заорал он на подходе, чтобы Джесси не приняла его за бандита и не пристрелила невзначай.  — Прикрываю! — пулемет загремел снова. Джонни подбежал к машине. Джесси, грамотно укрывшись за капотом соседней Тойоты — чтобы ее прикрывал от пуль двигатель — поливала бандитов свинцом, не давая поднять головы.  — Где Саманта!  — В машине на полу сзади! У меня патроны кончаются! Прикрой, я за руль! Джонни точно так же укрылся за капотом соседней машины, лег на асфальт и попытался выцелить под машинами ноги хотя бы одного из врагов. Вот он! Короткая очередь — и бандит, заорав, упал на землю. Джонни не стал его добивать, и вовсе не из гуманизма. Раненый не может вести бой, к тому же требует отвлечения своих бойцов для оказания помощи. А еще орет от боли, деморализуя товарищей. Или в данном случае подельников. За спиной заурчал мотор. — Джонни! Пошел-пошел-пошел! Джонни вскочил, и пятясь спиной вперед, заковылял к машине, не забывая отсекать очереди по три патрона по местам, где мелькали черноволосые головы. Наконец плюхнулся на заднее сиденье.  — Джесс, гони! Джесси вжала педаль в пол, автомобиль, взревев, боднул пару чужих машин, сбил шлагбаум и вырвался на шоссе.       Десять минут Джонни ехал, высунувшись из окна с автоматом, готовый дать открыть огонь по бандитам, если те будут их преследовать. Но убедившись, что за ними никто не гонится, он сел на сиденье, поднял Саманту с пола, и, как мог, расслабился.  — Джонни, надо бросать машину. Через полчаса весь штат будет стоять на ушах. Здесь не Колумбия, перестрелка с пулеметом и гранатами — серьезное ЧП. Нас будут искать и найдут. Машина у нас побитая, это хорошо заметно. Полиция нас тормознет просто на всякий случай. На этой машине мы точно не доедем. Джонни прокручивал в голове варианты действий.  — Через пару миль будет поворот налево, сворачивай туда. Это поворот к озеру. Место там безлюдное, нас никто не увидит. Машину утопим в озере, а домой пойдем пешком через лес.  — Как скажешь, командир, — Джонни удивился, как привычно слово «командир» прозвучало в ее исполнении, хотя раньше она так его никогда не называла.       Забрав из баулов необходимое снаряжение, ребята загнали машину в озеро и зашли в ближайшие кусты переодеваться.       Джонни вооружился пулеметом. Огневая мощь пулемета была как нельзя кстати для их группы из двух человек, и это заставляло мириться с его весом. В подсумках на поясе его разгрузочного жилета оставались два короба с лентами на 100 патронов. Но автомат Джонни тоже не бросил, приторочил к рюкзаку, а карманы разгрузки набил магазинами. Когда кончатся ленты к пулемету, автомат пригодится. Джесси вооружилась вторым автоматом. Пистолеты ребята тоже взяли, но это уже на крайний случай, Джонни надеялся, что до них дело не дойдет. В сумке, которую Джонни пришлось бросить у мотеля, были снайперская винтовка и больше половины их ночной оптики — снайперский ночной прицел, обычный ночной прицел и ночные очки, но вторая половина осталась, и это радовало. Идти в долгий поход в бронежилетах и касках было неразумно, поэтому их оставили в машине. Взяли только камуфляж, разгрузочные жилеты, в рюкзаки нагрузили патронов в пачках, сколько смогли унести, по одной мине «Клеймор» и три порции сухого пайка. Залили воду во фляги. Надев камуфляж, зашнуровав ботинки, ощутив тяжесть оружия в руках и снаряжения на плечах Джонни испытал странное чувство. Как будто он до этого ходил голым, а теперь оделся в привычную и очень уютную одежду. Кто бы мог подумать, что тяжелый армейский рюкзак можно назвать уютным.  — Хорошо, что аккумуляторы к рациям оказались заряжены, — порадовался Джонни и взглянул на подругу. Та смотрела на него странным взглядом.  — Господи, Джонни, как же тебе форма идет! Тебя хоть для армейской рекламы снимай! Ты в ней такой… красивый, — запнувшись, смутилась девушка. Снова, как тогда в мотеле, Джесси разговаривала так, как никогда раньше. Джонни хотел что-то ответить, но вместо этого неожиданно для самого себя выпалил:  — Тебе тоже. У тебя рыжие волосы и зеленые глаза, и зеленый камуфляж к ним очень подходит.  — Ого! Джонни, ты за эти три года научился говорить комплименты? — вот это была уже прежняя Джесси, которой лучше было не попадать на язык. Смутившись, Джонни отвел взгляд и стал мазать лицо камуфляжной краской из тюбика. Джесси спрятала волосы под камуфляжную фуражку и тоже принялась раскрашиваться. Неловкое молчание нарушила Саманта:  — Джонни, а дикие звери здесь есть? Волки, например? Они нас не съедят?  — Нас? — улыбнулся Джонни, — Пусть только попробуют. И похлопал рукой в зеленой перчатке по пулемету. Саманта успокоилась, а Джонни подумал, что самые опасные существа во всем лесу это они с Джесси. С их оружием и подготовкой… Он не позавидует тому, кто встанет у них на пути. Наконец ребята полностью снарядились, попрыгали, проверяя, не гремит ли снаряжение, и маленький отряд растворился в лесу. Первая проблема выявилась через час. И звали ее Саманта. Девочка была слишком маленькой, чтобы идти наравне со взрослыми, но уже слишком большой, чтобы тащить ее всю дорогу на руках. На привале Джонни пришла мысль тащить Саманту на спине, на закорках. В один рюкзак сложили все вещи, что туда поместились, а второй с остатками боеприпасов утопили в ближайшей речке. Теперь шли так: полчаса Саманта едет на спине у Джесси, а Джонни в это время тащит рюкзак, через полчаса они меняются, и еще полчаса Саманта идет пешком. Дело пошло лучше, хотя все инстинкты Джонни просто кричали, что это неправильно. Несущий девочку не боец, а только пол-бойца. Если они наткнутся на противника, то ему придется сначала сбросить Саманту на землю, причем так, чтобы она не покалечилась, а только потом залечь самому и открыть огонь по врагу. А это потеря драгоценных первых секунд, от которых в перестрелке зависит очень многое. Кроме того, неся девочку на спине, ребята невольно подставляли ее под пули, которые будут лететь в них. Но другого выхода не было.       На очередном привале устроили обед, хотя это был скорее ранний ужин. Джонни и Джесси чувствовали, что могли бы обойтись без еды, но Саманта не могла. Да и им самим тоже не мешает подзарядиться калориями. Армейский сухпай — не лучшая еда для ребенка, но другой не было, и Джесси постаралась выбрать из всех трех оставшихся пакетов самые подходящие блюда для девочки. Одна упаковка американский сухого пайка MRE, в отличие от российского ИРП, рассчитана на один прием пищи. В нее входят два основных блюда и по мелочи — растворимые напитки, сладости, приправы и т.д.  — Джесси, а вы с Джонни муж и жена? — неожиданный вопрос Саманты застал Джесси врасплох.  — Нет, — смущенно улыбнулась она.  — А вы поженитесь? — не унималась Саманта.  — Поженимся, поженимся, ешь давай. Джонни порадовался, что под маскировочной краской не видно, как он краснеет. Да и Джесси, судя по ее виду, чувствовала себя не лучше. — А тебя будут звать Джесси Квест? Этого Джонни вынести уже не мог. Он достал из кармашка разгрузки маленький складной бинокль и скользнул в кусты. Место для привала Джонни выбрал на невысоком холме, поросшем зеленкой. Со стороны их стоянку не видно, но вот они могли выбрать хорошую позицию для наблюдения. Джонни накинул на бинокль кусок зеленой сетки, чтобы линзы не давали бликов, и принялся сканировать окрестности. И внизу в редколесье увидел то, что боялся увидеть больше всего — цепочку людей с оружием.  — Джесс! — это был даже не шепот, а шипение. Девушка вскинула голову. Джонни показал жестами: «Противник. Оптика.» Джесси, не говоря ни слова, вытащила из рюкзака снайперскую подзорную трубу с самодельной антибликовой насадкой на объективе и змеей скользнула мимо притихшей Саманты на позицию к Джонни. Джонни пальцем указал направление. В 20-кратную подзорную трубу было видно гораздо лучше, чем в 8-кратный бинокль. Джонни слушал тихий шепот Джесси:  — Один… Два… Четыре… Семь. Восемь. Восемь человек. Семеро в гражданской одежде, в джинсах. Оружие — три АК-47, два пистолета-пулемета, два дробовика. По лесу ходить не умеют. Судя по всему, городские пендехос. Восьмой — видимо, проводник. Серьезный. Охотничий камуфляж, за плечом — винтовка, возможно с оптикой. Скорее всего, местный охотник. пендехо — лох, придурок (исп.) Винтовка за плечом — значит, не военный, и в армии не служил. Военный держал бы оружие в руках.  — Чччеррттт! — зашипела Джесси, — у них собака. А вот это было плохо. Очень плохо. Видимые следы они могли бы скрыть или запутать, но чтобы отбить нюх у собаки, нужны специальные химические средства или хотя бы смесь перца с табаком. Ни того, ни другого у Джонни не было. Он обругал себя за то, что не попытался запутать следы, пройдя часть пути по течению какого-нибудь ручья или речушки, а теперь никаких ручьев впереди не осталось. Да и поздно уже запутывать. Преследователи настигнут их часа через два-три. В прошлой, нормальной жизни Джонни попытался бы спровадить Джесси и Саманту, а сам постарался бы отвлечь внимание бандитов, чтобы выиграть хоть немного времени. Но теперь он понимал, что это бесполезно. Один в поле не воин, это очень правильная поговорка. Даже если он убьет двоих-троих, остальные прижмут его огнем, подойдут с фланга и расстреляют в упор. Или гранатами закидают, гранаты у них наверняка есть. Потом догонят Джесси с Самантой, а дальше Джонни не хотел даже думать. Со снайперской винтовкой можно было бы попытаться заставить врага залечь и держать их так несколько часов, достаточных, чтобы Джесси и Саманты добрались если не до резиденции Квестов, то хотя бы до телефона и вызвали полицию и Национальную Гвардию. Но снайперскую винтовку пришлось бросить на автостоянке у мотеля, а с их оружием под автоматный патрон 5.56 нечего было даже пытаться. Поэтому Джонни сказал то, что должен был сказать:  — Надо ставить засаду.  — Где? — Джесси поняла ход его мыслей без слов.  — У Оук-Крик. Там местность подходящая, редколесье и небольшой подъем в гору. На дорогу нам потребуется час. Как раз успеем обустроить позиции до темноты. Джесси кивнула и поползла обратно.  — Сэмми, зайка, собираемся. Саманта молча кивнула. Она уже поняла, что происходит что-то неладное, и надо слушаться Джонни и Джесси беспрекословно. Оук-Крик, Дубовый ручей, был местом, знакомым каждому мальчишке из Рокпорта. Туда часто ходили в походы бойскауты и просто школьники. Это была живописная поляна, окруженная дубами, с ручьем, удобным местом для костра и палаток. Поляна находилась на небольшой возвышенности, и чтобы зайти на нее, нужно было пройти метров сто по невысокому подъему. Именно на этом подъеме Джонни и намеревался устроить засаду. Подъем был пологий и почти незаметный, но человек, засевший в конце него, мог видеть других поднимающихся людей как на ладони. Лес там был достаточно редкий, подлесок не густой, так что укрыться от пуль за деревом или спрятаться в траве было трудно. Но Джонни и Джесси знали, как оборудовать и маскировать позиции. Наверху, в самом конце подъема, будет позиция Джонни. Он засядет там и, когда бандиты подойдут достаточно близко, обрушит на них шквальный огонь пулемета. Это подавит их волю и прижмет к земле — трудно, знаете ли, сохранить самообладание, когда огненные шары трассеров летят в ночи прямо в тебя. Но основную работу будет делать Джесси. Ее позиция будет на фланге. Прицельным огнем из автомата с глушителем и ночным прицелом она будет отстреливать бандитов как в тире, а они ее даже не заметят. Но наибольшее опасение у Джонни вызывал тыловой дозор, который шел в хвосте группы на некотором удалении. За головной дозор и ядро Джонни особо не беспокоился — они полностью попадали в зону обстрела, а огня пулемета и бесшумного автомата Джесси будет достаточно, чтобы их уничтожить, не дав опомниться. А вот тыловой дозор мог быть слишком далеко, они могли залечь, оценить ситуацию, обойти их с фланга и перестрелять. Джонни делал ставку на внезапность атаки, но если бой затянется, выстоять вдвоем против восьмерых, да пусть даже против четверых, уже будет сложно. Поэтому на предполагаемом месте остановки тылового дозора Джонни поставил единственный имевшийся у них «Клеймор» — страшную осколочную мину направленного действия.       Земля была мягкая, так что копать было легко. Джонни и Джесси выкопали окопы, в которых можно было сидеть, брустверы укрепили кусками упавших, но еще не сгнивших деревьев и замаскировали дерном. Сами окопы накрыли сверху решеткой, сплетенной из гибких зеленых веток с листьями с натыканной травой. Вынутую землю уносили на плащ-палатке подальше, чтобы ее не было видно. Для Саманты выкопали отдельный окоп на поляне у ручья, куда не могли залететь пули, и наказали девочке сидеть в нем тихо, как мышка, до тех пор, пока Джонни или Джесси не придут забрать ее. Работу закончили как раз к сумеркам.       Джонни сидел в своем окопе, изредка поглядывая в бойницу сквозь тепловизор, укрепленный на его автомате. Тепловизор был настоящей драгоценностью: он позволял видеть то, что не видит обычный ночник. От обычного прибора ночного видения можно спрятаться в кустах, в траве, или, например, надев лохматый костюм снайпера. А вот от тепловизора — уже нет. Он показывает нагретые предметы светлыми, а холодные — темными. Если, сидя на месте, от тепловизора еще можно как-то спрятаться — зарыться в землю, например, укрыться несколькими мокрыми одеялами, то на ходу от него нет спасения — любой камуфляж нагреется от тепла тела, и жуткий прибор покажет тебя противнику в виде светлого силуэта на фоне темных деревьев. Рядом стоял на сошках пулемет, рядом лежал приготовленный для немедленной перезарядки запасной короб с лентой на 100 патронов, последний. На голове у парня крепилось оголовье ночных очков. Джонни грызли сомнения. Все ли он правильно рассчитал? Что если из-за амнезии он упустил что-то важное? Что если враг будет действовать не так, как он рассчитал? Что если… Да миллион таких «что если». Одно он знал точно: если Джесси погибнет, жить он не сможет.       Так он пролежал чуть больше часа, когда, в очередной раз взглянув в тепловизор, заметил в серой мути леса маленькое еле движущееся белое пятнышко. Джонни зажмурился. Потом взглянул в прицел снова. Белое пятнышко не исчезло. Наоборот, оно стало больше и заметнее. Двойной щелчок по микрофону рации — сигнал для Джесси. В ответ такой же двойной щелчок в наушнике: поняла. Белое пятно в прицеле увеличилось и разделилось на три. Стало можно различить очертания: два человека и собака, головной дозор. А вон там ядро группы. Уже неплохо. Машинально Джонни отметил, что головняк слишком близко к ядру. Плохо вас учили, плохо. А вот и тыловой дозор. Отлично. Джонни отложил автомат и надвинул на глаза ночные очки. Вот они, все восемь, плюс собака. Плавно, чтобы не шуметь, парень взялся правой рукой за пулемет, прижал приклад к плечу. А левой взял пульт от «Клеймора». Когда тыловой дозор поравнялся с приметным кустом, он нажал на кнопку.       Взрыв, свист осколков, чей-то страшный нечеловеческий вопль. Не теряя времени, Джонни вдавил спуск пулемета. Первый короб он высадил одной очередью, просто водя струей свинца по врагам, словно шлангом с водой. Как и все плохо подготовленные и неопытные бойцы, бандиты были ошарашены. Большинство повалилось на землю на месте, даже не пытаясь найти хоть какое-то укрытие. Двое метнулись куда-то в сторону и подорвались на заранее выставленных растяжках. Отстреляв короб, Джонни почти мгновенно заменил его на запасной, и в этот момент затишья услышал хриплое кашляние глушителя - Джесси работала. Второй короб он расстреливал уже прицельно по каждому лежащему бандиту. Прикончив и его, Джонни схватил автомат с тепловизором: сколько светлых силуэтов лежит на земле? Один, два, пять, семь, восемь, девять. Стоп, откуда девять? Ах да, это же собака. Всадив в каждого врага по две пули, он заменил магазин и нажал тангенту рации. - Джесс, доклад. - Чисто. Потерь нет. Чисто - значит угрозы не наблюдает. Потерь нет - значит жива и не ранена. Джонни облегченно вздохнул, хотя расслабляться было рано. - Иду на досмотр, прикрывай. - Поняла. Убитых врагов нужно было досмотреть, при необходимости - добить. Джонни снова надвинул на глаза ночные очки и выскользнул из окопа. Прикрываясь деревьями, он обошел всех убитых и законтролил каждого двумя-тремя пулями в грудь. Это не было жестокостью, это была необходимость: тяжело раненный враг мог из последних сил выстрелить в спину или вырвать кольцо из гранаты. Убитых Джонни, как мог, обыскал, но в карманах у них были только деньги и документы на испанские имена, которые ни о чем ему не говорили. Вот теперь можно было слегка расслабиться. Джонни глубоко вдохнул. В воздухе стоял густой запах порохового дыма, крови и дерьма из развороченных животов. Запах смерти. Внезапно Джонни осознал весь ужас происходящего. Смерть. Такая смерть жила в джунглях, ей нечего было делать в мирном сосновом лесу штата Мэн. А они привели ее к себе домой. Так, к черту эти мысли. Подумаю об этом завтра. - Джесс, чисто. Иду на свою позицию. Затем ты подходи туда же. - Поняла. Пока Джесси его прикрывала, Джонни вернулся в свой окоп. Теперь его очередь прикрывать, пока Джесси не сделает крюк по пути к нему, чтобы не зацепить оставшиеся растяжки. Наконец он услышал шорох и шепот "Пссст". - Залезай. Джесси вползла в окоп, бросилась ему на шею и впилась в губы. Джонни сначала опешил, но потом ответил на поцелуй, не первый в его жизни, но первый, который он помнил. В мечтах он много раз представлял себе этот момент, но не думал, что будет при этом чувствовать горький вкус камуфляжной краски на губах. - Джонни... - с надрывом прошептала Джесси. Ее заметно потряхивало, - Я тебя люблю... Можешь смеяться... Не помню, когда влюбилась... А я люблю... - А я помню, - ответил Джонни, - Тогда на вечеринке Джордана, помнишь? Ты была в зеленом платье. Я все смотрел на тебя и думал, какая же ты красивая. И вечером тоже думал. И на следующий день. А на третий день понял, что влюбился. - И молчал? Дурачок... Разгрузочные жилеты, набитые магазинами, мешали им обняться по-настоящему, почувствовать тела друг друга. Но они только сильнее прижались друг к другу, стоя на коленях в окопе, в двадцати метрах от убитых ими врагов. Джонни не помнил, сколько они так стояли, пять минут или час. Наконец Джесси ослабила объятия и прошептала: - Надо идти за Самантой. Она, наверно, с ума сходит от страха. Джонни вновь оглядел окрестности в тепловизор, никого не было. - Пошли.       Девочка молча бросилась на шею Джесси, обвив ее руками и ногами. Джесси подхватила ее, и Джонни понял, что девочку она никогда никому не отдаст. Да и сам Джонни тоже. - Пойдем домой, котенок. Уже немного осталось.       Пулемет бросили на месте засады, все равно лент к нему больше не было. Бросили и рюкзак, решили, что хватит и того, что осталось в разгрузочных жилетах. Оставшиеся растяжки Джонни не рискнул снимать в темноте, просто выложил на земле из толстых метровых палок слово "Мины". В сочетании с трупами и пулеметом оно должно было отпугнуть любопытных, если такие тут окажутся. Впрочем, уже утром здесь должна быть полиция.       До резиденции Квестов дошли без приключений. Саманту всю дорогу пришлось тащить, от усталости и стресса девочку попросту вырубило. Джонни и Джесси замаскировались на опушке леса, наблюдая за домом. Они опасались, что бандиты захватят дом вместе с его обитателями и устроят им засаду. Поэтому ребята целый час осматривали дом и окрестности во всю оптику, что у них была: не мелькнет ли в тепловизоре светлое пятно, не засветится ли в зеленой мути ночного прицела сигарета незадачливого часового, не мелькнет ли подозрительный силуэт в окне. Но, за исключением неведомо как забредшей на их территорию кошки (сами Квесты кошек не заводили, потому что их бульдог по кличке Разбойник их терпеть не мог), все было спокойно. Небо на востоке уже начало слегка светлеть, и сквозь непроглядную тьму стало можно рассмотреть очертания окружающих предметов, когда в больших окнах гостиной на первом этаже вдруг вспыхнул свет. Джонни быстро сменил тепловизор на бинокль и разглядел в комнате женский силуэт с длинными рыжими волосами. Он вздрогнул - ему показалось, что в комнате он увидел Джесси, и даже скосил глаза вправо, чтобы убедиться,что Джесси по-прежнему лежит в нескольких сантиметрах от него. Но через секунду он понял, что женщина в доме - Эстелла, мать Джесси. Они с дочерью были похожи как две капли воды. В бинокль Джонни видел, как Эстелла села на диван и уронила голову на руки в какой-то странной неестественной позе. Лишь спустя пару секунд он понял в чем дело: Эстелла плакала. - Мамочка... - прошептала Джесси. Джонни повернулся к ней и в предрассветных сумерках увидел, как в уголке ее глаза серебрится слеза. Джонни решительно встал, отбросив маскировочные ветки и траву. - Пошли. Нет там никаких бандитов. Надеюсь, наши старые пароли на входную дверь еще работают.       Обширную территорию дома Квестов огораживал забор из стальных прутьев с системой слежения и сигнализации. Чтобы попасть в дом, нужно было сначала пройти через ворота с электронным замком. Открывался замок карточкой-пропуском или кодом с клавиатуры. У каждого живущего в доме был свой код. С автоматом за спиной и Самантой на руках Джонни подошел к воротам. Джесси занесла руку над клавиатурой замка. - Сезам, откройся, - и набрала свой код, теперь уже трехгодичной давности. К облегчению ребят, замок коротко пиликнул, и послышался щелчок электромагнитной задвижки. Ворота были открыты. - Он будет болтать на чужом языке С винтовкой в руке и сеньорой в седле Ох и славно напьемся на празднике мы Когда Джонни вернется домой, - вполголоса пропела Джесси. Примечание. Этот куплет не из оригинальной песни, а из книги Синклера Льюиса "У нас это невозможно", повествующей о наступлении в США тоталитарной диктатуры и войне с Мексикой. - Добро пожаловать домой, сеньора Джесси Квест, - усмехнулся Джонни и получил чувствительный тычок локтем.       Эстелле Веласкес этой ночью не спалось. Прошло три года со дня исчезновения ее единственного ребенка. После первого года, безумия лихорадочных поисков, вспыхивающих надежд и черных разочарований она уже свыклась с мыслью, что ее дочь погибла. Даже бывшие коллеги Рэйса из ЦРУ признали свое бессилие и заявили, что поиски бесполезны, и нужно смириться с утратой. В самых потаенных уголках души Эстеллы больше не было ни крупицы надежды. Она просто знала, что ее дочери больше нет. Но горе не уходило. У нее не было даже могилы, куда можно было бы прийти, положить цветы и поплакать. Таким местом стала комната Джесси в резиденции Квестов. Эстелла гостила здесь два раза в год, такое своеобразное траурное паломничество. В комнате дочери ничего не трогали со дня отъезда ее и Джонни в Колумбию, только аккуратно смахивали пыль. Эстелла сидела там часами, смотря на мертвый монитор компьютера, который Джесси больше никогда не включит, книгу с закладкой, которую никогда не дочитает, постер Тори Амос, на чей концерт никогда не сходит, и фотографию Джесси с Джонни в обнимку. Объятия были дружеские, еще детские, но теперь Эстелла ловила себя на мысли, что эта дружба могла перерасти в нечто большее, и что она была бы не против такого парня для своей дочери. Джонни всегда нравился Эстелле, она даже стыдилась, что у нее не было душевных сил горевать о нем так же, как о Джесси. Время в комнате дочери рвало ей душу на куски, но без таких сеансов ей было еще хуже. Страшный наркотик, от которого нет спасения. Рэйс, видя, как ей плохо, сначала ругался, несколько раз они крупно скандалили, но потом все же остыл. Видимо, понял что-то. Эстелла в свою очередь не хотела его огорчать, поэтому ходила в комнату к дочери, когда Рэйс не мог этого видеть. Вот как сейчас ночью. Выйдя из комнаты, Эстелла почему-то не пошла в свою спальню. Вместо этого она свернула в гостиную, включила свет, села на диван и, уронив голову на руки, молча зарыдала.       Очнулась она от того, что почувствовала в комнате чье-то присутствие. Подняв голову она обомлела: в середине комнаты стояли два солдата. Эстелла почувствовала, что у нее кружится голова. Крыша едет? Галлюцинации? Она зажмурилась и потрясла головой, настолько дико смотрелись в чистой и уютной гостиной две зловещие пятнистые фигуры в громоздком снаряжении и перемазанных глиной ботинках. Апофеозом безумия была маленькая девочка, мирно спящая на руках у одного из солдат.       Эстелла не знала, сколько времени она ошарашенно смотрела на пришельцев, пока второй солдат, ростом пониже, не снял с головы камуфлированную фуражку, рассыпав по плечам длинные рыжие волосы. Такие знакомые рыжие волосы... - Привет, мам...