***
У меня было много планов: как отыскать этого парня, как вернуть ему плеер, как сблизиться с ним. Воображение рисовало чудесные картины, оканчивающиеся не менее чудесно: смущение, принятие, прогулки по вечернему парку, и влюбленное: «А помнишь, на этой скамейке…» спустя пару лет. Мечты, мечты. Таков уж я, мечтатель и романтик. Но одного не учла моя натура — характер у мальчишки скверный. Вместо благодарности я получил взгляд, полный презрения. Это ошарашило не меньше, чем недавнее открытие. Настолько, что я глупо открыл рот от удивления, не найдя что сказать, выдернул только что возвращенный плеер из рук мальчика и быстрым шагом удалился. Меня не окликнули. Более того, призыва: «Этот мужлан обокрал меня! Ловите его!» не было. Заставляет задуматься, знаете ли. В итоге, голову я ломал несколько недель, за которыми не заметил, как мой родной плеер сменился пресловутым ярко-салатовым. Это произошло будто само собой, а потому, когда мы с юношей встретились в метро, до меня не сразу дошло его раздраженное: «Верни плеер, гондон». Ну что за прелесть… Пока мы с ним обменивались доброжелательными репликами, где я играл роль ничего не понимающего идиота, а он — роль недовольного человека, у которого фактически украли плеер, мою голову посетило множество идей, как быстро раствориться в воздухе, чтобы избежать кары в лице заинтересованных прохожих. Надо же, двадцатисемилетний обеспеченный мужчина украл у ребёнка плеер! Немного криков, скандалов, и моё лицо появится на обложке «Нью-Йорк Таймс». А вечерние ток-шоу, куда***
О, Гумберт. К моему удивлению после метро мы сталкивались с мальчиком в самых неожиданных для меня местах. У меня развилось нечто наподобие паранойи, ведь где бы я ни был, парнишка оказывался то в толпе прохожих, то деликатно хлопал по спине, когда я стоял в очереди за кофе. Во множестве мест. Везде. Совершенно везде. Его раздраженная мордаха сменилась улыбкой хищника, а в глазах появился озорной огонёк. Безусловно, за бесчисленное количество подобных коротких встреч, я услышал столько вежливых обращений в свой адрес, что можно было бы смело идти в печать и выпускать «Большой словарь мата» в двух томах. Так пришло время — вновь незаметно — когда меня буквально загнали в угол. В накуренном толчке, на дешёвой заправке. Ночью. Нет, ночь-то была для таких детей, как этот парнишка, а на деле всего-то 9 вечера. Но, право, что он потерял в этом Богом забытом месте? Тайна, покрытая мраком. Диалог никак не клеился. Я просто сел на крышку унитаза, понимая своё безвыходное положение, а парень облокотился на раковину напротив кабинки, насвистывая одну из тех мелодий, что у нас обоих была в «избранном». Думаю, у вас возникнет много хороших вопросов, на которые у меня есть только самые глупые и односложные ответы, поэтому, ради Бога, слушайте молча. Я ведь просто не мог спокойно отдать ему плеер, верно? Прикипел сильно и к вещице, и к её владельцу, а такое без боли от себя не оторвёшь. К тому же, больше между нами не было никакой связи. Отдай я этот плеер, разорвал бы единственное звено, связывающее нас. И последнее, что сложно упускать из виду — парень начал наслаждаться сложившейся ситуацией. «Мой маленький тигрёнок». Да, именно так приторно и тягуче я промычал в обоссаной кабинке, после чего свист резко оборвался. — Чего? — Выстраиваю план побега. — Педрила. — С чего бы? Позволь полюбопытствовать. Главное в сложившейся ситуации вести себя вежливо. Это либо смягчит нападение, либо выбесит нападающего, вынудив покинуть помещение. — Плеер верни, не то я тебя порву. — Каким образом? — Ты педрила, тебе виднее. — Да с чего же ты применяешь ко мне этот эквивалент? После некоторой заминки, что немаловажно и подлежит выносу на поля, мне ответили: — Рожа краснеет, когда мы пересекаемся. — Боюсь, ты неправильно истолковываешь мои реакции. Или… — … — … принимаешь за желаемое. — Пошёл в жопу, мудила. — Боже мой, откуда детишки такие повелись? Возможно, что-то было в моих словах не так, потому что меня оглушил смачный удар ботинка о хлипкую дверцу кабинки. Будь я барышней, ойкнул бы от неожиданности, но здесь же что-то дёрнуло именно в этот момент поинтересоваться возрастом парня. Вопрос похвальный, ведь кому хочется под статью попасть. Тогда первой полосы никак не избежать, а — повторюсь, — оно мне надо? — Не твоё, бля, дело. — Хорошо, хорошо. Плеер в обмен на информацию. — … — Согласен? — Ты чё, кроме того, что педик, ещё и педофил? — Батюшкой клянусь, это истинная ложь. О, боги. Я услышал нечто, напоминающее короткий фырк. Неужели на сей раз мои слова вызвали его чудесную улыбку? Скорее насмешку, если быть реалистом. — Средняя школа. — Твоё имя? — Билл. — Меня зовут Роберт Грей. — Да мне похеру. До чего нелепо, что двухметровый мужик прячется от ребёнка в туалете, не правда ли? И как нелепо звучит брань из детского рта. — Билли, ты хороший мальчик. Я, пожалуй, отдам тебе плеер. — Да неужели? Пара шагов, и я уже вижу носки его ботинок, торчащие из-под двери кабинки. И, по-хорошему, надо бы всё закончить: извиниться, отдать. Однако, вместо этого, я встаю напротив двери, просовываю сверху руку, зажимая в ладони плеер, и жду, когда ребёнок потянется вверх, чтобы забрать своё. Чуть-чуть. Его пальцы слегка задевают мою кисть и я задираю руку выше, дразня парня, как котёнка. — У меня есть ещё один вопрос. Попытка не пытка, так говорят? — Ублюдок… Мой мальчик скалит зубы, это слышно по голосу. Мне же так радостно от этого, что и не поспоришь — ублюдок. — Давай встречаться? — Пошёл ты! И он, застав меня в момент разочарования, совершает прыжок, вырывая из руки плеер и, плюнув напоследок, ретируется из помещения. Я совершенно разбит. Но, право, чего я ждал? Что у меня от радости повиснут на шее? Наивный дурак, Господи. Вот откуда такие как я повелись, на самом деле та ещё загадка.***
«Мой дорогой дневник, сегодня произошло чудо. Я прогуливался по парку, убитый меланхолией, и решил присесть на свободной скамейке. Но какого было моё удивление, когда под задом что-то скрипнуло, а после выяснилось, что я приземлился на до боли знакомый ярко-салатовый плеер. Думал расплачусь, ….» … но это случилось потом. Не прошло и минуты, как слух уловил знакомые шаги, а в поле зрения появились те самые ботинки. В скулу прилетел кулак. Нет, не взаправду, а дружелюбно, как удар кулаком в грудь при встрече с другом. Возможно, тогда у меня было самое неприглядное лицо из всех возможных, потому как Билл, стоило мне поднять глаза, состроил такую гримасу, будто ему в рот положили лимон. Но я и правда был безмерно счастлив. — Отдай плеер, — чуть погодя рассмеявшись, произнёс он. И, конечно, не забыл добавить излюбленное «гандон», однако теперь так мягко, что я соглашусь до конца жизни носить это дерьмовое прозвище. Только бы он улыбался мне. Только бы улыбался.