Искусство подготовки джедая (продолжение)

      Наш спидер летел в стороне от города над сельской местностью. Громады высотных зданий проплывали справа от нас. Мы же летели над плоской как стол равниной, занятой обработанными полями и разделенной на квадраты лесополосами.       - Почему вы решили нагрянуть к нам внезапно? - вдруг задал вопрос чиновник с переднего сидения.       - Ну … мы подумали, что так будет безопаснее, - сымпровизировал я, - А то знаете, как бывает? Пираты перехватят сообщение, расшифруют и потом завалятся сюда всем скопом. … Кстати, как у вас обстоят дела с пиратами?       - Мы прилагаем все возможные усилия, - заверил меня чиновник, - Буквально неделю назад ликвидировали одну из их баз в поясе астероидов.       - Это вселяет оптимизм, - похвалил я его, - Смогли кого-нибудь задержать?       - Нет, к сожалению, задержать мы там никого не смогли, - сообщил мне чиновник извиняющимся голосом, - У нас просто нет кораблей с ионными пушками. Мы уничтожили два пиратских корабля, остальные сумели удрать. Ну, и на самой базе много чего захватили — продукты питания, медикаменты, оружие. Все это мы взорвали вместе с базой.       - Зачем было взрывать еду и лекарства? - не выдержала тогрута, - Пол галактики сейчас в этом нуждается! Если вам самим не нужно, отдали бы тем, кому нужно.       Чиновник обернулся к нам и со сдержанной улыбкой ответил, - Видите ли, все это очень трудно вернуть, так сказать, в легальное поле.       Тогрута скривила губы, потом вопросительно посмотрела на меня. Я поспешил перевести фразу чиновника с чиновничьего на общегалактический.       - Господин старший советник хочет сказать, что на все это хозяйство очень трудно было бы оформить нормальные документы. Оно ведь все краденное, причем украдено неизвестно у кого. Все это сложно в бюрократическом смысле. Проще все нафиг взорвать.       Тогрута осуждающе на него посмотрела, но спорить не стала. Наши спидеры тем временем отвернули в сторону от города и устремились в направлении невысокой горной гряды, в предгорьях которой на одном из холмов торчали из леса полукруглые купола загородной правительственной резиденции. Их гладкая поверхность лазурного цвета искрилась, отражая полуденное солнце и редкие облака.       Мы приземлились рядом с одним из зданий резиденции, вылезли из спидера и чиновник повел нас по мощеной разноцветными плоскими камнями дорожке к входу в здание. Как он нам объяснил, камни эти были добыты в местных горах, распилены, отшлифованы и отполированы. Сверху их покрыли прозрачным защитным слоем, чтобы не царапались при ходьбе по ним. Розовый крапчатый гранит, голубой лазурит и вишневого цвета яшма были уложены в орнамент среди обычного серо-желтого песчаника.       Мы прошли через обширный парк с какими-то неизвестными мне деревьями. Этот парк не производил впечатления чего-то полностью искусственного, как те парки, которые я видел на Корусанте. Деревья тут росли бессистемно, не ровными рядами, как обычно в парках. На свободных от высоких деревьев участках росли цветущие кусты и трава, которую тут, похоже, никогда не подстригали. Кое-где из травы высовывались глыбы камня тех же пород, что и камни на дорожке, но не обработанные. В одном месте мы перешли по мостику через ручей. Кристально чистая вода струилась по ложу, выстланному все тем же гранитом, лазуритом и яшмой. Солнце пекло довольно сильно, и от цветущего кустарника распространялся сильный, но приятный аромат. Заросли диких трав добавляли в него свои нотки, и во всем этом цветущем разнотравье сновали тысячи насекомых. После Корусанта с его однообразными сталью да стеклом, глаз отдыхал на этом буйстве живой природы. Хотелось дышать полной грудью и просто жить, плюхнуться попой прямо на землю, прислониться спиной к стволу и впитывать в себя эту живую красоту и солнечное тепло.       Пройдя сквозь парк, мы добрались до здания, к которому направлялись. Пространство перед зданием было вымощено шестиугольными плитами белого мрамора, сквозь щели в которых проглядывала зеленая травка. Само здание тоже было снаружи облицовано мрамором. Благодаря защитному покрытию, мрамор до сих пор оставался белоснежным, хотя здание стояло тут уже не одну сотню лет. Вообще, резиденция, куда нас привезли, производила ощущение какого-то древнего храма. Все выглядело просто и неброско, никакой сверкающей позолоты, кругом только естественные природные материалы. Было совершенно тихо. Ушей достигало только жужжание насекомых и шелест листвы при дыхании ветерка. Никакой музыки, никаких криков, вообще звуков человеческой речи слышно не было. И никаких людей с оружием. Если охрана и была где-то поблизости, она умудрялась не мозолить нам глаза.       Стеклянные двери разъехались в стороны при нашем приближении, и мы зашли внутрь. Там нас встретила прохлада, хотя я и не почувствовал ни грамма характерной для обычных кондиционеров вони. Воздух был все так же свеж и полон цветочного аромата, но он был прохладным. Ощущение было, как будто мы вошли в пещеру в скале. Это ощущение еще усиливалось гранитной облицовкой стен. Плиты облицовки были отшлифованы, но при этом они не были ровными. Все это выглядело так, будто это потоки воды за тысячи лет создали причудливую фактуру камня на стенах карстовой пещеры. На самом деле вода тут была не при чем. Плиты облицовки обработали пескоструйной машиной. Долгий и энергоемкий процесс, но те, кто возводил этот комплекс сооружений, похоже никуда не спешили. И похоже, что архитектор испытывал лютую ненависть к прямым линиям, прямым углам и вообще всему параллельному и перпендикулярному. Довольно необычный подход к строительству. Как правило, люди наоборот предпочитают упрощать свое окружение до квадратов и прямоугольников. Город, мимо которого мы пролетали, являл собой хороший пример торжества квадратов и прямоугольников над естественной природной сложностью форм.       Фойе здания встретило нас не только приятной прохладой и полной тишиной, но и полумраком. Никаких прямоугольных электрических ламп под потолком, как это обычно бывает, там не было. Свет проникал исключительно через окна и стеклянную дверь. И никаких компьютеров или настольных ламп. Простейшая деревянная мебель — несколько кресел и диван вдоль стены. В нескольких местах на стенах были закреплены некие штуки из потемневшего от времени метала на подобии бронзы, на которых возвышались не маленького размера кристаллы горного хрусталя. Когда становилось темно, внутри этих кристаллов зажигался огонь. Причем, это было именно живое пламя, а не дешевая электролампочка. Пламя естественным образом колебалось под напором подаваемого в светильник потока воздуха, а на гранях кристаллов при этом играли блики. Все это рождало иллюзию некой жизни внутри хрустальных кристаллов.       Когда мы вошли, с одного из кресел поднялся пожилой человек и подошел к нам. Это оказался швейцар. Без какой бы то ни было бумажной волокиты он просто предложил нам пройти за ним к нашим апартаментам. Я не мог избавиться от ощущения, что спидер перенес нас во времени куда-то в глубокое прошлое за тысячи и десятки тысяч лет до наших дней. Туда, где нет электричества, нет пластика, нет электроники, нет звездолетов и бластерных пушек. И где совершенно некуда торопиться. Где можно просто часами сидеть в кресле и наблюдать за язычком тибанового пламени, подрагивающим в глубине прозрачного кристалла.       Чиновник вручил мне и тогруте по одной своей визитке, пожелал нам приятного отдыха, обещал, что зайдет за нами завтра, когда вернется премьер министр, попрощался и отбыл. Мы пошли за швейцаром через фойе к гранитной лестнице с изящными шлифованными перилами. Никаких лифтов не было и в помине. Швейцар поинтересовался, на каком этаже мы желаем поселиться — на втором или на третьем? Я выбрал третий, тогрута согласилась. На первом была столовая и подсобные помещения. Мы забрались по лестнице на третий этаж, прошли по полутемному коридору, устланному ковровой дорожкой, до двери с номером 26. Швейцар посоветовал нам выбрать этот номер и следующий за ним. Дверь оказалась простая, деревянная. Никаких кнопок, никаких кодовых замков и никаких ключей. Я просто повернул ручку, и дверь открылась. С внутренней стороны тоже никаких запоров не было. Швейцар, видя мое недоумение пояснил, - Не волнуйтесь. Без стука к вам никто не зайдет.       Я поблагодарил его и зашел внутрь своего номера. Тогрута направилась к следующему.       Внутри номер был оформлен примерно в том же стиле, что и фойе, за исключением того, что стены были отделаны обычными плоскими плитками песчаника. Светло-желтые плитки были светлее гранита, от чего и номер в целом выглядел более наполненным светом и не похожим на мрачную пещеру. Комнат было две — рабочий кабинет и спальня. Это не считая прихожей, санузла и балкона, выход на который находился в спальне. В прихожей я обнаружил единственное электронное приспособление — панель вызова горничной и швейцара. Рабочий кабинет меня не заинтересовал, и я не стал его исследовать. В спальне мое внимание привлекла кровать. Она была необычно большая, высокая, а ножки продолжались вверх к самому потолку, и там наверху к ним крепилась некая рама, на которую был наброшен темно-вишневый плотный материал. По бокам кровати из такого же материала имелись шторы, которые можно было зашторить. При этом внутри становилось относительно темно, так что при желании можно было вздремнуть и днем. Еще там была противомоскитная сетка, которая мне показалась более полезной сейчас вещью, учитывая, сколько всякой летающей мелочи мне попалось на пути через парк. Сетку эту я сразу опустил, не дожидаясь, пока с улицы налетят любители попить мою кровь.       Дальше мое внимание привлек балкон. Дверь туда была почему-то открыта, и еле заметный полуденный ветерок колыхал полотнище тюлевой занавески, наполняя комнату приятным ароматом трав. Я отодвинул занавеску и вышел на балкон. Он был довольно большой. В центре стоял деревянный столик и два плетенных кресла. На столике обнаружился поднос с графином воды и несколькими хрустальными стаканчиками. Я подошел к краю и облокотился на мраморные перила. Балкон находился примерно на уровне верхушек деревьев в саду, который с этой стороны дома примыкал к нему вплотную. За этими близлежащими ветвями подымалась более высокая возвышенность, поросшая обычным лесом. На самом верху деревья были немного подсушены, так что свежий зеленый цвет переходил там в желто-коричневый. Еще дальше высились темно-серые скалы, лишенные заметной растительности. И надо всем этим нависало лазурное небо, в котором постепенно растворялись белые облака. За облаками проглядывал огромный диск бакурианской луны, не слишком бросающийся в глаза из-за яркого дневного неба. Я подумал, что ночью это была бы величественная картина, однако насладиться ей не получилось — в то время луна заходила раньше солнца, а снова поднималась на небо когда уже начинало светать.       Вид с балкона меня просто-таки загипнотизировал. Не знаю, сколько времени я простоял, облокотясь на перила и вглядываясь в синеющую даль, где горные вершины объединялись с небом, пока меня не вывел из этого состояния крик моей тогруты, - Мастер!       Я перегнулся через перила и посмотрел в ту сторону. Тогрута выглядывала со своего балкона радостная и махала мне рукой. Мне не хотелось разрушать царящую вокруг тишину криками, так что я проигнорировал ее и спрятался обратно за стенку балкона. Мне хотелось побольше впитать в себя этой тишины, этого солнца, зелени и тех серо-голубых гор на горизонте. Тогда я со всей ясностью осознал, как же сильно я не люблю Корусант — это вечно копошащееся, торопящееся, носящееся туда-сюда, гудящее, режущее глаза огнями месиво. И это, если говорить о верхнем, престижном уровне, где жилье стоит бешеных денег. Более низкие уровни это вообще кошмар — вонь, мусор и вечная тьма, с которой не может справиться искусственное освещение, сколько лампочек туда ни воткни.       Где-то в комнате, за моей спиной раздавались звуки возни. Я предположил, что это тогрута исследует мой номер, чтобы удостовериться, что он ничем не лучше чем ее собственный, и не стал оборачиваться. Со временем возня прекратилась. Я постоял еще немного, пока не почувствовал усталость в ногах, потом опустился в одно из плетеных кресел, а ноги закинул на подлокотник другого. Попив воды из графина, я почувствовал, что лучше уже просто не бывает, и принялся расслабленно созерцать лунный диск, медленно склоняющийся к западу. Постепенно я задремал и очнулся, когда солнце, клонясь к закату, принялось светить мне в лицо. Тогда я решил переместиться на кровать в спальне.       Я лежал на мягкой, удобной кровати, едва заметно обдуваемый вечерним ветерком, и размышлял о том, как хороша может быть жизнь, когда падавана нет поблизости. Потом мне внезапно пришла в голову мысль, что это ведь странно, что его нет поблизости, я забеспокоился, и очарование блаженного отдыха улетучилось. Я стал против воли прислушиваться, не доносятся ли откуда-нибудь вопли, грохот падения, звон разбитого стекла или что-то еще в этом духе. В конечном счете, я услышал щелчок закрывшейся двери, шаги в прихожей, и передо мной возникла моя тогрута. Выглядела она необычно. Вместо привычного мне бордового топа с юбкой на ней оказалось голубое платье до колен, довольно приличное на вид и, видимо, из дорогого материала. В районе горла шла белая окантовка, и внизу рукавов тоже проходили белые полосочки. В целом, тогрута в новом платье смотрелась неплохо. Практически, как приличная девушка. Дабы продемонстрировать мне все свое великолепие, она элегантно подняла вверх руки и сделала полный оборот.       - Ну, как? - поинтересовалась она, завлекательно улыбаясь.       - Нормально, - ответил я, оставаясь неподвижно лежать на кровати.       - Нормально? - тогрута нахмурилась, - А какие-нибудь другие слова мы знаем?       - Откуда взяла? - спросил я.       - Украла! - вызывающе ответила тогрута и уперла руки в бока, - Тут ведь двери не запираются, вот я и прошлась по номерам. А что?       Я уселся повыше, облокотясь спиной на подушку, чтобы лучше ее видеть.       - Знаешь? Голубой тебе почему-то идет. Но чего-то в этом все-таки не хватает. ... О! Я кажется понял чего — тебе не хватает ожерелья из каких-нибудь голубых камушков. Что у нас есть голубого? Может из голубых бриллиантов? Ну, и, наверное, золотые браслеты на запястья. Хотя нет. Золото смотрелось бы слишком вульгарно. Платиновые браслеты. Неужто ни в одном номере ничего такого не оказалось?       Тогрута посмотрела на свои голые руки без всяких украшений и горестно улыбнулась.       - Неужели вы думаете, что я сама не понимаю, чего тут не хватает. Разумеется, я бы сперла что-нибудь такое, если бы оно там было. Нихрена там нет, в том-то и дело. Одни только изумруды, гранаты, рубины, но это все мне под цвет глаз не подходит. ... А если серьезно, моя одежда сейчас в стирке. Эту мне выдали взамен поносить. Мне ведь завтра предстоит прием у премьер министра. Надо выглядеть соответствующе.       - Я удивлен, что ты выбрала такое закрытое платье, - признался я, - Мне казалось, ты очень любишь демонстрировать свои изящные плечи, спину и все прочее, а тут даже ног почти не видно. Что это на тебя нашло?       - Я специально выбрала такое консервативное платье. Я ведь иду на прием к премьер министру, - тогрута выразительно подняла кверху палец, - Я с этим премьер министром пока вообще не знакома. Не стоит при первой встрече сразу открывать слишком многое. Пусть пофантазирует.       - Вообще, это мудрая мысль, - согласился я, - Только вот, с чего ты взяла, что я собираюсь взять тебя на встречу с ним? Разговор у нас пойдет о деле. Мне нужно, чтобы он думал о том, что я ему говорю, а не представлял себе, как ты выглядишь без одежды.       Тогрута, только успев немного расслабиться, снова встала в боевую стойку.       - Вы не можете так со мной поступить! - с укором произнесла она, - Это мой первый в жизни выход в высшее общество. Вы не имеете права меня его лишать. Я все равно туда пойду!       - Ладно, иди, - мне не хотелось вступать в бесполезные пререкания, - Только не забывай, что по твоему поведению будут судить обо всех джедаях. Смотри, не дискредитируй нас всех.       - Ой! Ну вы так говорите, как будто я что-то такое недостойное джедая могу сделать. Я-то как раз всегда прилично себя веду. Вы там лучше за собой следите. Кстати, вы собрались идти на прием в этих грязных тряпках? Хотите, чтобы мне было стыдно?       Пока я думал, что бы такое сказать в защиту своей джедайской робы и всего прочего, тогрута вышла в прихожую и нажала там на одну из кнопок на панели вызова прислуги. Потом она вернулась и уставилась на меня оценивающе.       - Не волнуйтесь, мастер, - успокоила она меня, - К счастью, у вас есть я, так что позориться вам завтра не придется.       Я насупился в ожидании неизбежного. Тогрута продолжала сверлить меня строгим взглядом. Через пару минут к нам в спальню зашел швейцар.       - Еще раз здрасьте, Стенли, - поприветствовала его тогрута, - Мне снова нужна ваша помощь. Видите моего мастера? Ему тоже завтра предстоит важная встреча. Надо привести его в человеческий вид.       Швейцар учтиво кивнул головой, - Прошу вас следовать за мной.       - Пошли, - тогрута кивнула мне в сторону выхода, - Вылезайте оттуда, мастер. И давайте обойдемся без нытья.       Я поднялся с кровати с обреченным вздохом и поплелся за своим падаваном.       - Почему я вообще должен с ним встречаться? - вслух рассуждал я, - На кой черт мне этот премьер министр? Не хочу я с ним встречаться. Я прилетел сюда ...       - Перестаньте ныть! - бросила мне тогрута через плечо, - Все, что от вас сейчас требуется, это делать, что я скажу. Рот открывать не обязательно.       Мы спустились на первый этаж, и швейцар провел нас в одно из подсобных помещений. Там, как в магазине, было полно всякой одежды — и мужской, и женской, на любой вкус и размер.       - Прошу вас, выбирайте, что вам больше по вкусу, - предложил мне швейцар, - Свою одежду сложите в эту коробку. Ее постирают, и завтра вы сможете ее забрать.       Выходя из комнаты, швейцар обернулся и слегка недоуменно посмотрел на тогруту. Та уже не обращала на него никакого внимания и во всю копалась в одежде. Тогда швейцар так же недоуменно посмотрел на меня. Я смог только бессильно развести руками. Тот сделал каменное выражение лица, вышел и прикрыл за собою дверь.       - Асока, ты уже начала дискредитировать джедаев, - обратился я к тогруте, успевшей уже скрыться из виду где-то за стойками с одеждой.       - Расслабьтесь, мастер, - ответила она мне, высунувшись из-за стоек, - Он человек воспитанный и закладывать нас не станет. Снимайте это все с себя и кладите вон в ту коробку. Моя помощь требуется?       - Не требуется. И вообще, я вполне в состоянии переодеться сам.       - Нет, я не могу вам доверить такое важное дело, - отрезала тогрута, подтаскивая ко мне целую кипу разных брюк, - Если вас оставить тут одного, вы снова вырядитесь как джедай.       - Ты что, хочешь заставить меня их все перемерить? - пришел я в ужас, - Ты что охренела? Я так до ночи отсюда не выйду!       - Тихо! - прикрикнула на меня тогрута, - Я вам помогаю. Что это за неблагодарность такая? В конце концов, я ведь тоже здесь с вами. Если я могу пробыть тут до ночи, почему вы не можете?       Я страдальчески закатил глаза к потолку, тяжело вздохнул и стал раздеваться под насмешливым взглядом тогруты.       - Трусы можно оставить? - с надеждой спросил я.       - Не-а, - тогрута захихикала, - Все меняем на чистое. Вон в том углу у них коробки с нижним бельем. Принести?       - Стой тут и ни шагу с этого места, - велел я и отправился на поиски в указанном направлении.       Порывшись в коробках, я отыскал подходящие трусы. Перед тем, как двигаться дальше, я осмотрелся. Тогруты нигде не было видно.       - Асока, подай голос, - попросил я.       - Я здесь, - раздалось из-за стоек, - Я вас жду, как послушный падаван. Возвращайтесь ко мне скорее, мастер.       Прежде, чем она закончила это говорить, я уже успел поменять трусы и направился обратно к ней.       - Ооо! Вы выглядите восхитительно, - тогрута прижала руки к груди и изобразила на лице мучения страсти, - Это самые красивые трусики, которые я на вас когда-либо видела. Я сейчас упаду в обморок.       - Было бы неплохо, - проворчал я, - Давай, чего я тут должен мерить? Черные? Ты чего? Мы же не на похороны собираемся.       - Есть темно серые.       - Отстой!       - Есть совсем белые.       - Не одену!       - Какие же вам тогда нужны? - измученно выдохнула тогрута.       - Песочного цвета есть?       - Блядь! Я так и знала, что вы попытаетесь вырядиться джедаем. Нет, нету!       - Обычные синие джинсы есть?       - Какие джинсы? Вы рехнулись? На вас завтра приличные люди смотреть будут!       - О! Вот эти вроде ничего, - объявил я, откопав в куче штанов темно синие брюки, - Будем с тобой выглядеть однотонно.       - Ну наконец-то, что-то ему понравилось, - пробурчала тогрута, - Одевайте. Посмотрю, как они на вас сидят.       Я принялся натягивать брюки, а тогрута тем временем прижалась ко мне сзади, обхватив руками живот.       - Асока!!! - завопил я, лишившись остатков самообладания.       Тогрута прыснула со смеху и отскочила от меня на метр.       - Тише, мастер! Хотите чтобы вся гостиница сюда сбежалась поглядеть на вас в трусах?       Я повернулся к ней передом и продолжил свои попытки влезть в брюки, постоянно держа ее в поле зрения.       - Что вы вопите как ненормальный? - пристыдила меня тогрута, - Я просто поддерживала вас, чтобы вы не упали. Что вы как озабоченный, в самом деле?       Наконец, я одел-таки брюки. Они оказались мне в пору.       - И не вздумайте заправлять их в сапоги, - строго сказала тогрута и вдруг сделала круглые глаза, - Ой, блядь! Я же про туфли забыла!       Тут она метнулась к выходу, распахнула дверь и унеслась прочь.       - Стенли! Стенли!! - донеслись до меня ее удаляющиеся вопли.       Я решил воспользоваться ее временным отсутствием и направился на поиски подходящей белой сорочки. Сорочку я нашел и успел одеть к тому времени, как тогрута вернулась. Выглядела она расстроенной.       - Короче, обувь у них тут взять по носить нельзя, - сообщила она мне, - Стенли говорит, что мы можем взять у них спидер и слетать в обувной. Другой вариант — сделать заказ через Голонет. Блядь! А я как дура спокойненько хожу, как будто все уже готово, хотя ничего еще не готово!       Я отыскал пиджак под цвет брюк и пошел к зеркалу проверять, как сидит. Пока я там на себя любовался, тогрута раздобыла где-то голубой галстук в белую полоску.       - Чего это еще за удавка? - попытался отделаться от нее я, - Я все равно не умею ее завязывать.       - У вас будет целая ночь, чтобы научиться. Берите и пошли отсюда. Нам еще надо успеть заказать вам ботинки, а мне туфли. Мои бордовые сапоги с этим платьем ну никак не вяжутся. Придется выбирать по картинке. Не в шлепанцах же я полечу в магазин, - тогрута взяла меня за руку и потащила к выходу.       - А эту гору штанов кто будет возвращать на место? - указал я ей на последствия нашей примерки.       - Мастер, у нас времени нет! - взмолилась тогрута, - Хотя ладно. Туфли себе я могу выбрать и без вас. Когда закончите тут, подымайтесь к себе. Я буду вас ждать.       С этими словами она удалилась, оставив меня наедине с кучей штанов на полу. Пришлось заняться их развешиванием по подходящим местам.       Покончив с этим делом, я отправился к себе в номер. Тогрута забралась с ногами на мою кровать и внимательно разглядывала экран датапада. Я присел с ней рядом.       - Сколько у нас денег? - поинтересовалась она, не отрываясь от датапада.       - На ботинки и туфли хватит, - обтекаемо ответил я, - Что ты там на выбирала?       - Да я сейчас не про это, - тогрута отложила датапад и обратилась ко мне, - Вы ведь правильно сказали, что совсем без украшений мне нельзя. Хоть что-то на шею одеть надо. Хоть самое простейшее колье. Пусть не из голубых бриллиантов, а из обычных белых. В принципе, белые даже лучше будут. Они подойдут и к моему бордовому топику. Короче, вот что я хочу.       С этими словами тогрута вручила мне датапад. Там было изображено какое-то украшение. Золото, ворох каких-то мелких камушков, которых с трех метров уже не разглядишь. Вроде, ничего особенного, но цена! Я вытаращил глаза.       - Неее ... Это, блин, чересчур ...       - Я не спрашиваю вас чересчур это или нет, - перебила меня тогрута, - Я спрашиваю, сколько у нас есть денег?       Я назвал сумму. Ее было достаточно для покупки, но нам еще надо было заправить шатл для возвращения на Корусант.       - Ну все, значит денег у нас достаточно. Я делаю заказ, - деловито сообщила тогрута.       - Так нам же еще на горючку до Корусанта надо оставить, - воззвал я к ее чувству меры, - Мы же так никуда отсюда не улетим.       Тогрута призадумалась.       - У нас на корабле полно дорогого бухла, - подала она идею, - Мы можем потом его кому-нибудь тут загнать.       - Это не наше бухло, а бухло канцлера Органы, - напомнил ей я, - Мы его должны вернуть в целости.       - Мастер, престиж Республики стоит дороже, чем несколько дурацких бутылок. Мы здесь представляем самого верховного канцлера. По тому, как мы выглядим, будут судить о нем. Вы что, хотите опозорить канцлера? Мы должны выглядеть соответствующе.       - Блин! Ну, дорогая уж очень побрякушка, - неуверенно пробормотал я, - Ну, может можно найти что-нибудь хоть в половину от этой цены?       - Нет, нельзя, - решительно заявила тогрута, - Это самое дешевое из нормальных. Ну что, я заказываю? Ну, ради Республики?       - Ох ... Ну, если ради Республики, то давай, - согласился я, скрепя сердце.       Я подобрал для себя подходящие черные ботинки, и мы сделали заказ. Следующим утром нам должны были его доставить.       Теперь, когда с делами было покончено, мы решили сходить вниз поужинать. На улице уже начинало темнеть.       ***       В столовой, когда мы туда пришли, никого не было. Такое ощущение, что кроме нас двоих во всем здании никто больше не жил, кроме нескольких человек обслуги. Мы нашли пульт вызова, нажали на нем кнопочку, и через минуту к нам вышла женщина. Мы обсудили с ней, что мы будем есть. Выбор был не слишком велик. Я вообще не привередливый и могу есть все подряд, но предпочитаю придерживаться вегетарианской диеты. Не хочется быть причиной смертей других живых существ. К тому же такая привычка экономит деньги, что было весьма кстати, когда я полгода жил на Корусанте на мизерную зарплату.       Женщина приняла наши заказы и сказала, что нам придется подождать минут сорок. Мы решили пойти посидеть в фойе на диване, а она обещала покричать нам, когда будет готово.       Мы уселись на мягкий диван, и почти сразу после этого зажглись светильники на стенах. Тогда я и смог оценить преимущества такого способа освещения. Они не давали много света, читать при их свете было бы тяжело, но зато они создавали непередаваемый уют. Создавалось ощущение, как будто мы сидим в каком-то древнем волшебном замке. Совершенно уникальная атмосфера.       Мы сидели и молча предавались восхищению. Потом, наконец, тогрута решила нарушить тишину.       - Как красиво ... Вот только у меня такое чувство, что нас тут принимают не за тех, кто мы есть.       - А кто мы, по-твоему, есть? - негромко спросил я.       - Ну, как кто? Обычные джедаи. Можно было бы так с нами и не церемониться. Могли бы и в обычной гостинице пожить.       - Обычные джедаи не прилетают на личном шатле верховного канцлера. Любой чиновник это знает.       - Хотите сказать, что все эти привилегии нам достались исключительно из-за шатла?       - Боюсь, что так, - согласился я, - Выбери мы тогда любой другой, никто бы нас не вышел тут встречать. Мы бы просто прилетели, сделали бы дело и улетели, как я это и планировал.       - Значит, мы должны сказать спасибо моей привычке все выбирать тщательно. ... А все-таки странно это, что с нами так обошлись. Когда этот чел сказал, что это личный шатл Органы, я подумала, - «Все! Капец! Сейчас нас арестуют».       - Ну, мы же с тобой джедаи. Ты просто не застала те времена. До войны джедаи были очень даже в авторитете. Куда бы мы не прилетали, мы везде воспринимались как представители верховной власти Республики. Зачастую джедаи исполняли поручения лично верховного канцлера. Это во время войны мы превратились в погонщиков пушечного мяса, на которых чиновникам можно смотреть с высока. На наше счастье, местные шишки еще помнят те старые добрые времена, когда слово «джедай» звучало гордо.       Мы еще немного так посидели, и нас позвали ужинать. Тогрута заказала себе каких-то маленьких жареных каракатиц под соусом и с наслаждением их уплетала. Я неодобрительно косился на нее. Наконец, я не выдержал.       - Мне вот интересно, - задал я вопрос как бы самому себе, - Почему людям так нравится поедать других живых существ? Они ведь чувствуют боль так же как и мы, и они так же хотят жить. Может, они даже больше чем мы хотят жить? Люди живут в безопасности, на них никто не охотится, ну, за редким исключением, полиция их оберегает. Поэтому они расслабляются, перестают ощущать вкус жизни. Жизнь кажется им скучным занятием, чем-то само-собой разумеющимся. Дикие животные, а это, похоже, у тебя именно дикие животные, напротив, живут в постоянной опасности быть съеденными. Им все время приходится быть начеку. Тут уж не до скуки и не до досужих рассуждений о смысле жизни. Они наверняка жили очень яркой и насыщенной жизнью, полной как страха перед хищником, так и восторга победы в борьбе с ним. Радости ухода от его зубов. Вот это жизнь! Не то, что наше вяло текущее существование. И все же, их жизни были прерваны. А ради чего? Ради чего их лишили жизни?       Тогрута закатила глаза к потолку и продолжила жевать. Я так и не дождался от нее ответа.       - Ради получения чувственного удовольствия, - ответил я на свой же вопрос, - Они, видите ли, вкусные. Поставь себя на место этих существ. Разве это оправдание их убийству? Это ведь даже не вопрос выживания для нас. Мы вполне можем питаться растительной пищей. Да и вообще, чувственные удовольствия это такая фигня! Они ничего не стоят по сравнению с душевным комфортом, ощущением некого беспричинного счастья, когда душа поет. Просто так, без всякой на то причины. Если бы ты была знакома с этим переживанием, ты бы почувствовала, что лишать других существ жизни это самая неправильная вещь в мире. У тебя бы тогда и мысли такой возникнуть в голове не могло — есть кого-то другого. Тебе бы хотелось только одного — поделиться своим счастьем со всеми живыми существами. Ведь они все хотят счастья, и эти штуки, которых ты ешь, хотели быть счастливыми.       - Наверняка, - согласилась со мной тогрута, не переставая жевать.       - И вот у нее, - я указал вилкой на каракатицу, которую тогрута запихивала себе в рот, - У нее ведь наверняка остались детеныши. Теперь-то уж они погибли конечно. Не дождались своей мамы. Она всегда возвращалась к ним, чтобы их накормить, и тут вдруг не вернулась. Наверное, ее дети долго мучились от голода, им было страшно, они пищали и звали маму, но мама больше не могла к ним вернуться. Ее поймали и убили, чтобы ты могла получить сейчас чувственное удовольствие.       Тогрута продолжала жевать дальше, но уже без прежнего энтузиазма. Я сидел молча со скорбным видом. Наконец, она остановилась в нерешительности, разглядывая последнюю каракатицу.       - А вдруг, действительно, у нее остались где-то малыши? - спросила она с ужасом в голосе, - Вдруг они до сих пор еще ее ждут? Им ведь на самом деле должно быть ужасно страшно. И они, должно быть, сейчас умирают от голода. Совсем одни! И никто им не поможет, не успокоит. ... Какой ужас!       У тогруты на глаза навернулись слезы. Мне стало ее жалко.       - Если они и есть, мы ничем не можем им помочь, - констатировал я, - Давай, доедай и пошли спать.       - Нет, я не могу, - прошептала тогрута, - Я не такое чудовище.       - Ну, не пропадать же ей теперь, - настаивал я, - Иначе получится, что вся эта трагедия вообще произошла напрасно.       Тогрута какое-то время страдальчески смотрела на каракатицу и почти уже занесла над ней вилку, но потом все же сдалась.       - Нет, не могу, - сокрушенно произнесла она, - Ее дети стоят у меня перед глазами. ... Простите. Я не хотела, чтобы так получилось. Я больше не буду есть диких животных, клянусь вам.       С этими словами она вытерла слезы, молча поднялась из-за стола и удалилась. Мне пришлось закончить за нее ее ужин, после чего я тоже побрел к себе в номер, посидел часок на балконе, любуясь звездами, и лег спать.