White roses & Bloody tears

      Медленными шагами женщина крадется по особняку, отыскивая нужную ей комнату. В ней как всегда разгром: канделябры опрокинуты, шторы сорваны с окон, мебель разворочена, в стенах вмятины и трещины. Эта детская комната больше походит на фильм ужасов, а не на обитель ребенка. Беловолосая проходит в центр комнаты, где стоит довольно большой гроб, отодвигает крышку и видит в этой жутко неудобной "кровати" ребенка, свернувшегося калачиком. - Бедное дитя... - совсем тихо вырываются из её уст эти слова.       Она нежно проводит своей безупречно белой рукой по его волосам, убирая локон с его носа, заботливо гладит по спине. Беловолосый мальчик немного морщится, сильнее сжимает кулачки и прижимает руки к телу, будто желая защититься даже во сне. Грустная улыбка застывает на её губах. "Его почти невозможно разбудить, когда он спит" - спонтанно возникает мысль в её голове. И этот ребенок не знает той боли, которой ей пришлось пережить, не знает всей правды, но он и не должен. Нет-нет, не должен. Женщина смахивает кристально чистые слезы со своей щеки.       "Мы с тобой всего лишь часть его плана, Субару. Мы должны как-то противостоять ему, понимаешь? Он и его планы разрушили не только наши жизни, и, если ему все-таки удастся совершить это...Мы все пропали. Ты должен расти, быть сильным, и, когда придет время, ты, непременно, одолеешь своего отца".       Красноглазая целует его в лоб своими холодными губами, поднимает с пола плед, который тот намерено выкинул, и укрывает его им. Этот ребенок отгородился от всего мира, ему не нужна ни еда, ни тепло, ни уют, ни знания, все, чем он живет - это месть. Месть, которая с годами становится все сильнее и сильнее. И именно она, женщина, стоящая возле его "кровати", является главной причиной мести его отцу.       Криста бы хотела, чтобы все сложилось иначе. Чтобы все они были большой дружной семьей, но так не будет, из-за него не будет. Она, словно маленькая девочка, верила во все сказки, которые он её рассказывал, во все сладкие речи, которыми тот старался задобрить её. Все это было ложью. Даже их сын являлся всего лишь пешкой в его игре, не более. А когда ему надоело играться с ними, он просто выкинул их из своей жизни, забыл, оставил, бросил, больше не появлялся на глаза.       И беловолосая женщина медленно начала сходить с ума, от тоски, одиночества, грусти, безответной любви. Она видела причину своих бед в собственном сыне, сторонилась его, называла грязным...Собственная мать превратила его детство в настоящий кошмар. Вот, что Карлхайнц сделал с ними обоими - испортил им жизнь. А она, как последняя идиотка, продолжала любить его и верить в то, что он однажды придет к ней, попросит прощенья за все, что ей пришлось пережить, и они снова будут счастливы как и раньше. Но ведь они не были счастливы, только она была счастлива. А он...да что он? Тоуго Сакамаки просто использовал её для создания ребенка путем инцеста, не более. Он соблазнил её клятвами в вечной любви, обманул, предал, бросил.       Он - её брат, он всегда был добр к ней. Но именно сейчас она видела его добрые поступки в ином свете. Все, что он хотел от неё - это ребенок новой расы, но он не получил этого, больше она не нужна ему. Никто не нужен. Все они здесь пылятся, будто забытые бесполезные игрушки, а он лишь ищет того, жизнь которого бы ему еще разрушить. Криста больше не может этого допустить. Она не позволит случиться подобному.       Женщина с алыми глазами надевает на себя капюшон своего черного плаща, а затем исчезает, словно легкое сновидение, растворившееся в ночи. В первый раз за многие годы Субару приснился хороший нежный сон, сюжет которого, он, как ни старался, не мог вспомнить.