Без кота и жизнь не та!

— Это что? — Лисицын вопросительно посмотрел на майора Майского, нашкодившим школьником замершего в дверях. — Котята… — немного растерянно протянул тот, перехватывая поудобней коробку с целым выводком котят. Животных было, конечно, жаль, но себя еще жальче. Лисицын ведь не очень-то любил всякую живность, а значит шанс оказаться выселенным на улицу вместе с брошенными был очень велик. — Что котята я вижу! — язвительно фыркнул Костя, рассматривая отчаянно пищащих-мяукающих животных. — Меня больше интересует, что они делают у нас дома? — Ну, Костян, — тут же заюлил рокер, — ну, не оставлять же их на улице… У парня той девчонки, что их приютила — аллергия. А мы с Темычем объявление дали в инете, и скоро их должны разобрать! Уже две… — спецназовец осекся, нерешительно глянул на любовника и закончил скороговоркой, -…две девушки позвонили и договорились о встрече. — С каким Темычем? Две девушки?! — Костя — к величайшему огорчению опера, — обладал прекрасным слухом. — С Лагутиным. С тем следаком, который к нам по делу инкассаторов обратился… Он предложил объявление в интернет дать, чтоб котят побыстрее разобрали. А то жалко. Вон, уже две дамы, лет, эдак, под сорок, позвонили, — бодро пояснил неформал. И, пока майор со смесью отдаленного интереса, скептизма и жалости наблюдал за котятами, быстро скинул верхнюю одежду и направился на кухню, не забывая убалтывать друга. — Мы щас их покормим-попоим и в кухне оставим. Считай: двоих уже завтра заберут. Останется ещё шесть. Кого-нибудь соседям отдадим. А может кто из наших возьмёт, — Серёга быстро достал блюдце, молоко, налил и поставил к зверькам в коробку. Костя молчал, оперевшись о косяк двери, и с хмурым лицом рассматривал идиллистическую картину: огромный, как скала, Майский, встав на колени перед коробкой, заботливо возится с брошенными котятами. Так легко, мягко и простодушно… — Они хорошие, умные, послушные… Прям как я! — Серёга оказался рядом неожиданно и слишком быстро. Как, впрочем, и всегда. Майор дернулся от неожиданности и в нервном жесте задрал голову. — Не надейся! Мы никого не оставим! — голос слегка охрип из-за напрягшихся связок и горячего, желанного тела, что так нагло зажимало его на пороге собственной кухни. — Неее… Я такой конкуренции не выдержу! — Серёга отрицательно мотнул головой, а Костя вдруг понял, что вопрос с котятами был решен ещё до их появления в квартире. И он, почему-то, совершенно не против. — А то вдруг ты меня на улицу вместо них отправишь? Или любить станешь меньше… — Лисицын тихо фыркнул: глупые мысли периодически посещали эту лохматую голову. Но судя по тому, что их шмотки украсили собой пол, тумбочку и телевизор, а сами опера с комфортом расположились на жалобно скрипящем диванчике — это не более чем игра. — А может поиграем? — Майский навис над распаленным другом. — Мне так понравилось тебя связывать!.. *** — Да что ж такое! — возмущённо проворчал Лисицын, привыкший ходить босиком, когда в четвёртый раз за полчаса ощутил под ногами песок и глину. Тяжело вздохнув, он поплелся за совком и веником. Появление сего природного материала в квартире выглядело как минимум подозрительно. Особенно, если учесть, что Майский, в связи с новым делом, дома не появлялся почти сутки, а сам майор находился на заслуженном отдыхе и из квартиры носа не показывал. Собрав раздражающий мусор на совок и убрав инвентарь на место, Лисицын вернулся в коридор (где загрязнение было самым сильным) и прислушался. Тонкий слух тут же уловил тихий шорох и поскребывание. Стараясь двигаться и дышать как можно тише, Костя приложил ухо к двери кладовой и, подумав, мышью шмыгнул в гостиную, дабы вооружиться тяжёлой хрустальной вазой, и вновь вернулся к двери. — Эмм… — Майский поражено замер, стоя одной ногой на лестничной клетке, другой — в прихожей. — Я что-то не так сделал? — дверь, распахнутая нараспашку, медленно закрылась, толкнув удивленного майора в квартиру. — Тсс!.. — майор приложил палец к губам и указал глазами на дверь кладовки. Шум стал отчетливее. Серёга понятливо кивнул, тихо шагнул к любовнику, на ходу доставая из-за пояса пистолет, и мягко оттеснил того плечом, с недоумением и лёгкой насмешкой косясь на вазу. Костя попытался принять независимый вид, делая страшные глаза и указывая на дверь, хотя прекрасно понимал, что насмешек ему не избежать. Майский на красочные пантомимы лишь тихо фыркнул, не забывая прислушиваться к усиливающемуся шороху. Улучив момент, он резко распахнул хлипкую дверку и отскочил, закрывая собой Костю, готовый выстрелить в любой момент без предупреждения. Несколько секунд ничего не происходило, как вдруг майор негромко вскрикнул, чуть не уронил вазу, отшатнулся, бормоча проклятья. Спецназовец резко крутанулся, заметил мелькнувшую под ногами тень и едва не упал от громогласного «Мяуу!» и второй тени побольше, бросившийся вслед первой. Пораженные опера слегка обалдело следили за тем, как откормленный котёнок с тонким, писклявым «мяу» гоняется за мышью, по пути собирая все углы и сшибая предметы. Кто знает, сколько ещё продолжалась бы эта бессмысленная беготня, если бы Костик не улучил момент и кинул в мышь тяжёлым ботинком. — Ну, и как ты это объяснишь? — старший оперуполномоченный, стараясь не смотреть на безусловно умерщвленную мышь, подошёл и схватил за шкирку доверчиво ластившегося котёнка, встав напротив рокера. — Ну… понимаешь… — Майский виновато понурился и умоляюще посмотрел на Лиса. — Он такой хороший… Сам с ним на плече готовил! — растягивая гласные, пробубнил он, пытаясь найти весомые аргументы. — О Боги!.. — Костя протяжно вздохнул, про себя умиляясь на двухметрового сурового спецназовца и припоминая, что как-то раз, действительно, во время готовки к нему на плечо вскарабкался один из котят, да так ловко, что майор его и не сразу заметил. — И где ты его так долго прятал? — вновь вздохнув, майор взглядом прожег ГРУшника. — В кладовке. На полке с паркетом… Ты же туда все равно не лазаешь — не достаешь, — Сергей позволил себе наглую ухмылку и, получив в ответ кривую усмешку, перешёл в контрнаступление. — Да и вообще: а че это я перед тобой извиняюсь, а? — он в два шага оказался возле Лисицына, аккуратно кидая котёнка на кресло и толкая друга на диван. — Ну… должен же я получить хоть какую-то выгоду, — Костя рвано выдохнул и, крутанувшись, оседлал любовника. — Мало того, что я живу с чертовым ГРУшником, так у него и кот отъявленный диверсант! Насколько я помню, котят этих разобрали больше месяца назад. Ты, кстати, его чем кормил? — Ммм!.. Чёрт!.. Не елозь по мне! Ох… Ну, вискасом, кормом кошачьим, — Майский постарался усилить контакт, попутно стягивая с Лисицына футболку и водя руками то по груди с провокационно торчащими сосками, то по вздыбоенной ширинке. — Нда… Дебил! — рвано выдохнул Костя, припадая жадными губами к горящей шее. — Я тебе список дам — завтра съездишь в зоомаг… — Так мы его оставляем?! — совершенно не удивился Сергей, вновь крутанулся, безоговорочно подминая под себя Костю — Да оставляем, оставляем. Но ухаживать за этим комком шерсти будешь сам! *** — Брысь! Кыш! Пшел вон, комок шерсти! — Костя оттолкнул наглого котёнка, что с завидным упорством пытался разлечься на клавиатуре ноутбука. — Серый, забери своего кота. Иначе вместе на помойку поедете. — Ой, да ладно тебе, — Майский лениво скинул одеяло и подполз к краю кровати, с теплом и лёгкой насмешкой поглядывая на майора, нагишом расположившегося в кресле с ноутом на коленях. — Кис-кис, иди к папочке! — А че не к мамочке? — не упустил момента съязвить Лисицын. — Мамочкой будешь ты! — Серёга ловко поймал пущенную в него подушку и очаровательно улыбнулся. — Барсик, кис-кис! — Барсик?! — майор тут же забыл, что хотел обидеться и с лёгкой издевкой посмотрел на ГРУшника. — Ещё глупее не мог ничего придумать? — А че тебе не нравится? — оскорбился опер, почесывая мурчащего котёнка. — Это глупо и неоригинально, — Костя громко позвал, — Барсик, кис-кис-кис, Барсик-Барсик-Барсик! — котёнок даже ухом не пошевелил. — Вот видишь! — Ну, тогда предложи свой вариант, — рокер устроил голову на сложенных руках и с интересом посмотрел на порядком призадумавшегося друга. — Хм… Э-э-эх!. Ну-ка: Феликс! Кис-кис, Феликс! — котёнок, до этого страшно занятый серьгой спецназовца, оставил игрушку и, мяукнув, стартанул к старшему оперуполномоченному. — Предатель! — беззлобно проворчал Серый, сдерживая хохот. Феликс, тихо мяукая, ластился к опешившему Лисицыну. *** — Уйди от меня, зараза мохнатая! — возмущенно завопил рокер на невозмутимо вылизывающегося, подросшего котёнка. — Не слушай его, Феликс. Ты молодец, защитник мой! — бессовестно заржал Костик, наклеивая лейкопластырь на пострадавшую задницу майора. — Будем считать, что за тулуп ты извинился. — Сволочь! — не поднимая головы, буркнул Майский, радуясь, что котяра не может говорить. Иначе бы, с вероятностью в сто процентов, спалил бы его. Нет, ну, он же хотел как лучше. Феликс, безусловно, оказался на редкость послушным и сообразительным питомцем: быстро понял, для чего нужен лоток, что чесать когти обо что попадется нельзя, валяться на одежде тем более. И вел себя безупречно. Что, по мнению Сергея, было неправильно. И он решил показать ему парочку настоящих кошачьих шалостей: перевёрнутые горшки с цветами, шерсть на одежде и изодранный в клочья тулуп. Цветочные горшки и шерсть действительно явились проделками котяры. А вот тулуп был поставлен под удар умышленно. По мнению самого Майского ходить в этом безобразие постеснялись даже бомжи. Но упертый майор совершенно не желал избавляться от одеженки. Вот и пришлось ушлому ГРУшнику познакомить тулуп с прекрасным бультерьером соседки с верхнего этажа. Феликс сработал как надо. — Ты, кстати, когда кухню доделаешь? — Лисицын прервал вопросом ход мыслей спецназовца. — Когда-нибудь… — лениво пробормотал Серёга, бросив быстрый взгляд на урчащего котяру. Как же хорошо, что зверюга разговаривать не умеет! Сергей сам удивлялся, что Костя поверил, будто бы Феликс действительно смог бы сначала протащить по столу, а затем и опрокинуть полную, десятилитровую кастрюлю воды. Причём не просто на пол, а на розетку удлинителя. А порядком уставший Майский просто не заметил этого и включил в розетку дрель. Короткое замыкание и небольшой пожар были ликвидированы практически мгновенно. Но ремонт делать всё-таки пришлось. — Все! Как новенький! — Лисицын весело хохотнул и влепил майору звонкую оплеуху по непострадавшей ягодице. — Да пошёл ты!.. — беззлобно фыркнул Серёга и кинул ещё один внимательный взгляд на кота-предателя. По другому назвать он его не мог. Котяра, понял, что выгонять его никто не собирается, и стал осваиваться. И быстро выяснил, кто из этих двуногих здесь по-настоящему главный. Вся любовь четырёх лапой пушистой заразы тут же была направлена на Костю, хотя тот и вел себя по отношению к животине весьма холодно. Но последнего это мало волновало: он постоянно терся возле майора, ластился, признаваясь ему в безграничной любви и преданности, забирался на колени и даже посмел зашипеть на Серёгу, когда тот собственически завалил Лиса на диване, предварительно прогнав оттуда Феликса. Вот сейчас, пушистый засранец, почему-то решивший, что стонущий, рычащий и отвязно матерящийся хозяин кричит совсем не от наслаждения, влетел в комнату оперов и вцепился всеми когтями-зубами Майскому в ничем незащищенную пятую точку. За что получил ощутимый пинок под зад от ГРУшника, громкий и болючий щелбан от Лисицына и тихое обещание кастрировать, если такое повториться ещё раз. Довольный Серёга сделал вид, что ничего не слышал и незаметно показал коту внушительный кулак. Уже устаиваясь поудобнее, опер подумал, что это была месть, замаскированая под благородство. Серый его за это не осуждал, прекрасно понимая — в Костю было невозможно не влюбиться.