Спасибо фикусу

Артём ходил от конца коридора до его начала уже четвертый час после роковой игры, которая решила их судьбу. Никого кроме него не было рядом с палатой Акинфеева, охрана стояла у входа в это отделение, а в двух остальных палатах были только бабушки, которым запретили рассказывать результат матча, потому как от шока у них могло остановиться сердце. Рядом с койкой величайшего вратаря были только печальные врач и медсестра, которые ставили на победу Испании и дежурили уже вторую смену, которые были не в силах радоваться. Это было мерой безопасности, потому как ногу бога могли изнасиловать. Но увы, божественное тело было не подготовленным к всплеску такой мощи. Потому квинтесенция силы, вложенная в этот отчаянный удар жёстко отразилась на сердце Акинфеева, оно было на издыхании, а когда Артём поднял его над землёй — оно не выдержало, и вратаря еле донесли до врачей. Сейчас Игорь подключён к огромному количеству аппаратов, врач решительно кивает медсестре и выходит из палаты. Сестра вытаскивает иголки из накачанных рук Акинфеева с выпирающими венами и выключает приборы. Артём резко оборачивается в сторону скрипящей двери и подбегает трусцой к палате номер семь, в которой и был его вратарь.  — Что, что с ним?! — кричит нападающий с разрешением побыть с Игорем, данное им Станиславом Черчесовым. — Мне жаль… Вы можете зайти на несколько минут, мы сделали всё что… — не успел договорить врач, как Артём вбегает в палату, отталкивая доктора, не хватает только свистка судьи. Его белое лицо изображает улыбку, он лежит неподвижно, его руки открыты и лежат ладонями вверх рядом с его телом. Артёму кажется, что от ноги вратаря, в которого он уверовал, раздаётся сияние, которое освещает всю комнату. — НЕТ, ИГОРЁША, ИГОРЬ, ТЫ НЕ ПОСМЕЕШЬ, ВСПОМНИ ВСЁ, ЧТО МЫ ПЕРЕЖИЛИ, — он берет руку Акинфеева и прижимается к ней лбом, рыдая. Сестра отворачивается в сторону, чтобы не видеть этого. Она берёт лейку и начинает поливать комнатный фикус, стоящий в горшке рядом с дверью. Жестокую тишину нарушают лишь отчаянные рыдания Артёма по своему вратарю, в которого он верил всем телом и душой. Он сжимал его руку и прижимался к ней всё сильнее и сильнее, и не мог поверить, что это произошло. Артём знал из-за чего это случилось, понимал, что если бы он не поднял его над землёй — всё могло бы кончиться иначе, но накал эмоций выбил его из колеи. И сейчас в порыве ненависти к себе самому, нападающий со всей силы ударил себе в лицо кулаком, но из-за инстинкта самосохранения он не смог себя сильно искалечить. Из ярости за свою трусость и слабость, он встал и подбежал к выходу, торопясь отодвинул медсестру от фикуса и со всей силы, вложившись в свою ногу, ударил по горшку, закрутив его в сторону Акинфеева. Глаза вратаря резко открылись, зрачки сузились, сердце быстро забилось, он соскочил с койки, но постель была слишком низкой. Фикус летит в правый угол комнаты. Акинфеев летит в больничной пижаме к стене. Крик медсестры. Офигевший Дзюба. Удар. Все думают, что Артём промахнулся, но нет, Игорь Акинфеев отбивает горшок правой ногой! Это победа! Дзюба подбегает к Игорю, обхватывает его руками, прижимая ближе к себе, целует его в лоб и вновь поднимает над землёй. Но вдруг медсестра начинает кричать Артёму, чтобы тот опустил вратаря, потому как ему нужно восстанавливаться без стресса. Дзюба бережно кладёт Акинфеева на постель. Игорь улыбается. Медсестра выбежала за врачём. — Спасибо, Игорь, спасибо тебе за победу! — кричит Артём, обнимая друга. — Спасибо, Тёма, спасибо за жизнь, — улыбаясь, прошептал вратарь и в ответ обнял нападающего. На Хорватию, ребзя!