Барабанная дробь дождя приятно отдавалась в душе теплом, несмотря на то, что температура на улице заставляла кутаться в куртки. Март вступил в свои права неожиданно, не предупредив и не дав подготовиться к его приходу — просто в один из дней откуда-то с запада подул теплый ветерок и забрал с собой зимний холод, заменяя снег на дождь и слякоть.
Ливень шел четвёртый день.
Чонгук застегивает замок парки до горла и кутается в шарф, который любезно и с любовью положила «на всякий случай» его мама в его рюкзак. Как знала. Он достает телефон из кармана и переключает плейлист на BewhY — Dejavu, прибавляет громкость и откидывается на спинку заднего сидения старенького папиного хёндая, который рассекал лужи на дороге и кряхтел от старости. Они все втроём, включая старушку-машину, что служила уже на честном слове, ехали на встречу нового дома Чонгука.
Так получилось, что за усердные старания когда-нибудь будет точно ждать вознаграждение. Семья Чон не была богатой, скорее финансовый уровень ее был ниже отметки среднестатистического «среднего» в Корее, поэтому родители Чонгуку всегда твердили, мол, старайся, учись хорошо, занимайся, чтобы ты смог сдать на отлично экзамены и попасть в хороший университет, от этого зависит твоё будущее, потому что его мы тебе дать не сможем, оплачивать тебе учебу не будем способны. И Чонгук понимал. Было немного обидно, что его жизненный путь не будет легок, как у богатеньких детишек, что ему не так повезло, но он со временем свыкся. Главное ведь не богатство, а семья, а семья у него была самой лучшей и любимой, где отец заботился о семье, а мать окутала уютом и любовью их дом.
Чонгук начал усердно учиться, выделяться на уроках и в спорте, ездить на международные олимпиады и участвовать в качестве участника команды в спортивных соревнованиях. Он старался распылиться, успеть везде и потихоньку, найти своё. И везде он был одним из лучших.
Так его и заметили. На одном из соревнований по высшей математике его заметил профессор наук — Мистер Мо, который преподавал в лучшей закрытой школе в Корее, куда могли поступить только детки элиты, потому что из-за предоставляемых в будущем огромных перспектив обучение было очень дорогим. Мистер Мо тогда разузнал о Чонгуке, о его огромных успехах в учебе и, посоветовавшись с директором школы «Чхонун», лично удостоил визита семьи Чон и вручил, хоть и не торжественно, грант на обучение, дающий большие надежды юноше. Родители его тогда плакали от счастья и были рады, что у их ребенка есть будущее и он сможет обучаться в элитной школе, откуда после можно поступить, куда только пожелает душа. Чонгука же эта новость ошарашила и обрадовала. Его заметили. Он был горд за себя и очень воодушевлен. Школа «Чхонун» была старшей школой, а так как Чонгук был лишь на втором году обучения в средней, то пришлось продолжить обучение в своей и ожидать тот день, когда он с облегчением сдаст экзамены в старой школе и торжественно сможет переступить порог места, где его жизнь кардинально изменится. И этот момент настал.
И сейчас он, семнадцатилетний мальчишка, наполненный надеждами и перспективами, едет навстречу новому будущему. И так как частная школа была в форме интерната, находящаяся далеко от города, чтобы оживленная и кипящая в нем жизнь не могла отвлекать детей от учебы, то Чонгук буквально будет находиться в «новом будущем» целых три года, выбираясь из стен школы и посещая родителей лишь на каникулах.
***
Прощание с отцом было недолгим, но оно надолго запомнилось Чонгуку и будет служить маяком в тяжелые и трудные учебные дни.
Отец тогда остановился возле огромных дверей школы, которые выглядели очень старо, но роскошно, как будто были сделаны во времена средневековья, где каждый рубец переплетался с другим и создавал затейливый и окунающий в те времена узор, открыл дверь со стороны Чонгука и достал его багаж, поставив его рядом с сыном. Было видно, что он очень нервничает и переживает. Чонгук его понимал, потому что сам был переполнен этими чувствами. Дав волю эмоциям, отец сгреб сына в охапку и прижал к себе, как нечто сокровенное и дорогое ему. Как отец обнимает сына, расставаясь с ним. Он похлопывал его по плечу и зажмурил глаза, наполненный смесью родительских чувств. Чонгук так же крепко обнимал родное тело и пытался наполниться теплом в последний раз.
Тяжело выдохнув весь воздух из легких, отец прошептал:
— Чонгук, сын мой, мы с матерью так тобой гордимся.
Чон младший открыл глаза и весь напрягся, вслушиваясь в слова отца, который продолжил:
— Пожалуйста, старайся изо всех сил, чтобы твое будущее было беззаботным и легким, не как у нас с матерью. Прости, что не могли дать тебе этой жизни в детстве, да и сейчас тоже… Прости… Мы так тобой гордимся, ты — наше счастье с мамой.
Голос мужчины дрожал и был тихим, будто он сейчас заплачет. Чонгук отстранился от него и стал вглядываться в старое и покрытое морщинами лицо, наполненное грустью, но где в глазах святился огонек счастья, который был виден, несмотря на налет прожитых лет.
— Пап, ты чего? — растерянно проговорил Чон.
— Все в порядке, — насупившись, пробурчал он, потом снова прижал к себе сына на несколько секунд, будто боясь отпускать, поцеловал в лоб и отошел в сторону, подхватывая наполненные одеждой сумки и вручая их младшему Чону. — Помни, мы с мамой тебя очень любим. А теперь иди, пока я не разрыдался при собственном сыне.
Он захихикал, пытаясь разрядить обстановку и расслабить Чонгука, чтобы их расставание не было тяжелым для него. Чонгук на это лишь улыбнулся и устало покачал головой, мол, ох уж этот отец.
Подойдя к двери, ведущей в школу, он еще раз обернулся назад, улыбаясь отцу, провожавшему его взглядом, и помахал на прощание рукой.
Если бы Чонгук знал, как тяжело ему будет в стенах позже ставшей ненавистной школы, то переступил бы он так легко за порог этих стен?
