who am I? someone that's afraid to let go
юра радушно принял его на студии, крепко сжал ладонь музыканта и всенепременно сообщил, как рад наконец с ним встретиться. то, как он быстро переключился на других вошедших, вмиг забыв о только что начавшемся разговоре, создало сомнение о некотором лицемерии за душой у интервьюера. олег привычно стал всё рассматривать: интерьер нейтральный, светлый и абсолютно не навевает никаких грязных мыслей, только камер много. савченко бестактно поинтересовался, нет ли доступного алкоголя, уповая на то, что так начинаются лучшие интервью. в один голос все выразили своё отрицательное отношение — олег, давай без этого, хотя бы сегодня, — и вокалист свёл всё к шутке. план-капкан: олеги выходит во двор и выкуривает штук шесть сигарет подряд. он словно пытается выбить из себя всё волнение и стресс на ближайшие часы съёмок. и это срабатывает, в студию возвращается уже весёлый и любящий весь мир олег, а это значит, что интервью пройдёт хо-ро-шо. — слушай, — менеджер группы лсп отзывает жестом юрия, скрепя сердце, поднимает злободневную тему, — там много вопросов про рому? — ну, как сказать, — дудь бегает глазами по сценарию у него в руках, понимающе кивает, — они есть. не то, что бы много… — я понимаю, прекрасно понимаю, — она взмахивает рукой и перебивает собеседника, — ты — журналист. и эта тема даст тебе рейтинги, но давай оставаться людьми? это тяжело даётся нам всем. совсем скоро прозвучит начало съёмки и колесо завертится вновь: на савченко опрокинут ведро с говном ради рейтингов. главное не утонуть во всех этих вопросах про отношения, личную жизнь, шлюх, алкоголь и… про него. — как и когда вы познакомились с ромой англичанином? — на этом вопросе юра принимает какую-то не слишком уверенную позу, прощупывает почву. — у меня была ипишка ¹ — «видеть цветные сны», — поясняет, — первый, можно сказать, номерной релиз дискографии. его сводил пацан, его зовут радик и он с могилёва. он сам писал музлишко, там пару трэков тоже сделал, один мне помог там допродюссировать. — жестикулирует всё так же активно. — и, типо, чувачок помог его докрутить, короче, такой прикольный умный чувак из могилёва. он помогал мне сводить этот релиз, а потом оказалось, что у него есть товарищ, который, ну, типо, его по каким-то аспектам подтягивает. и они, вот, ну типо, с ромой, на тот момент, делали такой проект, и плюс рома ему чето помогал сводить. и, вот, рома послушал, прикололся, и однажды попал к нам на тусовку, — сглатывает шумно и поджимает губы, вовсе нет, воспоминания не обидные и почти уже не болезненные, просто… — в могилёве, мы там висели на хате, и, типо: «вот, привет, я рома»… 1.бывают такие моменты, когда ты молодой и безудержно талантливый, пинаешь футбольный шар-мир и абсолютно не думаешь ни о чём серьезном. сегодня олег такой. он сонно тянется — действительно редкий момент, проснуться в своей постели и даже без будильника. савченко стал беспорядочно метаться по квартире в попытках собраться и взять себя в руки, когда, взглянув на часы, понял, до поезда всего считанные часы. страстная любовь олеги со сбитым режимом дня чуть ли не разрушила его планы на ближайшую неделю. на дисплее мобильника виднелись шесть пропущенных от его товарища, олег неловко ежится и перезванивает. — даа, бро, вот, знаешь, вчера был дикий вечерок, — бесстыдно отмахивается савченко в ответ на угрозы и обвинения, улыбаясь в трубку, — сотню лет уже знакомы, типо я когда-то тебя подводил? уже собираюсь. с такой нерасторопностью, словно он на все сто процентов уверен, что поезд без них не уедет, вокалист пьёт кофе и собирается. он любит путешествовать налегке, потому все его гражданские шмотки умещаются в небольшой рюкзак. как сказал ему пьяный корж: «всё необходимое надо носить с собой, а обходимое в процессе можно сварганить». сегодня вечером его встретит могилёв. на вокзале ему удается сплавить всю документальную волокиту и скинуть пару смс радику, сообщив о подтверждении планов на ночь. музыкант обещал ему найти хату и позвать крутых людей, они ведь так редко видятся. в витебске тусовок практически нет, этот город домашний и осквернять своими пьяными рандеву не хочется. для этого замечательно подходит могилёв. в поезде савченко отрубается на половину поездки, а вторую половину упорно оттирает матерную надпись со лба. первым делом в могилёве было принято заскочить в какое-нибудь кафе и, по возможности, найти там девчонок. первым под руку попадается тихое место с уродливыми зелёными стенами. дев нет, но олег, уплетающий за обе щеки картошку, не сразу это замечает. да и не сильно разочаровывается, сегодня они всё равно должны появиться к вечеру. «пацаны бухла мало, докупите ещё» — приходит сообщение с незнакомого номера, и просьба выполняется безоговорочно. рюкзак у савченко забит, поэтому приходится тащить бутылки в пакетах и с замиранием сердца слушать, как они бьются друг о друга. день на удивление резко сменяется ночью, а олеги снова пьян, пока не сильно. он болтает с незнакомцами, выдавая постоянные шутки, и чувствует себя абсолютно в своей тарелке. эти вечеринки все похожи на одну, чёртово дежавю каждый вечер, но от этого менее весело не становится. савченко, наверное, хотелось бы гордо назвать себя не зависимым от общества, но это будет ложью, ведь именно общение с людьми, внимание дают ему энергию. в какой-то момент музыка становится слишком громкой для разговоров и все просто начинают анархично двигаться в бит, создавая в широкой гостиной полную вакханалию. олег подпевал в голос малознакомым куплетам, представляя, что он находится на собственном концерте. от этого в горле быстро пересыхает и он протискивается сквозь толпу на кухню. там находятся лишь два человека и воздуха гораздо больше, при входе олеги делает глубокий и громкий вздох, отчего оба оборачиваются на него. он хватается за бутылку пива, выпитую кем-то наполовину, но после отставляет её и лезет в холодильник за новой — мало ли какой мудак из неё пил. кто-то хлопает вокалиста по плечу. — бля, своих не узнаешь? — радик широко улыбается и жмёт чужую руку, а после отступает, из-за его спины выглядывает высокий парень в черном свитшоте, — я тебе про него рассказывал, помнишь? помогал мне сводить твой альбом, пиздатый чел. — рома. — представленный парень протягивает олегу руку в приветственном жесте. — приятно, олег, — савченко тянет гласные буквы и выглядит явно менее спокойно, чем его новый знакомый, — судя по рассказам радика, ты, типо, реально крутой. рома в ответ усмехается и берёт со стола полупустую бутылку, которую олеги успел облапать парой минут ранее, и прикладывает к губам. осушив сосуд, он оставляет его на прежнем месте и, бросив «пойду найду чего-нибудь покрепче этого дерьма», покидает кухню. вслед за ним радик, он хлопает по плечу олега: — развлекайся! — и выходит. савченко решается последовать совету. и, если честно, его больше опьяняет вся эта атмосфера, нежели алкоголь. по прошествию нескольких часов олег сидел на грязном и мокром от пролитого алкоголя диване и ждал с каким-то парнем такси. олег не смог не воспользоваться возможностью и увлеченно рассказывал ему про своё творчество, заставляя своего собеседника постоянно проверять время и местонахождение машины. кучерявый начал со своих любимых исполнителей, рассказывая о них чуть ли не со слюнями восторга, и плавно перешёл к своим целям, когда на телефон его визави пришла смс-ка о том, что водитель подъехал. парень пожал олегову руку и поспешил оставить его одного в комнате. в поисках радика олег открыл дверь на кухню. на стуле сидел чей-то сутулый силуэт и вертел в руках пачку сигарет. «тот самый рома». спрашивает, есть ли у олега жига, ногой отодвинув для него соседний стул. савченко шарится по карманам и протягивает зажигалку, — чел, выход на балкон в соседней комнате, настолько впадлу? — садится на любезно предоставленное место. — ага, — флегматично бросает битмейкер, поджигает сигарету, кладёт зажигалку на стол и пальцами отталкивает в сторону олега. в комнате появляется едва ощутимый запах никотина. сащеко выжидающе уставился на кучерявого, словно тот по умолчанию должен сам начать диалог. олег, почему-то, пребывает в некотором смятении и делает вид, что рассматривает ночь за окном. поэтому рома начинает самостоятельно. — слышал твои треки. ты ёбаный псих, чувак. — надеюсь, в хорошем смысле, — на лице олега мелькает улыбка, — я, типо, ищу себя. — в каком направлении? — ну, знаешь, я бы не хотел стать одним из, — многозначительно выдает олег, задрав голову, — я буду чем-то новым. неизведанным. — ну-ка, подробнее, — рома подпирает подбородок кулаком, готовясь к долгому рассказу. и он не прогадал: с этой фразы олега прорвало. он начал немного неловко, но со временем стал уверенно мечтать вслух, сыпля каламбурами и активно жестикулируя. казалось, что ему доставляет нереальное удовольствие даже просто разговаривать о музыке, рома тушил окурки и кидал их на стол, а потом поджигал новую, откинувшись на хлипкую спинку стула. савченко было приятно слушать, он умел завладеть вниманием собеседника на все сто, рома про себя подметил, что он с этим умением далеко пойдёт. у ромы тоже в запасе оказалась целый вагон и тележка историй: про обучение в кулешове, работе на скорой и диких отходняках. — бля, быть честным, — ромину прямолинейность можно подметить с первого взгляда, и она иногда забавляет, — я сначала подумал, что ты просто пудель, которого разок удачно свели, но ты… — что? сащеко отмахивается и бросает на стол небрежно очередной бычок, разминает костяшки, глядя с насмешкой на олега, — не, ничего. на часах подходит два часа ночи и вокалист зевает, тянется сонно, — ты на ночь здесь? — ага. наутро их обоих долго не могли разбудить, а потом рома проснулся, выкурил парочку и ушёл. вышел за пивом, опохмелиться, и пропал из жизни олега. появился лишь в конце недели, лаконичным сообщением в скайпе «свободен?». вместо ответа савченко жмет на зелёную трубку, попутно поправляя кудрявый переполох у себя на голове. первые несколько секунд на его мониторе висит черный пустой экран, потом включается веб-камера, которая постепенно фокусируется на собеседнике, а затем раздается треск только что включенного микрофона. на роме клетчатая рубашка с коротким рукавом, завитая чёлка падает на лицо. — приве-ет, — олег в приветственном жесте взмахивает рукой и чуть ли не смахивает со стола кружку радика, — чё как, куда пропал? кудрявый на секунду осёкся, подумав, что глупо задавать такой вопрос едва знакомому человеку, и неловко отведя глаза в сторону. — да так, хуйня, — спокойно отвечает рома, — ты-то сам как? жив, цел, орёл? олеги усмехается и вновь смотрит на экран, — да, ебашу. ты что-то хотел сказать или просто? — конечно, — рома показушно закатывает глаза, — я ж тебе звоню, чтобы побазарить за жизнь, как тёлки. — зевок, — у тебя нет в планах сделать новый трек? я на днях бит дописал, ну, сегодня ночью. — ну, типо, есть один, — задумчиво произнес олег, запустив пальцы в свои волосы, после минуты молчаливых размышлений, — я мог бы скинуть тебе текст, а ты мне бит. — как в садике, — рома тянется в карман, кажется, за сигаретами, — я тебе мою писю покажу, а ты мне свою? тупо, но олег смеётся в ответ на шутку. ещё пару минут они молча сидят и слушают общее молчание, а потом олег что-то неразборчивое бросает и завершает звонок. он начал копошиться в папках на ноутбуке, переодически матеря его за лаги и провисания, и наконец нашел вордовский документ с текстом. за это время пришло уже второй уведомление из закрытого окна скайпа. 16.45 electroded отправил аудиофайл. нажмите, чтобы распаковать. 16.49 electroded: хуйня кудрявая ты жив? 16.50 olegsky файл отправлен. открыт. савченко клацает по маленькой иконке и запускает минус. из колонок по комнате разносится приятная электронная музыка с гладкими, ровными битами. олег напевает себе под нос выученный текст. и я терпел столько лет, чтоб наступил этот момент… на припеве у олега на секунду замирает сердце от того, насколько это сильно, круто, и насколько это идеально подходит к тому, что он прокручивал у себя в голове. 16.57 electroded: хорош 16.58 electroded: мне посыл зашёл, осмысленный рэп это редкость 16.58 electroded: как бит? 16.59 olegsky: спасибо, ОХУЕННО! в ответ скобочка. они созванивались ещё пару раз, и в день олегова отъезда рома внезапно позвал его на студию записывать трек. и он, как дурак, сорвался и поехал по скинутому в смс адресу. олег заметил одну забавную вещь: на всех его девайсах появился скайп, которого отроду нигде не было. этой условной студией была комната его, роминого, друга, с которым они когда-то вместе работали. десять долларов в час тогда были небольшими, даже для олега, деньгами. в квартире была отдельная комната, которая сдавалась всяким исполнителям в аренду, с хорошей звукоизоляцией. друг ромы поприветствовал их и без лишних церемоний проводил в пункт назначения. в студии диваны жёлтые, а стены тёмно-серые, на первый взгляд просто преступная безвкусица, но потом этот контраст отпечатывается на обратной стороне сетчатки и кажется даже вполне приятным. пара цветочных горшков стрёмных и неухоженных, скорее просто для галочки и «живости». рома, глядя на них, головой угрюмо качает — не понимает, как можно забить и не справляться с банальным уходом за цветами. он небрежно кинул на пол рюкзак и стал с аппаратурой копошиться, олег долго пытался разобраться с этим, когда был у друзей на студиях, но ему работа всей этой аппаратуры, не смотря на все старания, была невдомёк. монитор загорелся и сащеко махнул рукой в сторону двери в кабину записи с микрофоном и мягкими стенами. надел наушники, когда олег закрыл за собой дверь и подошёл к микрофону. вокалист решил сперва звук проверить. начал пытаться пародировать стюардессу из самолёта, благодаря за выбор выдуманной авиакомпании ромчикair и глядя на битмейкера через стекло. рома закатил глаза и что-то сказал про то, что время деньги, и они работать приехали, но олег готов поклясться, что видел, как он улыбался, отвернувшись. запись шла быстро, по три дубля на каждый кусок текста, но рома оказался гораздо более придирчивым, чем казалось. олег лёгким движением повесил наушники на микрофон и, с гордо задранной головой, вышел. он положил руки на плечи сидящего ромы и оперся на него. сащеко рефлекторно дёрнул плечом, но после расслабился, сказал, что олегу повезло, если бы не обработка, он бы его заставил до вечера перезаписывать, а олег «обиженно» отошёл от него и перекочевал на тот самый жёлтый диван. праздничный образ жизни давал о себе знать — этой ночью он не спал, а с утра сорвался и поехал сюда. рома изредка выдавал какие-то комментарии, а так был погружен в работу. постепенно плавное дыхание сащеко, щёлканье дешёвых ламп и компьютерной мыши слились воедино и затихли. савченко сам не заметил, как отрубился, уткнувшись лбом в подлокотник. рома хотел что-то ему сказать, повесив наушники на шею, повернулся, и первой его мыслью было разбудить олега, но потом он качнул головой, открестившись от этих мыслей, и вернулся к работе. где-то через сорок минут роме всё же пришлось разбудить олега, иначе тот бы проспал поезд обратно в витебск. в какой-то степени ему было плевать, но как-то бы получилось не по чести, если бы он этого не сделал. сащеко сказал, что пришлет готовый результат на днях и они разошлись, пожав руки, в разные стороны у подъезда. из витебска олег рванул в минск на следующий же день. время от времени он, гуляя по узким витиеватым улочкам, проверял сообщения, но рома на связь так и не выходил. в мае минск действительно хорош, савченко успевал замечать это между тусовками и встречами. время, проведенное с коржом, пережить не каждый может, его рейвы это что-то, а олег так приспособился, что ещё и окружающую красоту видел. рома получил смс от олега, мол, я в минске, а ты там чё, на что ответил, что трек ещё не готов, проигнорировав вопрос. вообще, трек был в одном маленьком шажке от готовности, но вся мотивация сащеко куда-то слилась, как оттаявший снег в канализацию. творческий и экзистенциальный кризис настигли его в, пожалуй, самую неподходящую пору. и рома решил все свои проблемы и колебания попросту залить. виски с колой, со льдом, с водкой. когда ты меньше чувствуешь, ну, или чувства твои становятся настолько размыты, насколько можно, все твои проблемы становятся такими маленькими и незначительными. ведь чаще всего мы сами себя накручиваем. в подростковом возрасте, когда рома был эмо-боем, он заглушал травкой всякие насущные трудности: в духе неразделённой любви, проблем со скинами, подросткового максимализма и прочей лабуды, над которой он сейчас смеётся. не то, что бы прямо смеётся, но эти проблемы уже не кажутся ему смертельными. они ушли, пришли новые, цикл жизни, а привычка «заглушать» осталась и вызывала крайнее неодобрение со стороны окружающих. скинул он трек олегу где-то через пару недель, даже не извинился за задержку, но оно того стоило. олег на днях сразу же поспешил его релизнуть, сообщив роме, что он, наверняка, ебаный волшебник. приятно такое слышать, или читать. даёт силы. в скайпе сообщение приходит: кажется, что их диалог, надолго затухший, сейчас треснет по швам под напором тяжёлых букв. 1.56 electroded: я в минске скоро буду. 2.02 olegsky: приютить?) что-то такое тёплое есть в этом сообщении, роме непривычно становится. сначала противно, словно в тебя насильно затолкали кучу пережеванной жвачки. потом рома осознал, что эта оторопь, замаскировавшая собой смятение и… нежность? 2.03 electroded: было бы неплохо. у сащеко определенно были и есть друзья, он ведь не дикарь, не совсем, но что-то в этом кучерявом парне с большими амбициями и вечно хорошим настроем располагало к себе больше, чем к остальным. рядом с олегом было тепло, спокойно. рома считал очень тупым рассуждать так громко о едва знакомом человеке, но он чувствовал это слишком отчётливо, чтобы как подросток всё отрицать. не было недосказанности или недопонимания. что бы то ни было, битмейкер решил, что сейчас нужно собирать вещи, а не сопли на кулак наматывать. и он так и поступит, но сначала ещё немного выпьет. рома приехал по указанному адресу, пошутил: «хорошо, что не в бобике, не хотели пускать на вокзал бухим, псы». олег улыбнулся и пропустил его в квартиру. «может, удивишь печень и выпьешь чай?» — на него не похоже, но что-то внутри подсказывает не говорить о спрятанном в кухонном ящике коньяке, а роме что-то подсказывает не спрашивать, а согласиться на чай. на олеге какие-то смешные гавайские шорты, в квартире, с его слов, никого больше нет. сквозь стеклопакеты падают лучи солнца — их настолько много, что часов до шести лампочки точно будут бездействовать. рома сидит за столом и рассматривает холостяцкую анархию — пивные бутылки горой устроились у мусорки, несколько немытых чашек, одна разбитая тарелка покоится под столом. берлога. — с сахаром? много? — ага, сыпь весь. олег ставит на стол чашку, естественно, пролив четверть от сильного удара об стол и облив руку кипятком. матерится и дует на место ожога. рома сдерживает смех и отпивает, потом смеётся уже олег, когда от сладости чая у ромы зубы сводит. — спасибо, мистер-блять-буквальность, — гнусавит рома, ставя чашку на стол. — обращайся, бро, наша скромная кухня для тебя всегда открыта, — савченко взмахивает руками, показывая на пространство вокруг себя и садится напротив ромы за стол. после пары минут молчания он начинает сыпать вопросами, — чё, как ваш с радиком проект? работаешь сейчас вообще с кем-то? что-то типо серьёзного? с радиком рома познакомился точно так же, как и с олегом — на какой-то вписке, чей-то день рождения, кажется. этот парень радует своей стабильностью — на него всегда можно положиться. — да как-то у нас с радиком не идут дела, — сащеко снова отпивает и демонстративно морщится, а его собеседник улыбается в кулак, — помогаю некоторым чувакам, ему в том числе. — так может ты тогда… олега на полуслове затыкает грохот в дверном проёме, где появляется заспанное туловище макса. рома переводит взгляд с олега на него и обратно. вот тебе и никого нет дома. — доброе, — корж вальяжно шагает к столу и осматривает сидящих за ним. олег встаёт и решает сделать первый шаг самостоятельно: — рома, это макс, — он показывает на товарища рукой, которую потом кладёт ему на плечо, — ну, макс корж, знаешь, да? — не дождавшись ответа поворачивается к коржу, — а это рома, тот чувак, который делал со мной мой последний сингл. — рад знакомству, — макс добродушно улыбается и пожимает чужую руку, — олег про тебя рассказывал. — не то что бы… — олег махнул рукой. — пиздел без умолку, — копирует его жест корж и все начинают смеяться. через пару часов квартира пустеет. все уезжают по делам, кто-то по выдуманным. олег, например, просто не хотел оставаться там один, как лох, поэтому сказал, что едет встретиться с каким-то старым знакомым. вместо этого он садится на лавке у подъезда и листает контакты реальных знакомых из минска. их не так-то и много. рома приходит часов в шесть, сталкивается с незнакомым парнем в коридоре и даже не удосуживается с ним познакомиться, ему всё равно завтра ехать в питер. заходит в комнату, в которой обосновался олег и спрашивает его с деловым видом, где самое крутое место в этом доме. «ну, здесь крыша прикольная. что ты задумал?» — «увидишь, идём». олег всё в тех же домашних шортах следует за ромой вверх по этажам, заинтригованно глядя ему в спину. сащеко минуты три толкает дверь на крышу, после чего олег с довольной лыбой даёт ему ключ, который у него был от хозяйки квартиры. рома говорит, что олег гандон. он ступает на поверхность крыши и вдыхает полной грудью, достаёт пачку сигарет, опирается на перила. ветер широкой ладонью треплет его челку и пускает волны по белой футболке. с четвертого раза поджигает сигарету и отдает олегу пачку, тот копирует его действия. рома в карманах усердно копошится и достаёт упаковку с двумя белыми таблетками, чавонно её в руках вертит. — экстази? — делает шаг к нему олег. — ага. а ты, надеюсь, не зожник. парни закидываются и в ожидании продолжают курить. — а вы романтик, роман… э? — николаевич. — роман николаевич, — тянет олег, пробуя на вкус. вкусно, терпко. от этого «роман николаевич» во рту пересыхает, а может от экстази. да, скорее от экстази. дыхание ускоряется и немного паники падает на олегову кудрявую голову. а потом захлёстывает с головой и внезапно отпускает. сколько они уже так стоят, минуту, две, полчаса? рома садится на бетон, а после и вовсе откидывается, ложась на холодный пол. и это облегчение, а то ему стало как-то пиздецки жарко. олег, потупив, симметрично выполняет ромины действия. он стягивает очки — всё равно они не помогают от мути в глазах, но по телу уже лучится тёплая эйфория, пробирая до костей. он запускает руку в ромины волосы — без пошлого намёка, просто хочется необычайно к кому-нибудь прикоснуться, — рома под движения пальцев ластится, а потом олег резко его руку сжимает, а сащеко в ответ. — ром? рома его голос слышит отдалённо: — м? — как думаешь… из нас бы получилась… ну, типо, группа? было бы, бля… круто, иметь… как бы, своего битмаря, понимаешь. — слова в голове олега путаются, а на выходе вообще какая-то бессвязная чепуха получается. — думаю, да. охуенная идея, олег… — вадимович. смех.
i remember when you used to hold my hand now you acting like a ghost, boy