Неудержимо

Астрид работала на Kedric Inc. уже несколько лет, и порой думала, что Экберт, будь его воля, никогда не оставил бы свою корпорацию на сына. Огромная бизнес-махина, которую он создал, функционировала бесперебойно, пока сам Экберт находился у её руля, и продолжала функционировать после его отставки, но мелкие детали потихоньку начинали скрипеть, как несмазанные тележные колеса. Этельвульфу не хватало хитрости, чтобы держать в руках бизнес-партнеров Экберта, и некоторые из них (к счастью, не самые крупные) уже заключили контракты с Lothbrok Inc. Астрид была уверена, что это — только начало. Астрид работала на Kedric Inc. уже несколько лет, и большую часть из них она вела двойную игру: и Лагерта Ингстад, владелица конкурирующей сети компаний Ingstad Inc., и Этельвульф думали, что она работает на них. На самом деле, Астрид работала сама на себя. Обеспечивала себе будущее, которое позволило бы ей исчезнуть и обосноваться где-нибудь на севере Европы, а еще лучше — в Исландии. По крайней мере, так было, пока в Чикаго не вернулся младший сын Этельвульфа и фактически не встал у руля компании. Мальчишке было девятнадцать лет, он учился в Тринити-колледже на факультете бизнеса и права, и был умен, как черт. А ещё — красив до зубовного скрежета. Астрид старалась не сталкиваться с ним в коридорах — ей казалось, что Альфред видит её насквозь. У него был спокойный, пронзительный взгляд светло-зеленой радужки, обведенной черным ободком, будто чернильным карандашом, и этот умный и острый мальчишка давал своему отцу на совещаниях довольно разумные и действенные советы. А еще Астрид с первого взгляда поняла, что хочет этого мальчишку. Так, что сводит зубы и пальцы, и губы зудят от желания целовать его. Альфред забирал длинные волосы в пучок на затылке, чтобы не мешались, склонялся над бизнес-планами и отчетностью, кусал кончик карандаша. Альфред вызывал у Астрид очень нерабочие мысли. В основном они крутились вокруг постели. И если бы не чертова необходимость быть втройне осторожной, Астрид бы соблазнила его еще в первую неделю его практики в отцовской компании, благо, задерживались они по вечерам абсолютно одинаково и, разумеется, не сговариваясь. Но она слишком старалась быть идеальным работником, и это нравилось Этельвульфу. И, похоже, не нравилось его младшему сыну (старший валандался где-то по просторам страны и не желал иметь с родительским бизнесом ничего общего). Астрид чувствовала, что Альфред присматривается к ней, изучает её. От этой мысли у неё мурашки шли по коже, и всё чаще, мастурбируя по вечерам в своей квартире (работники Kedric Inc. могли себе это позволить, а работники, шпионящие для Лагерты — тем более), она представляла, как занимается сексом с сыном босса прямо на письменном столе этого самого босса. Прямо на его гребаных бумагах и важных-важных контрактах. Мальчишка упирается ладонями в гладкую поверхность стола, по обе стороны от бедер Астрид, покрывает поцелуями её шею, а она сама стонет-шепчет его имя, глядя на сияющий огнями город за огромным окном. Огни расплываются и сливаются перед её глазами в полыхающее, слепящее пятно, когда Альфред кончает, и она сама вскрикивает, впиваясь ногтями в его плечи. Дурная фантазия женщины, у которой давно не было мужчины. А почему? А потому, что ни у одного из тех, кто хотел её трахать, не было светлых, пронзительных глаз, радужка которых была ярко обведена черным. Не было привычки жевать ручки и карандаши, задумавшись. Никто из них не носил полурасстегнутые яркие рубашки, игнорируя галстуки как явление. Никто из них не был чертовым Альфредом, будь он неладен! И Астрид исходила на злость вперемешку с желанием, колошматила боксерскую грушу в своей кладовке и считала дни до отъезда мальчишки обратно в Ирландию, где его наверняка ждали друзья и какая-нибудь хорошенькая однокурсница, с которой он спал. Ну не мог парень в девятнадцать лет ни с кем не трахаться! Правда, потом оказалось, что у него была невеста. А потом случился этот мать-его-итить корпоратив, на котором Астрид выпила чуть больше, чем следовало бы. Хорошо, не чуть больше. Прилично больше. Шампанское всегда ударяло ей в голову сильнее других напитков. Да, о’кей, она ПЕРЕБРАЛА. И Альфред застал её в момент, когда она пыталась снять с сигнализации чужую машину. Его тачку, если говорить совсем уж конкретно. Причем пыталась так упорно, будто не слышала, что её собственная пищит снятой блокировкой в совсем другой стороне.  — Угоняешь мою машину? — Альфред подкрался сзади, как дикий зверь, остановился за её спиной. Ч-ч-чёрт. Астрид смутно помнила, как слишком резко развернулась на голос, покачнулась, не удержалась на каблуках и рухнула прямо в объятия сына босса. Вот это её, конечно, круто повело. Зато она хорошо запомнила, как, глядя в его смеющиеся глаза, сообщила, что хочет поцеловать его, а потом оттрахать. Потому что его чертовы глаза, которые могли быть только у ведьмака или у дикого животного, были слишком близко, и темные кудри спадали на воротник ярко-красной рубашки, и его губы приоткрывались так соблазнительно, что Астрид спустила с привязи все свои мысли. И брякнула их вслух. Пьяная дура, ага.  — Поговорим об этом, когда протрезвеешь, — улыбнулся Альфред. И отвез её домой. Он-то в свои девятнадцать пил на корпоративе исключительно минеральную воду. Чертов правильный Альфред. Когда Астрид проснулась субботним утром, с раскалывающейся надвое головой и пустыней Сахара вместо горла, Альфред обнаружился у неё на кухне. На сковородке что-то ворочалось и шкварчало, отчего Астрид мгновенно затошнило.  — Это не для тебя, — сообщил сын босса, усмехаясь. — Это для голодного гостя, проведшего ночь на диване на кухне. Тебе — минералка, вон, на столе. Минералка выглядела подарком небес. Холодная бутылка завладела всем вниманием девушки, и даже жарящаяся на плите яичница отошла на второй план. Астрид припала к горлышку бутылки, глотая прохладную воду. И, если бы она не была так занята утолением жажды, то увидела бы, что Альфред смотрит на неё. Внимательно. Очень внимательно. Зеркало в то утро отразило ей взъерошенную, до зелени бледную девицу с пересохшими губами. То ещё зрелище, абсолютно не сексуальное и даже отторгающее. Наследник Kedric Inc., она была уверена, знатно посмеялся над её внешним видом. Астрид долго отмокала под душем, а когда вышла, то обнаружила, что Альфреда уже нет, а на столе валяется записка «18.00, пиццерия Луи, если ты протрезвеешь». Астрид повертела записку в руках. Это что такое вообще? Свидание с наследником престола — зачеркнуто — компании? Вы серьезно? Астрид думала, что не пойдет. И даже размышляла над достойным поводом. Она не может заводить отношения с внуком Экберта — это разрушит все её планы, подведет её под гребаный монастырь. Но без двадцати шесть она выругалась, впрыгнула в джинсы и топик, зашнуровала кроссовки и рванула по адресу, благо, место встречи было в пешей доступности. И, уже берясь за ручку двери, ведущей в пиццерию, подумала, что точка невозврата-то пройдена. Альфред её не обманул. Увидев её, он поднялся из-за стола и махнул рукой.  — Минералки? — Точёная, плавная бровь взметнулась в очень, очень ехидном жесте.  — Посмеешь заказать минералки — и я тебя стукну, — отозвалась Астрид. — Кофе. Черный, как моя душа, — добавила она.  — Я так и думал. Закажу колу. Астрид кинула в него салфеткой. Они ели пиццу, запивая её до скрипа сахара на зубах сладкой колой, смеялись над идиотскими шутками, обсуждали прочитанные книги, говорили, пока не пересыхало в горле. А, когда мальчишка проводил её по уже знакомому маршруту до самого дома, Астрид поняла, что если отпустит его сейчас — сгрызет себе руки до самых локтей от досады. Только вот она понятия не имела, как ему об этом сказать. Альфред избавил её от этой необходимости. Он просто потянул её на себя и поцеловал — долго, горячо и сладко. Так, что у Астрид, спавшей со многими мужчинами, подкосились ноги, и она шагнула назад, опираясь о дверь в квартиру. Зарылась пальцами в его теперь распущенные темные кудри и прижалась к юноше всем телом. Он глухо застонал в поцелуй, и его ладонь на её пояснице обжигала огнем. Они едва добрались до постели, и всё последующее было лучше, чем Астрид представляла себе. Лучше, чем с сыном Лагерты, Бьерном, любовницей которого она была (правда, недолго). Нет, Альфред не был опытнее Железнобокого, но Астрид было плевать — их накрыло штормовой волной желания, сметающей к чертям все барьеры. И все, что она видела — мягкий прищур зеленых, кошачьих глаз Альфреда. Все, что она чувствовала — его прикосновения. Все, что она могла — целовать его. Жарко, жадно, медленно, пробуя на вкус его губы, кусая их, лаская их, обводя языком. Астрид узнавала Альфреда. Он был гибким и тонким, но сильным, и плавные линии его мускулов завораживали её. Она касалась поцелуями молочно-светлой кожи, оставляла на ней ногтями алые полосы, и наследник чертовой-мать-её-компании заходился низкими стонами, сплетающимися с её собственными. Астрид узнала, что стоит ей зарыться пальцами в его темные волосы, потянуть мягкие пряди, и Альфред «плывет», и с его губ срывается надсадный хрип. И, Боже, как они подходили друг другу — спаянные, будто два идеально совпавших кусочка мозаики. Часть мира, в котором они растворялись. Астрид знала, что это еще не было любовью, но было больше, чем страсть. Это был хаос. Бомба, взорвавшая её мир к чертям. Комета, врезавшаяся в землю, если хотите. И ничего уже не будет, как прежде. Никогда. Утро понедельника для Астрид началось чертовым совещанием, и наследный принц, разумеется, тоже был там. При её появлении он спрятал улыбку — хитрый юный зверь, кошачий, опасный и желанный. Астрид едва справилась с острым приступом желания, сводящим живот сладкой судорогой.  — Бурные выходные? — невинно полюбопытствовал Альфред, что-то черкая на бумаге. Астрид знала, что высокий ворот её водолазки уже обсудили все, кому не лень, и для любого офисного работника это было знаком, что у кого-то был отличный секс на уик-энд. Маленький засранец выглядел так, будто этот секс был вовсе не с ним. Длинные ресницы невинно хлопнули — раз, другой.  — Завидуешь? — Астрид намарала на своем листе бумаги пару слов, сложила из него самолетик и швырнула в него. Кривой и косой, — она никогда не была сильна в оригами, — он приземлился прямо перед Альфредом.  — Если только чуть-чуть. — Он невозмутимо распрямил самолет, прочел написанное. На его щеках выступил румянец. «Так тебе», — возликовала Астрид. Она была уверена, что остальные сотрудники компании наблюдали за ними со все возрастающим интересом, но понимала, что их заточенные под стандартную манеру человеческого поведения умы не способны даже предположить, что выходные они провели вместе. В одной постели, если хотите уточнений. И выбрались из неё только в воскресенье днем. И вообще, в субботу они съели столько пиццы, что калории надо было сжигать. За секунду до того, как Этельвульф зашел в кабинет, мобильный Астрид пискнул сообщением. «На отцовском столе не обещаю, но могу предложить свой»