Эффект Скайуокера

В итоге я сделал то, что желал на сегодня. А именно – купил один Кирандис, три менее крупных грузовика – Антабаска, четыреста метров от киля до двигателя, а так же мне пытались в нагрузку впарить к ним все необходимые предметы, но я заказал их отдельно и уже в специализированном магазине, без наценки. Это по десять космических челноков на каждый корабль, плюс огромный запас уни-геля для изготовления чего угодно. Уни-гель – это практически главная валюта на кварианском флоте. Нужен всем, из него можно сделать что угодно, кроме пищи и кислорода. Наконец – самое главное – это замена двигателей на плазменные, установка водородных металлизированных топливных стержней и плазмогенераторных камер, СИР-реактора вместо классического термоядерного реактора. Ядро массы кораблей я менять не стал, только полностью перезаправил все ядра, и с помощью техномантии исправил некоторые мелкие огрехи и повреждения, исправить которые иначе – весьма непросто. К счастью, в корабельные журналы были внесены все полученные повреждения и замеченные дефекты, мой поиск подтвердил то, что продавец не слукавил и кроме них не удалось найти никаких слабостей. Уни-гель тоже изготавливался забавным способом – трансмутацией дорогостоящих элементов. То есть я брал, грубо говоря, металлолом, большой бак – бочку, и трансмутировал ломовые элементы в дорогостоящие, после чего перерабатывал их в уни-гель с высоким содержанием редких тяжёлых элементов и керамики, таким образом, получая все два десятка самых популярных сортов уни-геля, от простого с содержанием железа, керамики, вольфрама, молибдена до редких сортов, в составе которых были иридий, палладий, платина, рутений, осмий, иттрий, лантан, церий, золото. Стоимость такого уни-геля варьировалась от восьмисот кредитов за литр объёма и использовался он для ремонта и создания электроники и сложных компонентов, рабтоающих под большими нагрузками и температурами. Датчики уни-тула умели определять уни-гель довольно точно, выдавая все наличные элементы и марку. У меня ушло немало времени на то, чтобы собранный металлолом преобразовать сначала в металлы, а потом – переработать их в уни-гель. Для этого пришлось даже соорудить переработчик – внешнее устройство, которое могло перерабатывать большое количество металла и делало около пятисот тысяч литров уни-геля из металла в час. Пришлось задержаться на Иллиуме ещё на несколько дней – на переработку уходило много времени. Площадь шести грузовых блоков Антабаски – девятнадцать тысяч двести, на каждую бочку уходил примерно квадратный метр. Но дроиды грузили более экономно, бочки складировались на боку, в навал, с помощью внешнего каркаса из пластика, таким образом в штабеле было четыре бочки, и на квадратный метр приходилось три с половиной бочки. В среднем. Целые сутки шла переработка – шестьдесят семь тысяч бочек в каждом из транспортников. По идее – я мог бы продать этот уни-гель – и выручить за каждую бочку от пяти до сорока тысяч кредитов – немыслимую сумму. Но это конечный продукт. Но становиться торговцем в мои планы пока не входило – продавать НЭ намного выгоднее – возни меньше, спрос больше, цены выше. Пока я возился с бочками, Кирандис активно укомплектовывали всем тем, что я хотел и отправили отцу. А именно – на Кирандис установили самый совершенный медотсек, который только можно было купить за относительно разумные деньги – полмиллиона кредитов. Кварианцам это критично, к сожалению – я лично обработал оборудование медотсека, сделав его прочнее, надёжнее, и создал обеззараживатель-излучатель, который отлично убивал микроорганизмы. Установил восемнадцать чистых зон, в которых кварианцы могут находиться без костюма, и общую палату на восемьдесят две койки, тоже чистую, с обеззараживателем, который ещё в Империи был разработан для бактериологической защиты планет от инопланетных бактерий – подобный обеззараживатель прошёл тысячелетия модернизаций и совершенствований и в конечном своём виде уничтожал всех бактерий, даже полезных, даже внутри организма. Джедаи и разные космические бродяги к дисбактериозу привычны – за тысячелетия жизни у большинства потомственных жителей космоса выработались генетические мутации, позволяющие жить без полезных бактерий и микрофлоры внутри организма. Помимо такой роскоши, как медотсек – установил грузовое оборудование в грузовой отсек, более мощную систему жизнеобеспечения, СИЗ и кинетический и дефлекторные щиты увеличенной мощности, турболазерные установки, скрытые в корпусе, турболазеры высокого класса стреляли со скоростью света и наносили чудовищные повреждения, минуя любые кинетические щиты. Восемь турболазеров и тридцать лазерных систем против МЛА и ракет. Так что корабль был готов в лоб уничтожить любой крейсер альянса! Добавим к этому увеличенную капитанскую каюту, персональную чистую зону с обеззараживателями и десять автономных систем жизнеобеспечения, три резервных реактора, и наконец – обширные свободные пространства для любых целей – хоть стены там делай, хоть медотсек, хоть грузовик… Кварианцы умеют перепланировать свои корабли с помощью уни-геля, очень быстро и эффективно. На третий день, наняв экипажи для доставки кораблей на Мигрирующий флот, я со спокойной душой проводил их в небо. Экипажи мне рекомендовал Шепард, в основном из отставных военных. И поскольку Шепард пользовался некоторой известностью и уважением среди Альянса, они хотели вообще с меня денег не брать за миссию на пару дней, но потом я им впихнул по тысяче кредитов каждому. Корабли улетели. Джон вместе со мной стоял на балконе одного из многочисленных зданий Иллиума и смотрел, как четыре точки поднимаются в небо. – Похвально, что первым делом ты хочешь помочь своему флоту. – Флот – это основа жизни для кварианцев. Помогать ему – всё равно, что заботиться о детях. Это основа выживания нашей расы, ради него, так же как и люди ради своих детей, мы сделаем всё. – А ты мастер сравнений, – хмыкнул Шепард, – я понял. Надеюсь, теперь наше пребывание здесь закончено? – Тебе уже дали следующее задание? – У него нет жёстких временных рамок, но я думаю, просто так отдыхать будем после того, как убьём Сарена. А пока что – нужно работать. – Да, Шепард. Меня очень впечатлила теория о Жнецах. И более того – легко в неё верю. Может быть, другие — идиоты, но я вижу, что доктор Т'Сони права. Циклы вымирания весьма органично вписываются и объясняют многое. Даже то, что Маяк загрузил в твою и мою голову. Я планирую создать ещё один корабль, по характеристикам не уступающий Нормандии. Уже заказал изготовление некоторых узлов, так я смогу помочь тебе ещё больше, если распределить миссии на два разных корабля. – Неплохая идея, – кивнул Шепард, – союзники в борьбе с Сареном и жнецами мне очень нужны. Но изготовление корабля – дело небыстрое. – Нет, будет готово через неделю. – Неделю? Даже на обычный фрегат уходит полгода! – возмущённо сказал Шепард. – Существуют разные стадии готовности, Джон, – сказал я, ведь этот вопрос я изучал, – я уже создал основные компоненты корабля – бронекорпус, набор, реактор, масс-ядро, двигатели, оружие, лифты. Это уже вторая стадия готовности – после неё следует монтаж всех второстепенных компонентов – оборудования, компьютеров, бытовых приборов, проверка установленных систем – это первая стадия готовности, после чего следует ходовое испытание – нулевая стадия, и корабль выходит с верфи. Второстепенное оборудование – это вопрос денег, а не готовности оборудования – именно поэтому все более-менее уникальные системы, создающиеся штучно под корабль, я создал сам. – Довольно серьёзно. У тебя уже был проект? – Да, был. И это правда. Пока роботы перерабатывали трансгель, я занимался тем, что нужно именно Мне. Надо отдать должное этой галактике – технология сборки микросборщиками это что-то с чем-то. Если бы в моей галактике такая была – то много проблем было бы решено. В первую очередь – проблема крупномасштабного строительства кораблей класса СЗР, потому что микросборщик на основе эффекта массы – это поразительная технология. Аналог силовой ковки, именно поэтому оборудование корабля всем кроме самых крупных систем – это не вопрос наличия, это вопрос денег и оплаты работы инженеров – потому что они должны купить лицензии и с помощью своих ручных или промышленных инструметронов-микросборщиков создать необходимый узел или компонент. То есть стоимость складывается из лицензии на производство, стоимости уни-геля и стоимости работы инженера. Лицензии я отобрал тщательно, чтобы купить приличное оборудование для своего корабля. – Ты останешься здесь? – Нет, капитан. Как только я понял, что Жнецы – это не шутка, я понял, что нужно поднимать попу со стула и начинать что-то делать. И пока что помогать тебе – это самое разумное решение. Ты ищешь Сарена, плюс обладаешь всеми полномочиями, которые позволят мне действовать несколько свободнее. – У тебя этих полномочий нет, – тактично сказал Джон, – ты не думаешь, что это может быть опасно? – И не нужно, я просто буду рядом. А опасность… что ж, она позволяет чувствовать себя живым, и даёт цель – преодолеть. Тебе не хватает рук, капитан. Нужно появиться и там и там, и сбыть трофеи, и закупить оборудование, и проверить слухи, и ещё море всяких мелких заданий и просьб. Думаю, если я негласно буду помогать тебе – это серьёзно улучшит ситуацию. – С экипажем я тебе не смогу помочь, – сказал Шепард. – И не надо, за деньги здесь покупается всё, включая и экипаж. Я имею в виду проверенных людей, а не наймитов из порта, готовых взяться за любую работу. Шепард улыбнулся – солнце над Иллиумом заходило. – Наш путь лежит на Новерию. Мы ищем Бенезию – мать Лиары и соратницу Сарена. – Я знаю, кто она. Неприятнейшая личность. Я слышал, что на Новерии довольно недружелюбный к пришлым персонал. – Только не надо членовредительства. * * * 24 часа спустя * * * – Трево… – крик службы безопасности оборвался вместе с жизнью офицерши, которая наставила на нас пушку – световой меч аккуратненько так отсёк голову, а выехавшие из под потолка турели были уничтожены молнией Силы. – Что ты делаешь? – изрядно обалдевший от такого Шепард с винтовкой наперевес подбежал к Тали. – Только не говори мне, что я это начал, – усмехнулся он, – персонал станции будет стараться помешать нам найти Бенезию. Значит, нужно поставить их в такие условия, в которых они сами как можно быстрее согласятся с нами. Смотри, как это делается. Тали вытащил из корабля какой-то ящик и с ним за спиной пошёл вдоль посадочной площадки, он вытянул вперёд руку и огромный стоящий здесь частный фрегат ударился о стенку посадочного модуля, его обшивка лопнула вдоль корпуса. Следующий… и следующий… Четыре корабля были безнадёжно испорчены. Ремонт их занял бы всего несколько часов. Тали улыбнулся под маской. – Здесь больше нет кораблей. Новерия – очень закрытая планетка. Он вышел через коридор безопасности, вырвав из него несколько стационарных турелей, которые уже было хотели открыть огонь. За коридором был небольшой зал и дальше – крупное свободное помещение. Звучал сигнал тревоги. Тали взмахнул рукой и сигнал тут же заткнулся. Он вышел в центр зала и с помощью своей странной биотики или технического ухищрения вырвал оружие из рук у десятка охранников, которые прятались за бордюром. Тали снял с плеч большой дюрасталевый кейс, открыл его и вытащил из него белую цилиндрическую хрень. – Леди и Джентльмены! – громко сказал Тали. – Рядом со мной – термоядерная нуль-бомба на шестьдесят килограмм нулевого элемента высшей пробы. Этого достаточно, чтобы в радиусе сотни километров земля испарилась, а от всех вас не осталось даже запахов. Если, конечно, вы не будете сотрудничать и не выдадите мне матриарха Бенезию. – Это противозаконно! – крикнул какой-то трясущийся саларианец. – Ого. На Новерии вспомнили о законах! Смотрите, СПЕКТР Шепард, как термоядерная бомба эффективна в плане профилактики преступлений и распространения законности в галактике!