Эффект Скайуокера

Цербер. Это был цербер – уж не знаю, зачем они ввязались в это дело – наверное, решили, что могут со своими силами обворовать меня. Пиратство – крайне распространённая в галактической цивилизации болезнь. Пираты – грабители космоса, в большинстве случаев действовали одинаково – нападали на одинокие суда, пользуясь удалённостью их от баз правоохранителей и беззащитностью. Целью пиратов мог быть груз или экипаж – в качестве рабов, то есть тоже груза. Поэтому корабль не разносили, а брали на абордаж – в космическом пространстве это требовало от пиратского корабля быть быстрым и иметь щиты, чтобы выдержать орудийный огонь с цели, в конце концов – перебросив абордажную команду на корабль ограбляемых. Но это требовало сноровки – даже при том, что на движущийся корабль никто не высаживался – корабль лишали хода и управления, и только после этого брали на абордаж. Я смотрел, как нам навстречу вышли сразу четырнадцать вооружённых кораблей пиратов, конечно, без церберовской раскраски, но с поддельными идентификаторами. И сближались, нас они не видели – корабль в космосе это такая мелкая и столь стремительно мчащаяся песчинка, что заметить его визуально почти невозможно. Зато грузовик был достаточно крепок – но и тогда я заволновался – ведь он не выдержит совместного залпа всех вражеских кораблей. Нужно было давать бой. – К бою! Турболазеры в боевое положение, манёвр на сближение! – выкрикнул я, вставая с кресла. – Восемь торпед! Все восемь торпед, что у нас были, выстрелили. И улетели яркими точками в сторону противника, они начали манёвр уклонения, но было поздно. Пилот развернул наш корабль. На связь вышел Шепард. – Что происходит? – Пиратская группировка. Я в бой, сопровождай транспорт дальше, – отмахнулся я, – канонир, захват цели! Орудия на нашем корабле управлялись дроидами, они вели более точный огонь. Намного более точный. – Захват подтверждаю. – Огонь из всех орудий! Орудий у нас было шесть – два ионных, две турболазерные спарки, и два тяжёлых турболазера. Мы открыли огонь – яркие трассеры прошли от нас к противнику. Хотя в космическом бою это было недостаточно близко и враг мог уклониться – именно это они и сделали. По нам ударили их орудия, но только прогремели ударами по обшивке. – Пилот – сближайся насколько сумеешь. В лоб! – Принято. И мы шли в лобовую атаку на летящие на нас справа корабли. Это были разномастные посудины, военные, земного производства. Крейсера, фрегаты… – Ионные орудия! Не успел я договорить – выстрелили белые лучи, попавшие по одному из кораблей. Яркая вспышка – и корабль покрывает сетка мелких молний, ионные орудия вызывают отключение электроники… навечно. Мы приблизились достаточно и я отдал приказ атаковать турболазерными орудиями – дистанция была всего четырнадцать тысяч километров, считай, пистолетный выстрел. Группа кораблей огрызнулась торпедами, которые были сбиты нашими противоракетными лазерами и наконец, свершилось – целая очередь из коротких турболазерных импульсов ударила от носа до кормы по крейсеру, атакующему нас. В месте попадания вспыхивали яркие белые вспышки, как от сварки, от корабля отлетали целые россыпи расплавленных искр металла – турболазерный огонь ему не понравился. – Огонь по готовности из всех орудий! Мы повернулись и атаковали следующую цель – турболазеры ударили по следующему кораблю, результат тот же – яркие вспышки где-то вдалеке. Оптические сенсоры показывали – корабль, крейсер, был частично разрушен – на его броне зияли ярко светящиеся от накала дыры. Мы сближались – до нескольких сотен километров, можно считать – в упор засранцев расстреливали – но они разбегались в разные стороны. – Выпустить дроидов-истребителей. Приказ – догнать и уничтожить! – Есть! В задней части корабля были небольшие шахты с истребителями – всего двенадцать штук. Штурмовики или истребители – зависело от обстановки. Три-дроиды – пять метров в длину, с кибермозгом, вылетели из шахт, запущенные электромагнитными катапультами и снабжённые ядром эффекта массы для большего начального разгона. Эти засранцы устремились к противнику с поразительной скоростью и постарались навязать ближний бой – я видел на мониторах картинку с их камер. Один из дроидов атаковал цель лазерными орудиями и сбросил на обшивку крейсера дроида-пильщика – маленького вредителя, который закреплялся на обшивке и резал всё, что под руку попадётся специальным плазменным резаком. Истребители выпустили ракеты – один из крейсеров потонул во взрывах, но они не причинили ему такого вреда, как последующий обстрел из трёх лазерных пушек от каждого дроида. Лазерные лучи, попадая в цель, нагревали её и пробивали насквозь, проделывая в цели небольшие продолговатые отверстия, похожие на раны от ножа. Разгерметизация множества отсеков – не то, к чему местные привыкли. Но я думаю, у них есть скафандры, потому что только массированный обстрел сумел завалить один из крейсеров. Ответный огонь из лазерных пушек заставил дроидов уклоняться и снова сбросить ракеты – но на этот раз они сбили генератор щита и атаковали в первую очередь уязвимые места вражеского корабля – двигатели, топливные баки, мостик и орудия. Один из дроидов был сбит, второй сбит… – Сэр, мы теряем дроидов! – Ничего страшного. Они забыли про нас? Пора напомнить. Канонирам – огонь на поражение по цели номер четыре, из тяжёлого турболазера, выход к ним на левую раковину! Торпеды – восемь по цели номер четырнадцать. – Принято, – ответил мой офицер-канонир, – открываю огонь. Орудия на моём корвете пришли в движение и ударили – четыре ствола спарок и два ствола тяжёлых турболазеров неплохо продырявили один из кораблей, чуть не сбив нашего дроида-истребителя. Тот успел сбежать с линии огня. Мы сблизились с целью на контркурсах – враг потерял ход и теперь огрызался по истребителям, частично позабыв про нас. Ещё восемь торпед ушли по крейсеру, который был в сторонке и бежал из боя. Он этого не пережил – его разорвало в клочья. Осталось дело за малым – добить дрейфующие в космосе силы. Я решил вернуться – главное прикрывать своих. – Закончить бой. Возвращаемся к конвою, истребители – на базу. Быстро. И мы развернулись, начав ускоряться по пути следования конвоя. – Шепард, как у вас дела? – Плохо, – отозвался капитан, – на нас вышло три фрегата, на вид, как от альянса, открыли огонь по транспортнику. – Надеюсь, всё в порядке? – Да, мы их уничтожили. Транспорт, в смысле. А, ну да. Это на моём фрегате турболазеров мало, а на километровом почти транспортнике, который примерно равен по классу Аккламатору, турболазеры стоят батареями, два тяжёлых, в три раза больше, чем у меня, турболазера. Мне следует пересмотреть схему вооружения своего корвета. Он неплох, но нужно пересмотреть – и установить больше орудий. Носовые ионные орудия оставлю, а вот спарки – нахрен. Для двухсот сорокаметрового корабля всего три орудийных поста, истребители и восемь торпедных установок – это вооружение лёгкого класса. А мне нужно что-то более мощное. Это же касается и тех кораблей, которые я хочу выторговать. Строить корабли я буду сам – вернее, это будут делать дроиды, я не думаю, что удастся создать к началу войны хотя бы сотню кораблей класса СЗР, скорее около десятка крупных… но и это уже кое-что. Рухнув в кресло, я прикрыл маску рукой и расслабился, вспоминая наконец, что я – профессионал в космических боях, именно я курировал создание флота империи, и именно мне должно быть известно обо всех его слабых и сильных сторонах. Какой корабль является достаточно мощным, не содержит сверхсложных технологий, имеет мощные орудия для убийства крупных противников? Линкор Кэл. Какой корабль более сбалансированный для дальних миссий и подойдёт для массового флота? Воспрещающий. Чёрт, всё упиралось даже не в деньги – деньги-брызги, а в ресурсы. Кэл – это такое количество металла, причём, редкого, что надо вывернуться наизнанку – я даже один построить не сумею. Республика когда-то делала их, как горячие пирожки, но то была республика… Я бы сейчас многое отдал за один единственный Венатор… Мои раздумья продлились минуты три – и в основном они крутились вокруг исследования новых планет и строительства на них добывающих комплексов для получения металлов. А ещё лучше – астероиды, особенно с высоким содержанием металла, их переплавка – самый дешёвый металл в галактике. Найти бы ещё вещества для придания железу и другим металлам свойств дюрастали – главное из которых – дюранит. Тримантий, холлиний, ультрахром, прозрачная сталь… для производства такого звездолёта нужно агрессивно разведывать галактику. И создать как минимум – один комплекс по производству дроидов, чтобы уже он дальше работал, увеличивая численность персонала. Ладно, не буду фантазировать и мечтать – текущие задачи весьма понятны – заключить сделку – не с этими, так с другими, и использовать деньги для интенсивного пополнения припасов. Для разведки дальнего космоса и постройки полностью дроидных систем развития промышленности дальше. И наконец-то заняться оружием собственного корабля! Резерв мощности реактора есть и большой… * * * Дэниел Лемюэль Стоун был молодым англичанином с типично английской внешностью, которой он гордился. Его личная космическая яхта прибыла в космопорт Р-101. Это была добывающая колония, основанная на крупном астероиде, богатом различными металлами. Атмосферы, понятное дело, не было, поэтому переход в жилые сектора предполагался через безвоздушный ангар. Пришлось одевать скафандр, и Дэниел был ужасно раздражён – для него полёт в космос был точно таким же, как поездка на машине или полёт на самолёте в другую страну – типичным рабочим путешествием, и к сопутствующим неприятностям он относился столь же раздражительно. Сопровождала его молодая и красивая девушка. Джентльмен не уделял ей никакого внимания, целиком и полностью посвятив себя делам. – Где они? – спросил он у встречающего. – Задерживаются. – Понятно. Раздражение Стоуна росло. Впрочем, недолго – через несколько секунд ярко полыхнуло, так что через окна ангара было видно и из сверхсвета вышли три корабля. Они стремительно приближались. Первым к ним приблизилась Нормандия. Дэниел вышел посмотреть, увидел огромный, размером с дредноут, транспортник. И, конечно же, Нормандию. Корабль приземлился на открытой площадке и из него споро вышли трое – Шепард, Гаррус и Бенезия – три самых опытных бойца из всех, кто был доступен Шепарду. Джон подошёл к мужчине, стоящему рядом со своей яхтой и представился: – Джон Шепард, СПЕКТР. – Очень приятно, – Стоун едва задавил желание поморщиться, – Дэниел Стоун к вашим услугам. – С вашего позволения – мы осмотрим станцию на предмет опасности. – Да, конечно, если вы так желаете. Но не стоит задерживаться дольше необходимого. – Постараемся. Осмотр был недолгим, так как и станция была небольшой. Шепард передал на транспортник, что тут всё чисто и кроме охранников, никто не вооружён, тем более – тяжело. На посадку зашли оба корабля. * * * 24 часа спустя. * * * Выставка была огромной. Ну, как выставка? Это марс. Марс – ближайшая к земле планета, условно-пригодная для обитания. За те годы, которые земляне оказались на Марсе – они так и не сумели его как-то сделать пригодным для жизни – атмосфера на планете есть, но из-за холодного ядра и отсутствия электромагнитного поля, защищающего от ветров космоса – планета беззащитна, выжжена. Огромные пространства Марса использовались по-другому. На этой планете были склады, научные базы, гигантская барахолка кораблей – одна из самых крупных в галактике. Жизнь теплилась в комплексах разных корпораций, и территория марса – куда дешевле, чем на земле. Им, землянам, хватило одного масштабного выброса нулевого элемента, чтобы изменить политику работы с опасными материалами. На свою планету больше всякую гадость не тянут. Я шёл по длинной дорожке, рядом со мной – человек в скафандре и отец. Отец просто шёл, разглядывая стоящее тут оборудование. Оно стояло на огромной бетонированной площадке. – Внушает, – мы остановились около какой-то машины, – что это? Наш гид-продавец ответил тут же: – Это зерноуборочный комбайн С-10М. Предназначен для колоний, обладает повышенной проходимостью, степенью защиты и гибко настраиваемым инструментом. Собранное зерно обрабатывается полями эффекта массы и, очищенное, сбрасывается в едущий рядом грузовик. – Кажется, я видел видео, как работают эти машины, – сказал отец, – внушает уважение. Наш гид – мужчина неопределённого возраста, шёл дальше за нами. Мы прошли мимо огромной площадки с выставленной колониальной техникой. Ах, как же тут были распространены агроботы и различные машины для сельского хозяйства! Это просто прекрасно. Земляне далеко ушли. Я остановился только раз, чтобы посмотреть на комбайн, остальные машины были попроще. И наконец – мы дошли до горного оборудования. Это было крупное оборудование – проходческие лазеры и щиты, размельчающие породу эффектом массы, шахтные комбайны… размер проходческих щитов варьировался от двух метров в диаметре до двенадцати метров – такой гигант может прокладывать не только шахту, но и крупные подземные коммуникации. Гид начал объяснять, но слушал его больше отец, а я – смотрел. Больше меня заинтересовало оборудование для выплавки металла, сортировки, и прочих работ с полезными ископаемыми. Мы были на полигоне крупнейшего земного производителя техники для колоний. Отец подошёл ко мне и сказал: – На флоте такого оборудования нет. Земляне далеко продвинулись с тех пор, как я в последний раз с ними контактировал. Особенно этот проходческий автоматон весьма внушает. – Да, согласна, – кивнул я, – отец, я говорила, что собираюсь вложить все силы и средства в добычу полезных ископаемых в особо крупных масштабах? Можешь считать, что я прошу у тебя помощи – я готова оплатить труд кварианцев, любого количества кварианцев, которые согласятся работать на этой технике. – Ты собираешься купить её? – отец не был удивлён, скорее дежурный интерес. – Да. Вот этот щит – двенадцать метров, самый производительный, мне нужно восемь таких механизмов, шахты под ключ – восемь щитов, восемь установок очистки руды, восемь комплексов переработки, восемь грузовых терминалов. И полный комплекс оборудования для всех восьми добывающих колоний, – повернулся к гиду, – сэр, будьте добры, оформите заказ. Сумма меня не интересует. – Как пожелаете, сэр, – ответил гид, – мы можем предложить вам доставку? – Лучше предложите нам транспортные корабли. Какой самый большой транспортник землян тут, на марсе, есть? – Марс – это торговый центр земли, – хмыкнул гид, – здесь есть всё. Абсолютно всё. Но у нас преимущественно тяжёлое машиностроение для колоний. – Благодарю. Какая из стоянок тут самая большая? – Самый большой рынок кораблей – в кратере Титова, он находится в четырёхстах милях вон за той горой, – мужчина указал на большой вулкан, возвышающийся над поверхностью планеты.