Суицидальный мальчик, который выжил

— Гриффиндор! , — распределяющая шляпа громко объявила факультет, и рыжий новобранец облегченно выдохнул, уже ожидая, когда с него снимут эту ворчащую. Нет, он любил шляпы. Даже очень, не снимая порой предмет гардероба даже дома, но не такие. Распределяющая была, конечно, всем первоклассникам велика, но на нем она сидела особенно по-дурацки: широкие поля закрывали всю его голову, пряча от любопытных взоров и ребят с параллели, и старших учеников. — Вы свободны, мистер Уизли. Можете присоединиться к своим товарищам за столом, — чуть хрипловатый голос заместительницы директора, той, на чье попечение отправлен весь факультет грифиндорцев, шел в разрез с внешностью женщины: огненно-рыжие волосы, чуть блеклая красная помада на губах, веер, которым она то и дело взмахивала перед лицом, говорили о том, что ей не более сорока, а не больше семидесяти, что на самом деле. Спрыгнув на деревянный крепкий пол, издавший тихий стук удара маленьких каблуков обуви, с высокого стула, Уизли гордо прошествовал к другим грифиндорцам, полностью игнорируя смешки. Даже сейчас, в таком возрасте, он уже выделялся среди толпы: мало того, что был награжден рыжей копной непослушных волос, так и имел маленький рост. Пусть и это было нормой в семь, но он уже был самым низким из мальчишек на всем факультете. Опустившись на свободное место рядом с девочкой в очках со светлыми волосами, с которой Уизли познакомился еще в поезде, Рон опустил взгляд в стол, пытаясь усмерить волнующееся сердце после распределения. Старшие братья, близнецы, последние два года перед поступлением привили ему мысль о том, что мальчик неминуемо поступит на Слизерин из-за своего, как они выразились, дурного характера и темного потенциала. Но нет, все обошлось, и он сейчас сидит на лавке за столом, где до него сидели все члены его семьи без исключений. Гриффиндор… Одно это слово с самого раннего детства заставляло рыжеволосого трепетать. В Норе он часто просил маму рассказать, какого учиться здесь, и она, к слову, всегда унимала любопытство сына, выливая на него нескончаемый поток рассказов своей юности. Но сейчас это все было забыто, так как пришло время и самому набрать воспоминания, впитать эту волшебную атмосферу каждой клеточкой своего тела, чтобы в будущем можно было также проводить вечера в своем доме перед камином, рассказывая уже своим детям об этих чувствах. — Хей, ты ведь Уизли, да? , — на звук своей фамилии мальчик чуть вздрогнул, вырываясь из грез, и перевел немного смущенный взгляд на говорившую. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, помнишь? Ты, как я вижу, теперь со мной на одном факультете. — Д-да… Я Рон, — ему не нравилось, когда к нему обращаются как-то по-другому вместо имени, но фамилия в речи девочки не звучала как издевка, и это неимоверно радовало. — Хорошо, что так получилось, Рон, — Грейнджер искренне улыбнулась, похлопав мальчика по плечу. — Можно держаться вместе, раз уж мы уже знакомы. Эта школа такая огромная., — она подняла голову и увлеченно стала рассматривать потолок, в котором парили зажженные свечи, а чуть выше сияли звезды, словно настоящие. — Будет проще находить нужные дороги к искомым местам. — Хей, смотрите, Поттер тоже в Гриффиндоре! , — по стороны слизеринцев послышались смешки, а мальчик с черными волосами, белеюшими на концах прядок у лица, довольно улыбнулся, показывая пальцем куда-то в сторону преподавателей. Проследив за направлением руки, Рон воззрился на миссис Макгонагалл, что снимала шляпу с очередного первоклассника. Он выглядел довольно-таки худощавым для своих лет и, по-видимому, был лишь немного выше самого Рона. Каштановые волосы, немного отросшие, вились и скрывали тонкий бинт. Когда Гарри поднял голову, перед взорами предстала повязка на глазу, аккуратно завязанная, видимо, заботливыми руками его матери еще перед отьездом. Ну или он сам уже приноровился это делать. Оставшимся свободным глазом он осмотрел стол гриффиндорцев, немного хмурясь, и пошел к уже знакомым Гермионе и Рону, внутренне неосознанно радуясь, что он будет учиться с ними.