- Король мёртв! Да здравствует новый король! - в ответ Балину раздался лязг железа, и рокочущие голоса встретили нового короля под Горой - Даина ll Железноступа. Все готовились к славному пиру после славной победы, совсем непохожей на ту, у Восточных ворот Мории, когда Торин Дубощит искал тело своего отца на устланной мёртвыми земле.
Теперь же тело самого Торина лежало на каменной плите, рядом с телами его племянников и с Аркенстоном на груди. Хоббит, десять гномов и один старый волшебник стояли вкруг плит. Каждый желал что-то сказать, но вместо этого молча и беззвучно перемещался от одной плиты к другой.
Глоин сжимал в кулаке медальон, опустив глаза. Оин крепко вгрызался ногтями в бороду. Балин хватал ртом воздух, он почти не мог разглядеть тех, с кем вернулся из похода. Бофур прижимал шапку к голове, но не надвигал на глаза. Двалин пытался улыбнуться, чтобы подбодрить одного из близстоящих, но ему не поддавался ни один уголок рта. Бомбур, необычайно тихо переходивший от плиты к плите, на секунду прикрывал глаза. Бифур и Ори, обнявшись за плечи, едва заметно покачивали головами. Дори, выпрямив спину, что-то неслышно лепетал. Нори заламывал пальцы за спиной. Ни один из них даже не замечал пышущего светом королевского камня.
Бильбо стоял у самого лица Торина, глубоко и резко выдыхая, чтобы не потекли слёзы. Как и все в зале, он пытался поймать слово, которое хотелось, которое нужно было сказать сейчас. Вдруг глаза хоббита резко расширились. Поймал. Правда, это было не совсем слово:
Мы бредём чрез Мглистых гор хребет... - голос был тихий, почти шёпот, но уверенный, не дрожащий. На плечо Бильбо осторожно легла рука старого волшебника:
В пещеры, где не брезжит свет... - Гэндальф пел громче, его слова звучали глубже, словно проходили путь через весь его высокий рост.
Гномы подняли головы, на их лицах, в их глазах отражались сияющие переливы. Участники похода сомкнулись, плечи одного прижимались к плечам другого:
Наш путь лежит сквозь тьмы гранит,
Чтобы найти злато в пути
Ровный, но почтительно тихий гул голосов туманом растекался по похоронному залу:
Ветра стонали в мраке ночном,
Шептали ветви всё о своём
Каждая пара глаз неотрывно смотрела на лежавших в каменном зале, желая, чтобы ещё три голоса смогли подхватит следующие строки. Бильбо на миг закрыл глаза, и в голове блеснула ночь - гномы пришли к нему в дом. Тогда он сидел у себя, размышляя о походе и даже не видел лица Торина, когда песня вместе с каминным дымом заструилась в ночное небо Шира. Теперь же её затянул он, полурослик, которого дома ждёт тёплая постель и который помог обрести дом тем, кто пел эту самую песню в его норе, кажется, несчётные дни назад.
Своим мерным сиянием, освещая три недвижимых лица и двенадцать поющих, Королевский Камень словно вторил заключительным словам, доходящим до сводов каменных залов горы, что пронзает облака:
То рьян и ал огонь пылал,
Бушуя с небом наравне.